Крылья

      Столб колючего дыма стремительно поднимается в затхлый инопланетный воздух, тут же окрашивается в алый цвет, а потом и вовсе бесследно исчезает из поля зрения. Вся атмосфера яростно пыхтит и шипит словно разъяренная кошка, выплевывая вниз струи нового горячего воздуха, который, помимо кислорода, разумеется, заметно отдает серой. К счастью для всех, особенно для меня, жутко ядовитая окись углерода остается где-то снаружи, ореолом покрывая внешнюю сторону атмосферы. Таково местное подобие газообмена. А поднимающийся свистящий ветер только ускоряет весь нехитрый процесс. Предвестник бури.

      Близится очередной ураган.

      Забыв об осторожности, я выпрыгиваю из искусственного - к слову, созданного мной только что - убежища, который на этой забытой Богом планете и убежищем-то не назовешь — сплошная гора из сваленного в кучу доисторического земного оборудования. Пытаюсь разглядеть среди густых алых облаков мерцающую линию горизонта. На мгновение я путаю одно особенное, выделяющееся среди остальных темным «хвостом», с птицей, которая, распушив свои длинные перья, величественно машет крыльями, рассекая воздух, но тут же опускаю взгляд.

      Некие образы от моего усталого воображения стараются убедить истерзанный разум, что я не в одиночестве, но зачем тешить себя пустыми иллюзиями? Одиночество влияет на людей по-разному, но я не отношусь к положительной категории. Поэтому порой уже хочется поговорить с камнями.

      Я ищу в практически бесполезной куче какое-нибудь средство слежения или хотя бы дальнего видения. Даже не знаю, что сейчас страшнее: то, что меня засечет и легко поймает патруль, который уже второй год обходит эту планету стороной, или внеплановая буря, которая, к слову, покажет где раки зимуют и тем, и другим. Если, разумеется, наемники рискнут спуститься сюда в преддверии этого мини-апокалипсиса. Маловероятно. Но я уже смотрю по сторонам в старый бинокль, борясь с чувством жуткого разочарования.

      Порой, чтобы почувствовать себя чуточку сильнее, будет достаточно лишь увидеть себе подобного. Про какой-либо контакт умалчиваю, потому что в этом случае даже двухсекундный разговор закончится для меня немалыми пытками и заточением в тюрьме Пандоры — нового центра нашей прогнившей до костей цивилизации. Это еще в лучшем случае.

      Я — одна их тех, кто угрожает новому миру, от таких как я надо избавляться в первую очередь. Мы несем неповиновение и разрушение.

      Место, которое стало моим временным домом, наградило меня проклятием одиночества и теперь потихоньку сводит с ума, — Gliese 581 g., или Зармина, которая была неофициально названа так еще в далеком 2010 ученым-первооткрывателем в честь его жены, не отличалась гостеприимством тогда — не отличается и сейчас, вопреки теориям древних астрономов. Чуть ли не боготворившие планету, они мечтали, что она когда-то станет нашим новым домом.

       Но увы, первая часть поселения добровольцев, прибывшего сюда к 2173-му, погибла на светлой части планеты в первую же неделю пребывания — кто же знал, что это не только самая теплая точка на планете, но еще и эпицентр бесконечных ураганов? Второй половине повезло чуть больше — темная сторона была гораздо прохладнее, в самые отдаленные части бури почти не доходили, но, согласитесь, быть окруженным неизученным океаном на едва ли рельефной скалистой земле — перспектива так себе. А давление в то время было довольно приличное, и землетрясения — постоянные гости. Дальше продолжите сами. Но, в отличие от первой группы, спасательной экспедиции, прибывшей за второй, хотя бы удалось кого-то спасти.

      Впрочем, ученых тогда больше волновало существование каких-либо ресурсов, и не отравятся ли подопытные местной водой, чем сами условия выживания расходного материала. Под «расходным материалом» в виду имеется, конечно же, человек. Люди. Да, наш мир в то время ради выживания опустился на самое дно, а сейчас он уничтожает последние шансы на то, чтобы выбраться из него.

