Научная работа

                Научно-техническое  сопровождение
                радиолокационных  характеристик  РПН  ЗРС  С-300П

Из-за двух несостоявшихся командировок, как мне тогда казалось, бездарно потерял в своей научной деятельности практически год. Товарищи, прибывшие вместе со мною в институт, успели сдать экзамены кандидатского минимума по философии и иностранному языку. Когда высказал свои огорчения начальнику отдела Евгению Фроловичу Васильеву, он отечески меня успокоил: «Успеешь!» По сути, с марта 1973 года началась для меня настоящая научная деятельность.
 
Я продолжил заниматься научно-техническим сопровождением радиолокационных характеристик РПН ЗРС С-300П. Постепенно постигал содержание его научно-технического сопровождения. Оно, как позже понял, включало:
накопление знаний о ЗРС С-300П в целом и о радиотехнических характеристиках РПН в частности;
оценку характеристик и выявление недостатков в РПН, разработка предложений по путям их устранения;
исследование путей совершенствования радиолокационных характеристик РПН, разработку предложений по перспективным направлениям их совершенствования;
разработку аналитических методик оценки радиолокационных характеристик, а также методик оценки помехозащищённости РПН и других радиолокационных средств ЗРВ и РТВ;
создание научно-методической и моделирующей базы;
экспериментально-теоретическую проверку эффективности РПН в ходе испытаний, опытно-исследовательских и войсковых учениях, опытных боевых стрельбах;
разработку проектов Правил стрельбы, Пособий по их изучению и других документов по боевому применению ЗРС С-300П в части РПН;
разработку исходных данных, ТТТ, ТТЗ на создание новых ЗРС и модернизацию ЗРС С-300П, в части радиолокационных характеристик РПН.
 
Направления исследований тщательно планировались и проводились в рамках НИР. Результаты исследований представлялись в промежуточных и итоговых научно-технических отчётах.

Принялся за работу с необыкновенным энтузиазмом, в инициативном порядке прихватывал вечера. Работал до тех пор, пока в 21 час закрывалась секретная часть, требующая сдать чемоданы с секретными документами. Принцип был такой – «раньше думай о Родине, а потом о себе». С позиций сегодняшнего дня удивляешься, как все это могла терпеть жена, на руках у которой были, помимо «идейного» мужа, двое малолетних детей. Выручало то, что работали подобным образом многие в отделе, управлении и институте.

С самого начала понял, что служить в войсках, учиться в МВИЗРУ, с точки зрения организации, было проще, нежели работать в НИИ. Там за тебя всё решали. Твоя задача состояла в том, чтобы тщательно изучать и эксплуатировать то, что тебе предлагают. В НИИ же, помимо глубокого знания предмета своего исследования, нужно было найти в нём проблемы, определить пути их решения, добиваться их реализации. Определённую помощь, конечно, ты получал от своего научного руководителя. В это время им был Юрий Тимофеевич Алёхин. Но со своей стороны ему хотелось, чтобы я проявлял инициативу.

Решил, что мне нужно читать какие-то научные книги. Обратился к своему, как потом выяснилось, далёкому от науки сослуживцу: «Какие книги мне читать? Какие из них научные?» Он меня заверил: «Берёшь книгу и читаешь. Если ничего из прочитанного не понимаешь, то она научная». В некотором смысле он был прав. Это же подтверждал и молодой доктор наук Юрий Абрамов, который принявшись читать какую-то книгу, при первом прочтении понял в ней только знаки препинания. В дальнейшем, стоящие перед тобой задачи подсказывали, какой литературой и источниками информации следует тебе пользоваться.

 Ими были:
знания, полученные в ДВАРТУ и МВИЗРУ;
пятилетний опыт службы в войсках ЗРВ и эксплуатации ЗРК С-75;
документы по ЗРС С-300П (эскизные проекты, протоколы испытаний, технические описания);
материалы, разработанные в отделе, управлении, институте по интересуемой тематике;
документы и книги, постоянно поступающие в библиотечный открытый и закрытый фонд НИИ;
научные конференции, ежегодно проводимые в НИИ и других организациях;
знания и опыт, приобретаемые во время участия в испытаниях и научно-исследовательских учениях ЗРВ;
информация, получаемая от сотрудников конструкторских бюро и полигона, осуществляющего заводские и государственные испытания ЗРС    С-300П;
различная открытая литература, приобретаемая и накапливаемая в личной библиотеке.

Запомнилась простая и содержательная книга Д.Бартона, «Радиолокационные системы, 1967». В ней доступно освещались основы проектирования и оценки радиолокационных станций, излагалась теория обнаружения и распознавания целей, описывались обзорные радиолокаторы с сопровождением по дальности и угловым координатам.
(Дэвид Нокс Бартон (англ. David Knox Barton; род. 1927, Гринвич, США) — американский учёный в области радиолокации, член IEEE. Внёс значительный вклад в такие области как ПВО, системы самонаведения ракет, системы наблюдения за полем боя, управление воздушным движением и другие. Большое влияние оказал на ход разработок моноимпульсных радаров, системы предупреждения о ракетном нападении, радаров наземного базирования и систем отслеживания низковысотных целей. Стоял у истоков создания ЗРС «Пэтриот»).

В конце 70-х годов в продаже появился и был приобретён 4-томник М.Сколника. Справочник по радиолокации. (1976 - 1979). Он очень помогал в работе, просто и доходчиво отвечал на многие возникшие вопросы.
 
(Книги М.Сколника являются русским изданием американского «Справочника по радиолокации», выпускаемого в четырех томах. В первом томе даны основы радиолокации, теория автоматического обнаружения, рассматриваются эффективные отражающие поверхности различных целей, влияние на работу РЛС метеоусловий, отражения от земной и морской поверхности, а также шумы, создаваемые радиолокационными целями.
 
Во втором томе рассмотрены вопросы расчета линий передачи, приведены формулы для расчета антенн, описаны зеркальные и линзовые антенны, антенны в виде фазированных решеток и фазосдвигающие устройства для них. Отдельные главы посвящены расчету и конструированию РЛС с синтезированной апертурой, а также обтекателей антенн РЛС различного назначения.
 
Третий том посвящен принципам работы и основам инженерного проектирования радиолокационных устройств и систем. Рассмотрены передающие, приемные и индикаторные устройства.

В четвертом томе собран материал по вопросам конструирования и инженерного анализа радиолокационных систем различного назначения: радиолокационных станций сопровождения целей, радиолокационных высотомеров, РЛС для гражданских судов, для наблюдения за космическими объектами, многопозиционных систем, пассивных радиолокационных систем, оптических локационных систем, РЛС, применяемых для астрономических целей.
 
Книга может служить пособием для научных работников, инженеров, преподавателей и студентов вузов по общетеоретическим и прикладным вопросам радиолокации).

Информационным так же был классический американский журнал для профессионалов-радиоинженеров - ТИИЭР - "Труды Института Инженеров по Электротехнике и Радиоэлектронике". Он являлся признанным авторитетом и образцом для Российских изданий по электронике. Журнал переводился и издавался до 1991 года и регулярно поступал в библиотеку института.
 
Широко использовались труды советских авторов по радиолокации, радиотехнике, прикладной математике, теории вероятностей и пр. Нужно сказать, что, по сравнению с американскими, наши труды написаны несколько казённо. Американцы излагали свой материал более свободно, доходчиво, всесторонне. Для доходчивости допускали в них такие выражения, как «нельзя яйца класть в одну корзину». Сегодня подобным образом нас предупреждают, «нельзя хранить деньги в одной валюте».

