Ши дазнт спик инглиш Или Нью-Йоркские встречи

Вагон остановился прямо напротив нас, нескольких пассажиров, стоявших на перроне небольшого городка Каннополис штата Северная Каролина. Подруга Марина, провожавшая меня, заботливо сообщила проводнице: "Ши дазнт спик инглиш". Эта фраза бежала впереди меня в течение всего путешествия по Америке. Возможно я и попробовала бы что-нибудь сказать местным жителям на их родном языке, но эти слова сломали мое желание общаться.

Американский вагон был похож на салон небольшого самолета с двумя бортпроводниками. Виды за окном меня совершенно не восхищали. Может потому, что был март, и листва еще не распустилась. Серые голые рощи, тянущиеся вдоль железной дороги, украшали редкие пучки неярких диких нарциссов. Раза три за окном появлялись свалки автомобилей: старые автомобили были аккуратно расставлены рядами на невероятно огромных площадях. Некоторые из них выглядели совсем неплохо. Вот бы сюда наших автолюбителей!

Готовясь к путешествию по Америке, я списалась по интернету с русскоговорящим гидом из Нью-Йорка Павлом Пушем. Накануне мы с ним созвонились. Он должен был встретить меня и проводить до гостиницы. Через 13 часов после отправления наш поезд прибыл на Пенсильванский вокзал. "Ши дазнт спик инглиш," - объясняла проводница пассажирам, стараясь поставить меня первую в очереди на выход. "Ескъюз ми," - виновато произносила я, стараясь как можно меньше беспокоить их, пробираясь вслед за проводницей. Я не понимала, почему, если я "Ши дазнт спик инглиш", меня обязательно нужно высадить из вагона первой?…

Прямо напротив открывшейся двери стоял Павел Пуш, плотный молодой мужчина лет 35 с приветливым лицом и тщательно выбритым черепом. В его руках была табличка с моим именем, но она не понадобилась. Мы сразу узнали друг друга даже не знаю по каким приметам. Может на мне было написано "Ши дазнт спик инглиш", о чем я ему сообщала ранее, пытаясь вызвать чувство ответственности за мое пребывание в большом незнакомом городе, говорящем на чужом языке.

Он подхватил мою сумку и чемодан, и сразу начал рассказывать о том, что здесь все рядом, моя гостиница находится через дорогу от Пенсильванского вокзала. Он шел быстро, я еле поспевала за ним. Действительно, мы достаточно быстро поднялись на улицу. (Пенсильванский вокзал полностью находится под землей).

- Вот ваша гостиница, – махнул Павел рукой.
Фоейе гостиницы напоминало вокзал. На диванчиках по центру длинного зала сидели кучки путешественников, вероятно ожидавших своего размещения. Вдоль стен размещались многочисленные киоски, где путешественники могли купить все что забыли или не захотели взять с собой.

Павел о чем-то посовещался с администратором, наверное, о том, чтобы меня поселили в номер с окнами не на шумную улицу. К тому же я его озаботила тем, что забыла у Марины переходник для своей плойки. В Штатах все бытовые электроприборы работают от 150 вольт, поэтому нашу вилку в их розетку не вставишь. Наконец, нам выдали ключи от номера и мы на лифте поднялись на 14 этаж. Было около 8 вечера.
- Приятно оставаться, отдыхайте – сказал мне Павел, оставив чемодан и сумку у входа и исчез за дверью. Встретиться мы договорились завтра часов в 10 утра и пешком прогуляться по Бродвею вниз к южному берегу Манхэттена. Я поужинала тем, что мне заботливо положила Марина, осторожно приняла душ и легла спать.
Осторожно потому, что раковина, подпертая двумя металлическими стойками – пошатывалась, и я боялась, что ванна тоже вдруг будет пошатываться… Гостиница Пенсильвания – одна из самых старых гостиниц Нью-Йорка. Там до сих пор сохранились родные двери в номерах. Им вместе с гостиницей уже больше века. Когда я путешествую, я выбираю недорогие отели, поэтому всегда готова к таким изъянам и никогда не делаю из этого трагедии.



ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Утром, проснувшись, выглянула в окно. Высотки так близко стояли друг к другу, что земли не было видно, зато, прижавшись к стеклу, можно было наблюдать кусочек голубого неба.