      Так как Зармина постоянно повернута к своей звезде только одним боком, я нахожусь где-то посередине между холодной ночью и ярко-алым полумраком. Звезде, которая заменяет этому месту Солнце, явно до него далеко — будучи все-таки красным карликом, а не желтым, ее свет более разрушителен, и поэтому плотная и устойчивая атмосфера Зармины сосредоточена именно на стороне вечной ночи. Хоть тепло и распределяется более-менее равномерно, температуры там все равно довольно низкие. Но меня, признаться, больше волнует огромное количество угарного газа, который накапливается снаружи, не давая ни войти, ни выйти отсюда без видимых последствий. Ну, или говоря проще: смерти.

      Конечно, логичнее было бы расположиться где-нибудь в менее экстремальном месте, тем более, для неподготовленного человека, скрывающегося беженца и вообще личности, которая не имеет ничего, кроме древнего барахла и сомнительного расстройства, которое уже выбивает двери из далекого чулана в моей голове, в который я его запихнула. Это все-таки весьма проблемно. Да и термокостюмы уже практически нигде не достать, потому что первый из двух ведущих производителей канул в лету вместе с истощенной Землей. Собственно, почему я, рискуя собственной жизнью, торчу здесь, на заброшенной и необитаемой старой колонии в созвездии Весов? Чтобы было понятно, упомяну, что здесь все-таки творится.

      Примерно в 2165 году НАТО по договоренности с НАСА основали крупную международную корпорацию под названием «Вершина», основной целью которой стало поиск потенциально пригодных для жизни планет, ибо Земля уже свое давно отжила. Едва ли можно было представить жизнь в недостатке кислорода и пресной воды, как бы с этим не боролись. И в один прекрасный день ученые - принять участие в проекте призывали только лучших из лучших - вспомнили об одном забытом месте, когда-то неофициально названном «Зармина». Человека и его команду, которые открыли ее, уже давно не было в живых, поэтому «Вершине» пришлось практически с нуля добывать все нужные для исследования сведения, но с прогрессом того времени это было не так уж и трудно.

      И вот в 2167 корпорация выдвинула в свет свой первый официальный проект, основной целью которого было посетить так называемую «Зармину», и вскоре началось строение особенного корабля, который в разы уменьшил бы световое расстояние до планеты. На его строительство ушло почти три года, и примерно в 2170 «Вершина» уже была готова отправить кого бы то ни было в новый, неизведанный мир. Отбор добровольцев был очень жестким, по всем критериям, начиная от общего состояния здоровья до положения в обществе, и к концу года корабль с торжественной церемонией уже оторвался от земли.

      Тем временем во всем мире росло движение — очевидцы прозвали его «Звено», — которое прекрасно понимало, что если эксперимент удастся — они покинут эту уже отжившую свое планету последними, и если покинут вообще. В то время как верхушки населения начинали не спеша паковать вещи, самые низы, готовясь чуть ли не к войне, с нетерпением ждали каких-либо весточек с Зармины.

      И первая такая «весточка», пришедшая немного больше двух лет спустя, в 2173, чуть ли не до смерти напугало все земное население — из первой группы, которая расположилась на светлой стороне планеты, не выжил никто.

      «Вершину» обвинили в кощунстве, так как ни один из ее ученых до этого не отрицал, что планета повернута к звезде лишь одной стороной, и на этой стороне не лучше, чем в горячих источниках на Камчатке. Тем не менее, практически все предположения ученых подтвердились, но для корпорации стали неожиданностью столь разрушительные бури, которые и начинались на этой стороне из-за разницы температур и давления.

      Государствам удалось предотвратить серьезные недовольства населения, хотя и те, и другие прекрасно понимали — ресурсов на Земле почти не осталось, и такими темпами из цивилизованного общества в новом мире воцарится естественный отбор и нешуточная борьба за «место под солнцем». И, чтобы предотвратить это, на Зармину в срочном порядке было решено отправить еще одну разведывательную группу — и на этот раз на темную сторону планеты. Следует заметить, что желающих во второй раз заметно поубавилось.