                Исследование  возможности  введения  в  РПН
                режима  ручного  сопровождения  целей

В ходе изучения РПН было выявлено, что у него предусмотрен исключительно автоматический режим сопровождения обнаруженных целей, отсутствует привычный для ЗРК С-75 и С-125 режим их ручного сопровождения (РС), то есть сопровождение целей с помощью операторов. В результате, мне была поставлена задача: исследовать возможность введения в РПН режима РС целей.

Для проведения всестороннего исследования было решено создать научную группу из меня и относительно молодого, грамотного и энергичного Юрия Иовича Арепина. Юрий работал в знаменитом подразделении Петра Яковлевича Шлаена, занимающимся загадочными вопросами эргономики.

(Эргономика - наука о правильной организации человеческой деятельности. Эргоно;мика (от др. -греч. ;;;;; — работа и ;;;;; — закон) — соответствие труда физиологическим и психическим возможностям человека, обеспечение наиболее эффективной работы, не создающей угрозы для здоровья человека и выполняемой при минимальной затрате биологических ресурсов. Эргоно;мика — это научная дисциплина, комплексно изучающая человека в конкретных условиях его деятельности в современном производстве. Основной объект исследования эргономики — система «человек — машина — среда». Эргономика возникла в 1920-х годах в связи со значительным усложнением техники, которой должен управлять человек в своей деятельности.)

Работа началась с определения алгоритма и параметров сканирования луча РПН, параметров следящих систем. В ходе исследований было обнаружено, что реализовать в РПН сканирование луча с частотой, принятой в ЗРК С-75 не представляется возможным. Особенно тогда, когда РПН уже автоматически сопровождает и обстреливает цели. Возник вопрос, можно ли и с какими ошибками осуществлять РС целей с пониженными частотами сканирования. Было решено провести соответствующий эксперимент на хорошо известном мне и имеющемся на полигоне института ЗРК С-75. Знание ЗРК С-75, его кабины «У», позволило провести соответствующие доработки и проведение испытаний по сопровождению целей с частотами 16; 8 и 4 Гц.
 
В связи с проводимыми исследованиями начались командировки к разработчику ЗРС С-300П, в НПО «Алмаз». Посещать подобные организации было не просто.
Ежегодно в конце года в институте составлялись и направлялись в различные организации, в том числе и НПО «Алмаз», утверждённые списки сотрудников, которые по своему направлению деятельности должны были в них ездить.
 
При отправлении в командировку ты должен был иметь следующие документы:
удостоверение личности; 
командировочное удостоверение, подписанное командованием института, в котором указывались ФИО командируемого, организация, в которую он направляется;
командировочное предписание, в котором указывались вопросы, с которыми должен быть ознакомлен командируемый;
справка по форме №2.

Так как тематика по ЗРС С-300П совершенно секретная, то сотрудники допускались к работе по ней, после тщательной проверки спецслужбами. После проверки выдавалась справка по определенной форме («форма»). Их было три. Форма №3 – допуск к секретным («С») документам и изделиям, форма №2 – допуск к совершенно секретным («СС») документам и изделиям, форма №1 – допуск к документам и изделиям особой важности («ОВ»).

Перед поездкой в командировку необходимо было тщательно готовиться. Чётко, лаконично сформулировать вопросы, на которые ты бы хотел получить ответы, либо обоснованные результаты своих исследований с предложениями по совершенствованию той же «трёхсотки». Всё это обсуждаешь со своим научным руководителем и руководством отдела. Они уточняют и одобряют твои предложения, либо охлаждают твой пыл.

Нужно сказать, что командировки в НПО «Алмаз» были неприятными. НПО в сжатые сроки, с определёнными трудностями создавало совершенно новую, сложнейшую для своего времени ЗРС. Система находилась на этапе разработки и заводских испытаний. Ещё не проверено и отработано то, что задумано, а здесь приезжают «умники» с предложениями по её доработке. Поэтому принимали нас в «Алмазе» не очень приветливо.
 
Тем не менее, набравшись нахальства, мы туда ездили, старались провести в жизнь свои идеи. С годами, в результате продуктивной работы, отношение к нам, и лично ко мне менялось в лучшую сторону.

НПО «Алмаз» занимало огромное 9-этажное здание с множеством подъездов, кабинетов и комнат. Перед первыми поездками тебя тщательно инструктировали, где что находится, ибо и сами сотрудники «Алмаза» из-за секретности работы и многотысячного коллектива не могли тебе подсказать адрес того, к кому тебе надо обратиться.
 
Прибывали в НПО в 10-м часу утра. Заходили в бюро пропусков, предварительно сдав в камеру хранения все свои вещи. Бюро пропусков с несколькими окошками всегда было набито командированными. Каждое окошка для приема командируемых с фамилиями, начинающимися с определённой буквы алфавита. Для моей фамилии, начинающейся с буквы «В» было первое окошко. Я занимал в него очередь. Перед окошком была кабина с закрывающейся дверью. Заходишь в кабину с определённым трепетом и волнением – все ли ты взял документы и правильно ли они оформлены?
Документы подаешь сотруднице бюро пропусков в узкое окошко. Их принимают и в имеющейся у них картотеке, составленной на основании наших ежегодных заявок, начинают искать твою карточку. В карточке отмечают о твоём прибытии и к кому ты прибыл. Затем тебе выписывается разовый пропуск, и возвращаются все документы, за исключением «формы».

С пропуском и удостоверением личности ты становишься в очередь к контролёру для прохода в НПО. В качестве контролёров стояли молодые, вышколенные сотрудники КГБ. Контролёр принимает у тебя пропуск, удостоверение личности, тщательно изучает их и пронзает тебя взглядом «Мюллера». Наконец, он разрешает тебе проходить на территорию НПО.

Направляешься сразу не к специалисту, по интересуемому тебя вопросу, а к военпредам. Одному из них, курирующему твою тематику, докладываешь цель командировки. Он определял, кто тебе нужен и вёл к начальнику соответствующего отдела (сектора) НПО. Последний сам занимался с тобою, либо направлял к нужному специалисту. По окончании работы он заполнял командировочное предписание, с указанием вопросов, с которыми ты был ознакомлен. В соответствующей службе оформлялось командировочное удостоверение, проставлялись даты прибытия и убытия. Это скреплялось подписью ответственного должностного лица и печатью НПО. Далее ты возвращался в бюро пропусков, сдавал пропуск и командировочное предписание. В случае утечки информации, по командировочным предписаниям можно было определить возможные источники её утечки. Получал ты обратно свою «форму», без которой ты «ни туды и ни сюды». С чувством большого облегчение ты покидал зловещее здание, в котором когда-то работал сын Лаврентия Берия, Сергей Берия.
 
Во время общения никакие записи делать было нельзя. Полученную информацию нужно было хранить в памяти и стараться не «расплескать» её до возвращения домой, чтобы записать её в совершенно секретную тетрадь. По возвращении домой докладываешь научному руководителю и руководству отдела о результатах командировки. В строевую часть сдаёшь командировочное удостоверение и проездные документы, по которым тебе начисляют суточные деньги, если ты находился в командировке больше двух дней, и деньги за проезд.

