Прошляк

Вор хотел выйти к раю по дороге из ада.
Но с такими крестами не пускают туда...
                А. Орешник

… Он сидел в приемной, греясь и борясь со сном, который в тепле накатывал всё сильнее и сильнее, будто голодный организм подсказывал самый лучший способ борьбы с голодом – уснуть.
Но спать было нельзя. Не для того он добирался сюда, чтобы опростоволоситься с первого шага.
Начальник вошёл тихо и быстро, мельком глянул на сидящего ходока, быстро обшарил его взглядом и остановился, понимая, что у него в приемной сидит не просто проситель, а сиделец, бывший зэк.
- А вы зачем  ко мне пришли, сударь? – спросил начальник.
- Я по личному вопросу, у меня вопрос о моей жизни, - произнес  ходок.
- Ну, раз так, проходите, посмотрим, что за вопрос о жизни такой, - начальник пропустил прибывшего в кабинет.
Начальник разделся, рукой показал на стул перед своим рабочим столом,  сам прошёл на место и присел в кресло.
- И сколько же раз вы умудрились приземляться за свою жизнь? – спросил он пришедшего человека.
- Семь, гражданин начальник, - ответил тот.
- Как звать вас – спросил начальник.
- Павел. Павел Андреевич Осмольков. Судим семь раз, последний – за нарушение паспортных правил, на два года, освобожден по УДО, год досрока.
- Это кто ж так отомстил, что по такой плёвой статье за можай загнал? – спросил начальник. 
- Участковый наш. Невзлюбил он меня. Уезжай, говорит, а то посажу. А куда ехать-то? Я мать двенадцать лет не видел, забыл, как город выглядит. Да и денег нет. Идти опять красть – не хочу. Мне уже 50, и здоровья уже нет. Кроме зон в памяти ничего не растет. Вот и пробрался сюда – может, устроюсь где, хоть заработать что-нибудь, может, и жизнь наладится.
- И на что же вы надеетесь? У нас зона погранрежима. Сюда приезжают только по вызовам. На конкретную должность. А вы так смело…  Документы есть какие-нибудь?
- Есть. Справка об освобождении, больше пока ничего.
Он достал синюю справку с фотографией, печатью,
- И как пробрался сюда?
- Да как? На перекладных, из Тюмени в Салым, из Салыма в Сургут, из Сургута в Ноябрьск, далее до Корочарово, оттуда через Уренгой в Пангоды, потом вот в Старый Надым. А там пешком через переправы и сюда. Делов то всего ничего.
- За сколько времени?
- За две недели, чуток больше.
- Давно ел? – спросил начальник.
- Дня два назад. В Старом Надыме люди добрые приютили и покормили. А так…
- Ясно. И что прикажешь мне делать с таким вот специалистом на все ноги?
- Мне бы помочь устроиться на работу, куда-нибудь на трассу, в глухомань. Я ведь работы не боюсь…
- А она тебя не боится? Ты из «мужиков»  или из «шерстяных», каким  тебя считать?
- Нет, я ближе к мужикам. Мне работать надо. Сам прошу ведь, не из-под палки. Помогите, пожалуйста, гражданин начальник…
- Постой. Я-то ведь вашу жизнь знаю. Не можешь ты быть просто  ближе к мужикам. Там или-или. Середняков не бывает, так ведь?
- Ну, да. Если проще, «прошляк»  я. Всё в прошлом. И от друзей ушел подальше.  Мне-то больше не за чем. Не могу больше. Да и нет здесь никого. Ты, гражданин начальник…
- Гражданин начальник в зоне правит. Здесь порядки другие. Отсидел своё – привыкай к нормальному общению. Коробит от такого, ей-богу. Может Хозяину это и нравится, а мне нет. Хотя и в районе по всем статьям я хозяин. Сергей Андреевич меня звать. Привыкай.
- Ну, да, Сергей Андреевич! Мне ж тоже хочется по-людски пожить, веришь, обрыдло это всё – камеры, параша, быт тюремный. Даже сны пока все про зону. А что? 27 лет одна картина. Я сюда забрался,  чтобы по старой дороге не пойти – друзья под стать самому, всё одно, подобьют на что-нибудь такое, за что потом опять на кичу париться отправляться?  Не могу уже.
