Дорога предков

ЛЕНА ИЧКИТИДЗЕ - http://www.proza.ru/avtor/itscha - ВТОРОЕ МЕСТО В 91-М ЮБИЛЕЙНОМ КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

Природа в Грузии красивая, как какая-то замершая стихийность, взбудораженная и застывшая одновременно. Расстояния огромные и нескучные. В воздухе веет тем, что не имеет названия, но заставляет мечтать и наслаждаться. Фотографии этого не передают, впечатления приходят только вместе с вдыханием воздуха ноздрями, - морозного или жгуче-солнечного, пряного и разреженного.
По горной дороге шли двое. Один из них, - молодой крепкий парень с загорелым лицом, - нес за плечами огромный рюкзак со свернутой в нем палаткой. Другой, недряхлый еще старик лет восьмидесяти, с рюкзаком меньшего размера, передвигался хоть и быстро, но нерешительно, осторожно переставляя ноги. Старик держал молодого под руку, и не столько опирался на эту руку, сколько следовал за ней, прислушиваясь всем своим телом к малейшим движениям своего молодого поводыря. Пожилой мужчина не видел. В другой руке он бесцельно держал трость, помогающую слепым людям обнаруживать препятствия на дороге. Сейчас она была не нужна, но привычно было ощущать ее в руке, а потому она не мешала.
Время от времени они останавливались и тогда молодой человек оглядывался по сторонам, шумно вдыхая непривычный для него, городского жителя, чистый горный воздух. К такому воздуху, кажется, и привыкнуть нельзя, даже если всю жизнь дышать только им, сладким и опьяняюще терпким. Что уж говорить о жителе столицы, проводящем все свое время в загазованном мегаполисе среди современных технических достижений, модернизированных объектов и усовершенствованных мощностей.
В путниках явно просматривалось родство. Оба они держались прямо, сосредоточенно, и некоторые движения, например, поворот головы, производились ими совершенно одинаково. Это были дед и внук, такие похожие и, в то же время, совершенно разные в силу принадлежности к разным категориям возраста. Они шли уже достаточно долго, но усталости не наблюдалось на их лицах, напротив, лица были озарены целью, а цель притягивала, не давая сникнуть воодушевлению.
Целью было прибытие по адресу, очень похожему на тот, что описан в известном всем чеховском рассказе. Путники на самом деле шли на деревню к дедушке. Из величин уравнения было дано лишь название этой деревни и фамилия человека, которого они хотели видеть. Эта деревня, - а точнее село, - располагалась более чем в сотне километрах от города, да еще в девяти километрах от основной трассы. Поэтому, доехав на автобусе до нужной станции, приходилось добираться по проселочной немощеной дороге.
Внезапно проезжающая мимо старая легковушка притормозила, а затем сдала назад. Опытный взгляд человека, сидящего за рулем, определил, что путники не грузины, и безошибочно обратился к ним по-русски:
- Эй, дарагой, садись!
- Спасибо, - ответил старший и добавил после паузы, - мы пешком пойдем.
- Э-эх! Какой пешком, садись, ехать будем, - удивился водитель, знавший, что до ближайшего населенного пункта идти более двух часов.
- Нет-нет, спасибо, мы пешком, - пояснил теперь молодой. Боясь обидеть проезжающего, так любезно предложившего им помощь, он хотел бы объяснить, что помощь не потребуется, но не знал, как лучше это выразить.
- Куда идешь? – вновь спросил водитель.
Дед назвал село.
- Вах! – сокрушался грузин. - Идти долго, доедем быстро, денег не надо!
- Спасибо, спасибо, мы хотим пешком…
- Как зовут, друг? – на прощанье бросил водитель, набирая скорость.
Старик назвал свое имя, а потом и фамилию. Фамилия была грузинская. Называть ее, конечно, было необязательно, но тем самым путешественник давал понять, что признателен за проявленное дружелюбие и даже некоторым образом причастен к известному грузинскому гостеприимству. И, не переставая идти, путешествующая пара сосредоточенно замолчала. Машина уехала.
Минут через десять ситуация повторилась, только теперь уже с водителем другой машины, а позже и грузовика. Ни в одну из них путники не сели, несмотря на страстные уговоры, звучащие как на русском, так и на грузинском языках, и сопровождаемые колоритными местными междометиями и жестами.
