Прыжок

Отличное солнечное утро. Вещи Сергей упаковал ещё вчера, сейчас он прогревал двигатель и проверял, надёжно ли закреплён багаж…

После похорон отца он разгребал его вещи и случайно уронил с полки старые фотоальбомы. Один из них раскрылся в падении и остался так лежать. Сергей поднял его и, перелистнув несколько страниц, решил забрать этот и остальные альбомы к себе и уже дома, уютно устроившись в кресле с кружкой кофе, всё пересмотреть. Так он и сделал. На большей части снимков был отец. Его детство. Потом армия, какие-то посиделки с его друзьями, которых Сергей не знал. Горы, лес, походы… А вот и мама – ещё совсем молодая. Дед с бабушкой, деревня, свадьба родителей. А вот уже и он – Серёга. А вот здесь он уже постарше. Фотографировала мама, наверное. Ему лет десять. Он с отцом ловит рыбу в омуте на речке. Деревня, опять деревня. Очень много фотографий с видами деревни. А вот фотография, на которой Сергей с другими ребятами из той же деревни. Такие смешные все…. Сергей отложил альбом и, поднявшись из кресла, подошёл к книжному стеллажу, который занимал почти всю стену. Вот на этой полке стоит весь его, Сергея, фотоархив. Просмотрев альбомы, он взял один из них. Деревня, значит… Был там парень, Гриша его звали. Серёгин одногодка и тоже дачник. Эти снимки делал он, а потом как-то зимой прислал ему толстую пачку фотографий. Гриша увлекался фотографией, даже места занимал на выставках. Сергей раскрыл альбом, впервые за много лет… Компания ребят. Все вперемешку, и деревенские, и дачники. Вот Серёга держит за руку совсем юную девушку с длинными, до пояса волосами. Снимки чёрно-белые и выцвевшие. Настя! Ему тогда было шестнадцать. А ей пятнадцать. Огненно-рыжая с огромными зелёными глазищами. Невысокая – ему по плечо. Она была его первой любовью. Первая любовь, она у всех когда-то была, да не у всех такая. Она была взаимной. Горячей и страстной. Яркой, как вспышка на солнце.

Купленный в прошлом году Хонда Африка Твин резво нёс его по трассе. Удивительные вещи происходят с человеком, когда тот садится на мотоцикл. Уже первые километры встречным ветром выдувают из головы все тревоги и заботы. Как будто погружаешься в детство, в то волшебное время, когда мир был ярче и понятнее. Когда любовь была навеки, как китайская стена, а дружба нерушима, как могучий утёс, о который разбиваются волны и время, не в силах его сокрушить. Наваливаешь газу, и с тебя сдувает всю шелуху, оставляя просто человека. Это как полёт, когда телом ощущаешь упругую волну воздуха, становящегося таким плотным при ускорении, что кажется, будто расправь как крылья руки и взлетишь на самом деле. Вот и сейчас Сергей летел сквозь просыпающийся, лениво потягивающийся в постелях город. Солнце ещё не успело раскалить асфальт и бетон, превратив улицы в духовые шкафы. Скоро отовсюду хлынут машины, люди, и закипит, взорвётся шумом моторов, пиликаньем тысяч телефонов, воем сигнализаций, обрывками миллионов голосов суетная столичная жизнь. Сергей ехал и думал об этом. Он представлял себе город огромным живым существом, обладающим собственным разумом. Некой сущностью, заставляющее людей жить по своим законам, подчиняться его биоритмам. Эдаким жадным и вечно голодным спрутом, питающимся человеческими чувствами и эмоциями, подчиняя с каждым днём тысячи новых людей, с каждым годом становясь сильнее и больше, поглощая посёлки и деревни. Глупо, наверное, но Сергею всегда казалось, что в любую поездку на мотоцикле надо отправляться именно рано утром, пока город спит. Иначе потом он непременно обнаружит беглеца и будет всячески мешать, цепляться и отвлекать, лишь бы не дать ему покинуть своих пределов.

