Уникум из Лисовки. 13. Поездка в Заводь

    
               Наконец-то, Мишка, пропустив тренировки, заранее навлекая на себя недовольство, а то и гнев Альберта, осуществил экспедицию в неизвестную ему Заводь. Час с небольшим в гремучей полупустой электричке – и на платформе 306-й километр поезд, певуче затормозив, исторгнул Мишку на пустынный бетонный настил с кассовой будкой.
               Обратно уехать можно было в шесть часов, и у путешественника на всё про всё отводилось почти восемь часов. За это время ему предстояло, так сказать, очертить, круг подозреваемых, выяснить, кто из жителей деревни живёт теперь в городе или ездит туда на работу. Дело было кропотливое, разговорчивое и необязательно успешное, но Мишка этого не знал, поэтому и не боялся.
               Он рассчитывал сойтись в деревне с пацанами и выведать у них нужные сведения, для чего прихватил с собой футбольный мяч, надеясь организовать на месте маленькую игру, привлечь ребятню своим искусством и пообщаться с ними накоротке.
               От платформы, раздвинув буйную лесополосу, уходила навстречу деревне просёлочная, в две пыльные колеи, дорога, больше похожая на широкую тропинку, которая через полтора километра упиралась в схоронившиеся в садах пожилые домишки. Миновав поросшее дурной травой, забытое поле, Мишка с удовлетворением увидел обрамлённый ракитами, словно ресницами, длинный темнозеленый глаз деревенского пруда, из которого, просверлив плотину, слезилась, поблёскивая, узкая местная речка. На противоположной стороне пруда, за ракитами кучерявились яблони и вишни, проглядывала геометрия огородов. Между ракитами берег устилали половики мягкой травы-муравы. Солнце, играя золотыми мускулами, накаляя землю, вытягивало из неё влагу и ваяло, словно скульптор, кудрявые, пока ещё декоративные облака, выбеливая небо.
               На траве у самой воды уже перекликалась стайка ребятишек, загоревших до густоты. Они, щурясь от яркого солнца, с невежливым любопытством, рассматривали чужака. Мишка подошёл к ним, поздоровался и задал дежурный вопрос?
               – Как вода? Тёплая?
               – Тёплая, – открыл секрет важный мальчиш, лет шести, а широкий курносый парень Мишкиных лет, уточнил:
               – Кипяток!  – и засмеялся.
               – Искупаться пустите? – весело спросил Мишка, и, сбросив сумку, достал футбольный мяч с олимпийской эмблемой.
               Контакт был налажен. Ребята постучали по мячу, почеканили, кто больше набьёт, потом, разинув рты, смотрели на Мишкины выкрутасы с мячом, долго купались в тёплой зеленоватой воде. Но ничего толком пацаны ему сообщить не могли. На вопрос, кто из деревенских работает в городе, старший безразлично как-то сказал: 
               – Дык, почти все! Кто каждый день в город на работу ездиет, а кто совсем туда переехал. Тут-то работы мало.
               Солнце уже уплывало на полуденную сторону. Новые знакомые постепенно рассосались по домам, и Миша начал ощущать легкомыслие, с которым собирался в дорогу – он забыл про еду, а ведь домой попадёт только к вечеру.
И он двинулся на поиски магазина. Впрочем, найти его не составило труда – в деревне была всего одна просторная неровная улица со старой покалеченной сельхозтехникой у некоторых дворов, с покосившимися заборами и с пустой, ухабистой, но укатанной извилистой дорогой.
              Пройдя полдеревни, Миша наткнулся на не вполне сельский строительный бытовой вагончик, обшитый белой пластиковой рейкой, с одним окном. Над дверью в торце была приколочена жестяная помятая вывеска: «Магазин». Дверь была открыта, и Миша, раздвинув занавески, вошёл.
              В узком тесном пространстве висел полумрак и липкие ленты с приклеившимися чёрными мухами, пестрели товаром стеллажи, за прилавком с весами читала книжку крупная пожилая тётка, с приятным, но скучным лицом.
              Миша попросил пачку печенья и бутылочку пепси-колы. Пока ему подавали «обед», он рассмотрел рядом с патентом в рамочке прикреплённую к полке картонку. На ней коричневым фломастером падающими буквами было старательно выписано: «Продавец Семенчук Галина Харитоновна». Увидев знакомую фамилию, Мишка оторопел, даже испугался. В голове у него вспыхивали, тасуясь, невероятные предположения и догадки. Он тут же начал перебирать их, но его остановил голос продавщицы:
              – Парень, тебе что-нибудь ещё?
              Взволнованный покупатель потоптался, замявшись, затем решился и спросил:
              – Скажите, пожалуйста, Семенчук Альберт Фёдорович вам кем приходиться? – и добавил, покраснев, – извините!
              Женщине понравился незнакомый вежливый мальчик, она улыбнулась ему, словно подбадривая, и сказала:
              – Да никем! Однофамильцы мы. Помню, помню я Альбертика, как же! Красивый парнишка, был. Но он, как школу закончил, так в деревню не вернулся, а родители, инвалиды, живут со старшим сыном. Давно уж Гришка к себе их забрал, где-то на Урале живут. А бабка ихняя тут живёт, ну Альберт к ней иногда наезжает.
Она только набрала темп разговора с приятным собеседником, как за спиной у Мишки возникли шаги и детский девичий голосок:
               – Тёть Галь, мамка просила мыла хозяйственного.
               Мишка воспользовался паузой, и, поспешно поблагодарив общительную продавщицу, распрощался. Больше ему в деревне Заводь делать было нечего, и он медленно, размышляя на ходу о неожиданном известии, побрёл на остановку, забыв про еду, и его всё время напрягала мысль: «Неужели Альберт?!». Но рассудок раз за разом отвергал её, как невероятную.
               Около платформы приискав тенистое место с мягкой травой, он улёгся на спину в ожидании поезда и позвонил Люсьене.
               – Мика, ты где? Чего не звонил? – как-то по-родственному забеспокоилась девушка, и у Мишки согрелось в душе.
               – А я в той самой деревне. Знаешь, я кое-чего нарыл, но об этом при встрече. Как у тебя дела?
               – Я всё, что ты просил, сделала, приедешь, поразмышляем.
Они долго разговаривали о разной безделице, пока у него не села батарейка в телефоне. Возвратился он домой утомлённый, голодный, но довольный. Поездка была не напрасной.