Однажды летом

Нам с Витькой, братом-близнецом моим, тогда по шестнадцать лет было. Большие уже типа. Летом нас к бабке с дедом отправляли в деревню – «отдыхать». Каждый день там начинался с того, что мы набирали воду на полив грядок. Одевали на трубу колонки, из которой вода течёт, резиновый шланг, а на рычаг вешали два кирпича на верёвке. Кирпичи тянули рычаг вниз, и вода по шлангу текла в пустые двухсотлитровые бочки. Потом завтрак, после которого мы отправлялись полоть грядки. Огород был большой, и пока мы допалывали сорняки на одном его краю, на другом они успевали вырасти вновь. Процессу этому не было конца. А вечером грядки надо было поливать. И от этого полива, как нам казалось, сорняки росли гораздо быстрее, чем культурные растения. Плюс дед с бабкой держали кур и корову с поросёнком. Мы их всех кормили и убирали за ними навоз тоже мы. В общем, отрывались на всю катушку. Вечером, правда, шли гулять, и старики не возражали, когда мы возвращались домой под утро.

Как-то раз собрались мы всей компанией ребят, и дачников и местных, идти на ночевку в лес. Место для ночёвки выбрали подальше от деревни, распределили, кто за что отвечает. Девчонки должны были по поводу вкусняшек и салатов подумать, а на нас, на парнях – шашлык, выпивка (это были девяностые и законодательство было гораздо мягче, так что мы отрывались как могли) и обустройство лагеря. Перед самым походом погода внезапно изменилась – небо затянуло тучами, периодически шёл дождь. Это было хорошо! Почему? А потому, что поливать не надо было! И полоть тоже. Бабка ведь не зверь и не выгоняла нас работать в такую погоду. Время шло к походу, и многие из желавших идти в лес стали выказывать сомнения по поводу разумности ночёвки в такую сырость. Но парней, решивших блеснуть перед девчонками удалью и опытом (ну а также круто гульнуть на природе), уже было не отговорить от этой затеи, и они уломали-таки не переносить день похода, убедив всех (особенно девочек) в том, что будет «сухо и комфортно».

И вот за день до часа икс парни отправились на место. Колян, наш сосед, взял у отца жигуль-«четвёрку». Мы сложили задние сиденья и погрузили в машину инструмент и материалы, ну и забрались в неё сами. Все шесть человек. Надо сказать, что место для ночёвки мы выбирали не абы как. Лагерь собирались разбить на живописном берегу реки. Лес там подходил совсем рядом к берегу. На этом месте часто останавливались рыбаки, охотники и прочие отдыхающие, так что место это было вполне обжитое и приспособленное к культурному отдыху. Мы подремонтировали стол, скамейки и навес, натаскали валежин и сучьев, за которыми пришлось забираться вглубь леса, потому что весь сухостой вблизи лагеря давно сожгли в кострах наши предшественники. Тем не менее, дров нам должно было хватить. Вот и все приготовления. Забрав инструмент, мы уставшие и грязные, двинулись в обратный путь. Ехать назад было гораздо комфортнее: доски и полиэтиленовую плёнку мы использовали, а инструмент сейчас лежал в багажнике, громыхая на каждой кочке. Да, ехали друг на друге, но всё равно удобнее, чем сидя и лёжа в неестественных позах на твёрдом, тряском полу, вместе с досками и лопатами.