Вскоре позвонил Павел и предложил отменить сегодняшнюю прогулку. Я расстроилась, потому что на Нью-Йорк у меня было всего 4 дня, и вот один из них уже пропадал.
- Пообещали сильный дождь, -говорил Павел.- Здесь в Штатах очень точный прогноз, буквально по часам сообщают, когда что будет. Ни как в России.

- Я не боюсь дождя. У меня есть зонт!
 Но Паша был неумолим.
- Вы не получите от прогулки удовольствия. Завтра будет чудесная погода, то что нам нужно. А сегодня сходите в магазин. Рядом есть большой магазин, сделаете там покупки. Ведь наверняка планировали что-то купить. В нем как раз скидки. - И он сказал мне название магазина и как его найти.

Я весь день проболталась по магазину. Ничего мне там не понравилось. Офигела от количества платьев и разнообразия цен, вернее от их диапазона. Казалось, две одинаковые вещи стоили одна долларов 10, а другая в соседнем отделе стоила уже 10 тысяч долларов… В конце концов, когда мне захотелось вернуться домой, я поняла, что не понимаю, где нахожусь. Магазин был огромный, с многочисленными входами и выходами. Если бы на улице не шел проливной дождь, как и обещал Павел, я бы с удовольствием поплутала. Однако пришлось вытащить карту Манхеттена и определить свое местонахождение. Оказалось, я через магазин вышла на соседнюю улицу.

Вечером, после непродолжительного отдыха я пошла прогуляться по седьмой авеню, на которой находится Пенсильвания. Дошла до Тайм-сквер. Казалось люди на этой площади сошли с ума. Кто прыгал, кто просто махал руками, пытаясь рассмотреть себя на огромных экранах, куда проецировали изображение площади камеры видеонаблюдения. Некоторые фотографировались с бродившими здесь статуями свободы и другими героями Америки. А вокруг все мелькало, ослепляя яркими красками, рябило, и шумело. Небоскребы Тайм Сквер, уходившие в черное небо переливались многочисленной, без конца меняющейся рекламой. Было такое впечатление, что я очутилась на дне колодца с разноцветными ребящими стенами. Я постояла на одном месте и тоже попыталась помахать рукой, чтобы увидеть себя на экране. Увидела. Сделала пару снимков и повернула к гостинице. Тайм Сквер произвела на меня гнетущее впечатление. Мне захотелось обходить это место стороной. Как будто предчувствовала вскоре случившийся там теракт, устроенный братьями чеченцами.



ДЕНЬ ВТОРОЙ


Весь следующий день был выстроен по плану Павла. Часов в 10 утра кратчайшим путем мы вышли на Бродвей и повернули на юг. Я почему-то считала, что Бродвей заполнен толпами гуляющих людей, неравнодушных к искусству. Думала, что улица будет пестрить различными музыкальными группами и одиночными артистами, а на импровизированных сценах будут разыгрываться спектакли, быть может даже с участием знаменитостей.. Однако все было тихо и спокойно, как и на соседних улицах. Может просто время еще было раннее. Может надо было прогуляться по Бродвею вечером?

В одном месте мы наткнулись на съемки. В палатке сидели отдыхающие или ждущие своей очереди участники съемок в костюмах и париках. Камера была направлена на какую-то капсулу, похожую на телефонную супер-пупер фантастическую будку. Из будки выходил в серебристом облегающем костюме супергерой, может даже Бэтман. На него медленно нападали враги, а он одним взмахом руки откидывал их на метры (так и хочется сказать - километры) от себя. Они плавно отлетали и мягко приземлялись. Двигались все очень медленно. Было забавно понаблюдать за тем, как снимается кино. Мы остановились. Я даже сделала небольшое видео - кусочек будущего фильма. К нам подошел сотрудник киностудии. Чтобы не мешать съемкам, мы отправились дальше и вскоре вовсе свернули с Бродвея.

Возле какого-то административного здания журналистка брала интервью у двух немолодых женщин. Одна из них была в брючном костюме, а другая в миниюбке и блузке с большим декольте. Обе были не молоды и смотрелись хоть и нарядно, но немного странно. У той, что в юбке – был несколько вызывающий вид. Обладая такой фигурой, полной, с далекими от совершенства пропорциями, можно было бы одеться поскромнее, подумала я и тут же забыла о них. Но Павел сказал:
- Лесбиянки регистрируют брак.
- Откуда Вы знаете, что это лесбиянки?
- Так это же ЗАГС. Здесь, конечно, другое название, но…. хотите – зайдем?

