Я - не плохой, просто, я вообще такой

      Когда родился Юрочка, радости его родителей, не было предела. Собственно, это была реакция нормальных папы с мамой  и дедушки с бабушкой, которые тут же решили, что их внук вырастет умным, образованным и начитанным, будет для них светом в окошке, лучиком в тёмном царстве их, пусть и бывших, уже невзгод, будет радовать их на старости лет, согревать своим существованием и своими поступками их уже изношенные сердца.

Дедушка явившегося в этот мир  младенца, был   революционером, всегда придерживался левых взглядов, и уже заранее знал, что его внук станет  глубоко порядочным человеком. Он для этого даже книжку про настоящего человека приберёг, Бориса Полевого, собираясь, чуть не с пелёнок читать её и перечитывать своему наследнику, думая из него сделать настоящую личность, по образу лётчика Мересьева. Нет, конечно же, пожилой мужчина не мечтал, чтобы его Юрочка остался без ног, а потом, доказывая всем и каждому, а главное, самому себе, что он чего-то,  да стоит, вырос в такого же героя, который и удостоился звания человека с большой буквы. Но это не значило, что примером в жизни,  Мересьев не мог бы и послужить для его внучка.

Потому, что не достаточно только появиться на свет и сразу заявить о себе как о состоявшейся порядочности, для этого надо было и пуд соли съесть, и огонь, воду и медные трубы пройти, пусть и с помощью родителей, которые всегда рады   не только появившемуся отпрыску в их жизни, но и рады лишний раз наставить того   на путь истинный, чтобы не был он столь же тернистым, как у них, чтобы шишек как можно меньше набило их чадо, спотыкаясь о те неожиданности, которые поджидают любого человека на протяжении  всей  его длинной  и короткой  одновременно жизни.
Так считал Игорь Моисеевич, и потому и припас не только эту книжечку в мягкой обложке про настоящего человека, а и ещё кое-какую литературу, с помощью которой, думал, воспитать в родившемся внуке те качества, за которые тому потом не будет стыдно, а ему, деду, за внука.

А ещё, дедушка Юры был не   только революционером, который до того рисовал иконы для храмов и церквей, ни  только был очень образованным и начитанным человеком, ещё дедушка очень любил Юрину бабушку Раю, с которой у него состоялась такая любовь, которая бывает только в кино и в книжках. Однажды, будучи ещё  совсем юными, они встретились и сразу так сильно полюбили друг друга, что больше уже не хотели расставаться никогда-никогда, но жизнь развела их не просто в разные стороны, а по разным континентам. Но Игорь Моисеевич, который бережно, с момента их встречи, хранил фотографию своей возлюбленной у себя во внутреннем кармане пиджака, прямо у самого сердца, ни на минуту не забывал свою Раечку, как и она его, своего любимого Игорёчечка, будто и не было того расстояния между ними, в размер Тихого океана…

И однажды природа смилостивилась над влюблёнными, когда подул сильный ветер, и начавшийся сначала шторм, а за ним последовавший океанический прибой на самом деле соединил любящие сердца молодых людей, уже для того, чтобы они никогда-никогда не расставались, забросив их обоих сначала на восточное побережье Китая, а оттуда уже в полыхающую революционным огнём Россию. И, не смотря на состоявшуюся жестокую реальность их судеб, когда им пришлось всё же вновь расстаться, на тяжёлое суровое лагерное время, а потом они снова воссоединились, хотя, на самом деле их сердца и не становились одинокими, они всегда были вместе, одним единым, стучащим в унисон сердцем, Игорь и Рая дожили до рождения даже своего внука. И потому дед, зная, как жизнь бывает, не проста, но всё же порою благосклонна, очень хотел, чтобы маленький Юрочка, когда вырастет, тоже встретил свою любовь, единственную и неповторимую, ту, с которой он будет так же счастлив, как и его дед с бабкой, потому что сын Алик уже состоялся, теперь настал черёд следующего поколения династии настоящих людей,  по фамилии Кох.