Хорошо укатанная лесная грунтовка шла мимо старого кладбища. На нём уже давно никого не хоронили. Надгробия и кресты стояли ржавые и покосившиеся, если были железными, а деревянные кресты на многих могилах давно уже сгнили, и только заросшие травой холмики, похожие на грядки, напоминали о том, что там под толщей земли лежит чей-то истлевший труп. Лишь немногие могилы отчасти хранили свой траурно-нарядный вид. Видимо, к ним время от времени всё-таки приезжают родственники и наводят там порядок. А ещё на этом кладбище очень много грибов. И не какие-то там сыроежки, а самые что ни на есть белые грибы. Крепкие лесные красавцы, что так и просятся в корзину. Интересно, что вокруг кладбища никаких грибов, в радиусе метров эдак двухсот вообще не растёт. Словно грибы бегут оттуда под защиту мёртвых. У нас с братом грибы прочно ассоциировались с жареной картошкой, щедро сдобренной сметаной и укропом. Дед мастерски готовил это блюдо и мы всегда требовали добавки, к его великой радости. Только вот грибы эти на кладбище никто не собирал, несмотря даже на то, что черви в этих грибах не заводились. Хорошо помню, как мы в лет десять ходили за грибами с бабкой. Мы с Витькой, радостные, набрали на кладбище этих белых и стали хвастать перед бабушкой своей удачей. Бабка вставила нам люлей и велела отнести грибы обратно и никогда больше не брать с кладбища ничего.

-Не кладбище это, а погост! Вы что, и в гости так ходите? Вламываетесь да хватаете всё, что подвернётся? Нет ведь, наверное? Вот и на погосте нельзя так. Туда навестить мертвых приходят. Показать, что любят и помнят. В «гости»! Отсюда и слово чудное такое. Не ваше растет там, и брать с погоста нельзя ничего! – объясняла нам бабка. Вместе с ней мы вернулись тогда к погосту и высыпали всю свою добычу. А ещё бабка заставила подошвы сапог об траву вытереть, чтоб «землю могильную домой не тащить».

А ещё с кладбищем этим была связана местная легенда о том, что когда-то очень давно там был похоронен злобный колдун: «зарыт в яму не в гробу, а в мешке; без креста и панихиды». И вот, дескать, с того времени каждое полнолуние он, превратившись в вурдалака, выбирается из могилы и бродит по кладбищу. И если кто-то будет в это время идти мимо, то мертвец этот непременно набросится, выпьет всю кровь и сожрёт вместе с костями. Все дети в деревне знали эту страшилку. Бабкины сказки для детей…

В лес планировалось ехать на машине. Этой же четвёрке. Планировали перевезти всех за несколько ходок и обратно вернуться так же. Вот только Коляновского отца неожиданно вызвали из отпуска на работу, и рано утром он уехал. Предстояло идти пешком, волоча с собою вещи. Все расстроились поначалу, но никто не сдался. Идти оказалось весело. Наверное, если бы удался первоначальный вариант, то было бы гораздо скучнее. За анекдотами и дружескими подначками мы и не заметили, как добрались до места. Вечер. Весёлый трёп и песни под гитару. Сигаретный дым и спиртное из пластиковых стаканов под ароматный шашлык и салаты. Здорово! С уровнем алкоголя в крови росло желание покуражиться и пощекотать нервы. А тут ещё и луна просвечивала сквозь косматые тучи… В общем, разговоры плавно свернули к страшилкам и жутким историям. Это длилось недолго и быстро наскучило. Но тут Дима вдруг вспомнил старую деревенскую легенду про наше кладбище. Он был мастак рассказывать разные истории, и получалось это у него так смешно и образно, что слушать его было в удовольствие. Страшилка, что называется, зашла. Кладбище-то рядом совсем, полутора километров не наберётся. И тот же Дима, ведомый жаждой приключений, стал подбивать всех идти на кладбище и искать вурдалака.