В результате дальнейших командировок, испытаний и учений с участием ЗРС С-300П познакомился и завоевал доверие многих ведущих сотрудников НПО «Алмаз». Среди первых был А. В.Рязанов. Постепенно список сотрудников НПО «Алмаз» расширялся. Это были разработчики РПН: А.А.Леманский, К.С.Альперович, Н.Э.Ненартович, А.Апуневич, В.Е.Черномордик, Ю.С.Губанов, В.И.Хоменко, В.И.Стариков, В.И.Михайлов и многие другие. С Михайловым тесно сотрудничали на Балхашском полигоне и под Москвой, проехали не одну тысячу километров. Приходилось встречаться и с самим Генеральным конструктором Б.В.Бункиным. В 1990 – 1993 годы я даже трудился в НПО «Алмаз».

Работа наша с Арепиным шла успешно. В РПН был реализован режим РС. Юра Арепин смог обобщить результаты нашей работы и успешно защитить кандидатскую диссертацию. Я же посчитал, что проблема, которую мы вместе решали, слишком мелкой для кандидатской диссертации. Когда Юра писал диссертацию, я решал другие задачи, связанные с РПН.

                Исследование  проявления  турбинного  эффекта

Одновременно с работой по режиму РС, мне поставили задачу: определить, будут ли в РПН, так называемые «турбинные палки». И если будут, то определить их параметры и вид на экранах индикаторов. О «турбинных палках» впервые услышал во время учёбы МВИЗРУ. Изучаемый нами РПЦ ЗРС С-200 имел непрерывный сигнал, который позволял в полной мере использовать эффект Доплера (изменение частоты зондирующего сигнала, отраженного от движущихся объектов). Это позволяло с помощью узкополосной частотной фильтрации выделять подвижные объекты (самолёты) на фоне отражений от подстилающей поверхности (земли).
 
На реактивных самолётах имеются турбины, нагнетающие воздух необходимый для полного сгорания топлива и увеличения реактивной тяги. При эксплуатации РПЦ ЗРС С-200 в спектре отражённого сигнала были обнаружены так называемые «турбинные палки», возникающие в результате модуляции зондирующего сигнала лопатками вращающихся турбин самолётов. Так как самолёты имеют различные параметры турбин, то их спектры за счёт «турбинных палок» отличаются. Это решили использовать для  распознавания воздушных целей.

В МВИЗРУ некоторые мои сокурсники достаточно серьёзно занимались этой проблемой на кафедре доктора технических наук Тимофея Ивановича Шеломенцева. В это же время этой проблемой во 2 ЦНИИ успешно занимался достаточно молодой (мой ровесник) доктор технических наук Владимир Николаевич Асеев.
 
Сигнал РПН был отличен от сигнала РПЦ. При исследованиях, для получения математического выражения спектра сигнала, отражённого от  летательных объектов, мною был найден и применён соответствующий математический аппарат (преобразование Фурье), известный мне со времени учёбы в МВИЗРУ. Математическое выражение для расчёта спектра сигнала было достаточно сложное. Поэтому соответствующие расчёты были проведены на ЭВМ «Мир».  В результате были определены параметры «турбинных палок». Для проверки достоверности результатов исследований, они были показаны В.Н.Асееву. Он их проверил и одобрил. (Впоследствии Владимир Николаевич Асеев стал начальником созданного под его руководством института. В нём, после увольнения из армии, я проработал пять лет).

Результаты исследований были доложены на научной конференции института и опубликованы в его научном сборнике. Они также были замечены и использовались в МВИЗРУ моим однокурсником Валентином Долговым. Он приезжал в институт по этому вопросу. Впоследствии, будучи на многочисленных испытаниях и учениях с участием С-300П, воочию наблюдал на экранах индикаторов РПН «турбинные  палки». Никто их не пугался, не боролся с ними, зная закономерность их появления.

                Создание  математической  модели  РПН

Первое своё исследование в части введения в РПН режима РС я закончил. Мне была поставлена новая научная задача: «Исследовать характеристики РПН по обнаружению и автоматическому захвату на сопровождение различных классов целей».

Эта задача была актуальна в связи с разработкой американцами ракеты с термоядерной БЧ AGM-69A SRAM (Short Range Attack Missile - ударная  ракета малой дальности). Отличительными особенностями SRAM (СРЭМ) были высокая скорость полёта и незначительная величина ЭПР. В институте, естественно возник вопрос, сможет ли РПН своевременно её обнаруживать, захватывать на сопровождение, устойчиво сопровождать и уничтожать в пределах зоны поражения.

Дальность обнаружения целей РПН можно определить расчётным путем, исходя из его потенциальных возможностей и ЭПР целей. Захват целей на сопровождение зависит от реакции операторов, осуществляющих наведение следящих систем на отметку цели и переходных процессов в них. В многоканальном, многофункциональном РПН эти задачи должны были решаться автоматически. Анализ алгоритмов работы РПН показал, что дальность автоматического обнаружения и захвата целей на сопровождение зависит от множества случайных факторов, которые нельзя учесть расчётным путём. Это точность ЦУ (целеуказания), размер сектора допоиска целей, дискретность перемещения сканирующего луча в секторе допоиска, ошибки измерения координат цели после её обнаружении, характеристики совместно действующих следящих систем по азимуту, углу места, дальности и скорости, параметры движения обнаруживаемой цели и её ЭПР.
 
Ранее в отделе были разработаны математические модели РПН для исследования ошибок сопровождения целей после их захвата на сопровождение.
 
 Это были модели плоскостные, максимум по 2-м координатам. Мне же следовало создать пространственную, четырёхкоординатную (азимут, угол места, дальность, скорость) математическую модель РПН, осуществляющую поиск, обнаружение и захват целей на сопровождение по данным ЦУ. Я начал разрабатывать соответствующие алгоритмы. Выделенная мне в ВЦ (вычислительном центре) НИИ программистка, Нина Васильевна Жукова, здесь же писала по ним программу, вводила и отлаживала её на БЭСМ-6.
 
Модель – только инструмент. Её же создание требует больших временных затрат. Нужно все функции, выполняемые РПН, его всевозможные характеристики, алгоритмы работы и параметры следящих систем, а так же действия противника, характеристики целей правильно описать математическим языком. При этом следовало сохранить главные нюансы и отбросить незначительные детали, которые будут усложнять модель, не влияя на конечные результаты. Вначале дело шло медленно. Тормозили случайные ошибки, допускаемые рассеянной и скромной Ниной Васильевной, пытающейся самостоятельно найти ошибки. Затем, когда изучил язык программирования «Алгол-60» и смог читать программу, дела пошли живее.

К концу 1979 года модель была создана, на ней были проведены соответствующие исследования. Было выявлено, что РПН способен осуществлять автоматическое обнаружение, захват на сопровождение и обеспечивать обстрел таких целей как СРЭМ, АСАЛМ и Першинг. При этом установлено, что, гарантированное КБ «Алмаз» время захвата на сопровождение таких классов целей.

По результатам разработки модели, проведённым исследованиям, совместно с ВЦ был написан отчёт. Модель продолжала дорабатываться до самого моего увольнения из армии в 1989г., расширялся круг решаемых на ней задач. По моему увольнению из армии была попытка передать её своим ученикам. Но этого не случилось. Сработало существующее поверье – «Модель гибнет вместе с её автором». Действительно модель имеет массу нюансов. Не всегда просто их постигнуть.
 
Предполагалось, что с помощью этой, достаточно уникальной модели провести дальнейшие исследования, найти оптимальные характеристики РПН по обнаружению и автоматическому захвату на сопровождение различных классов целей. Результаты этих исследований планировалось оформить в виде кандидатской диссертации. К сожалению, из-за большой дальнейшей загруженности (текущая научная работа, написание Правил стрельбы ЗРС С-300П и Пояснительной записки к ним, участие в испытаниях, учениях и пр.), недостаточной собранности и решительности с моей стороны, отсутствия надлежащего научного руководства, этого не случилось.

