Слепая истина. 5 глава

     Шли дни, месяцы, в колхозе жизнь понемногу налаживалась, поднимали хозяйство, строились дома, людям хотелось жить лучше, сытнее и спокойнее.    
     Поля на работу не вышла, ей надо было смотреть за детьми, тем более, Алёнка была слепая. Конечно, Санька тоже очень любил свою сестрёнку, но он был ещё совсем маленьким, хотя с ним хлопот было меньше. С утра, Василий и Наталья Егоровна уходили на работу, ведь Василий работал в колхозе и механиком, и трактористом. А Поле приходилось смотреть за детьми, готовить, стирать, убираться в доме, кормить домашнюю скотину и птицу, ведь в колхозе без живности не проживёшь. Да и огород надо было прополоть, полить, окучивать, собрать урожай... да мало ли дел в доме?
     С утра позавтракав, Санька убегал на улицу, подружившись с местной детворой, он не хотел идти в дом, только если проголодается или сильно устанет и захочет спать. Летними днями, он с местной ребятней бегал на речку, зимой катался на катке, на куске дерева, которое выстругал ему Василий.
     Так прошло пять лет, Алёнке исполнилось пять с половиной, Саньке почти десять. Казалось, в жизни этой семьи всегда был покой и порядок, только слепота дочери, заставляла сжиматься сердце Поли. В округе поговаривали о красоте девочки, светлокожая с большими синими глазами, с вьющимися, светлыми волосами, она была похожа на ангела.
     - Что-то на Василия девочка совсем не похожа, да и на Полю тоже, - поговаривали в округе.
     - Но мы же все видели, что Поля на сносях была и сама родила Алёнку, - отвечали иные.
     - Так-то оно так, да как бы из этой куклы, колдунья не выросла. Смотри, как смотрит на всех своими незрячими глазами, будто глубину человека видит, - говорили другие.
     Поля не обращала внимания на эти разговоры, но однажды, проснувшись ранним утром, девочка  закричала. Наталья Егоровна, проснувшись, вбежала в спальню детей, за ней прибежали Поля и Василий.
     - Что с тобой, доченька? - спросонья, испуганно воскликнула Поля, беря ребёнка на руки и прижимая к себе.
     - Евдокимовна умирает, - вдруг, по-взрослому, произнесла девочка.
     Поля и Наталья Егоровна переглянулись.
     - Да что ты такое говоришь-то? Накануне она была здорова, - сказала Наталья Егоровна, пожав плечами.
     - Она зовёт тебя, бабушка, ты иди, она умирает. Иди к ней сейчас, - произнесла Алёнка, указывая пальчиком на дверь.
     - Мама, мне страшно... Что это она вдруг? - тихо произнесла Поля, с испугом посматривая на дочь.
     - Да успокойтесь Вы, клуши. Пойдём, мама, сходим к Евдокимовне, мало ли что, - сказал Василий.
     Была поздняя осень, надев телогрейки, мать и сын вышли из дома и пошли к соседке. К их удивлению, дверь была не заперта и они прошли в дом. Евдокимовна лежала на своей кровати, широко открыв глаза и смотрела в одну точку.
     - Евдокимовна, не спишь? Что с тобой? - спросила Наталья Егоровна, нагнувшись над изголовьем кровати.
     - Пришла? Вот и хорошо. Помираю я, сыночки, вон, стоят и улыбаются мне. И муж мой, зовут они меня, - тяжело дыша и покашливая, произнесла Евдокимовна.
     - Да что ж ты такое говоришь? Ты ж не старая ещё, тебе жить да жить. Не говори глупости, - ответила Наталья Егоровна.
     - Елизавета Евдокимовна, может Вам что надо? Вы скажите, мы всё сделаем, - с грустью в голосе сказал Василий.
     - Да что мне надо-то? Могил моих сыновей и мужа нет и не знаю, где они лежат. Похороните меня возле матери и отца. А я вот, пойду, торопят они меня... Наталья, ты козу мою, Маньку, себе забери, сгинет ведь без мово присмотра. А куры, что им сде...-  произнесла Евдокимовна и сильно закашляла, не докончив начатую фразу.
     Василий побежал в сенцы и принёс в алюминиевой кружке воды.