Стоит ли говорить, что зачинщиком всех самых интересных событий в нашей дачной жизни был именно Дима? Талант у него, наверное! И вот идём мы под покровом ночи, шестеро парней и четверо девчонок, на кладбище. В руках фонари и палки подобранные в лесу (был ещё топор, но мы его не взяли, потому что с пьяных глаз не смогли его найти), а на физиономиях предвкушение приключения, которое будет здорово потом вспоминать и обсуждать. С воплями, шутками и матом наша шумная компания миновала границу старого погоста, обозначенную давно рухнувшим и мирно догнивающим сейчас деревянным заборчиком. Мы бродили, орали, свистели и звали колдуна-вурдалака:
-Эй, колдун, выходи!!!
-Выходи, не тронем!!!
А Дима с Никитой для смеха завели кричалку с детских утренников:
-Снегурочка! Снегурочка!-за что были вознаграждены взрывом хохота
Никакого колдуна и уж тем более вурдалака мы, конечно же, не нашли и, заскучав, уже решили вернуться обратно. Далеко мы не ушли. Нам в спины ударил ужасный, леденящий кровь рев. Мы обернулись. Среди могил, в жидком свете луны, подсвеченный фонариками, стоял настоящий монстр из ночных кошмаров. У монстра был крючковатый нос с огромными ноздрями, по-звериному вытянутая вперёд пасть была набита острыми зубами. Низкий, скошенный лоб и длинные заострённые уши тоже не добавляли очарования покрытой морщинами морде. У чудища были длинные руки, оканчивающиеся цепкими пальцами с острыми когтями, горбатая спина и мускулистые ноги. Всё тело жуткого существа покрывали отвратительные складки и морщины. Мы стояли, оцепенев от ужаса. Надо было бежать, но ноги будто примёрзли к кладбищенской земле. Дав собой налюбоваться, неведомая тварь зарычала ещё громче.
- Мама! – пискнула Иринка, стоявшая впереди меня, и упала в обморок. Если честно, я и сам готов был последовать её примеру – так страшно мне никогда ещё не было, да и остальным, я думаю, тоже. Наступила гробовая тишина.
- Ик! А давайте его отп@@@им! – вдруг прозвучал во тьме пьяный голос Никиты, моментально разрядив обстановку.
- Вали урода!!! – словно боевой клич, выкрикнул Леха-каратист. С бесстрашием самурая он бросился на монстра и с разворота вмазал ему ногой по морде. Вурдалак (а был это именно он) плюхнулся на задницу и ошарашенно уставился на нас. Он рыкнул. В этом рыке прозвучало столько возмущения, что, если бы он умел говорить, прозвучало бы, наверное, что-то вроде «Вы чо творите?!». Долго возмущаться Лёха ему не дал, врезав ещё раз. Вурдалак опрокинулся на спину и каким-то неуловимо-быстрым движением вскочил на ноги. В этот момент нас неожиданно отпустило и со страшными криками мы бросились на вурдалака. Мы колотили его палками, били  ногами, гоняли пинками по всему кладбищу. Наконец несчастный вурдалак, спасаясь от побоев, забрался на сосну. Мы стали бросать в него всё, что попадётся под руки. Вурдалак сперва рычал и уворачивался от летящих в него предметов, а потом дико завыл, задрав уродливую морду в ночное небо. Едва вой утих, из могил, расшвыривая комья земля, полезли мертвецы. Это были скелеты, кое-где прикрытые лоскутами высохшей кожи. Что мы почувствовали? Ничего нового. Нам и так было весело и страшно. Только теперь мы яростно лупили восставших из могил скелетов. Это было здорово! Ветхие костяки вдребезги разлетались под нашими ударами и их разбросанные по земле кости уже не пытались воссоединиться друг с другом. В побоище участвовали все, включая девчонок. Даже трусиха Ирка азартно поддавала жару какому-то подвернувшемуся под руку анатомическому пособию. Было даже жалко, что кладбище такое старое и большинство скелетов давно превратились в труху. Вурдалак всё это время наблюдал за сражением с дерева и подбадривал свою команду ревом, но победила сборная живых.
 