Я оторопела от его предложения – зачем нам в ЗАГС …. так сразу. Но потом подумала, вряд ли он захочет на мне жениться и хладнокровно ответила:
- Почему нет? - и мы зашли в здание. Павел прокомментировал: В США заключение брака очень обыденное дело. Нет такой торжественности как у нас. Приходишь, берешь талончик в автомате. Там стоит твое время регистрации. Никто тебя не поздравляет. Вот эти люди, что сидят на скамейках – ждут своей очереди на регистрацию.

Вдоль стены длинного зала действительно сидели люди с обычным выражением лица. Я не увидела ни радости, ни волнений в этих лицах, ни хваленых американских улыбок. Как будто в ЖЭУ пришли квитанции оплатить и ждут своей очереди, подумала я. Здесь же располагались магазинчики, в т.ч. одежды с различными двусмысленными надписями. Возможно, для американцев они кажутся смешными. У них вообще, свое чувство юмора. Но поскольку я "дазнт спик инглиш", мне не показались переводы Павла остроумными. Скорее пошлыми. Но я вежливо улыбнулась..

Павлу почему-то очень хотелось познакомить меня с судебной системой США. Наверное он думал, что я оценю, как сильно она отличается от российской. В мои планы это не входило, но наш путь лежал мимо здания суда, и я не стала сопротивляться.

- Вы можете прийти на абсолютно любой процесс, - рассказывал мне Павел, когда мы стояли в очереди возле турникета. – Видите, сколько народу! Думаете на суд? На экскурсию. Здесь принято ходить в суд на экскурсию.. – удивил меня он.

Мы сдали фотоаппарат и что-то там еще, что запрещалось проносить, и пошли гулять по огромному зданию суда. Все это время я испытывала какое-то глубинное внутреннее неспокойствие. Именно неспокойствие, а не беспокойство, как будто кто-то мог вывернуть из-за угла длинного коридора и надеть мне наручники, не смотря на мое законопослушное поведение. Глупо, но одиночный турист в чужой стране подвергается некоторой опасности, потому что не знает каких-то особенных законов поведения, принятых только в этой стране. Например, в Штатах, если ты случайно забрел на чужую территорию (заборов я там не увидела) тебя может отстрелить осторожный хозяин, и ему ничего не будет. Это же его собственность, и он не знает, зачем вы там бродите. Про то, что нельзя выходить из машины, если тебя остановил полицейский, знают, наверное, все.

Павел с любопытством заглядывал в разные двери, пытаясь попасть на какой-нибудь процесс. Но процессов почему-то не было. Тогда мы вошли в пустой зал судебных заседаний. Прочные деревянные лавки, расположенные полукругом, спускались к кафедре и столу для судей. Мебель была великолепна. Деревянная, старинная, массивная, сделанная на века. Я вообще обожаю старинную мебель. Это единственное, что мне понравилось при посещении американского суда. Пока Павел мне что-то рассказывал, из-за такой же массивной двери вышел служащий и поинтересовался, чем он может быть нам полезен. Павел объяснил, что проводит экскурсию для туристки из России и служащий, одобрительно кивнув, исчез за дверью.

Благополучно покинув это серьезное заведение, мы передохнули в скверике, затем дошли до маленькой еврейской кухни, где лучше всех в Нью-Йорке готовят селму (семгу). Перекусили. Здесь улицы уже были просторными и дома не такими высокими, как в центре. На крыше одного из них стояла скульптура Владимира Ильича Ленина как обычно с протянутой рукой. Кто-то привез ее из России. Рядом на стене висели огромные часы с перепутанными числами на циферблате.

- В этом есть какой-то смысл – сказал Павел. Я подумала, но не додумалась до смысла перепутывания чисел. И решила не заморачиваться.

Где-то в Итальянском квартальчике мы опять наткнулись на съемки. Теперь уже снимали модель. Она смело шла прямо на камеру и деланно снисходительно улыбалась. На ней была какая-то необыкновенная одежда. Сосредоточенная помощница периодически останавливала съемки и поправляла то платье на манекенщице, то ее волосы. Вероятно, съемки проводил журнал мод. Мы на минутку остановились, полюбовались девушкой и пошли своей дорогой.

