Миражи тумана

                Рассветного тумана
                миражи
                опять рисуют
                прошлого картины…
                Шура Маленький


Сидели долго. Считай с обеда и до позднего вечера. А чего бы и нет?.. Суббота. Заслуженный выходной. И повод какой! У начальника день рождения. Как-никак полтинник бригадиру. Дата! Без этого никак нельзя.
Выпили изрядно.

Начальство в пятницу традиционно поздравило юбиляра, сказав несколько зазубренных фраз, подарило электрический чайник и пожелало новых трудовых побед.

А сегодня вся бригада собралась у него в гараже. Шеф «поляну» шикарную накрыл. Одной водки ящик взял.

Все были изрядно пьяны. Некоторые, откинувшись на стуле, уже спали, другие в сотый раз пытались рассказать смешную историю, но их никто не слушал… Говорили и курили все. Все сразу. Поэтому их гул напоминал жужжанье роя мух в общественном туалете.

– Всё, – сказал Пашка, резко вставая и слегка пошатываясь, – я пойду. Обещал жене пораньше прийти. Ребёнка надо купать. Спасибо вам, Леонидович, живите долго, – и Павел полез целоваться.

– Паша, раз надо, значит, иди. Спасибо, что пришёл. Сам дойдёшь или проводить?
– Да тут идти полтора квартала. Раз – и дома. Две остановки на маршрутке. А через парк ещё ближе. Прошёл, а там наискосок мой дом.

– На работу в понедельник не опаздывать.

– Леонидович, два года назад опоздал, до сих пор помните. Я же объяснял. Светку отвозил в роддом. Причина уважительная. А больше я ни-ни…

– Ну, иди, Паша, иди. А мы тут немного посидим. У нас дети уже выросли и купать их не надо.

– Вы чё, мне не верите?

– Конечно, верю. Мы что же, молодыми никогда не были и не знаем, как с ними тяжело? Накормить, напоить, спать уложить, постирать… Это всё мы проходили. А жёны делали. Знаешь, как им трудно?.. Иди, сынок, и помоги ей. Она целый день, как белка в колесе. Поди ног под вечер, бедненькая, не чувствует, – бригадир вывел Павла на улицу, постоял с ним немного, подышал свежим воздухом. – Посмотри, Паша, какой туман, руки вытянутой не видно. Не заблудишься? Может, проводить?

– Дядя Миша, да я дорогу домой с закрытыми глазами найду.

– Хвастун ты, Пашка. Ладно, иди уже. Доберёшься, позвони, – и он подтолкнул его в спину.

Паша закурил, соображая, в какую сторону ему двигаться. Было безумно интересно и в то же время жутко… Ты идёшь в каком-то сказочном Берендеевом царстве. А вокруг пустота и ничего не видно.

Павел, осторожно ступая, медленно брёл вперёд. Вдруг впереди что-то замаячило чёрное и размытое. Оно медленно приближалось к нему. От страха заурчало в животе. Ноги сделались ватными. Захотелось убежать, скрыться… Но куда тут убежишь, ни зги не видно.

– Путник, не ведаю, кто ты, мужчина или женщина, скажи мне, грешному, мил человек, где я и куда иду? – произнёс Павел дрожащим голосом, чуть ли не на старославянском языке, но в тумане он прозвучал устрашающе.

– Караул! – закричала женщина. – Кто ты? Если грабить хочешь, так нет ничего у меня. Возьми вот последние сто рублей. Пиво на них себе купишь. А может, ты Ирод, маньяк или серийный убийца… Отпустил бы ты меня, родимый.

И она принялась читать молитву «Отче наш».

– Женщина, никакой я не маньяк. Не бойтесь меня. Мне надо к парку выйти. А через него пройдёшь – и дом недалече.

– Парк, говоришь? – спросила женщина недоверчиво. – Метров десять пройдёшь и поворачивай налево. А ко мне не приближайся. У меня зонтик в руке. Враз глаза выткну.

Чувствовалось, как голос женщины обретал силу. В нём уже звучали нотки агрессии.

– Спасибо, мамаша.

– Иди, иди, шатун. Нет чтобы по домам в такую погоду сидеть, они ходют, бродют… И чего ходют, сами не знают.

– Наверное, я сейчас точно из тебя кровь высосу. Ха-ха-ха!... – Павел тоже расхрабрился, ему стал надоедать этот беспредметный диалог.

– Свят, свят, свят, – запричитала женщина, обладающая последними ста рублями. И в ту же минуту, нырнув в марево, мгновенно скрылась из виду.

Павлу даже весело стало. Он, воспрянув духом, бодро зашагал, преодолевая вязкое сопротивление тумана, который продолжал сгущаться.

Пройдя шагов пятнадцать, он повернул налево и, выставив вперёд руки, наконец упёрся в дерево.

– Парк найден, – облегчённо вздохнул он. – Ещё метров сто – и будет проспект.

Вдалеке вырисовывалось что-то подобие света от электрической лампочки. Павел двинулся в ту сторону, как корабль, утомлённый морской пучиной, движется к спасательному маяку.

Дойдя, по его подсчётам, до середины парка, он вдруг наткнулся на белую лошадиную морду.

– Добрый вечер, – сказала белая лошадь.

Павел встал как вкопанный, вспоминая рассказы бывалых людей о «белой» горячке.

– Э-э-э… У-у-у… – промычал Паша, соображая, что делать дальше. – Добрый вечер, – наконец выдавил он.

– И откуда вы идёте? – учтиво спросила лошадь.

– Со дня рождения нашего бригадира. Они там остались, – махнул он назад рукой, – в гараже. А я ушёл. Ребёнка надо купать. Жена просила прийти пораньше.

Он шарил по своим карманам в поиске сигарет и спичек, но не находил их.

– Так вы пьяный? – снова спросила белая лошадь и, глубоко вдохнув воздух, громко фыркнула.

– Нет, – выпалил он, – выпил только чуть-чуть. Извините, что для вас этот запах неприятен.

– Далеко вам добираться? – вежливо спросила она. – Может, мне подвезти вас?

– Что вы, товарищ лошадь, мне только проспект перейти… А там третий дом мой.

– Тогда желаю всего доброго и счастливого пути. Точно провожать не надо?

– Нет-нет, я сам. Спасибо вам за внимание и заботу.

– До свидания, – вежливо сказала белая лошадь и скрылась в тумане.

– До свидания, белая лошадь! – прокричал облегчённо Павел. – И вам счастливого пути!

Наконец он нашёл свои сигареты и с облегчением закурил.

Спотыкаясь и падая, побежал домой.

О своей встрече с лошадью он никогда и никому не рассказывал. В спешке Пашка даже не слышал дружный хохот патруля конной полиции, который вышел на дежурство в парк в связи с ухудшением видимости.

Долго Паша не прикасался к рюмке, боясь загреметь в «дурку».

Но со временем прошло и это.