Сергей Эйзенштейн дал маху

        Фото из интернет

        Эту историю я услышал на вечерних посиделках в санатории «Вороново» от кого-то из отдыхающих, близких к кинематографическим кругам. История показалась мне весьма занятной и малоизвестной.

        Дело было во время съёмок режиссёром Сергеем Михайловичем Эйзенштейном исторического фильма «Броненосец Потёмкин». Постановка фильма была приурочена к десятилетию Октябрьской социалистической революции. Основные съёмки проводились на Чёрном море в Одессе. Трудностей во время съёмок возникало много. В первую очередь – с техническим  обеспечением натурных съёмок. Например, Сергей Эйзенштейн задумал такой эпизод, когда корабль - броненосец «Потёмкин» с восставшими матросами расстреливается залпом орудий с кораблей всей Черноморской эскадры.

        Сергей Михайлович заранее договорился с командованием эскадры о выделении военных кораблей для съёмки этого эпизода. Теперь дело было только за одним. В те времена имели место большие трудности с боеприпасами. Буквально каждый снаряд был на счету. Эйзенштейн и туда, и сюда – никто не берёт на себя ответственность выделить такой большой боекомплект для производства одновременного залпа со всех кораблей эскадры.

        Пришлось Эйзенштейну ехать в Москву и договариваться в самом наркомате обороны. Да и там дело не очень-то двигалось. Дошёл режиссёр аж до самого наркома обороны. Он убеждал наркома о необходимости выделения снарядов для съёмок этого эпизода.

        Говорил, что этот эпизод несёт главную смысловую нагрузку всего фильма. Необходимо было показать безжалостность правящего царского режима по отношению к простым матросам, протестующим против бесчеловечных условий службы этому самому режиму.

        Эйзенштейн долго убеждал наркома, сердился, порой кричал, порой плакал. И, наконец, убедил! Нарком лично разрешил выделить снаряды для съёмки этого эпизода. Но только один боекомплект! Не больше! С этим письменным разрешением Сергей Михайлович и вернулся счастливым в Одессу.

        С его приездом началась активная подготовка к съёмкам. Когда были улажены все основные формальности, стали ожидать подходящих погодных условий для съёмки.

        Вся Одесса знала о таком неординарном событии. В городе только и было разговоров, что о предстоящих исторических съёмках. Все хотели хоть издали самолично понаблюдать, как всё это будет происходить.

        И вот день съёмки настал! На рейде выстроилась вся Черноморская эскадра. В бухте стоял обречённый и беззащитный броненосец «Потёмкин». На высоком яру расположилась многочисленная кинематографическая братия со всеми своими причиндалами. Главным среди них был, конечно, режиссёр Сергей Михайлович Эйзенштейн. Он осознавал всю возложенную на него ответственность за происходящее. Поэтому метался по съёмочной площадке, извергая громы и молнии.

        На этом же яру, в небольшом отдалении от кинематографистов, расположились жители Одессы, которые пришли посмотреть на долгожданное событие. Зрителей было очень много. Передние ряды зрителей заполнило, как обычно, всякое начальство со своими чадами и домочадцами. Интересно же!

        Кажется - всё готово. Вот только в-о-о-н то облачко войдёт в кадр, и съёмку можно будет начинать. Сергей Михайлович, для лучшего обзора перспективы шажок за шажком медленно отходит для обозрения панорамы в сторону зрителей. Он не отрывает взгляда от моря.

        Он весь – сплошной нерв!

        И вдруг сзади он слышит звонкий девичий голосок:

        - Сергей Михайлович! Сергей Михайлович! А у меня к вам вопрос!

        Эйзенштейн поворачивает на голос гневное лицо и видит прямо перед собой широко распахнутые восторженно-наивные глазки, уютно расположившиеся на очаровательном девичьем личике. Это юное личико он сразу узнал. Оно принадлежало дочке одного из высших руководителей Одессы. И Эйзенштейн вмиг преобразился. Лицо режиссёра приняло самое благостное и доброжелательное выражение.

        - Сергей Михайлович! Я вот тут понять никак не могу. Как у вас всё это получается? Всё это так сложно. Кораблики стоят так далеко. Они такие маленькие. Как же они узнают, когда пулять надо будет?

        - О, медам! - голосом румяного пирога с малиновым вареньем ответил Эйзенштейн.

        - Всё очень просто, медам. Когда придёт время, я достану из кармана вот этот белый носовой платочек (и достаёт платочек размером с хорошую наволочку) и вот так им махну.

                Б-У-Б-У-У-У-У-Х-Х!!!!!!!!!!!!!

        Три дня Эйзенштейна никто не видел. Три дня не было никаких съёмок.

        Премьера фильма прошла 18 января 1926 года в московском кинотеатре «Художественный». Эпизода с безжалостным расстрелом Черноморской эскадрой восставшего броненосца в нём не было. Тем не менее, неоднократно в разные годы этот фильм признавался одним из лучших фильмов всех времён и народов по итогам опросов критиков, кинорежиссёров и публики.