- А как найдут да на правило позовут? Тогда как?
- А у меня долгов там нет. Я «прошляк», а не сука. Я закон не поганил, никого не предавал, никому не изменял. Отошел от дел - и всё. Ну, дадут по ушам, а так мне каяться ни перед кем не нужно.
- А верить тебе можно, мил человек? Я тебя первый раз вижу, а говорунов за жизнь тоже не мало видывал, по самое «не хочу». Лапшу навешает такой красавец, а потом и спросу никакого – развёл лоха, и вся недолга!
- Веришь, не хочу больше! Нахлебался досыта. Я ведь что думаю – так и проживу в тюряге, а там и похоронят, как собаку в безымянной могиле. А покоя уже хочется. Я бы многим сейчас обалдуям раскрыл глаза на жизнь в зоне – кто говорит, что там жить можно – ошибается. Там выживать можно, а в зоопарке какая жизнь? Я вон прошёл возле изолятора вашего – родным запахом повеяло.
- Ну, да, как из клетки с обезьянами, - поддакнул начальник.
- Во, во, точно. Я ведь тоже когда-то ходил в зоопарк. Точно сравнил – обезьянник так воняет. И там хорошего нет ничего.  А закурить у вас не найдется?
- Нет, не курю я, не тянет. Отбаловался.
- Что, здоровье? – участливо спросил пришелец.
- Нет. Мозги.
- А-а! Это тоже хорошо.
- Ну, допустим, помогу я тебе остаться здесь? И что? Гарантии какие? – спросил начальник.
- А какие гарантии? Ни каких гарантий нет, кроме слова. Не думай, слово оно в разных ситуациях и звучит по-разному. Я как думаю - если поможете мне устроиться, то к чужим людям не отправите, так? Так! Значит, я буду под присмотром. И если что,  меня можно в два счёта отсюда сквозануть – один пинок - я в полёте! Так что я могу только слово дать. Честное. Человеческое. Мне ведь уже не двадцать лет. И не тридцать. Хочу поднакопить денег да к маме съездить, повидать да показаться.
- А написать что? Сложности?
- Ну, да. Тридцать лет бродил, а тут,  на, мама, получай привет от сына-кормильца, пришли ему 100 рублей на пропитание! Нет. Надо самому.
- Ладно, попробую помочь.
Начальник набрал номер приятеля – начальника дорожно-ремонтного управления, который работал на трассе, длинной в не одну тысячу километров.
- Привет, Валерий Николаевич!
- Здравствуйте, Сергей Андреевич! Что так рано? Обычно попозже отзваниваетесь? Что так?
Валерий  Николаевич был многопотомственным  одесситом по фамилии Вантик, что обязывало вопросы задавать не останавливаясь.
- Да, вот дело у меня появилось одно. Не совсем обычное.
- Чем могу, тем напрягу, как у нас говорят. Слушаю, что за проблема.
- Да вот сидит у меня напротив один человек. Короче, из 50 лет от роду,  30 он находился в местах, не столь отдалённых.
- Что, подряд? Или?
- Нет, или,  конечно. Так регулярно выплывал на свет, но опять заныривал. Так вот теперь сам пришёл и говорит, хочу трудиться и жить как все.
- А что он умеет, кроме как сидеть?
- Я думаю, что мало что. Он два дня не евши, одет кое-как, не для Севера.
- Я прямо таки не знаю! Ведь если он что совершит, вы же меня первым начнёте крыть непотребными мыслями, а мне это надо? Да и должностей у меня нет таких, что бы Ваньку валять.
- А на трассе? Где нибудь на Южном плече? Там у вас стоит мехколонна какая-то, народу человек 40-50. Может туда его?
- Да? А его можно одного туда отправлять?
- А что? Он же не буянить просится, а работать. Даже украсть там можно, но для чего? Тайга – Закон, Медведь-Хозяин. Там с ним сами разберутся люди, там энтузиастов нет – голову быстро оторвут.
- Ну, это да! Там баловников правят быстро.