Сейчас он едет в давно забытое им место, чтоб окунуться в то время, когда жизнь была насыщена теми самыми яркими эмоциями, красками и настоящими чувствами, которых ему так не хватало сейчас. Те, которые он искал и находил во время путешествий на мотоцикле, воспринимая их как эхо беззаботности и счастья, доносящееся из детства-юности. Он хотел пройтись по знакомым улицам, дыша тем воздухом, которым дышал тогда. Увидеться с Настей. Если не уехала никуда, или не вышла замуж. Сергею казалось, что это очень бестактно – лезть с воспоминаниями о былой любви к замужней женщине. Поэтому он заранее решил не приближаться к её дому, если узнает, что та не одна. А ещё очень хотелось встретить хоть кого-то из того времени. Наверняка ведь остался кто-то в деревне. А может, тот же Гришка возит туда на лето уже своих детей. Дети, семья... Сергей неожиданно задумался о том, что ему сорок два в этом году стукнет. Многие знакомые и друзья в этом возрасте уже боятся внезапно дедушками стать. А вот у него что-то не складывалось. С женщинами проблем никогда не было. Только вот дело дальше секса никогда не заходило. Становилось скучно, и очередная пассия, которая «очень даже ничего», плавно переходила в разряд «бывших». Возможно, та самая, одна единственная ждала его где-то, но ему всё никак не попадалась. Или, может, он искал не там. Одна очень хорошая подруга сказала ему однажды, что он абсолютно не способен любить. Без вызова и не в упрёк, а так. Просто констатировала факт. Он нисколько не обиделся тогда. А на что, собственно, обижаться? Действительно, ни к кому из тех женщин, что у него были, никаких чувств он не испытывал. Любил он только Настю, и то было это настолько давно, то он уже и не помнил, каково это чувство на вкус.

…То прекрасное лето закончилось очень плохо. Дом бабушки с дедушкой, дача – сгорел. То ли замыкание в старой проводке, то ли ещё что-то. Пожарные приехали, когда уже были не нужны. Сергей и Настя прощались друг с другом. Оба зарёванные, понимающие, что увидятся нескоро и что ужасный миг расставания никак не отложить. Жаркие объятья и поцелуи, клятвы и обещания любить и не забывать. Он не получил от неё ни одного письма. А сам отправлял их каждую неделю. Его пожирала тоска. Он видел её во сне каждую ночь и не хотел просыпаться. Однажды отец сказал, что участок в деревне выставлен на продажу, потому что нет денег на то, чтоб заново отстроить дом. В этот миг в его душе всё оборвалось. Он понял, что не увидит её больше. Всё его мечты и желания пошли под откос. Началась беспросветная глухая депрессия… Но, как известно, время лечит. И эта трагедия нелегко и совсем не сразу, но была пережита. Сергея закрутила «жизнь»: школа, армия, институт, неплохая работа… Он больше не вспоминал о Насте.