Своя дорога привела нас на Уол Стрит, к нью-йоркской бирже. Плотная толпа людей окружала статую быка со сверкающими отдельными частями тела. Все норовили его за что-нибудь потрогать. Это означало прикоснуться к мировым богатствам. Я не пожелала к ним прикасаться. И уже оттуда мы вышли на речной вокзал, чтобы прокатиться на бесплатном пароме. Он курсировал между островами Стайтен Айсланд и Манхеттеном. Айсланд – один из 5 районов Нью-Йорка. С этого вокзальчика раньше можно было уехать на остров к статуе Свободы, но в марте тринадцатого года экскурсии к Свободе были закрыты. Американскую Свободу восстанавливали после разрушительного наводнения.

Я поделилась с Павлом своим желанием побывать Брайтон Бич.
- Откуда взялось это выражение: на Брайтон Бич опять идут дожди?
- Без проблем – сказал Павел. - Сейчас вернемся на Манхеттен, сядем в метро и уедем на Брайтон Бич.

Так мы и сделали.
С полчаса мы ехали в метро. Насколько помню, большую часть времени поезд шел не под землей, как в России, а по рельсам, проложенным над землей, т.е. даже не по земле. Я поняла, что мы практически приехали, когда за окном замелькали русские вывески. Я конечно ожидала, что там много чего будет по-русски, но чтобы до такой степени! По-русски было все! Говорили по-русски, магазины и различные услуги были представлены русскими названиями на русском языке. Даже товар на ценниках был написан по-русски, часто с уменьшительно-ласкательными суффиксами: помидорчики, огурчики и т.п. Заглянув в киоск, как сказали бы у нас, «Роспечати», я увидела газету на русском языке. Обрадовалась: американская газета на русском языке! В других странах это редкость. Я стала рассматривать газеты – в этом киоске практически все было на русском языке! Мои глаза разбежались, я боялась ошибиться в выборе и готова была скупить весь киоск.

Павел меня осадил одной фразой: газеты – товар тяжелый. Я купила всего пять штук и была просто счастлива. Чтение местной прессы очень помогает узнать, понять, и, если хотите, почувствовать страну. Особенно газеты с объявлениями. Сразу понятно, чем живет народ, чего у них в избытке, чего в недостатке. Конечно, обратила внимание на рубрику знакомств. Практически все объявления были от мужчин. Очень много объявлений с предложением работы по уходу за пожилыми людьми, часто с предоставлением жилья. Вероятно, в США нет закона о дискриминации, как у нас в России от 2014 года. Люди не стеснялись, оговаривали в объявлениях пол, возраст и национальность претендентов на работу. И никому в голову не приходило их за это штрафовать и преследовать. Действительно, демократия, подумала я - кого хотят, того и принимают на работу…

Павел предусмотрительно взял мою покупку и весь оставшийся день сам носил газеты. Заглянув в антикварный магазинчик с фарфоровыми вещицами, в том числе и российского происхождения, мы отправились на берег. По Брайтон Бич проложен широкий, как мне показалось, уходящий к горизонту тротуар из деревянных досок. Доски, ставшие от времени серыми, промытые дождями и высушенные ветрами с океана, были в идеальном состоянии. С тротуара по ступенькам можно было спуститься на песок, но мы не стали этого делать. Мы шли вдоль пляжа и рассматривали дома. Они чем-то похожи на наши невысокие сталинки. Мне эти дома показались мертвыми, может потому, что балконы их абсолютно пусты, ни вещей, ни велосипедов, ни белья. Не то, что у нас. Как будто дом не заселен. Ни одного горшка с цветком на окне. Закон у них такой – нельзя портить вид дома. Прошли мимо ресторана «Татьяна» и кажется «Волна». Павел обозвал местную кухню советской и столовской. Нам встретилась небольшая группка людей, рассуждавших на эту же тему. Из обрывков фраз было понятно, что на Брайтон Бич негде прилично покушать только что прибывшим москвичам. Кто-то из местных жителей советовал им ехать на Манхеттен.

На наши глаза попалась вывеска на русском языке: Гадаю, $5.
- Так дешево, - удивилась я. На наши деньги это было чуть больше 150 рублей.
- Хочешь? Пойдем погадаем, - предложил Павел.
Конечно хочу!

