Как я пытался быть деревом, актером и... Глава 8

Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, актер, художник, США, Нью-Йорк, романтика, юмор, флафф, повседневность, NC-17, подробная эротика.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Возвращаясь домой, Даррин пребывал в эйфории и смятении.

— Не может быть, — сказал Луи с порога, дуя на холст, чтобы первый слой краски скорее высох.
— Что? — рассеянно спросил Даррин, вползая в комнату.

Он расплылся по креслу, как желе.

— Ты встретил в туалете Оливера Стоуна, и он решил снять фильм с тобой в главной роли?
— А? Нет. Наверное, нет. — Он пожал плечами. — Просто… познакомился. Кое с кем.

Луи скептически посмотрел на него и установил холст обратно на мольберт.

— Он симпатичный?
— Да. Его зовут Мойше.
— М-м. — Сосед зажал толстую кисть между верхней губой и носом и начал маленькой выделывать какие-то невротические движения. — Еврей?
— А ты что-то имеешь против?
— Нет. Я даже встречался с одним парнем в старших классах, и это его родители что-то имели против меня. Им не нравилось, что я гой. И гей. Кхм.

Это напомнило о его встрече.

— А у тебя как?
— У меня? — Луи пожал плечами. — Мой стоматолог уволился. Я тебе рассказывал. Ирландец. Я опечален. У него были очень чуткие руки.
— Э, да, жаль. — Даррин не помнил никаких рассказов. — Но я имею в виду… ты же тоже вроде на свидание ходил, да?

Он осмотрел ряд картин, выставленных по стенке. Утром их не было. Наверное, свидание сильно вдохновило Луи. Или ужаснуло. Сложно было сказать.

— О, да. — Тот забылся и выронил кисть. Его это не смутило. — Карл.
— Все прошло… отлично? — Даррин выпрямился.

Наверное, он действительно беспокоился, потому что мысли о новом знакомом плавно отступили и заняли полку тех дел, которые он планировал на следующую неделю.

— Сходили на выставку, — беззаботно начал Луи. — Потом в суши-бар. Взяли огромный набор. И он подвез меня домой.
— У него есть машина, это неплохо…
— А на прощание сделал такой минет, что я до сих пор колени не чувствую.

В подтверждение своих слов Луи отодвинул мольберт. Он действительно не стоял за ним, как обычно, а сидел на стуле, притащенном с кухни.
Даррин не считал себя ханжой и вполне спокойно относился к интимным подробностям, если люди обменивались ими просто. Но он все равно ощутил дискомфорт. Может, потому что он не мог рассказать ничего подобного.

— Ничего, что я об этом говорю? — рассмотрев его озадаченное лицо, спросил Луи. — Наверное, надо было спросить раньше.
— Нет, я… это нормально. — Даррину резко не захотелось делиться информацией о своем знакомстве. — Мне интересно. Можешь продолжать.
— Тогда хорошо, — успокоился тот. — Это было… короче, я как будто в турбину самолета попал. Даже сказать ему ничего не успел, как он стащил с меня штаны. Вообще мне нравятся инициативные парни. И те, которые хорошо трахаются.

«Слишком много информации», — отчаянно вскрикивало лицо Даррина, пока он пытался собраться для ободряющей улыбки, если Луи посмотрит на него.

— То есть у вас с ним уже все было? — кашлянув, спросил он, чтобы хоть как-то проявить участливость.
— Ну, не все, это же только второе свидание, а у меня принципы.

«А у нас совсем не было свиданий, когда ты разрешил мне», — вспомнил Даррин, но не озвучил свои мысли.

— Смотри, глянь.

И с этими словами Луи развернул холст к нему.
По голубому небу плыла какая-то зеленая длинная штуковина, усеянная точками, как арбузная мякоть — косточками.

— Что это?
— Ромашковое поле.

…

Это были очень странные отношения для Даррина, потому что он никогда не выступал объектом ухаживаний раньше. Всегда четко осознавая свою роль, роль, которой хотел следовать, он не рассматривал, что возможно по-другому.
От встречи в «каком-нибудь другом месте» Даррину успешно удалось улизнуть, не поднимая трубку телефона, но уже где-то через неделю он получил на дом цветы и коробку конфет из белого шоколада. Ему было неловко и непривычно, но конфеты оказались чертовски вкусными. Такими вкусными, что, съев все, он позвонил по номеру, который любезно был указан на открытке в букете. Он думал, насколько сложно было выудить его адрес в компании, где он работал. Приложенные усилия ему льстили.