Ну всё. Последний поворот. За ним уже деревня. Сам не зная от чего, Сергей сильно волновался. Он остановил мотоцикл и спешился. Какое то время он стоял, приводя чувства в порядок. И вот, решившись, он повернул ключ. Деревня изменилась не сильно. Несколько домов стоят с заколоченными окнами. Два дома совсем новые. Их недавно построили, может год или два назад. Полно дачников. На улице играют их дети. Прокатившись по знакомым улицам, он свернул в край, где когда-то был их дом. Вот та самая берёза – из детства. Всё такая же, как тогда. А вот у новых владельцев участка что-то не заладилось. Один только новый фундамент, и тот здорово зарос травой. Сергей двинул дальше. Вот дом Осиповых. Когда-то он дружил с их сыном Олегом. Сергея встретил высокий забор. Снизу, на высоту полуметра, он был сложен из кирпича, выше новенький профлист. Венчал конструкцию аккуратный конёк, тянувшийся по всей длине забора. Кованная калитка под таким же коньком-крышей и стилизованным под старину фонарём. «Если Осиповы дом не продали, то дела у них идут неплохо»- подумал Сергей и вдавил кнопку звонка. Через какое-то время послышались шаги и молодой женский голос спросил:
-Кто?
-Извините, а Осиповы ещё здесь живут?
-Живут, куда ж они денутся-то? – ответил голос с насмешкой. Он показался Сергею очень знакомым.
-Вы-то кто будете?
-Я Сергей Ольховский. У нас тут дача была….
Калитка внезапно распахнулась. На Сергея смотрела плотная, высокая миловидная женщина с аккуратно убранными в хвост чёрными как смоль волосами
-Серёга?! Правда, что ли ты?!
-Светка?
- Ну входи уже, чёрт бородатый!
Да, Светка. Вредная и язвительная, он старался лишний раз не пересекаться с ней ни по какому поводу. Острая на язык, никогда не лезущая за словом в карман Светка не могла прожить ни дня, чтоб не поддеть кого-нибудь. Не со зла, а просто так, из спортивного интереса. С Олегом, норовистым, резким и упрямым, они вообще были как кошка с собакой. Сергей никогда бы не подумал, что Олег женится на ней. Дела у Осиповых и правда шли неплохо. Их семья всегда держала скот. Так вот и теперь держат. Но Олег превратил это подсобное хозяйство в приносящее доход дело. Короче, фермер Олег теперь. А сейчас его не было, по делам уехал, а дети, их у Олега со Светкой двое, гуляли где-то. Сергей пил чай с вареньем и болтал со Светкой о жизни. Весело смеялись, вспоминая свои детские проделки и забавные истории из того времени. За разговором Сергей хотел спросить о Насте, но почему-то никак не мог решиться. И тут…
-Настю-то вспоминал в Москве своей? – вдруг спросила Светка, словно угадала его мысли.
-Вспоминал! Письма писал ей каждую неделю. А в ответ ни строчки.
-Она тут, как вы уехали, места себе не находила от тоски. Всё только и говорила, что о тебе. А когда слух прошёл, что участок продаёте, так вообще слегла. Я помню, её две недели в школе не было. А когда поправилась, всё равно сама не своя была.
-Странно. Я тогда думал, она забыла обо мне. Могла бы и написать.
- А она писала. Не реже чем ты, наверное.
Сергей удивлённо уставился на неё
-Сейчас расскажу. Она письма на почту таскала. Всё ждала, что напишешь ей, а от тебя ни весточки. Извелась вся. В общем, до лета ходила как ушибленая. А потом в реке её нашли мёртвую. Говорят, утопилась. В омуте.
Сергей дёрнулся и горячий чай пролился ему на ногу. Внутри его что-то оборвалось. Что-то такое, о чём он даже не подозревал. Стало как-то не по себе. Куда-то пропали из головы все мысли, и от чего-то щемило сердце, а где-то глубоко внутри его души тяжелыми волнами разливалась неизвестно откуда взявшаяся черная тоска.
-…Её когда хоронили, баба Катя, помнишь такую? Почтальонша наша, ну так вот. Она перед мамкой Настиной на коленки бухнулась тогда. Всё ревела, прощения просила, что дочку её до самоубийства довела. Она ведь с Настиной мамкой-то не в ладах была. Лаялись друг с другом постоянно. Она видит, что Настя мучается, ну и решила отыграться на девчонке. В общем, ваши письма она дома прятала. И когда баба Катя прощения просила, то письма эти еёной матери отдала. Ох и много их было!
-Живы её родители?
-Нет. Померли уже давно.  Через месяц батьку её медведь на охоте порвал. Беда, она же одна не приходит. Мать Насти, как его схоронила, пить стала. Ну, вот так и сама загнулась.
-Сука эта баба Катя!
-Ещё какая. Она через неделю после похорон от сердечного приступа померла. Бельё полоскать пошла на омут. Так её на мостике и нашли. Помнишь, ныряли ещё с него?
-Помню, как не помнить?
-Так вот. С той поры никто больше там не нырял и не купался. Сначала боялись. А потом просто забыли это место, и ходить туда перестали. Как отвадило всех. Кроме дачника одного. Он там лодку свою оставляет.
Поболтав ещё час, Сергей стал собираться.
-Оставайся. Завтра Олежка приедет. Обрадуется. Баню натопим. Я ему звонить не буду – пусть сюрприз будет.
-Блин, я чёт и не подумал. Хорошо. Только это, я хочу ещё побродить, пока не стемнело. Олег-то не приревнует, что у вас ночевать буду в его отсутствие?
-Может, и приревнует. Ну если боишься, под забором ночуй! – И показала язык.
«Как была язвой – так и осталась», – подумал Сергей.

Вот и омут. Когда-то место купания, а теперь, если верить Светке, «нехорошее место» из деревенской легенды. К мостику ведёт широкий прокос. А сам мостик новый. Только стоит на старых сваях. Они из лиственницы – ещё лет сто простоят. На мелких волнах тихо покачивается лодка неведомого дачника. Когда-то здесь, на берегу костры жгли. Вот в двух метрах влево от прокоса совсем заросшее травой костровище, обложенное по кругу камнями. Это Серёга с пацанами постарались когда-то давно. Серёга побродил в прибрежном подлеске и вернулся с охапкой сухих веток. Потом приволок ещё две здоровенных валежины. Ещё много времени до вечера. Сергей снял с багажника раскладное кресло и достал из кофра полотенце. Очень хотелось искупаться. А так как суеверным Сергей никогда не был, то уже через несколько минут он, как когда-то давно, разбежавшись по мостику, рыбкой нырнул в омут. Он плыл под водой, пытаясь достать дно. Вода здесь, на глубине, ледяная. А её толща всей массой давит на барабанные перепонки. «Нет! Не достану!» – подумал он и стал всплывать.

