Фонтан черемухой покрылся

 ФОНТАН ЧЕРЕМУХОЙ ПОКРЫЛСЯ…
Давным-давно, еще в пятых-седьмых классах, изучали мы немецкий язык. Уроки мы учили добросовестно, хотя предмет преподавали нам плохо. Я и сейчас помню отдельные слова. Но только отдельные. А ведь нужно было бы иметь огромный словарный запас, чтобы знать язык. Кому-то с изучением иностранного языка повезло, но не нам, в деревне, да еще сразу после войны.

Учились мы с огромным желанием. Выполняли всё, что нам говорили. Сказали однажды, что все мы теперь пионеры. Вот и ладно! Но ни одного пионерского галстука у нас не было. И пионерский горн не звучал – не было его в школе. А вот новые песни разучивали и весело исполняли хором. Однажды пели отрывки из «Марша Веселых Ребят». Слова нам напевали, а потом мы подхватывали. В классе весело звучало:

     Шагай вперёд, комсомольское племя,
     Шути и пой, чтоб улыбки цвели.
     Мы покоряем пространство и время,
     Мы молодые хозяева земли.

Я стоял рядом с девочкой с нашей улицы и слышал, как она поет:

«…Шагай и пой, чтобы лытки цвели!»

Я знал, что «лытки» - это икры ног, голени. На перемене я спросил соседку, почему она так поет?

Она ответила вопросом нм вопрос:

- А как могут улыбки «цвести»? Это же не цветы.

- Но и лытки – не цветы.

- А ты представь, что веселые девушки большой группой быстро идут, ты смотришь им вслед и видишь, как мелькают их розовые лытки. Просто цветут!

Я представил, и у меня получилось! И сам стал петь так, как она.

Следующей была песня «Широка страна моя родная» Исаака Дунаевского. Поэт Лебедев-Кумач написал ее за год перед войной. Для нас она была новой, и мы снова хором разучивали слова. Слышу, соседка моя опять что-то изменила в тексте. Прислушался. Она поет в общем хоре:

Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым - везде у нас дорога,
Старикам - везде у нас печЁт.

Мы тогда смутно представляли, что такое: старикам – почет? Да и старики в селе были в основном бодрыми, еще работали наравне с женщинами и подростками. Мы их и стариками не считали. Может быть, речь идет о больных, лежачих, которых мы не видим?

- Ты почему поешь «печёт?»

- А потому, что старики лежат на печи, а когда печь протопят – им бока печёт!

Вот что с нее возьмешь? Опять она права!

Постепенно пополнялся наш словарный запас. Но не так быстро, как хотелось бы. Непонятные слова сыпались на нас как из рога изобилия. Полюбилась мне песня «Шаланды полные кефали» в исполнении Марка Бернеса. Да и не мне одному. Напевали мы ее частенько. И о смысле догадались: шаланды – это лодки, кефаль – это рыба, биндюжники – это пьяницы в пивной.

А дальше было труднее. Кто обожает Костю? Девушка молдаванка. А еще какие-то «перессы…» Может, цыгане? Или персы? Но мы подхватили песню и поем:

    "Я вам не скажу за всю Одессу -
     Вся Одесса очень велика ...
     Но и молдаванка, и перессы
     Обожают Костю моряка».
Только когда познакомился с одесситами, то узнал, что Молдаванка и Пересыпь – это части, районы Одессы. О биндюжниках я узнал раньше, из произведений Бабеля. Это извозчики на конных подводах. А вот как «фонтан черемухой покрылся» – до сих пор для меня загадка! Но все равно напеваю иногда эту замечательную песенку. Мелодия хорошая. А слова – понимай, как хочешь!