Когда Луи вернулся с кружка, он очень расстроился, увидев пустую коробку. Он даже выдал тираду о том, что всегда мечтал попробовать такие конфеты, но отдавать за маленькую коробку сто пятьдесят долларов ему бы и в голову не пришло.
Даррин чувствовал себя немного обязанным после. До первого свидания.

…

— Почему именно это место? — спросил Даррин, осматриваясь.

Прожив достаточное время в Нью-Йорке, он все равно иногда забывал, что тут можно найти все, что угодно. Как, например, такое кафе, больше похожее на отколовшуюся во время шторма рубку с корабля. Обманчивое впечатление небрежности создавали доски на стенах, выглядевшие неошкуренными и необработанными, из-за этого чудилось, что они оказались как минимум в начале прошлого века. Столики отделялись друг от друга занавесями, имитирующими рыболовецкие сети, а счета приносились, как подглядел Даррин у соседей, в небольших сундуках.

— Тут подают изумительные мидии. — Мойше даже не касался меню, видимо, заранее зная, что предпочтет взять. — Почти такие же вкусные, как в Брюсселе.
— Ты был в Брюсселе? — Даррин окинул взглядом список непонятных блюд и признал только пиццу с морепродуктами. Он бы взял ее, но ему не хотелось казаться плебеем. И он отодвинул меню в сторону, предоставляя Мойше право выбирать за двоих.
— Я много где был, — тот мягко улыбнулся, — когда служил на флоте.

Сперва было неловко, когда он так долго рассматривал Даррина. Потом он объяснил, что плохо видит и, смотря так долго, пытается просто увидеть.
На самом деле Мойше оказался одним из самых разносторонних людей, с которыми Споулз вообще был знаком. Он мог долго говорить, рассказывая увлекательные истории из своей жизни или из чужих, рассуждая о политике или культуре, при этом слушать его было не скучно. У него был достаточно хороший вкус, да и выглядел для своих сорока семи он очень даже.
Даррин чувствовал себя неопытным и зеленым на его фоне и поэтому пытался молчать, чтобы сойти за умного.

— Уже даже позабыл, как стоит вести себя на свиданиях, — протянул Мойше, делая глоток белого вина. — Сейчас все довольно поменялось.
— У тебя давно никого не было? — на всякий случай спросил Даррин.

Учитывая его возраст, можно было предположить, что расцвет молодости Мойше и желание встречаться совпали с тем периодом, когда геев преследовали и ловили в туалетах.

— Несколько месяцев назад я расстался с предыдущим партнером. — Мойше убрал руки со стола, позволяя официантке поставить перед собой кастрюльку с вареными мидиями.
— Вы с ним долго встречались?
— Четыре года.
— О.

Даррин посмотрел вниз, не находя слов.
Перед ним тоже стояла кастрюля, полная черных блестящих раковин. Он даже не знал, с чего начать.

— И почему вы расстались? — спросил он, дотрагиваясь до вилки.

Споулз проследил за Мойше, но тот не касался приборов.

— Он изменил мне. — Он помолчал немного, хмурясь. Видимо, воспоминания не давались ему так просто. — Я говорю это не потому, что это имеет какое-то значение для тебя. Просто хочу, чтобы ты знал, что для меня отношения — не пустое. Я не из тех, кто ищет приключения на одну ночь, и секс ради секса считаю уделом животных. И школьников. Поэтому мне важно, чтобы ты знал, что… Я не хочу просто переспать с тобой.

Даррин улыбнулся уголком рта.

— Но это не отменяет того, что ты потрясающе выглядишь, и я все же хочу переспать с тобой. — Мойше отсалютовал ему бокалом и сделал еще один глоток вина. — Когда я увидел тебя, я подумал, что ты серьезный парень. Не как все эти молодые красавчики, которые ищут…
— Спонсора, — с пониманием кивнул Даррин. В силу возраста и не особо стабильного заработка он не встречался с этими искателями, но несколько раз к нему подкатывали возрастные мужчины, предлагая материальную помощь взамен на теплое общение. — Надеюсь, ты не думаешь, что я… что я встречаюсь с тобой, потому что хочу получить что-то.

