Не эксклюзивный экземпляр

Не эксклюзивный экземпляр,
или Универсальное мерило всех ценностей


Я уже давно заметил, что пишущая братия не очень-то читает друг друга. Помню, как давным-давно, в застолье, прочитав несколько небольших фрагментов из разных своих поэм, нарвался на комплименты коллеги.

– Старик, это же гениально! Когда написал?
– Давно.
– Как давно?  –

Называю год и наблюдаю удивление. Искреннее или деланное – на пьяном лице не поймешь.

– Они публиковались?
– Да.
– Где?
– В той книжке, которую я тебе подписал. – 

Тут его как будто что-то осенило. Он встрепенулся. Сбегал в соседнюю комнату (выпивали в помещении СП), там была библиотечка наших книг, нашел именно ту мою книгу, о которой шла речь, принес ее. И, показывая всем, спросил:
– Здесь? –

Получив утвердительный ответ, мой коллега чему-то сильно обрадовался и начал смотреть на меня, как на безумца. Застолье уже начинало скучать, не желая врубаться в суть нашего диалога. Да я и сам пока не понимал, в чем дело. Налили еще по одной. Выпили. Коллега, впившись глазами в мою книгу, несколько минут листал ее. Потом вскочил на ноги и, показывая на меня моей книгой, громко сказал:
– Здесь нет тех стихов, которые он только что читал! –

Пьяные поэты – существа неразумные. Они не сразу поняли, о чем идет речь. А когда поняли, начали смотреть на меня. Я сказал, что там есть те самые стихи, которые я только, что прочитал.

А это уже был спор. Значит, надо было заключить пари. На что? Пьяные поэты – существа не только  неразумные, но и непрактичные. Сначала на кону было универсальное мерило всех ценностей – бутылка водки. Потом кто-то сказал, что спорить надо на деньги. Ставки колебались в диапазоне от ящика коньяка до миллиона рублей (дело было до деноминации, в те времена, когда все мы были «миллионерами» и носили в карманах бумажки со многими нулями).
Коллега оказался щедр:

– Если проиграю я, то отдаю ему (кивок в мою сторону) миллион рублей. А если проиграет он (опять кивок), то пусть просто сбегает за бутылкой коньяка. Идет?! –

Коллега, уверенный в выигрыше,  раздулся и готов был лопнуть от собственной душевной щедрости. Пари было заключено. Все взоры перекинулись на меня. Я взял книжку и быстро нашел только что прочитанные стихи. И отдал коллеге книжку, открытую на странице с этими стихами. Это были фрагменты поэмы, которые выглядели как вполне самостоятельные стихотворения.
Поначалу коллега пытался не признавать своего поражения:
– Мы ведь говорили о стихах, а не о поэмах.–

Однако поэты – существа, хотя и неразумные, но справедливые, заставили его признать проигрыш. Со всех сторон раздавались голоса: «Какая разница: поэма – не поэма… Поэма – это тоже стихи!.. Признайся, что не читал его книгу! Ты проиграл! Беги в магазин!» Я кровожадно требовал миллиона рублей и продолжения банкета на всю указанную сумму. Но по его реакции было видно, что не то, что миллиона, но и сотни с пятью нулями у него в кармане не было.

Пришлось согласиться на бутылку водки (на коньяк у него не хватило). И заодно в очередной раз убедиться, что ленив и нелюбопытен пишущий народ. Не весь, конечно. Но тот мой суетливый коллега – далеко в этом смысле не эксклюзивный экземпляр.