Мы пошли по указанному адресу, зашли в подъезд дома и поднялись, кажется на 3 этаж. Из квартиры на уютно обставленную диванчиком и стульями широкую квадратную площадку, вышла цыганка. По-русски она не говорила. Я расстроилась. Павел предложил услуги переводчика. Но гадание – это ведь такое интимное дело… В общем, я поинтересовалась у цыганки чем-то совсем мало интересным для меня и получила философский ответ: смирись с тем, что не можешь изменить. Пришлось этим и успокоить свое сердце.

На этом наши планы на сегодняшний день закончились.
И мы вернулись на Манхеттен.



ДЕНЬ  ТРЕТИЙ


Мы встретились достаточно рано и отправились вверх по седьмой Авеню к Центральному парку. Пересекли сумасшедшую Тайм Сквер. Прошли мимо Карнеги Холл. Перед входом в парк позавтракали кашей и кофе в каком-то недорогом кафе. Павел учил меня жить в Нью-Йорке, объяснял местные правила, отличавшие этот город от наших городов. Объяснял, как пользоваться всеми необходимыми для проживания услугами, чтобы в следующий раз, приехав в Нью-Йорк, я не нуждалась в гиде. Он посоветовал мне останавливаться в отеле Центральный парк. С его слов – это недорогой, но намного более комфортный современный отель, чем тот, в котором жила я. Потом мы поднялись на 33 этаж роскошного отеля Мандарин. С 33 этажа открывался великолепный вид на Центральный парк и площадь Колумба. Этакая смотровая площадка, открытая Павлом для своих туристов. Дороги были расцвечены яркими желтыми такси.

Мы гуляли по парку, заходили ненадолго в музеи. Постояли у дома, где был застрелен Джон Леннон.

Я спросила у Павла:
- Где хваленая американская улыбка? Второй день бродим по Нью-Йорку, а люди идут нам навстречу и никто не улыбается.
- Кризис, наверное, - предположил он.

Не мог он мне сказать – вот смотри – человек идет и улыбается! Это было мое первое развенчивание мифа об Америке. Улыбаются ничуть не чаще, чем у нас в России. По крайней мере мне так показалось. А может это мне в России улыбаются чаще, чем другим – вдруг пришла мне в голову сейчас такая крамольная мысль…

Мне было интересно, что русских людей удерживает в Штатах? Я поинтересовалась у Павла. Он пожал плечами… Он приехал в Нью-Йорк из Москвы. Ему нравится, что здесь никто не интересуется тем, как ты одет, в каком районе живешь, и есть ли у тебя автомобиль. У него есть близкая подруга – афро-американка, очень образованная девушка-студентка из Мозамбик, увлекается русской литературой. Они с ней говорят и о Пушкине, и о Чехове, и о Толстом. Его восхищает то, что она читает книги на русском языке и знает о наших классиках порою больше, чем мы…

- И формы такие красивые у афро-американок, ты заметила?
- Конечно, заметила.

А живет он в съемной квартире-студии в Гарлеме и платит $1000 в месяц.
- Не страшно там жить? Говорят, там высокая преступность… – поделилась я своими скудными знаниями о Гарлеме.
- Сейчас не те времена, - успокоил меня Павел. - Я знаю всех своих соседей. У меня с ними хорошие отношения. Мой дом в самом начале района, сразу за Центральным парком.

- А тебя ничего не удивило в Нью-Йорке. Вот посмотри по сторонам. Заметила, чем он отличается от других городов, - пытал меня Павел. Я покрутила головой, но ничего необычного не заметила.
- Здесь фотографировать здания очень удобно. Видишь – нет нигде проводов.

Действительно, после его подсказки я обратила внимание на то, что проводов нигде нет. Оказывается, электричество в Нью-Йорке проложено под землей. Причем собственников компаний, поставляющих электричество, много, поэтому, когда случилось в каком-то году обледенение проводов, и они оборвались под своей тяжестью, все было настолько перепутано, что очень долго пришлось разбираться, где чье хозяйство, и кто за что отвечает. С тех пор и было принято решение проложить коммуникации под землей.
 
За разговорами прошла наша последняя экскурсия. Закончилась она часа в 3 дня по моей просьбе, потому как мне нужно было отдохнуть перед концертом. Еще дома в Томске изучив афишу на те 4 дня, которые хотела провести в Нью-Йорке, я купила по интернету билет на Хворостовского. Так замечательно совпало, что в эти дни он выступал в Карнеги-Холл. Билет на наши деньги стоил около полутора тысяч рублей - 42 доллара. В то время как в Томске мошенники продавали билеты на его концерт по 7 тысяч. Возможно, кто-то из томичей помнит этот случай.