                Подготовка  исходных  данных 
                для  установки  по  исследованию  воздействия  ЭМИ

ЗРС С- 300П, также как и вся радиоэлектронная аппаратура 70-х годов, создавалась на современной элементной базе, на полупроводниках. Недостаток её в том, что полупроводниковые приборы подвержены воздействию ЭМИ (электромагнитного импульса). Командованием ВС СССР в конце 70-х годов было принято решение на разработку установки для проведения в ней испытания радиоэлектронной аппаратуры на воздействие ЭМИ. В институт пришла директива на выдачу соответствующих исходных данных. Исполнение директивы возложили на группу сотрудников НИИ. Руководителем темы был назначен Ю.Ю. Рафаэль из отдела Змеевского. От ЗРВ в эту группу включили меня. Параллельно с работой над моделью РПН занялся изучением понятия ЭМИ. Изучил природу ЭМИ, его параметры, характер воздействия на радиоэлектронную аппаратуру. Сегодня, в Интернете приводится следующее лаконичное о нём представление.

(Электромагнитный импульс (ЭМИ) – это возмущение электромагнитного поля, оказывающее влияние на любой материальный объект, находящийся в зоне его действия. Он воздействует не только на проводящие ток объекты, но и на диэлектрики. Обычно понятие «электромагнитный импульс» соседствует с термином «ядерное оружие». Именно при ядерном взрыве ЭМИ достигает своего наибольшего значения из всех возможных. В некоторых экспериментальных установках также удается создать мощные возмущения поля, но они носят локальный характер, а вот при ядерном взрыве затрагиваются большие площади.

Своим появлением электромагнитный импульс обязан нескольким законам, с которыми в повседневной работе сталкивается каждый электрик. Как известно, направленное движение элементарных частиц, обладающее электрическим зарядом, неразрывно связано с магнитным полем. Если есть проводник, по которому протекает ток, то вокруг него всегда регистрируется поле. Верно и обратное: воздействие электромагнитного поля на проводящий материал генерирует в нем ЭДС и, как следствие, ток.
 
Благодаря мгновенному высвобождению энергии при ядерный взрыве возникают потоки элементарных частиц (гамма, альфа, рентгеновское излучение и пр.). Во время их прохождения сквозь воздух из молекул «выбиваются» электроны, которые ориентируются вдоль магнитных линий Земли. Возникает направленное движение (ток), генерирующее электромагнитное поле. А так как эти процессы протекают молниеносно, можно говорить об импульсе. Далее во всех проводниках, находящихся в зоне действия поля (сотни километров) индуцируется ток, а так как напряженность поля огромна, значение тока также велико. Это вызывает срабатывание систем защит, перегорание предохранителей – вплоть до возгорания и неустранимых повреждений. Действию ЭМИ подвержено все: от интегральных схем до ЛЭП, правда, в различной степени.
Защита от ЭМИ заключается в предотвращении индуцирующего действия поля. Этого можно добиться несколькими способами:
– удалиться от эпицентра, так как поле слабеет с увеличением расстояния;
– экранировать (с заземлением) электронное оборудование;
– «разобрать» схемы, предусмотрев зазоры с учетом большого тока.)

В результате исследований руководителю темы были подготовлены и выданы обоснованные исходные данные. К сожалению, дальнейшая судьба наших исследований, направленных на создание установки с мощнейшим генератором, имитирующим ЭМИ ядерного взрыва, мне не известна.
 
Во время грозы, живя на даче, вспоминал об ЭМИ и на всякий случай отключал антенну от телевизора.

                Разработка  методики  определения               
                дальности  обнаружения  низколетящих  целей

В конце 60-х годов в США была широко разрекламирована программа создания уникального средства нападения – маловысотной крылатой ракеты воздушного базирования (Air Launched Cruise Missile) АЛКМ (AGM-86). Она, имея ядерную боевую часть, была предназначена для поражения военных и  промышленных объектов. Имея исключительно малую ЭПР, АЛКМ была способна, после запуска с дальности 3-5 тысяч километров с помощью инерциальной система наведения и использования цифровой карты местности, выходить на объект с точностью единиц метров.
Длительное время она могла лететь на высотах 30-60 метров, используя при движении естественные укрытия – лощины, русла рек, холмы, леса.
 
В связи с этим вначале 70-х годов возникла настоятельная необходимость создания маловысотной обороны объектов.
 
Полёты целей на малых высотах создают трудности для РЭС ЗРК. Одна из них малая дальность обнаружения целей, которую, при этом, не просто определить аналитическим (расчётным) путём.

Научным руководителем, Виктором Викторовичем Астраховым, мне была поставлена задача по созданию методики определения дальности обнаружении РПН низколетящих целей (НЛЦ). Методика была необходимо для проведения в начале 80-х годов испытаний системы С-50, а так же для подготовки многочисленных учений, проводимых с участием ЗРС С-300П в эти годы.
 
Расчёт дальности обнаружении НЛЦ является достаточно сложной задачей. Уровень сигнала отражённого от НЛЦ и принимаемый РЭС зависит от многих факторов. Это интерференционные, рефракционные и дифракционные явления радиоволн. Кроме того, нужно учесть характер поверхности земли, рельеф местности, высоту антенны, влияние помех и пр. Существующие методики были примитивными, либо очень сложными, не позволяющие их практически использовать.

При разработке методики был изучен достаточно сложный математический аппарат, учитывающий все выше названные явления, и подготовлен алгоритм проведения расчётов для ЭВМ. Будучи уже сам научным руководителем, к этой работе привлёк Василия Тесленко. Обработка проведенных расчётов, позволила создать достаточно простую для употребления графоаналитическую методику определения дальности обнаружения НЛЦ РПН с учётом ЭПР цели, высоты антенны, углов закрытия (дальности прямой видимости), помех и пр. Дальнейшие испытания ЗРС С-300П, а так же учения с её участием, показали хорошую сходимость результатов расчётов с реальными данными облётов и стрельб. Методика была опубликована в очередном сборнике научных трудов. Данной методикой овладели мои ученики. Евгений Логинов приспособил её для персонального компьютера. С этого времени в нашем радиолокационном отделе исчезли трудности с проведением оценок с определением дальности обнаружения НЛЦ. Говорят, что методикой пользуются до сих пор (2016 год).

                Оценка  возможности  работы 
             радиоэлектронных  средств  ЗРВ в  условиях  помех

В конце семидесятых, начале восьмидесятых годов возможный противник продолжал совершенствовать свои методы преодоления нашей противовоздушной обороны. Одним из направлений этого было совершенствование средств РЭБ (радиоэлектронной борьбы). В разведсводках стала появляться информация, что американцы, при постановке активных шумовых помех (АШП) нашим радиоэлектронным средствам (РЭС), планируют применять станции РЭБ с фазированными антенными решётками (ФАР). ФАР в сочетании с автоматизацией разведки подавляемых РЭС и применением вычислительных средств позволит им создавать для наших РЭС прицельные помехи не только по частоте, но и по направлению. В результате уровень помех может возрасти в десятки-сотни раз.

При разработке РЭС в тактико-техническом задании (ТТЗ) на неё задаётся уровень помех. Он определяется возможностями вероятного противника по постановке помех. При проектировании РЭС ЗРС С-300П были определены и заданы соответствующие уровни помех и дальности стрельбы в таких условиях.