                ***
         Удалось ли реализоваться мечтам Игоря Моисеевича в жизнь, сам он так и не узнал, а сын его,  Александр Игоревич так и не понял, потому что один - умер и был, как оно того и требовалось, похоронен вместе со своей любимой Раей, на одном кладбище и даже в одной могиле, они не имели права быть разлучёнными даже после своей смерти, а второй, был к тому времени, когда Юрочка подрос,  и когда о нём можно было уже судить, как о сформировавшейся личности, сильно немощен и потому Алик так и не смог в полной мере, оценить то, что выросло у него под боком из его же семени. Но, что выросло, то выросло… Да,  и было оно своё и родное. Правда, не смотря на прочитанную и перечитанную по несколько раз покойным дедом, как тому хотелось, ту книжицу   про настоящего человека, подобным Юрочка всё же не стал. Он так и не сумел до конца вылезти из той грязной лужи, из которой вечно вытягивала его мать, куда он всё пытался забраться, будучи ещё пятилетним мальчуганом. Почему его тянуло, как магнитом в эти нечистоты, от которых его испачканные коленки отмывала потом огорчённая любящая до безумия его женщина, он и сам объяснить не мог. Ну, просто, он стремился залезть в самую середину смердящего водоёма, под которым засорился канализационный сток, и стоя там, по щиколотку в грязи, кричать истошным голосом, боясь всё же наказания:

          — Я не плохой, мама, просто я, вообще такой..!

Проходящие мимо люди, оборачивались, даже останавливались, и, улыбаясь, смотрели на маленького мальчика, так смешно, пытающегося обойти острый угол, в который  его неминуемо должны были поставить строгие, но любящие родители.
Но всё же больше они, Алик с мамой Инной, любили и даже обожали своего отпрыска, и очень редко лишь мягко грозили ему пальцем за непослушание, за такое вот своеобразное желание выпачкаться и потом не мыться.

И, полностью осознав, что вслед своим поступкам можно удостоиться только редко маячащего где-то указательного пальца, и это и было всё осуждение, Юрий, который стал давно взрослым, так и шёл по жизни, словно ногами в детских башмачках месил воду в луже, из которой с таким трудом иногда вытаскивала его мать. Потом, она уже больше не могла помочь своему сыну, потому что долгие двадцать лет не вставала с кровати, поражённая тяжёлым недугом, а потом и вовсе её не  стало рядом с любимым Юрочкой, который, как мог, рассказывал бедной женщине о том, что у него происходит в жизни.

Отца он так и не научился уважать. Считал только, что тот ему всё должен, а ни он, Юра, ему,  чем-то обязан, хотя бы своим появлением на свет, впрочем, как и все те, кто позже окружал этого молодого человека  с потенциалом вовсе не  настоящего человека, которым он всё же, несмотря на чаяния деда, так и не  стал. Его только и хватило на то, чтобы успешно забыть прочитанную не раз книжку, и те приоритеты, что пытался внушить внуку его давно покинувший этот мир прародитель.

Но и не было в этом, чего-то такого необычного, в том, что Юрик, пойдя по стопам революционера старой закалки, исповедуя истинные левые идеологические ценности, во всём остальном, абсолютно не отвечал планам и мечтам своего деда, а потом и отца.

       Случившаяся неожиданная ранняя болезнь Инны, постоянная занятость на работе, не давали Александру Игоревичу возможности следить за тем, что делает его подрастающий отрок, который по-прежнему, как и в своём счастливом детстве, на любой даже укоряющий взгляд своего родителя отвечал:

         —  Я   — не плохой, просто я, вообще, такой…

И тут же опускал глаза, что означало, больше ему сказать нечего в своё оправдание.

И стареющий, вечно занятой отец, верил ему, верил в то, что предательство его сыном своих друзей, это нормально, просто такого не может быть, не может касаться его любимого Юрочки, да и потом, можно ведь, как и раньше, отряхнуться, смыть прилипшую к коленкам грязь и всё будет по-прежнему. Его сын, будет чист, как тот младенец, появлению на свет которого, так безмерно радовались его родители, не только папа с мамой, но и дедушка с бабушкой. Ухаживая за угасающей на глазах Инной, Алик не увидел, что маленький мальчик, который давно вырос, всё  так и стоял в середине той лужи и так же громко кричал, знакомое, что он просто вообще такой, но не плохой же, на самом деле.

    Действительно, а что плохого в том, что он увёл у своего школьного друга его любимую жену и сделал её своей, давно искомой половиной… Хотя, быть может, он всё ж таки избавил от унижений и страданий старого товарища, раз молодая супруга с такой лёгкостью согласилась на новый брачный альянс. А потом, после рождения двоих детей, причём, второй явился полной неожиданностью для обоих, они заключили другое соглашение, что каждый из этой пары, сам по себе.