В Карнеги-Холл я пришла минут за 20 до начала. Постояла среди зрителей, затем нас пустили в зал. Я без труда нашла свое место. Зал был небольшой и очень уютный. Среди зрителей были в основном русские, причем большинство – седые. Рядом со мной сидела женщина постарше меня. Мы разговорились. Она сообщила, что является официальным представителем Кашпировского в Нью-Йорке. Правда, последнее время Кашпировский здесь бывает редко, все больше в Казахстане, потому что в Америке его услуги почему-то не пользуются спросом.

- Но здесь у него квартира, - добавила она и поинтересовалась, не нужны ли мне услуги Кашпировского. Я улыбнулась и ответила «Нет».

Сказать, что концерт был великолепный – ни сказать ничего. Каждая песня заканчивалась шквалом аплодисментов. Было видно, что Хворостовского здесь обожают. Во втором отделении он обратился к зрителям на английском языке с просьбой не аплодировать, так как будет исполнять определенный цикл песен, и аплодисменты будут мешать - разрывать связь между исполняемыми произведениями. Я, конечно, ничего не поняла, я ведь дазнт спик инглиш. Но сидевшая передо мной девушка перевела его слова для своей подруги. Мне было все слышно. Похоже та тоже была дазнт спик инглиш. Как вскоре выяснилось, практически весь зал был дазнт спик инглиш, потому что большинство зрителей с таким же энтузиазмом продолжали хлопать в ладоши и кричать браво. Хворостовский хмурился, но повторять свою просьбу не стал.

С концерта я пешком вернулась в гостиницу. Вообще, мне понравилось расположение Пенсильвании – прямо в центре Манхеттена. От нее хоть куда можно было добраться пешком. В перерыве между экскурсией и концертом, читая американские газеты для русскоязычного населения Нью-Йорка, я наткнулась на объявление о недвижимости от какого-то риэлтерского агентства. Таких объявлений было много, почему я выбрала именно это – не знаю. Я позвонила по указанному номеру.

 – Интересуюсь рынком недвижимости, хотелось бы посмотреть самое дешевое жилье. Вы бы смогли меня проконсультировать по этому вопросу завтра? - спросила я. И честно добавила – Покупать я ничего не собираюсь. Послезавтра улетаю в Россию.
- С удовольствием, - ответила трубка мужским голосом на чисто русском языке.
- Сколько это мне обойдется?
- Нисколько. Я покажу вам несколько квартир на Стайтен айсланд. Там есть недорогие квартиры.
- Как мне к вам обращаться?
- Ян – ответила трубка.
К моему счастью местом встречи был назначен Брайтон Бич, где я уже была. Но теперь мне нужно добраться туда самостоятельно.


ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ


На встречу с риэлтером я выехала заранее. В метро запуталась с оплатой проезда, но потом какая-то девушка отозвалась на мои призывы «Хелп ми плиз» и помогла расплатиться. Теперь самым главным было узнать свою остановку, с чем я благополучно справилась и позвонила Яну. Он был занят, извинялся и просил подождать. В ответ я просила его не торопиться, потому как у меня свободен весь день, и мне хотелось просто побродить по Брайтон Бич. Если бы мне нужно было поселиться в Нью-Йорке, квартиру я искала бы для себя именно здесь. Не знаю, чем мне понравился этот район – своею русскостью, или спокойствием, или тем, что отсюда виден горизонт, но на Манхеттене я бы точно жить не хотела.
 
Купив в антикварном магазине старого со стершейся краской фарфорового ангелочка для своей знакомой, я пошла гулять по пустынному пляжу. По восхитившему меня в прошлый раз тротуару неспешно катились рядом две инвалидные коляски. Друзья негромко беседовали. По берегу бегали суетливые чайки. Сначала я пыталась их сфотографировать, подойдя как можно ближе, но потом увлеклась собиранием разноцветных камушков и ракушек. За этим занятием не заметила, как ко мне подошел мужчина и с кавказским акцентом завел разговор.