Мойше сложил перед собой руки.

— Нет, не думаю.

Он внезапно засмеялся, и Даррин непонимающе приподнял бровь.

— Я несколько раз пытался познакомиться с мужчинами по интернету. Но, видимо, мой профиль выглядит привлекательно только для тех, кто ищет… папочку. Да и им самим не больше двадцати лет.
— Наверное, выглядят вообще на пятнадцать, — предположил Даррин.
— Некоторые. Не учатся, не работают, только ищут что-то. Бессмысленное. — Мойше отклонился назад, ловя его целиком в фокус. — Когда ты оставил мне свой номер, я пару дней не мог в это проверить. Просто ходил и сжимал его в руке. Глупо, да?
— Нет. Не очень глупо, — сконфуженно улыбнулся тот. Ему стало немного стыдно за то, что он не брал трубку, когда звонил незнакомый номер. Но он был очень рад, что Мойше не сдался и соблазнил его этими невозможными конфетами.
— Я знаю, что сейчас так можно познакомиться, и в случае, если ты не угадал, с большей вероятностью тебе просто дадут это знать словами. Но… Всякое бывает. — Он нахмурился. — Когда-то мне за такое предложение разбили лицо.

Мойше опустил глаза, глубоко вдыхая. Сосредоточившись, он вновь посмотрел на него.

— Поцелуй меня, Даррин.

…

— Что ты думаешь о моей заднице?

Даррин как шел мимо с пустой кружкой, которую вчера вечером утянул к себе в комнату, так и прошел дальше. Смысл вопроса достиг его уже на подходе к кухне.

— Что?

Дверь в ванную была открыта. На приступке перед зеркалом стоял Луи, обмотав бедра своим большим полотенцем, как простыней — те греческие древние статуи. Приспустив его, сосед нахмурился.

— Ну как она в целом? — Луи спрыгнул на пол, связывая углы полотенца в узел, и пошлепал босыми ногами к нему.

Даррин долгое время молчал, притворяясь, что умеет делать только одно дело одновременно, и мыл кружку под струей горячей воды. Осадок кофе с нее уже не смывался, но он все равно тер усиленно.

— Какого ответа ты ждешь? — осторожно поинтересовался Споулз, открывая шкафчик над раковиной, чтобы посмотреть, есть ли свободное место.
— Честного.

Луи стал совсем рядом, опираясь о кухонную тумбу. Его нагота за исключением полотенца выводила Даррина из равновесия. Конечно, с тех пор, как у Луи появился Карл, а у него — Мойше, они друг с другом не спали. Секс от скуки и одиночества — не то, что требуется продолжать, когда на горизонте маячат настоящие отношения. Воспоминания, однако, об этом никуда не девались.

— Снаружи или внутри? — попытался пошутить Даррин, чтобы хоть как-то соскочить с темы.

Луи стукнул его кулаком по плечу и, как и ожидалось, внес пояснения.

— В общем, смотри. — Сожитель исчез из комнаты ровно на пять секунд, а появился уже со своим смартфоном. — Я пофотографировал.
— Если ты фотографировал свою задницу, то не надо мне это показывать.
— Болван. — Луи прищурился, но, бросив взгляд на экран телефона, уже защелкал какими-то приложениями. — Я пофотографировал результаты. Рисунки меня ребят из кружка. И выглядит это кошмарно.
— Если они так же хороши в изобразительном искусстве, как ты, то я не удивлен.

Результаты на самом деле были куда лучше, чем Даррин ожидал. На первом рисунке даже опознавались человеческие черты.

— Глянь, какая толстая. У меня что, такая же? — Луи смотрел на него очень взволнованно.
— Нет. — Даррин приложил все усилия, чтобы серьезно изучить зад перед ним. — Да у тебя и волосы не такие.
— Какие еще волосы?! — Луи перехватил смартфон в панике. — А, ты про затылок.