Естественно во 2 ЦНИИ и, в частности, в нашем отделе радиоэлектронных средств возник вопрос, что будет с РЭС нашей «трёхсотки» и других ЗРС ЗРВ, при работе в помехах в десятки-сотни раз превышающих заданные в ТТЗ. Ответственный и пытливый Виктор Викторович Астрахов поставил мне задачу сделать оценку возможности работы РЭС ЗРВ в условиях таких помех. При этом было принято решение провести комплексную оценку, то есть, оценить помехозащищённость не только целевого канала, осуществляющего обнаружение и сопровождения обстреливаемых целей, но и всех других РЭС, входящих в состав ЗРС. Это РЭС ракетного канала, самой ракеты, целеуказания, связи и пр.

Начал с тщательного и критического изучения существующих методик оценки помехозащищенности РЭС. Знакомство с ними показало, что они, имея определённые сходства, отличаются друг от друга. В ряде методик не учитывались некоторые характеристики РЭС. Кроме того, в существующих методиках конечным параметром помехозащищённости РЭС была принята дальность обнаружения цели в условиях помех. Я пришёл к выводу, что для РЭС ЗРС главным параметром является дальность стрельбы, которая зависит не только от дальности обнаружения целей, но и от таких  характеристик, как дальность целеуказания, скорость ракеты, работное время (время от момента обнаружения цели, до схода ракеты с пусковой установки). В результате была разработана соответствующая методика.

После обсуждения и согласования методики в отделе, начался сбор необходимых для расчёта исходных данных. Сделать это было не просто, так как хранителями этих данных были сотрудники различных отделов и даже управлений. Не все понимали, что и для чего мне всё это нужно. У большинства, не связанных так тесно с помехами, как мы локаторщики, не понимали и не представляли, что такое помехозащищённость РЭС.

Запомнился анекдотический случай, произошедший в отделе, отвечающем за связное оборудование. Я попросил у них соответствующие характеристики их РЭС. Начальник связного отдела Алексей Беляцкий спросил:
– Зачем тебе это нужно?
– Чтобы оценить помехозащищённость ваших связных станций применительно к нашей системе.
– Зачем тебе оценивать их помехозащищённость? Мы помехозащищённость не определяем.
– А кто определяет вашу помехозащищённость?
– Помехозащищённость наших РЭС определяет Начальник Войск связи.

К сожалению, он был прав. Как выяснилось позже, мало кто понимал, что такое помехозащищенность РЭС.
 
При разработке РЭС с помощью соответствующих НИИ, в том числе и нашего 2 ЦНИИ, исходя из возможностей противника, особенностей применения РЭС определяется уровень помехи, условно называемой помехозащищённостью РЭС, при которой разрабатываемая РЭС должна выполнять свои задачи. Эта цифра согласовывается и утверждается заказчиком системы, тем же Начальником Войск связи. При заводских и государственных испытаниях осуществляется проверка работы РЭС при заданном уровне помех. На этом все успокаиваются и не во всех отделах знали, как определить возможности РЭС при другом уровне помехи.

Вскоре были подготовлены исходные данные всех отечественных и зарубежных ЗРС ЗРВ, в том числе американской ЗРС «Пэтриот». Расчёты были огромными, поэтому они были проведены на ЭВМ. По результатам расчётов построены графики, определяющие зависимость дальности стрельбы по различным целям, для различных уровней помех и различных условий. Методика, исходные данные и результаты исследований помещены в отчёт, нашедший большое практическое применение. В этой работе мне помогали МНС-ы моей научной группы: Евгений Логинов, Павел Созинов, а также сотрудники отдела, ответственные за определённые РЭС: Виктор Панарин, Леонид Храмников, Сергей Сидоров, Борис Гущин, Александр Кириченко и др.
 
В отчете был сделан вывод, что при уровнях помех в десятки-сотни раз превышающих заданный в ТТЗ, ЗРС способны обстреливать цели, но на меньших дальностях.

 Результаты этих оценок были проверены на учении «Горизонт-82»,. «Горизонт-83», «Горизонт-84» и др. Впоследствии они успешно использовались при испытаниях системы С-50.

В ходе разработки методики мною был найден и предложен для практического использования очень интересный показатель помехозащищённости РЭС. Назвал я его Кп (коэффициент помехозащищённости). Зная его можно было легко, в уме, оценивать дальность обнаружения той или иной цели РЭС в условиях АШП прикрытия. Этим я успешно пользовался на учениях и испытаниях.
(Основным параметром АШП является спектральная плотность мощности помехи  – pП, измеряемая в Вт/МГц. Воздействие помехи на РЭС зависит не только от pП, но и от дальности на которой находиться постановщик помех. Исходя из тактики постановки помех прикрытия, а также для удобства расчётов и сравнительных оценок, постановщикам помех задаётся определённая дальность, которая называется эквивалентной – Дпэ. Например, где в группировке ЗРВ имеющей только ЗРС С-300П, эта дальность принимается равной 100 км. Если постановщик помех находиться не на дальности Дпэ = 100 км, а на дальности Дп, то спектральная плотность мощности помехи пересчитывается на дальность 100 км и она называется эквивалентной спектральная плотность мощности помехи – pПЭ = pП х(100км/Дп)2.
Воздействие помехи на РЭС также зависит от того какой частью диаграммы направленности антенны (ДНА) РЭС она будет направлена на постановщик помех. Она может быть направлена на постановщик помех главным лучом (ГЛ) ДНА с уровнем, равным Gгл = 1 (0 дБ), ближними боковыми лепестками (БЛ) ДНА с уровнем менее GБл = 0,01 (–20 дБ), дальними БЛ, называемыми фоном ДНА с уровнем Gф = 0,0001 (–40 дБ).

В РПН уровень ближних боковых лепестков за счёт автокомпенсатора помех (АКП) уменьшается до уровня фона ДНА. Наиболее сильное воздействие помехи на РЭС происходит при её приеме ГЛ. Но так как главный луч ДНА составляет доли углового градуса, то попадание одновременно в главный луч постановщика помех и прикрываемой им цели из зоны барражирования маловероятно. Если постановщик АШП летит в одном строю с целью, то он должен обстреливаться как постановщик АШП с использованием дальности от средств ЦУ (целеуказания). Поэтому, при расчётах, воздействие АШП рассматривается при их воздействии по ближних боковым лепесткам и по фону ДНА.

Воздействие АШП на РЭС заключается в загрублении чувствительности приёмника РЭС, оцениваемой (Рп/Рш), отношением мощности помехи принимаемой РЭС и мощности собственных шумов приёмника РЭС. Загрубление чувствительности приёмника РЭС в свою очередь приводит к уменьшению дальности обнаружения цели.
 
В результате, коэффициент помехозащищенности (Кп), определяемый параметрами приёмника РЭС – численно равен загрублению чувствительности приёмника РЭС помехой спектральной плотностью мощности равной 1 Вт/МГц, с дальности 100 км и воздействии по ГЛ ДНА.

Значения Кп в ходе работы над методикой были рассчитаны для всех известных отечественных и зарубежных РЭС ЗРВ и РТВ.

Знание Кп позволяло при облётах на испытаниях или учениях мгновенно оценивать воздействие АШП.
 
Например, пусть:
Кп = 20 дБ. (Радиолокационные задачи проще решаются в децибелахах);
pПЭ = 1000 Вт/ МГц (30 дБ);
помеха воздействует по фону ДНА с уровнем –40 дБ.
В таком случае загрубление чувствительности приёмника РЭС составит
Рп/Рш = Кп + pПЭ  + Gф = 20 дБ + 30 дБ –40 дБ  = 10 дБ;

Загрубление чувствительности 10 дБ приведёт к уменьшению дальности обнаружения цели на 10дБ/4=2,5 дБ, что соответствует 1,8 раза, приблизительно 2 раза. Так, если дальность обнаружения цели РЭС без помех составляет 150 км, то в условиях помех с pПЭ = 1000 Вт/ МГц, при её воздействии по фону ДНА она составит около 80 км.