Он уже лет 15 живет здесь, а все его родные в Грузии. Работает таксистом, деньги высылает семье. Домой ездит редко. Но вот заработает пенсию и обязательно вернется в Грузию. Никак не может привыкнуть к Америке. Почему, сам не знает. Очень скучает. Он пригласил меня посидеть в ресторанчике, покушать, поговорить. Видно, у него было свободное время и депрессивное настроение. Я отказалась, сославшись на то, что жду звонка. Тут на самом деле позвонил Ян и сказал, что уже ждет меня. Я поинтересовалась номером и цветом машины. Ян долго вспоминал номер своей тойоты. Но точно так и не назвал. Наш человек – подумала я, потому как тоже частенько путаюсь в цифрах номера своего автомобиля. Наконец, я распознала его машину, подошла и села на переднее сиденье, мысленно спросив себя, не слишком ли это смело?

Мой риэлтер оказался полноватым добрым евреем, лет на 10-15 старше меня.
- Так говорите завтра в Россию улетаете? А куда именно?
- В Томск, - ответила я. – Слышали про такой город в Сибири?
- О!!! Конечно! С Томском меня так много связывает...- мечтательно проговорил Ян.
- Что же? – удивилась я.
- В Томске живет мой друг детства Гришка и работает проректором в Университете. Я года три назад был у него в гостях.
- Боже мой! - воскликнула я. - Григорий Ефимович Дунаевский? Мой бывший начальник! …Это ж надо - уехать к черту на кулички, чтоб встретить друга своего начальника!

Моя осторожность окончательно улетучилась. Ян рассказывал, как они с Гришей гуляли по набережной Томи, рассматривали вызвавшую столько разнотолков скульптуру Чехова, а потом сидели в ресторанчике «Купеческий дом» и угощались стерлядкой.
- Я даже могу сказать, какая сейчас погода в Томске. Каждый день смотрю, как там у Гриши, - и Ян протянул мне свой айфон, на котором действительно была погода в Томске.

Ян показал мне 4 квартиры. Одна была абсолютно свободна, в новом небольшом двухэтажном домике с тремя входами. Все входы вели в отдельные квартиры, каждая из которых представляла собой небольшой зал с санузлом и занимала весь этаж. Продавался первый этаж. Другие уже были куплены. Двери с улицы без всякой прихожей вели сразу в комнату. Во вторую квартиру мы заходить не стали, потому как мне абсолютно не понравился внешний вид дома, практически без окон. Зашли в две другие. В них еще жили хозяева или арендаторы, но в тот момент их не было дома. Ян открывал двери своим ключом, предварительно созвонившись с хозяевами. Квартиры были ужасно тесные. Просто именно УЖАСНО тесные. Я никогда не видела такого нагромождения вещей в жилой квартире. Стоили они раза в два дороже наших томских с такими же площадями. На рынке недвижимости США был кризис, и цены считались низкими. В общем, дешевые нью-йоркские квартиры мне не понравились. А в дорогих я не была.

Я поблагодарила Яна за столь познавательную прогулку. Он пригласил меня поужинать, но я скромно отказалась - итак отняла у него много времени. К тому же меня сильно укачало в машине. Вероятно, он это заметил и сказал:
- Не очень то приятно, когда девушек от тебя тошнит.

Вообще с чувством юмора у Яна было все нормально.

Он остановился по моей просьбе возле пристани, и я еще раз прокатилась мимо американской Свободы. На автобусе доехала примерно до 52 стрит. Где-то там был русский ресторан «Самовар», о котором мне рассказывал Павел. Нашла его без труда и зашла покушать. Обслуживал меня официант – молодой парень из Белоруссии. Между делом он рассказал всю историю ресторана, в том числе и о знаменитостях, которые здесь бывают. К сожалению, меню этого ресторана я изучить не смогла, хотя этот вопрос мне был интересен, потому что очки потеряла на Брайтон Бич, когда собирала камушки. Пришлось воспользоваться советом официанта. Помню, взяла какую-то рыбу и вино. Вино мне очень понравилось. Рыба - не очень. Я опьянела с одного бокала – вероятно сказалась усталость. В 8 вечера обычно в этот ресторан приходят цыгане со своими песнями и танцами. Я не стала их дожидаться - надо было возвращаться в гостиницу, собирать вещи. Завтра утром я улетала домой. Купив у официанта книгу о «Самоваре», я покинула это гостеприимное заведение до лучших времен


ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ ПОСЛЕДНИЙ


Утром рано я позвонила в Русское такси и заказала машину. Мне сказали ожидать в течение 20 минут. Но прошло уже сорок, а меня никто не приглашал, хотя желтых машин возле входа в отель стояла целая очередь. Я опасалась пользоваться обыкновенным нью-йоркским такси все по той же причине дазнт спик инглиш.
Позвонив снова, я поинтересовалась, где машина?