Пытливо рассматривая картинку, сосед сел на стул. По привычке болтая ногами, он размотал полотенце, и оно чуть не упало вниз, пока он не подхватил. Надо было заканчивать ему с этими кружками, подумал Даррин, а то эксгибиционизм — не самая милая привычка.

— Учитывая, сколько ты ешь сладкого, странно, что она у тебя как раз не такая, как на рисунке.

Луи зыркнул на него недовольно. Зыркнул, но ничего не сказал.

— Как там твой Карл? — спросил Споулз, создавая видимость заинтересованности.

Луи больше не говорил о нем с восторгом за последние дни, вот что.

— Карл? — Сосед посмотрел на Даррина и пожал плечами. — Карл как Карл.

Луи открыл упаковку с йогуртом и старательно зачавкал.
Теперь Даррину стало действительно интересно.

Подперев щеку кулаком, он внимательно посмотрел на Луи.

— Хорошо, — сдался тот. — Карл странный.
— Вроде как такие мелочи не должны тебя пугать.
— Ну, он сильно странный. — Сожитель отложил йогурт и положил оба кулака на поверхность стола. — Знаешь, я его еще не видел без одежды.
— И это странность? — хмыкнул Даррин.
— Ну мы типа уже раз десять занимались сексом, я на это рассчитывал.

Даррин закашлялся кофе и попытался постучать себя кулаком по спине.

— Прости, но как?
— А вот так. — Луи неожиданно обиженно скрестил руки на груди, будто обижен был не на нераздеваемого Карла, а на Даррина. — Я думал, клевые минеты — это его фишка. Но оказалось, что это его единственная программа. Он даже себя раздеть не дает. Думает, что я его коктейль. С трубочкой.

Даррин сидел с лицом Шалтая-Болтая.

— Я чувствую себя неловко, когда мы такое обсуждаем, — наконец выдавил он.
— Я чувствую себя неловко, когда он сплевывает и говорит, что позвонит потом сам.

Ожидаемо йогурт, который Луи слизывал с ложки, вызвал не самые гастрономические ассоциации.

— Я разграничиваю постель и отношения, — вдруг сказал тот. — Болтать с ним клево, а остальное… не знаю.
— Так вы с ним все еще вместе? — резюмировал Даррин.

Луи наклонил голову и обвел ложкой круг по тарелке.

— Ну конечно, он же мой парень, мы должны решать такие вещи. Надо поговорить с ним об этом. Останусь сегодня у него, попробую разобраться.

Даррин только закатил глаза.
Было немножко гадко, как всегда бывает, когда узнаешь о своих знакомых, что они, видите ли, тоже не безгрешны. Немножко загадочно — что же с этим таинственным Карлом, раз у него такой пунктик по поводу одежды. И немножко обеспокоенно. Луи собирался разбираться с каким-то, по его словам, большим парнем. Звучало опасно.

…

Рассматривая Мойше в костюме, Даррин ощутил себя стесненным, будто это ему давил воротник. Он никогда не думал о том, чтобы как-то по-особенному одеваться на выставки. Но теперь, когда рядом был такой мужчина, он ясно осознавал, как не соответствует этому стандарту в своих водолазке и джинсах.
К счастью, Мойше не обращал на это внимание.
Но вот он внезапно — да.

— Часто ты ходишь в такие места? — спросил Даррин, останавливаясь рядом с одной из картин, где на долгое время замер Мойше.
— Бывает. Покупаю себе что-нибудь. Поддерживаю молодых художников.

По крайней мере тут было что поддержать. На большом холсте расцветало дерево-город. Инфраструктура мегаполиса растянулась на его многочисленных ветвях, чья прорисовка поражала. Столько действий, красок и деталей. На эту картину стоило смотреть столько времени хотя бы для того, чтобы успеть рассмотреть все мелочи.

— Нравится? — спросил Мойше, глядя на него снизу вверх.
— Ну, — Даррин сунул руки в карманы, — это выглядит лучше, чем то, что рисует мой сосед.
— А что он рисует?
— Хрень.
— Почему ты так говоришь? — Мойше посмотрел на него строго. — Это невежливо.

Даррин покраснел от досады, чувствуя себя мальчиком, которому делают замечания. Иногда язык совсем не поддавался.