Вместе живут, но и вместе, вернее, по отдельности, изменяют. Правда, назвали они это, ни измена, а модным словом   — свободная демократическая система. Ну, или полностью прозрачный выбор каждого… То, что потом они встречались в любовном гнёздышке не только для обсуждения общих семейных дел, дети всё же являлись связующим звеном в этих договорных отношениях, а для сексуальных утех на общем супружеском ложе, чем-то из ряда вон выходящим не считалось, да, и пальчиком уже некому было погрозить, если что.  Отец Юрика тоже отправился вслед за своей почившей женой, отмучившейся случившимся недугом.

Книжку Бориса Полевого давно сменила иная литература, в которой не рассказывалось о чести и достоинстве людей, в них не осуждались те поступки, которые совершал взрослый уже Юрий Александрович, который по-прежнему, при случае,  пожимал квадратными плечами и говорил:

             —   Нет, ну, что вы, я   —  не плохой, просто, я вообще, такой…

              —    А что такого, завтра приезжает моя бывшая коллега по работе, из Бразилии, и я не обещаю тебе, что не поднимусь к ней в номер. - Не видя в этом ничего не нормального, докладывал своей очередной любовнице Юрик.

То, что потом та больше не желала с ним даже встречаться, ни  то, что в постель ложиться, то, что он сходу   казался  ей уродливым и старым в свои пятьдесят, и она способна была только насмешливо посмотреть ему вслед при неожиданной встрече, хотя, до этого момента, она даже симпатизировала ему и сочувствовала его неудачной семейной жизни, внук старого революционера даже не замечал.

Как и не замечал все повёрнутые к нему спины нормальных людей, пусть и не из той книжки про настоящего человека, но которые совсем не мечтали даже постоять в той луже, в которой очень давно оказался этот мужчина, весь испачкался, с ног до головы, но, тоже не заметив и этого, не захотел вылезти из этого водоёма, наполненного до краёв давно уже не просто водой из засорившейся канализации, а собственными экскрементами и нечистотами.

К сожалению, часто оставляющие его в лёгком недоумении любовницы, друзья, которых не только он кидал по жизни, а и они заканчивали с ним какие-то отношения, не смотря на постоянную оправдательную, уже ставшую присказкой, фразу «Я  — не плохой, просто, я вообще такой…» уроком ему ничего из этого не служило. Тем более, что находились такие люди, которые готовы были использовать его мнимую репутацию во славу себе, и которые щедрой рукой оплачивали такие сомнительные услуги этого героя, но не из той повести, а из настоящей жизни.

Да и его преданная жена, заключившая в своё время такое своеобразное соглашение с собственным мужем, всегда была готова разделить с ним все тягости семейного ложа, потому что этот герой её романа, старел и терял былой запал на ниве  любовных утех, не только прежних любовниц.

      Слава богу, хоть кого-то устраивал этот человек, который считал себя совсем не плохим, пусть и всё сидящим в грязной луже, кому-то же надо было вытирать всё ж таки его перепачканные коленки, хотя бы для того, чтобы он не замарал чистую свежую постель, что украшала их привычное брачное ложе. Пусть и брюзжа и обвиняя мужа в том, что он не оправдал её надежд на обещанное им светлое будущее, зато в альянсе измен оба они состоялись, как нельзя лучше, даже не заметив, как однажды остались один на один. Такие оба не плохие, так друг друга понимающие, просто они вообще, оба были такими, правда, не совсем понятными окружающим, которых потому рядом с ними больше и наблюдалось. Зато настал час их истинных супружеских отношений, потому что изменять больше было не с кем, ни ему, ни ей, и они  смогли полностью насладиться обществом друг друга, как оно и задумывалось при заключении их брачного союза, а не того, странноватого альянса.

Возможно, Юрий Александрович и впрямь был не плохим человеком, о чём постоянно кричал из той лужи, но, как-то мало нашлось всё же людей, которые придерживались такого же мнения о нём самом, потому ему и приходилось периодически напоминать всем и каждому…

     — Я не плохой, просто я, вообще, такой…  —  При этом каждый раз  подставляя ножку очередному своему новому знакомому, ну, чтобы тому, понятнее было, почему случилось так, а не иначе… Хотя...