Если бы помеха воздействовала по ГЛ ДНА, то загрубление чувствительности составило бы 50 дБ, дальность обнаружения цели  уменьшилась бы на 12,5 дБ, то есть в 18 раз и составила бы менее 10 км, что может быть недостаточно для её обстрела).

Понятием «Кп» и рассчитанными его значениями для известных отечественных и зарубежных РЭС ЗРВ пользуются во 2 ЦНИИ до сих пор (2016г.).

                Разработка  методики  измерения  уровня  помех,
                воздействующих  на  РЭС

Одновременно с созданием методики оценки помехозащищённости РЭС, возник вопрос: как задать требуемый уровень помехи, либо как измерить уровень помехи действующей на РЭС? Это было особенно актуально при подготовке и проведении испытаний и учений в условиях помех.

Под руководством В.В.Астрахова мною, вместе с сотрудниками научной группы, куда входили кроме меня те же Е.Б.Логинов, П.А.Созинов и Илдар Ильчикаев, были разработаны методики измерения уровня помех, воздействующих на РЭС всех существующих наших ЗРС: С-75, С-125, С-200 и С-300П.
 
Методики были достаточно точны, просты и практичны в применении. Измерителем уровня помехи являлась сама РЭС. В основу методики был положен всё тот же Кп. Его значение для конкретной РЭС уточнялось с помощью калибровка её приёмника. Она осуществлялась штатными генераторами стандартных сигналов, применяемым для измерения чувствительности приёмника РЭС при проведении регламентных работ. Эти же методики использовались для измерения уровня помеховых сигналов, отражённых от земли (подстилающей поверхности), а так же сигналов отраженных от целей.

 Методики были опубликованы в отчётах, научных сборниках, а также постоянно представлялись в качестве методических материалов при проведении учений и испытаний.

Научная группа легко владела разработанными методиками, которые получили большой спрос, как на учениях, так и на испытаниях системы С-50. По сути, в дальнейшем моя научная группа стали, как авторитетами по этим вопросам, так и заложниками своих знаний. Где начинались помехи, там всегда должны были быть мы. В связи с часто возникающим большим объёмом работ по созданию и контролю  помеховой обстановки приходилось обучать этим методикам других сотрудников нашего управления ЗРВ, инструкторов полигонов, боевые расчёты зенитно-ракетных комплексов.

                Разработка  предложений  по  боевой  работе
                по  группе  целей  постановщиков  помех

В 1985 году продолжались испытания системы С-50, представляющей собой новую противовоздушную обороны г.Москвы на основе ЗРС С-300П. Испытания проходили в условиях помех, поэтому активное участие в них пришлось принимать нашему отделу и, в частности, мне. Постепенно В.В.Астрахов перевёл на меня вопросы, касающиеся создания и контроля помеховой обстановки на учениях и испытаниях. В этой работе пришлось тесно сотрудничать со специалистами по РЭБ нашего института, Главного штаба, войск и полигонов.
(Радиоэлектронная борьба (РЭБ) — разновидность вооружённой борьбы, в ходе которой осуществляется воздействие радиоизлучениями (радиопомехами) на радиоэлектронные средства систем управления, радиолинии связи и разведки, наведения и навигации противника в целях снижению эффективности применения им своих вооружений. Помехи воздействуют, главным образом, на приёмную часть радиосредств. Для создания радиопомех используются активные и пассивные средства. К активным относятся средства, которые для формирования излучений используют принцип генерирования (например, передатчики, станции помех).

В ходе испытаний приходилось участвовать в написании соответствующих методик. Это не простое дело. Они должны быть написаны в соответствии с ГОСТом, а затем согласованы с разработчиками системы и представителями от войск. Накануне испытаний (облётов) нужно было познакомиться с планируемой помеховой обстановкой, чтобы знать, на что обращать внимание при облёте, провести с боевыми расчётами занятия, пояснив им особенности боевой работы в тех или иных помехах.

Запомнился один примечательный облёт. На испытаниях всегда участвовали представители войск. Это самый заинтересованный контингент. Ведь на этой системе, после принятия её на вооружение, им придётся работать и может, даже, воевать. В штабе Московского округа ПВО был пытливый полковник из специалистов РЭБ Леонид Сергеевич Магдалин. Он старался понять степень помехозащищённости ЗРС С-300П. По этому вопросу часто обращался ко мне. Наши беседы  для него не были пустыми разговорами. Он всё что-то мотал себе на ус, вникал в суть возможных проблем.
 
Однажды во время облёта в условиях помех большинство боевых расчетов ЗРС С-300П не смогли взять на сопровождение обнаруженные цели. Это был скандал. Оказывается Леонид Сергеевич обнаружил слабое звено «трёхсотки» и смог, договорившись с лётчиками, участвующими в облётах, создать такую целевую и помеховую обстановку, что нетренированные в таких условиях расчёты, не смогли оценить обстановку и взять цели постановщики помех на сопровождение.
 
Нужно сказать, что боевые расчёты не любили работать в условиях помех. Например, когда появлялся в дивизионе я, они начинали роптать: «Опять вы приехали и снова будут помехи». Приходилось их убеждать: «Товарищи, вы прекрасно работаете без помех. Противник всегда будет применять помехи, поэтому нужно учиться работать в условиях помех».

В связи со случившимся мне нужно было срочно разобраться в причинах пропуска целей. Ведь именно я отвечал за вопросы обнаружения и захвата целей на сопровождение. Начал изучать эту проблему на тренажёре «трёхсотки», к этому времени разработанным нашим институтом. Создавал различную целевую и помеховую обстановку, осуществлял фотографирование экранов индикаторов РПН с различным построением группы самолётов. Были сделаны около двух сотен фотографий. В ходе анализа фотографий удалось выявить закономерности, позволяющие сделать боевым расчётам предложения по работе по группе целей постановщиков помех. Был выпущен отчёт, в котором описана суть проблемы, помещены и описаны все фотографии, на их основе сделаны обоснованные предложения и выводы. Отчёт был направлен заказчику (Главное управление вооружения  (ГУВ) Войск ПВО).
 
Интересна судьба отчёта. Вначале он был подписан только мною. Во втором переиздании в соавторы был включён начальник управления. В третьем переиздании единоличным автором отчёта стал начальник управления. Он в это время должен был защищать кандидатскую диссертацию. Ему нужны были личные научные труды и их реализация. Так как я уже оставил мысль о написании диссертации, то меня этот плагиат особенно не тронул. Начальник вскоре стал кандидатом наук, а затем и генералом.

Во время проведения мною экспериментов, в Москве проходил XII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Наши гости шастали постоянно из Москвы в Ленинград и обратно. Путь их проходил мимо нашего института. Во время их проезда мне запрещалось работать на технике. Считалось, что наши противники могли уловить электромагнитные излучения от работы техники и извлечь какую-то информацию. Что такое возможно, показывали нам наши славные чекисты.
 
Проведением исследований и написанием отчёта моя работа по групповой цели не закончилась. В конце 1985 года ГУВом была издана директива, обязывающая Балхашский полигон в начале 1986 года провести соответствующие испытания ЗРС С-300П. Для проведения работ была создана авторитетная комиссия. В неё от института были включены я и мой начальник В.В.Астрахов.
 
