Импульс

Сегодня я вновь иду вдали от освещенных улиц, спрятав лицо под капюшоном толстовки. То, что я ищу, обычно люди обходят стороной. Детали бывают разные: когда бренчание гитары, когда лезгинка на полрайона и пьяный базар, густо сдобренный матом. Но сигнал миру подается однозначный – опасно для кошелька и здоровья. А мне именно туда и нужно, где опасно. Подхожу ближе к источнику возмущения социальной среды. Ах, что за мелодичное гоготание на парковке многоквартирного дома? И ничего, что на часах почти два ночи. Ребята, вроде, спортивные, будет интересно.

- Вы чё тут разгалделись, чудаки на букву «М»? – захожу сразу с козырей. – Отдупляетесь сколько время? А ну, ноги в руки и валите по домам.

Обожаю первый эффект от такого рода нападения, разговоры враз стихают, кто-то начинает кашлять, подавившись пивом. Неожиданность – это ко мне.

- Ты бессмертный что ли, или просто дебил? – первый пошел, ждем из временного коматоза остальных.

Ага, вот и вся компания снялась с насиженных лавочек, отработанно охватывая меня полукругом. Для придания ускорения событиям поднимаю из-под ног кусок щебня и запускаю в рожу ближайшему оппоненту. Всё, лавина стронулась, разворачиваюсь и бегу в ночь, преследуемый разъяренной толпой. Запускаю таймер, время вперед! Мама, я снова живу! Не существую, влача бренное существование, а наслаждаюсь жизнью, парю над землей. Хочется кричать от счастья, но экономлю дыхание. Преследователи один за другим отваливаются, посылая мне вслед всевозможные проклятия. Ваша миссия выполнена, идите и убейтесь об стенку, мне всё равно. Как и всё равно, что их ярость найдет выплеск, скорее всего, на ни в чем не повинных гражданах. Мне дан заряд, импульс и я стремительным болидом несусь в ночи. Пищит шагомер. Ого, уже пять километров пролетел. 13:58, побит норматив мастера спорта. Мне мало, я еще весь в огне, могу еще ускориться…

- Алексей, Алешенька, сынок, ты снова мне называешь какие-то невероятные цифры и полагаешь, что я должен этому верить? – мой тренер, Сергей Иванович, уставился на меня тяжелым взглядом из-под массивных очков. – Хорошо, те выкладки с динамикой бега, которые ты показываешь, очень впечатляют. Но как я могу быть уверен, что это твой бег, а не, скажем, оцифровка Владимира Куца с Олимпиады в Мельбурне пятьдесят шестого? Чего молчишь то?

- Я не молчу, - мямлю в ответ.

Честно? Я не знаю, какой я есть, и где я настоящий! Сейчас, сгорбившись, сжавшись в точку перед тренером? Или накануне, ослепительно самоуверенный, спокойно глядящий на разъяренное стадо из ночных гуляк?

- Ладно, - вздыхает Сергей Иванович, - чего говорить, иди на дорожку и покажись. Всё честно, обмануть секундомер невозможно. Клянусь, что если будет что-то похожее на твои данные, ты сегодня же будешь зачислен в резерв сборной. В стране в этом сезоне никто такого результата еще не показывал.

Я снова показываю на пяти километрах жалкие восемнадцать минут. К ногам, как будто, привязаны гири, легкие горят. Тренер ничего не говорит, просто уходит в подтрибунное помещение. Я ничтожен и жалок. И особенно тяготит недавнее ощущение безграничной свободы. Вчера я был богом легкой атлетики, сегодня просто тень промелькнувшего величия, пустое место.

Обычно мне хватает заряда бодрости на пару недель, но сегодняшняя неудача на стадионе просто убила меня. Мне надо срочно восполнить запас сил, поднять значимость своей личности в своих же глазах. Значит, снова придется врать матери, что буду ночевать у бабки, ухаживать за старым человеком. Мать, как всегда, порадуется, мол, какой внук заботливый. Бабка же, при поддержке болезни Альцгеймера, подтвердит всё, что угодно. Однажды распробовав наслаждение скоростью, я не могу его потерять, погрузившись в беспросветную трясину жизни. Поэтому, надев свободную одежду, снова выхожу на ночную охоту за адреналином. Возможно это тупик, но иначе я уже не могу.