      Вскоре пришли новости от второго путешествия — гораздо более оптимистичные, чем в прошлый раз, и до этого дремлющее «Звено», которое за минувшее время умудрилось незаметно подтянуть на свою сторону немало влиятельных личностей, наконец начало действовать. Их планы неоднократно успели поменяться, и теперь главной целью этих людей стала идея стравить между собой двух, наверное, самых знаменитых и непримиримых противников во всем мире — Россию и США, а потом спокойно и незаметно покинуть Землю. Даже если от жизни на Зармине придется отказаться, экипаж конечно же подготовился к длительному путешествию, которое может покорить новые миры, гораздо лучше предыдущих. К этому моменту состояние на Земле уже подходило к критическому.

      Миллиардеры и некоторые ученые, пользуясь своим влиянием во всем мире, убедили американское руководство «Вершины» уволить единственного и самого талантливого из всей команды российского ученого-астронома — возмущение мировой державы в лице России было непомерным, но этого оказалось недостаточно. Поэтому «Звено» подлило масла в огонь — спустя несколько дней ученого застрелили ночью в запустелом парке, где у того была оборудована собственная лаборатория, и в тот же час из строго охраняемых зданий корпорации таинственным образом пропали заветные расчеты, на которые были убиты многие годы. А уже на следующий день мир погрузился во тьму, как только Россия объявила войну США.

      К тому времени как «Звено» и его сподвижники на пятнадцати огромных кораблях - а это около 1/3 оставшихся в живых! - покинули планету, Земля уже превратилась в радиоактивный пустырь. Они несколько запоздали с отправлением, поэтому оставшемся в зоне заражения удалось построить что-то менее мощное, но которого было вполне достаточно, чтобы попробовать начать на Зармине новую жизнь. Но не все оказалось так гладко.

      Спустя световой год Шаттл сбили в открытом космосе. «Звено», к тому времени нашедшее себе идеальное место для проживания и назвавшее его Пандора, захватило выживших в заложники, но некоторым удалось сбежать прямо у них из-под носа.

      Например, мне.

      На самом деле, с людьми с Пандоры что-то не так. Они не кажутся живыми, не реагируют ни на какие зовы со стороны, словом, разом утратили всю свою человечность. Никто не знает, что произошло с ними — теми, кто покинул планету-прародительницу задолго до нас. Подобных мне, более-менее в своем уме, объявили вне закона и открыли на них охоту.

      Параллельно развивалась новая цивилизация, которая освоила ближайшие созвездия настолько, что, по легенде, съездить на другую планету — то же самое, что когда-то в другой город. Но я не знаю, каково это — мое время наступило значительно позже, а все это я знаю лишь из рассказов своей матери и бабушки, которые сейчас где-то в заточении на Пандоре. А мне было строго-настрого скрываться и ждать подходящего момента. Ведь я — правнучка того самого ученого, которого застрелили ночью в саду.

      Мнимая птица вверху взмахивает пушистыми кучерявыми крыльями и рассеивается в воздухе, попав под очередную струю свежего горячего воздуха. Порой, подобно ей, мне хочется взлететь и раствориться, покинуть этот кошмар и проснуться на столетие назад, когда еще мир не рушился на глазах, и люди не убивали друг друга ради последней капли пресной воды. Но это невозможно. Все это давно утратило свой смысл: государства ушли в историю, остались лишь мы и «Звено». А если смотреть на численность тех и других, то просто «Звено». Ну, а мне тем временем жутко хочется поговорить с камнем.

      Я озадаченно опускаю бинокль, так как тот недостаточно мощен для того, чтобы дать мне нужные сведения. Возвращаться в собственный лагерь «для одного» слишком рискованно, потому что эта буря что-то совсем не похожа на обычную. Я неосознанно хмурюсь, чувствуя, как ветер набирает свою силу, смешивая на промежуточной территории ледяные и обжигающие потоки воздуха. Мои небрежно собранные в хвост темные волосы яростно бросает во все стороны. Разве может быть жарко и холодно одновременно?