10 января 1986 года я был направлен на полигон для участия в проведении лётных экспериментов. По приезду узнал, что мой отчёт с рекомендациями по особенностям работы по группе целей постановщиков помех почти полгода пролежал в ГУВе и только 10 января был направлен на полигон.
 
Суть проблемы боевые расчёты полигона, продолжающие испытания «трёхсотки», не знали. Я попытался объяснить им проблему и свои предложения по особенностям работы по группе целей постановщиков помех. Они мою информацию пропускали мимо ушей, говоря, что войсковые расчёты ещё не достаточно тренированы, а они, мол, работали и в более сложных условиях. Общий смысл: «Мы их шапками забросаем».
Когда прошёл первый облёт, то оказалось, что оба опытнейшие полигонные офицерские боевые расчёта цели обнаружили, но захватить их на сопровождение не смогли.
 
Отработка действий по группе целей постановщиков помех продолжалась более месяца. Было проведено около 40 одиночных и групповых облётов. В ходе их отрабатывались рекомендации по боевой работе по группе целей постановщиков помех. Одновременно разработчики системы НПО «Алмаз» искали технические пути решения проблемы. Ими был предложен новый режим работы, позволяющий сопровождать и обстреливать группу целей постановщиков помех. Между прочим, в этом случае, в полной мере, использовался предложенный когда-то мною и реализованный режим ручного сопровождения целей.

В этот приезд на Балхаш встретился со своим одноклассником по Даугавпилсу училищу Геннадием Лукашёвым. Он меня пригласил в сауну, где я получил большое удовольствие. Всегда старался во время командировок найти что-то радостное для жизни.

Работа на Балхашском полигоне по группе целей постановщиков помех продолжилась летом 1986 года. Из-за этих работ мне запретили идти в отпуск летом. 10 июня вместе капитаном Виктором Николаевичем Куликовым вылетел на полигон. Виктор, служащий в ВЦ (вычислительный центр) 2 ЦНИИ, должен был получить записи реальных сигналов отражённых от группы целей постановщиков помех. Ожидали, что анализ этих сигналов позволит построить оптимальный алгоритм их обработки, автоматически распознать и взять на сопровождение злосчастную группу. Проведение работ было необходимо начальнику Куликова, полковнику Владимиру Богданчуку. Последний, занимающийся проблемами обработки информации, хотел получить весомую реализацию для своей докторской диссертации.

Накануне по этому вопросу консультировал Богданчука и его научного руководителя, Александра Николаевича Катулева. Александр Николаевич в своё время обратил внимание на моего товарища Александра Алексеевича Рахманова и дал ему путёвку в жизнь.

До Приозёрска долетели хорошо. Вместе с нами летел генерал Олег Петрович Сидоров с комиссией, бывший начальник управления нашего института. Мы с Виктором подвязались к его комиссии и отлично доехали до желаемой гостиницы «Люкса 2».
 
Запись сигналов Виктор не получил. Представители разработчиков заявили, что это сделать  невозможно. Бедный Виктор маялся в течение месяца, пока я решал свои задачи.
 
Одновременно с участием в облётах и анализом их результатов участвовал в доработке Правил стрельбы ЗРС С-300П и Пояснительной записки к ним, в части разработки рекомендаций по боевой работе по группе целей постановщиков помех.
Работали по этому вопросу с сотрудником полигона Валерием Григорьевич Чеботарёвым. Валерий белорус, выпускник МВИЗРУ 1975 года. Не смотря на разницу в годах, он моложе меня лет на десять, мы с ним сошлись характерами и подружился. Наша задача состояла в том, чтобы, на основании результатов облётов группы целей постановщиков помех и  введённого нового режима, разработать обоснованные рекомендации по боевой работе расчёта С-300П.
 
Дело двигалось вперёд. На 30 страницах были обоснованы разработанные нами рекомендации по обнаружению, взятию на сопровождение и обстрелу группы целей постановщиков помех.

С чувством исполненного долга возвратились домой с Виктором Куликовым в начале июля. Были уставшими, но прилично загоревшими.

                Создание  математической  модели 
                пылевых  образований от  ядерных  взрывов

Изучение противника показало, что СКРы АЛКМ могут иметь ядерный заряд, который будет взрываться, как при поражении назначенной для неё цели, так и в случае её уничтожения.
 
СКРы АЛКМ летят на предельно малых высотах. При их уничтожении будет иметь место приземный или наземный ядерный взрыв. От взрыва будет образовываться огромное пылевое образование в виде пылевого столба и зоны запыления. При подготовке испытаний системы С-50, когда ожидалось отражение массированного налёта АЛКМ, возник вопрос, как эти пылевые образования будут влиять на радиолокационные характеристики РПН ЗРС С-300П, в частности, и на эффективность обороны Москвы, в целом. Провести соответствующие исследования было поручено мне.

В институте имелись учебники, написанные в результате всестороннего изучения результатов ядерных испытаний. В них имелась глава, в которой описывалась физика возникновения пылевых образований, приведены достаточно сложные эмпирические зависимости параметров пылевых образований от мощности ядерного взрыва, его высоты, характера земной поверхности и пр. Изучение этого вопроса позволило построить математическую модель пылевого образования. После проведения на ЭВМ достаточно объёмных расчётов были определены форма, геометрические размеры пылевого столба и зоны запыления, распределение плотности запыления в пространстве, её изменение во времени. Одновременно определена степень ослабления радиолокационного сигнала ЗРС С-300П, сделана оценка дальности обнаружения и устойчивости сопровождения РПН ЗРС С-300П СКРов АЛКАМ, летящих в створе пылевого образования. Результаты исследований были включены в соответствующий отчёт, а разработанная модель влияния пылевых образований на радиолокационные характеристики РПН включена отдельным блоком в модель системы С-50, оценивающая эффективность отражения массированного удара СКР АЛКМ. В это время тесно сотрудничал с Надеждой Шефовой, которая вела эту модель и которая вскоре защитила кандидатскую диссертацию. Помогли ей в этом и мои исследования по пылевым образованиям, которые учитывались в радиолокации впервые.

                Подготовка  исходных  данных
                для  унификации  зенитно-ракетного  вооружения

Зенитно-ракетное вооружение в интересах Войск ПВО страны, войсковой ПВО, ВМФ, разрабатываемое различными КБ, привело к порождению огромного парка близкой по назначению техники, эксплуатация которой в масштабах государства приводила к огромным расходам.

В начале 80-х годов Министерством обороны, возглавляемым предприимчивым Д.Ф.Устиновым, была поставлена задача 46-му межвидовому НИИ исследовать возможности унификации отечественной военной техники, в том числе и РЭС ЗРВ.
 
(Унифика;ция (от. лат. unus — один, facio — делаю; объединение) — приведение к единообразию, к единой форме или системе.
Унификация — установление оптимального числа размеров или видов продукции, процессов или услуг, приведение к единообразию технических характеристик изделий, документации и средств общения (терминов, обозначений и др.) необходимых для удовлетворения основных потребностей.
Унификация — это распространённый и эффективный метод устранения излишнего многообразия посредством сокращения перечня допустимых элементов и решений, приведения их к однотипности. Унификация является разновидностью систематизации, которая преследует цель распределения предметов в определённом порядке и последовательности, образующей чёткую систему, удобную для пользования.
Унификация позволяет повысить серийность операций и выпуска изделий и, как следствие, удешевить производство, сократить время на его подготовку).