     - Мам, я приподниму её, а Вы напоите, пусть хоть глоток сделает, - сказал Василий, отдавая кружку матери.
     Обняв за плечи умирающую женщину и придерживая ей голову, Василий посмотрел на мать. Наталья Егоровна преподнесла ко рту Евдокимовны кружку с водой, бедная женщина, едва сделав глоток, умерла на руках Василия.
     - Евдокимовна, ты что? Да не пугай ты нас! - заплакав, вскрикнула Наталья Егоровна.
     - Мама, она умерла, не тревожьте её, - сказал Василий и осторожно положил женщину обратно.
     Василий был спокоен, на войне он ходил бок о бок со смертью, ему было не привыкать, закрывать глаза погибшим однополчанам. Наталья Егоровна запричитала:
     - Господи! Да на кого же ты нас покинула, соседушка. Да что ж ты раньше времени глаза-то закрыла.
     - Мама! Не время сейчас, надо известить соседей и гроб заказать. У неё родственники есть? Может говорила она Вам про них? - спросил Василий, накрывая простыней тело усопшей.
     - Да говорила как-то, что у неё внучатый племянник с семьёй в Краснодаре живёт и даже адрес его показывала. Так ведь он ни разу у неё не был. Послушай, сынок, как же Алёнка узнала, что Евдокимовна помирает? - шёпотом, испуганно, будто боясь, что её услышат, произнесла Наталья Егоровна.
     - Не знаю, мама. Вы лучше поищите адрес родственника, а я пойду по соседям, - ответил Василий.
     - Господи... Мне ещё колдуньи в доме не хватало... - прошептала Наталья Егоровна и подошла к старому комоду, чтобы среди бумаг и документов найти адрес внучатого племянника Евдокимовны.
     Три похоронки, письма от сыновей с фронта, паспорт Евдокимовны, свидетельства о рождении детей, старые фотографии... наконец Наталья Егоровна нашла то, что искала и взяв сложенный тетрадный лист, на котором был написан адрес, поглядывая на кровать, где лежала покойная, быстро вышла из дома.
     Дом Евдокимовны был добротный, ещё её муж с сыновьями строили, на большую семью рассчитанный. Правда, много лет стоял без должного ухода, да во дворе, в небольшом сарае, была коза и с десяток кур, вот и всё хозяйство бедной женщины.
     Плохая весть быстро разнеслась по округе и к дому Евдокимовны стал собираться люд. Василий заказал местному плотнику гроб, договорился с местом на погосте, попросив к третьему дню вырыть могилу и вернулся домой. Он подошёл в жене и внимательнее посмотрел на ангельское личико дочери.
     - Алёнушка, скажи, дочка, как ты узнала, что Евдокимовна умирает? - спросил Василий, подняв дочь на руки.
     - Я видела её. Она звала на помощь и повторяла имя бабушки, - совершенно спокойно ответила Алёнка.
     Поля и Василий переглянулись.
     - Как же ты могла увидеть и услышать, что Евдокимовна зовёт бабушку, мы же далеко от неё живём, - спросил Василий.
     - Тут услышала, - ответила девочка, показывая на свою грудь, в область сердца.
     - Ты молодец, дочка. Поля, накорми детей и помоги матери, наверное, надо прибрать в доме Евдокимовны, да к похоронам готовиться, - сказал Василий и вышел из дома.
     Парню надо было идти на работу. В доме Евдокимовны, собравшиеся женщины, омыли тело усопшей, переодели её, взяв вещи из старого сундука. Евдокимовна загодя приготовила всё к своим похоронам, купив и новое платье, и платок, и даже туфли. К вечеру, на телеге привезли гроб, куда и положили тело женщины. На ночь остались несколько старых бабушек, зажгли свечи и читали перед гробом молитвы. Хотя в те годы пропагандировали атеизм, в колхозе были верующие и даже на окраине стояла старая часовня, правда хозяина, а вернее попа, там не было. Но верующие ходили в часовню, чтобы помолиться. Власти их не трогали, чтобы не сеять смуту среди населения. Верующие никому не мешали, вреда не приносили, поэтому Наталья Егоровна, как председатель колхоза, разрешила держать часовню открытой, потому что в душе женщина и сама верила, может быть не в Бога, всё-таки была партийная, но в том, что есть высшие силы, она не сомневалась. Только об этом Наталья Егоровна никому не говорила.