      Отличительная черта местных ураганов — небо, будучи алым, раскаляется настолько, что становится практически белым (но тогда я уже не различаю сон и реальность), а сейчас оно все то же — дымящееся ярко-красное. Наверное, это может означать только одно...

      Взрыв в верхних слоях атмосферы лишь доказывает мои невеселые предположения, а раз так, то надо соображать быстро. Какая уже разница, где меня найдут? Я припадаю к земле, уже не заботясь о старенькой черной кожаной куртке, которая за свое существование видела явно больше чем я. Вдали раздается легкий, едва уловимый шелест, и мне едва удается не рассмеяться — кто говорил, что высокотехнологичные корабли не будут пыхтеть и гудеть как древние поезда?

      Лучше уж сейчас выдать себя, чем отравиться угарным газом, который они услужливо сейчас запустят во внутреннюю атмосферу. Я швыряю старый бинокль в общую кучу, создавая несколько децибел лишнего шума, и резко срываюсь с места. Шелест резко исчезает. Разумеется, меня заметили еще в самом начале, на что им еще высокочастотные и лазерные сканеры в панелях управления?

      Какое-то странное чувство, которого так давно не хватало, наполняет меня изнутри. Что за дурацкая радость в такой момент? Стараясь не спотыкаться о торчащие острые камни, я бегу, не оглядываясь. Зачем мне видеть, как корабль камнем мчится к самой поверхности, а в метрах пятисот резко тормозит? Как оттуда высаживаются наемники? Чем быстрее я доберусь до лагеря, скрытого в выделанной крытой небольшой пещере, тем больше шансов на то, что он останется в целости и сохранности, и новоприбывшие все-таки последуют за мной.

      Уже видя перед собой заветную скалу, я шустро ныряю внутрь, в темноте на ощупь находя давно припасенное для такого случая оружие. Не все же мне отстреливаться древним «ЗИГ-Зауэром»? С таким же успехом можно идти с луком и стрелами на боевой танк. Или вон на тот вот корабль. Идеальная смерть для сумасшедшего героя.

      Схватив давно собранный рюкзак с заветным чипом, я пулей вылетаю из убежища, краем глаза уже улавливая какое-то движение слева, и снова пускаюсь наутек, ближе к Скалистым горам. Там уже станет попроще.

      Скалистые горы, по правде говоря, это и не горы вовсе — только огромные острые скалы, тянущиеся ввысь, но это название мне нравится, а не согласиться со мной некому. Возобновляемый запас воздуха в легких исчерпался — споткнувшись, я напрочь сбиваю все дыхание. Позади слышатся крики на незнакомом языке и лишь несколько фраз на родном, но я не спешу их разбирать. Достаю из рюкзака новенькую кислородную маску. От хлынувшего в легкие не загрязненного, чистейшего кислорода начинает кружиться голова. Наемникам-то что? У них термокостюмы.

      Топанье и проклятия приближаются. Что ж, теперь либо я их, и неважно, каким способом, либо они меня. Местный океан довольно далеко, мили две, так что уплыть или «утонуть» не удастся. Моя деятельность все равно не останется без внимания, так что терять мне точно нечего. Я же готовилась, так? Зато исчезнет совершенно неадекватное желание поговорить с воздухом или камнем. Наемники не такие идиоты, как может показаться на первый взгляд — они сразу поймут, кто из еще не пойманных здесь так удачно обосновался на целых два года. Без ДНК-распознавателей здесь, конечно, не обойдется.

      Совсем близко. Я почти бесшумно снимаю предохранитель с новенького лазерного оружия почти последней модели (что успели стащить в день побега, тем и располагаем) — эти высокочастотные излучения всегда попадают в цель. Слышится яростный крик. Кто-то все же нашел лагерь. Кажется, время пришло.

      Рывком поднимаясь, я выскакиваю в свет, и мир снова погружается в дымящийся хаос.