46-м НИИ по унификации была открыта тема под названием «Элемент» к выполнению которой привлекались все НИИ Министерства обороны. В нашем 2 ЦНИИ был издан приказ о назначении ответственных за унификацию в институте и каждом управлении. Ответственным от нашего 4-го управления ЗРВ была названа моя фамилия. На моё возмущение начальник отдела В.В.Астрахов спокойно разъяснил, что это формальность, делать ничего не придётся, поэтому распишись в приказе и всё.

Расплаты долго ждать не пришлось. Из 46 НИИ пришло техническое задание (ТЗ) по теме «Элемент-10». Так как ТЗ касалось унификации РЭС ЗРВ и его составных частей, то оно было спущено в наше 4-е управление. Легко отыскали и того, кто за всё это отвечает. Работать пришлось не формально, а реально. Под руководством В.В.Астрахова было разработано тактико-техническое задание (ТТЗ) на выполнение темы. Исполнителями темы были сотрудники как нашего управления, так и других управлений.
 
В результате выполнения темы «Элемент-10» 46-му НИИ нужно было представить огромный перечень тактико-технических характеристик (ТТХ) имеющихся на вооружении РЭС ЗРВ и его составных частей. При подписании ТТЗ оказалось, что оно должно быть подписано начальником отдела полковником А.В.Пронюшкиным, отвечающим в НИИ за научное сопровождение американской программы «Стелс». Он при подписании заявил, что пока не будет в заголовке ТТЗ слов «с учётом программы «Стелс», он его не подпишет. Таково было веление времени.
 
Согласно программе «Стелс» американцы усиленно работали по созданию малозаметных для радиолокаторов летательных аппаратов. Была поставлена задача уменьшить ЭПР стратегического бомбардировщика и других летательных аппаратов в десятки-сотни раз. Поэтому в институте было принято решение все исследования проводить с учётом программы «Стелс».
 
Работа по теме «Элемент-10» никак не могла быть связана с программой «Стелс», но это не убеждало полковника Пронюшкина. Он выполнял приказ. Пришлось подчиниться и перепечатывать ТТЗ.

При подписании ТТЗ в 10-м управлении его начальник полковник Геннадий Васильевич Сенчаков резонно задал вопрос:
– При чём здесь программа «Стелс»?
Я его попытался успокоить, что это формальная запись, что с его подчинёнными, соисполнителями темы, всё оговорено и согласовано и что он только должен подписать ТТЗ. Занудливый, строгий в общении с подчинёнными Геннадий Васильевич возмутился:
– Что я вам!? Писарчук!?

Чувствовал я себя в этот момент чеховским Ванькой Жуковым, которому хозяйка «взяла селёдку и ейной мордой начала меня в харю тыкать».
 
Тем не менее, вся необходимая информация была собрана, отчёт был написан, сведения, собранные в нём оказались совершенно секретными. В институте к нему было допущено только три человека, начальник отдела В.В.Астрахов, естественно, я сам и сотрудник моей научной группы Е.Б.Логинов. Отчёт был информативный, в дальнейшем, чтобы быстро найти какую-либо характеристику РЭС, мы обращались к нему.
 
Во время подготовки материала, написания отчёта, его согласования неоднократно ездил в 46 НИИ. С его сотрудниками завязались хорошие деловые отношения. Позже этим институтом стал командовать земляк и друг, ставший генерал-лейтенантом Александр Алексеевич Рахманов, отличающийся трезвым умом, большой порядочностью, работоспособностью, уважительным отношением к подчинённым. С ним мы до сих пор (2017г.) поддерживаем тёплые отношения.

Приходилось участвовать и в работе по темам «Элемент-3» и «Элемент-4», которые вёл легендарный, труженик, полковник в отставке, бывший заместитель начальника нашего управления, доктор технических наук участник ВОВ Сергей Кононович Черненко. Он мечтал и работал над тем, чтобы для ЗРВ были разработаны унифицированные блоки, набор которых, в виде кубиков, давал бы реализовывать различные ТТХ (малая, средняя, большая дальность и пр.) ЗРС. Мы ему в этом помогали, внося в это дело предложения в рамках своей специализации.

               Участие  в  разработке  боевых  документов

В конце 70-х годов одновременно с созданием модели РНН, проведением на ней исследований, участвовал в написании Правил стрельбы для ЗРС С-300П и Пояснительная записка к ним. Исходными данными для написания этих важных документов были поступающие в институт с Балхашского полигона протоколы испытаний и технические описания системы, а также подобные документы для ЗРК С-75, С-125, С-200.
 
В 1964-1966 годах, будучи офицером наведения, при подготовке к стрельбам на полигоне Ашулук досконально изучал Правила стрельбы ЗРК С-75. Применительно к правилам стрельбы и Пояснительной записка к ним для ЗРС С-300П формулировались статьи об обнаружении и захвате различных классов целей на сопровождение РПН. Тесно в это время сотрудничал с сотрудниками 66 (47) системного отдела нашего управления ЗРВ, отвечающим за ЗРС С-300П в целом. Отдел возглавлял полковник Вячеслав Павлович Малкин, а после его увольнения в конце 70-х годов – полковник Роберт Николаевич Корецкий. Над этими документами приходилось работать на Балхашском полигоне с его специалистами.

Рабочий процесс по созданию такого важного и ответственного документа продолжался долгие годы, он постоянно уточнялся, дополнялся. Регулярно собирались авторитетные комиссии с высококвалифицированными специалистами различных организаций, которые скрупулезно вычитывали и формулировали каждую статью. Помню свои вызовы на заседание комиссии для пояснения той или иной статьи. Так как эти документы постоянно уточнялись после анализа результатов боевых стрельб и учений, то их названия начиналось словом «Временные…».

В качестве боевых документов, по инициативе Главного штаба Войск ПВО, были разработаны, при моём тесном участи, Руководство и Методики по созданию помеховой обстановки и измерению уровня помех.
 
В сентябре 1986 года во 2 ЦНИИ пришла директивой Главного штаба, которая обязывала проверить эти документы в ходе реальных боевых стрельб на 1-й площадке (234 учебный центр боевого применения) Балхашского полигона. В соответствии с директивой 29 сентября я, Владимир Семёнов из 46 отдела  института и полковник Поляков Александр Иванович из штаба ЗРВ вылетели на полигон.

1-й площадкой командовал хорошо мне знакомый с 1979 года полковник Гамов Владимир Макарович. По прибытии на полигон были начерчены плакаты для проведения теоретических и практических занятий по Руководству и Методикам. С боевыми расчётами войск были проведены теоретические в учебных классах и практические на технике занятия. Также было проведено занятие с инструкторским составом полигона. На занятиях присутствовало около 60 офицеров во главе с Владимиром Макаровичем.

Вечером 2 октября были проведены стрельбы в условиях помех. Стреляли ЗРС С-200 (Брест), ЗРС С-300П (Нарофоминск), ЗРК С-75  (Магнитогорск). Не смотря на достаточно интенсивные помехи, стрельбы прошли успешно. Лучше всех стреляла моя, ставшая родной,  «трёхсотка». За неё была особая гордость. Ведь уже 15 лет я вместе с ней. Может и мой микровклад вошёл в её эффективность. Ведь я постоянно учил боевые расчёты, как грамотно работать в условиях помех, что их не следует бояться.

Специально созданная комиссия на практике проверяла предлагаемые в Руководстве и Методиках положения. К исходу дня, по результатам работ членами комиссии был написан и подписан соответствующий протокол.
 
Утром 3 октября уехали в Приозёрск, чтобы после обеда улететь домой.