— Извини, — поспешно исправился он. — Он не очень хороший художник. Я бы даже не рискнул назвать его художником. Если бы мне предложили выбор, кто он больше — художник или… кто угодно другой.
— Вы в плохих отношениях? Зачем ты снимаешь с ним квартиру, если он так тебе не нравится?
— Он мне не не нравится. — Даррин чувствовал, что хочет исчезнуть. — Я просто… не знаю. Может, я неправильно выражаюсь. Раньше это никого не беспокоило.
— Не стоит говорить обидных слов, — улыбнулся Мойше, поднимая глаза. — Это может кого-то задеть.
— М-м-м, — закусил губу тот. — Хорошо. Не буду.

Мойше кивнул и перевел взгляд на картину перед ними.

— К сожалению, мне никогда не давались искусства. Единственное, что я могу, оценить объект со стороны. — Он замолчал ненадолго. — Как я оценил тебя.

Его рука скользнула по руке Даррина, и это было очень приятно. Заботливо и по-отечески.

— Я не объект, — пробормотал Споулз, хотя прекрасно понимал, что тот не имеет в виду что-то такое дешевое и пошлое.
— Я знаю.

Они бродили по выставке, но больше ничего вдохновляющего воображение не было. Несколько выпуклых морских пейзажей, портрет слепой женщины и какая-то инфузория-туфелька — пожалуй, это все, что запомнил Даррин. В конце их променада по залам он все равно вернулся к дереву-городу. Если бы Луи мог рисовать хотя бы вполовину так хорошо… если бы он хотя бы мог рисовать дерево с корнями внизу и кроной наверху.

…

Ну, а он был наконец в отношениях. Наконец. В тех, о которых думал и мечтал. Мойше не имел ничего против того, что Даррин живет со странным соседом. У Мойше были намерения. То, что, как Даррин внезапно понял, он и искал. Не ничего не значащий необременительный секс, не дружба с привилегиями. А действительно планы.
«Я очень хочу, — писал Мойше в последнем смс, — познакомить тебя с моим братом».

Они говорили об этом. Может быть, Мойше только хотел произвести впечатление. Если он не произвел уже достаточное, подарив ему картину с деревом-городом из галереи. Она висела напротив кровати Даррина и была страшно красивой. Но отчего-то он все время чувствовал себя неуютно, глядя на нее.
Узнав о желании Даррина играть, Мойше упомянул своего брата-кинопродюсера несколько раз.

Споулз позволил себе закрыть глаза и представить это знакомство. Представить, что он понравится еще одному мистеру Брайтману. И даже попадет в какой-нибудь проект. Конечно, это был не совсем честный путь, но вдруг, попробовав себя в чем-нибудь большом, Даррин зарекомендует себя перед публикой и наконец раскроется.
Думать об этом было и приятно, и смешно.

— Ну как он в постели? — встрял Луи в его мысли, падая на диван с пластиковым стаканчиком молочного коктейля. — Ты уже теребил ему морщинки? По слухам, старички убойно сосут. Когда вынимают вставную челюсть.
— Обязательно об этом говорить?
— Для разнообразия. Я же тебе все рассказываю.
— А вот это зря.
— Ты же с ним не из-за денег, верно? — вдруг выпалил Луи, хмурясь. Его голос звучал обеспокоенно.

Даррин не мог понять почему. Вряд ли он действительно беспокоился. К тому же, у него был Карл, и ему надо было беспокоиться о нем.
Ему нравилась мысль, что он в «серьезных отношениях». Конечно, с родителями Мойше Даррин знаком еще не был, но это было скорее по причине того, что они являлись ортодоксальными иудеями и все еще надеялись найти сыну хорошую жену. Зато Даррин видел их фотографии.

— Конечно нет, — твердо сказал Споулз. — С чего ты вообще взял?
— Ну вы немного… знаешь, он старше тебя в два раза, да и вы из разных… обществ? Когда ты говоришь с ним по телефону, ты только что не отвечаешь ему «сэр».
— Не городи ерунды, — пробормотал он неуверенно. — И вовсе не в два раза.

Сосед сидел некоторое время на диване неподвижно, а потом встал и ушел.