Он сидел у костра и думал о том, как странно и глупо всё сложилось. Письма не доходили до адресатов из-за злости глупой старухи. А он-то тоже хорош! Мог бы найти способ увидеть её. А вот теперь Насти нет. И родителей её тоже. Ему было грустно. Он смотрел,  как пламя лижет подброшенные в него сучья, а внутри горят ярко красные угли. Совсем как угли того костра, что однажды ребята запалили на берегу, ниже по течению. Хотели отпраздновать Ивана Купалу. Как это делать, никто не знал, но знали точно, что через костёр прыгать надо. Костёр получился хороший, большой. Высоко и с рёвом горело пламя, трещали сучья. Только вот ни у кого из ребят не было желания лезть в пламя. И тут Светка и крикнула:
-«А пусть «Жених-и-Невеста» первые прыгают!».
Прыгать-то хотели все, но никто не решался быть первым. А тут неожиданно появилась возможность сделать кого-то первопроходцем. Все стали кричать и подбадривать их. Сергей отшучивался как мог. Он совершенно не хотел лезть в огонь сейчас. Он считал, что надо подождать, пока пламя немного утихнет. А ещё он боялся, что Настя обожжётся. Всё-таки очень уж высокое было пламя. Тут Настя взяла его руку своими тонкими пальчиками. Он невольно взглянул в её зелёные глаза. Ему очень нравилось в них смотреть. Это было странно. Он чувствовал в такие моменты, что околдован ею, что сделает всё, о чём она попросит. И он совсем не был против этой её власти. Он тонул в её колдовских глазах, задыхаясь от нежности и любви к ней…
-Давай! – прошептали её губы. И он прыгнул…

Сергей дёрнулся и проснулся… Это ж надо?! Заснул сидя у костра! Уже стемнело. Догорел закат и в небе поднялась луна. Сергею совершенно не хотел доставлять неудобство Светке, возвращаясь за полночь, и поэтому надо было собираться. Костёр почти погас, но подумав, Сергей всё-таки решил залить его водой. С канистрой  Сергей спустился к реке и, сделав пару шагов по мостику, застыл на месте как вкопанный. На самом краю мостика, спиной к нему сидела обнажённая девушка. Луна, солнце мёртвых, заливала её своим холодным светом, серебря её кожу. Она расчёсывала густые длинные волосы гребнем, и казалось, будто свет луны серебряными нитями вплетается в пряди волос. Сергей стоял, не дыша, зачарованный.
-Проснулся! Ты так сладко спал, что я не стала тебя будить.
Этот голос! Слышимый и любимый когда-то, он кнутом стегнул Сергея. По спине пробежал холодок, а сердце замерло…Девушка поднялась на ноги и пошла к нему. Их разделяло не больше четырёх метров. Он уже видел её такой, когда они купались по ночам вдвоём, и он не мог ошибиться. Настя! Это была она. Но как? Её руки обвили его шею. Её огромные глаза, горящие зелёным пламенем. Её губы…

… Они влетели в пламя костра, крепко держа друг друга за руки. И приземлились на той стороне, так и не отпустив рук. Ребята кричали что-то одобрительное. А он целовал её.
-Знаешь Серёжа, есть такая примета: если парень с девушкой на Купалу, взявшись за руки, через костёр прыгнут и рук не отпустят, то никогда потом не расстанутся. Мы ведь никогда не расстанемся?
-Никогда…

…У него кружилась голова. Мысли бешено вращались цветными картинками, сменяя друг друга как в калейдоскопе. Любовь к ней, жившая когда-то в его сердце, оказывается, никуда не делась. Она затаилась, спряталась, копя силы, ожидая момента встречи. И вот теперь она, ничем не сдерживаемая, сметала на своём пути годы, горечь разочарований, воспоминания о ненужных женщинах, что были в его жизни. Плавила и испепеляла своим жаром всё, что было в его жизни после разлуки с ней. Как будто и не было тех лет. Любовь затопила его полностью горячая и яркая, как вспышка на солнце.
- Я никогда не отпущу тебя больше! Пойдём со мной, Серёжа, любимый мой! Там мы всегда будем вместе, вечно!

Сергей не мог сказать ни слова. Они выветрились куда-то из его головы. Он обнимал её. Такую желанную, потерянную когда-то и обретённую вновь. Его сердце бешено колотилось в груди. Он снова тонул в её огромных колдовских зеленые глазах. Он задыхался от нежности и любви к ней. Он сделает, что угодно, лишь бы не расставаться с ней, и если будет надо, то пойдёт за ней куда угодно.
-Давай! – прошептали её губы.
 И он прыгнул…