- Сами вы, Валерий Николаевич, сколько лет по Северу бродите?
- Лет 25, а что?
- Ну, так вам и карты в руки. Вы же любые трудности преодолеете.
- Да, но есть старый анекдот – еврея вызвали наверх и хлопают по плечу – « Ты, говорят,  Соломон, сильный, ты надёжный, ты справишься!»  Он кивает в ответ и отвечает -  «Моня, я умный, я даже не возьмусь!» Так надо?
Начальник рассмеялся и ответил -  Нет, не так. Я прошу помочь человеку, а не нянчить его. Он попросил – я решил. Если согласны – давайте вместе. А на отказ я не обижусь – каждый волен делать то, что хочет.
- Нет, я помогу, но все эти документы, разрешения и так далее – мне бы не хотелось с этим связываться. Тем более, зона погранрежима здесь.
- С этим я справлюсь сам. Сначала проверим, потом будем решать, как делать правильно. Это аксиома. И подставлять никого не буду. Если что – мой косяк. Я ведь документы подписывать буду на него, а не кто-то ещё.
- Тогда подсылайте его ко мне, пусть скажет, что от начальника милиции. Заниматься будет Долинко, он парень обязательный.
- Хорошо, направлю. Думаю, через час-полтора подъедет.
- Лады.
Вантик положил трубку.
- Всё слушали? – спросил начальник.
- Да, всё. Что могу сказать? Спасибо и не беспокойтесь, я не подведу.
- Мне-то что беспокоиться? Это вам беспокоиться надо. Вы к людям приходите, так и вам к ним прислушиваться надо, а не им к вам. Разберётесь потом. Коллектив -  дело не всегда лёгкое. Пока отправитесь к начальнику паспортного стола. Она скажет, что делать и в какой очередности. Я её предупрежу. Да, и вот даю 50 рублей…
Пришедший замахал руками, мол, не надо, какие деньги…
- … с отдачей,  я их тоже зарабатываю. С первой зарплаты отдашь  или передашь через  Долинко или Вантика.  Но смотри! Шаг вправо-влево – побег! Прыжки на месте – провокация! Чтобы я никогда не слышал что-либо плохое об Осмолькове Павле Андреевиче.  Ни разу! Дал слово – держи.
- Не услышите. Отвечаю.
Начальник разъяснил, как добраться до паспортного,  как потом добраться до ДРСУ, где столовая, где можно хорошо и не дорого поесть.
Когда тот ушёл, начальник позвонил в паспортный стол, руководителю,  и разъяснил ситуацию. Та заохала, мол, нарушение и прочее, на что начальник сказал, что всю ответственность берёт на себя и её задача – всё правильно оформить, чтобы было видно, что инициатор всего этого – лично он, а не кто-нибудь. Распорядился затребовать срочно копию формы 1 из самого первого РОВД, где выдавался первый паспорт, найти всю документацию по нему.
Начальнику уголовного розыска сказал затребовать личное дело заключенного из архивов УИТУ, чтобы знать, что за человек собирается прижиться в районе.
Ещё раз позвонил в ДРСУ и попросил месяц подержать этого человека здесь, чтобы дать время собрать всю документацию.   
Так и осел Осмольков П.А. на трассе Южного плеча. Работал тихо, спокойно, приблудились к нему пара собак, которых он кормил и они отвечали ему вертящими хвостами и радостным визгом. Проблем с ним не было никаких. Даже начальник ДРСУ в одной из встреч сказал, что такого спокойного работника у него больше нет.
Через год, подсобрав денег, Осмольков собрался к матери. Добрался до аэропорта, где его напоили и  обобрали какие-то гады - вахтовики. Он полез в драку, но гоп-компания была крепкая, и ему досталось по первое число. Так он и вернулся через три дня обратно на трассу, где продолжал работать до следующего года.
А через год он снова засобрался к маме…
Только нашли его через месяц в районе аэропорта Рощино в Тюмени. Видимо, икнулось ему прошлое неожиданной встречей с теми, от кого  он когда-то отошёл. Ну, так там всегда было так – рупь вход, да три – выход…
Сдержал слово Осмольков. До самого конца…