- Сейчас он вам сам позвонит, - сообщил диспетчер. Вскоре действительно раздался звонок, и таксист доложил, что очень долго искал отель Пенсильвания. Я была в шоке. Как это таксист не может найти самую старую и с моей точки зрения самую известную гостиницу в Нью-Йорке!?
- Вы не беспокойтесь, я уже подъезжаю. Выходите! – радостно пригласил он.
- Я уже давно вышла! Какой номер у вашей машины, здесь целая очередь одинаковых желтых машин.
- У меня машина серебристая, - уточнил водитель.
- Как – серебристая? Ведь все такси - желтые!
- Вам желтую или в аэропорт уехать? – резонно поинтересовались с той стороны.
- Мне такси, которое отвезет меня в аэропорт! Это такси?
- Это такси! Русское такси! – убеждал меня голос.
- Какой же вы таксист, если не знаете, где Пенсильвания!? Может и как доехать до аэропорта не знаете! –Я очень нервничала. Хорошо, что заказала машину часов за 5 до вылета.

- Нет-нет, как уехать в аэропорт, я знаю! Я там рядом живу. Я уже вижу вас, только не могу припарковаться, – обрадовал он меня.

Я выделила из плотного потока машин серебристую, которая старалась свернуть к тротуару из среднего ряда. Наконец она протиснулась, куда хотела, из нее торопливо выскочил широко улыбающийся водитель, подбежал ко мне, схватил чемодан и сумку и начал их укладывать в машину.

- Мне в аэропорт, - на всякий случай уточнила я. Наверное, он безошибочно определил меня по возмущенному виду.

По говору можно было достаточно легко узнать в нем одессита. Всю дорогу он шутил и рассказывал, как хорошо жить в Америке.

- Вот все говорят – медицина в Америке платная. Да, платная, но, если у вас нет денег и случился аппендицит, вызывайте скорую. Вас увезут и аппендицит вырежут. А потом будете счета по 3 доллара каждый месяц оплачивать хоть до конца своей жизни. И так во всем! – убеждал меня веселый одессит. - Особенно хорошо здесь старикам. Для них есть, как мы их называем, детсады для пенсионеров. Живут дома, а к обеду собираются в этом детсаду, их там кормят бесплатно, они общаются, песни поют, в карты играют, на экскурсии ездят. А вечером опять расходятся по домам. Поэтому и болеют меньше – государству опять же выгодно, – рассуждал он.
Не помню, о чем еще он мне рассказывал, но говорил он, не замолкая ни на минуту всю дорогу.

Больше на американской земле со мной ничего запоминающегося не случилось. Только в Домодедово мне выдали раскуроченный чемодан. Правда вещи все были целы. Самое дорогое, что я везла из Америки это 3 заказанных айфона, три бутылки вина, выбранные мной после длительной дегустации на частном винодельческом заводе в Салсбери и бутылка рома с Багамских островов. На вопрос, зачем вскрыли мой чемодан, сотрудники аэропорта пожали плечами и обвинили американскую разведку.

Конечно, я восприняла этот ответ как шутку. Чем это моя скромная персона с более чем обычными подарками могла привлечь столь серьезную организацию. На самом деле – айфоны необходимо было везти в ручной клади. Такие правила в американском аэропорту JFK. Просто я об этом узнала, когда уже сдала свой чемодан в багаж.

Прилетев домой, я передала Григорию Ефимовичу привет от Яна, бывшего в детстве Яшей, и заказала статуэтку Чехова, маленькую копию той скульптуры, что стоит в Томске на Набережной Томи. Осенью моя подруга, уезжавшая по грин-карте к дочери в США, увезла ее в Америку и вручила Яну с благодарностью от меня.

Не знаю, удастся ли мне еще когда-нибудь погулять по Брайтон Бич или по Центральному парку. На всякий случай иногда смотрю по телевизору канал Инглишклаб, чтобы в случае чего про меня реже говорили "Ши дазнт спик инглиш".