     Через день, приехал внучатый племянник, которому Наталья Егоровна с почты отправила телеграмму. В колхозе его отродясь никто не видел, но какой-никакой родственник, поэтому приняли его молча, не высказывая недовольства. Ещё через день, гроб с телом Евдокимовны положили на телегу и всем колхозом повезли на кладбище.
     Она прожила тихую жизнь в колхозе, где родилась и выросла, будучи единственной дочерью своих родителей, здесь же вышла замуж за местного парня, но гражданская война унесла мужа. Евдокимовна все эти годы ждала его, ведь похоронку на мужа она не получала. Так, оставшись с тремя сыновьями погодками, она вырастила их, работая в колхозе дояркой, потом одного за другим похоронила родителей. Жизнь будто мимо прошла, в сплошном ожидании. Сначала мужа, потом и сыновей, которые так и не вернулись с войны. За жизнь женщина не цеплялась. Но и лечь, и просто так умереть, она тоже не могла. Видимо, долгие годы переживаний, которые она носила в себе и сказались на её здоровье. А ведь ей было едва за шестьдесят.
     Собравшись в доме, сельчане провели поминки, ко всеобщему удивлению, племянник сказал несколько слов, давая понять, что дом теперь его. На эти его слова все переглядывались, но промолчали. Что уж теперь говорить, когда Евдокимовны больше нет.
     Когда все понемногу разошлись, Наталья Егоровна подошла в родственнику Евдокимовны, которого звали Виктором.
     - Козу Евдокимовна мне завещала. Что скажешь? - спросила женщина.
     - А что я скажу? Завещала, берите. На кой она мне? Вон и кур забирайте, я всё равно дом продавать буду. У меня в городе квартира своя. Вот с документами разберусь, найду покупателя и уеду, - ответил Виктор.
     Наталья Егоровна молча ушла, а вечером вернулась с Полей и забрала со двора живность. После вступления в наследство, через шесть месяцев, дом Виктор действительно продал. Из центра, в дом Евдокимовны переехала семья, что-то у них там не заладилось. Молодая семья, муж, жена, да двое маленьких деток.
     Прошло ещё два года, Санька ходил уже в пятый класс, а Алёнка в первый. Только пришлось малышку определять в специальную школу-интернат для слепых, которая находилась в городе. Ранним утром понедельника, Алёнку отвозили на автобусе в город и в субботу привозили на выходные. В учёбе дети были усердными, Саньке в особенности нравилось учиться, он мечтал стать лётчиком, как Маресьев.
     А Алёнка часто удивляла своих родных разными предсказаниями. То скажет, что спутник в небо полетит, потом заявляла, что собачки тоже полетят и время показывало, что девочка не ошибалась. А когда во втором классе она заявила, что в космос полетит человек, Наталья Егоровна, Поля и Василий были в полном недоумении. Особенно, когда двенадцатого апреля шестедят первого года, по  радио объявили, что в космос полетел человек, это для всех стало шоком.
     - Поля, честно говоря, мне страшно становится, когда Алёнка, вот в таком состоянии, начинает что-то говорить, - сказала однажды Наталья Егоровна, имея в виду состояние девочки, когда она входила в транс.
     В те годы, в деревне, это и правда было страшновато. Девочка наперёд знала, по какому предмету сегодня спросят её и Саньку и какую оценку они получат. А однажды она заявила, что коза Манька утром сдохнет.
     - Вы лучше сегодня её зарежьте, а то завтра придётся выкинуть, - сказала девочка, глядя в одну точку синими, бездонными глазами.
     Её слова возымели действие и к вечеру, как только Василий вернулся с работы, Наталья Егоровна попросила сына зарезать козу.
     - Видать, от тоски по своей хозяйке, помирает Манька. Алёнка сказала, что утром она умрёт, - сказала Наталья Егоровна Василию.
     - Мама, ну что за глупости Вы говорите? Коза и тоскует! Здоровая она, вон, даже молоко даёт. Не трожьте Вы козу. Не буду я её резать, - ответил Василий.
     - Так ведь Алёнка сказала... - начала было говорить Наталья Егоровна, но увидев, что сын злится, махнула рукой.
     А ранним утром, нашла козу мёртвой.