Мы собрались под деревом. Вурдалак понял, что сейчас к нему придёт северный пушной зверь песец и испуганно завизжал.
- Надо ему в сердце кол осиновый вбить! В фильмах всегда так с вампирами делают, –уверенно заявил Серёга.
- Где ты сейчас, ночью, осину искать будешь?
- Я её где хочешь найду! Это вы, городские, сосну от мухомора не отличите, а я тут, в этом лесу, каждый пень в лицо знаю! Вы только этого посторожите, а я щас! – заявил  Сергей и скрылся во тьме. Он действительно быстро вернулся, волоча ствол молодой осины. Парень срубил его ножом, о котором совершенно забыл в пылу драки, и теперь с помощью этого ножа он быстро выстругал острый кол и рогатину.
- Этим его за шею к земле прижмём, чтоб не укусил.
Осталось только ссадить нашего зубастого приятеля с дерева. У меня под ногами валялся череп. Я поднял его с земли и, незаметно обойдя дерево, метнул его в вурдалака. Первый же бросок неожиданно получился удачным – вурдалак не удержал равновесие и шмякнулся об землю, где мы и придавили его к земле, крепко держа за руки и ноги. Я взял у Серёги кол и приставил к тому месту, где у человека должно было находиться сердце. Навалился на кол всем телом, но острая деревяшка никак не хотела протыкать тело истошно визжащего монстра.
-На, черепом вдарь, – сказала Маша, протянув «орудие». Я взял череп, просунув пальцы в пустые глазницы и, хорошо размахнувшись, нанёс первый удар. Я бил снова и снова, удар за ударом вгоняя кол в грудь вурдалака, пока тот, наконец, не затих.

Мы стояли и тупо таращились на только что убитое нами существо из народного фольклора.
-Эй, воины света! Пойдём отпразднуем победу над силами зла! К тому же время-то ещё детское, всего полвторого! – радостно воскликнул Дима.
Это вывело нас из ступора, а извлечённые из рюкзака две полторахи пива утолили жажду и подогрели интерес к продолжению банкета. Мы вернулись в лагерь, возбуждённо обсуждая подробности ночного побоища. Хорошо, что с запасом взяли спиртного и продуктов – это было очень кстати. Мы пили, ели и горланили песни «Короля и Шута», распугивая лесную нечисть пьяными воплями. Угомонились только под утро, расползшись по палаткам и забывшись крепким сном. Проснувшись, мы обсудили наше ночное приключение. Все говорили, что им было страшно, и хвалили Лёху. Если бы не его решимость, то, наверное, вурдалак бы очень вкусно нами поужинал. А учитывая, сколько мы выпили, ещё и нажрался бы в хлам. И всё же без смеха вспоминать всё это не получалось. Смеялись до слёз. А потом, успокоившись, решили навести на кладбище порядок, заодно заметя следы ночного побоища. Вопреки ожиданиям, особого бардака мы не обнаружили. Поваленных крестов и покосившихся надгробий там и без нас хватало. А вот кости… с ними было сложнее. Дело в том, что некоторые костяки мы разнесли в пылу драки по косточкам, и теперь было невозможно определить, где чьи останки. С могилами тоже беда. Как понять, кто откуда? Решили не мудрить: аккуратно собрали относительно целые скелеты и похоронили заново, ссыпав кости в разрытые могилы. А с тем, что осталось, поступили так же. Понятно, что делать так нельзя, но и оставлять останки людей так нельзя тоже. Думаю, мёртвые на нас всё-таки не обиделись. А живые ничего не об этом не узнали.

Тело вурдалака было там, где мы его оставили. Его здорово поджарило на солнце и сейчас он представлял из себя дико уродливый, скрюченный скелет, обтянутый обугленной кожей. Его могила нашлась на самом краю кладбища, куда его и зарыли. Мы выносили с погоста поваленные деревья и ветки, и за этим занятием нас застали баба Лида и баба Лена, две пожилых женщины с нашей деревни, отправившиеся за черникой в лес. Они с бдительно поинтересовались, чем это мы тут заняты. Получив ответ, что, мол, на общественных началах, влекомые благородными мотивами, решили сделать доброе дело и навести на кладбище порядок, бабки изумлённо заохали, похвалили и, восхищённые нашим поступком, пошли дальше, твердя друг другу, что не такая уж нынешняя молодёжь и потерянная, и прочее в том же духе.

Вот такая история приключилась с нами однажды летом.