Дед и внук продолжали идти. Для внука это была тривиальная прогулка, приятная, но не требующая каких-то особенных физических затрат. Он был силен, спортивен и много раз пускался в путешествия с тяжелым рюкзаком за плечами. Необычным было лишь то, что сейчас ему надо было не только ориентироваться самому, но и поддерживать слепого деда, обходя с ним неровности дороги.
Деду же такая прогулка давалась непросто. Его состояние здоровья уже оставляло желать лучшего и неоднократно заявляло о себе одышкой, кашлем и болью в спине. Кроме того, местность, непонятная и новая для зрячего человека, добавляет проблем слепому: он уже не может ориентироваться так же, как в привычном для себя месте, все его органы чувств напряжены и сосредоточены. Старик уставал. Он думал о том, что этот серьезный поход, необходим ему, чтобы завершить самое важное в своей жизни дело.
Еще он думал о том, почему не сделал этого раньше. Действительно, шестьдесят лет назад, он, молодой тогда человек (да-да, ведь ему было столько же, сколько его внуку сейчас!) посещал уже эти места. Он путешествовал тогда со своим отцом, который привез его в эту деревню и знакомил со своим родственниками, - дядей, тетками, двоюродными братьями и сестрами. Его отец, родившийся здесь, уехал учиться, в первый день войны добровольцем отправился на фронт, а после - совсем перебрался в Москву. Но память о родине до самой смерти жила в его сердце и, видимо, именно она толкала сейчас его постаревшего незрячего сына вернуться на тропу шестидесятилетнего прошлого.
«И все-таки, почему так долго я не приезжал сюда?» - вновь спрашивал себя старик. Ведь желание и какая-то неясная тоска всегда влекли его вновь посетить эти места. Странный вопрос, на который можно дать совершенно простой ответ. Сначала было много дел, а потом было мало сил. И когда сил осталось настолько мало, что дальше откладывать было нельзя, пришло понимание, - ехать надо сейчас.
Путь продолжался. Приближаясь к заветной цели, старик стал волноваться, - найдет ли он дом, где когда-то жили его родственники, будет ли этот дом обитаем. Вся эта неясность и пугала, и приятно будоражила его. Именно поэтому с собой имелись походные палатки и все необходимое для ночлега на свежем воздухе.
Они подходили к селу. Чудо произошло само по себе. Не иначе как чудом можно было назвать их приближение к плохо представляемой цели. На дорогу выходили люди. Их было немного, но они были радостны, шумно переговаривались. Увидев приближающихся, люди подбегали к ним, целовали, заключали в объятия. После такого эмоционального выражения чувств, местные жители подхватили путников под руки, повели в дом. Дом был именно тот, где когда-то, шестьдесят лет назад, старик уже бывал. То, что это именно тот самый, маленький, но крепко сколоченный дом, сомнений быть не могло. Он пах детством.
Деревня тоже узнала своих родных. Когда один, а затем и другой водитель, выяснившие мимоходом, куда именно лежит путь пешеходов, сообщили поселянам, что к ним направляются гости, – носители той же фамилии, что и проживающие здесь люди, - в доме начался переполох. Накрыли на стол, в графины разлили вино, поймали курицу. Была срочно вызвана другая родня, проживающая выше по горе, и к моменту приближения деда и внука, всё, - и еда, и спальные места, - всё это уже было готово.
Для описания подобных встреч лучше не говорить ни слова. Рассказывать о них могут только эмоции. Женщины прослезились. Мужчины прослезились тоже, но никто из них этого не показал. Мужчины ведь очень умело скрывают свои слезы. Чтобы никто не заметил их влажных глаз, они говорят заранее: «Если бы мне можно было плакать, я бы сейчас плакал». И отворачиваются.
А еще грузины не говорят лишних слов. Им некогда это делать, поскольку есть множество других слов, которые они не успевают сказать, но которые обязательно должны быть услышаны собеседником. Именно поэтому они перебивают друг друга и кричат. И именно поэтому они не размениваются на такие нелепые уточнения как «двоюродный брат». Брат есть брат, будь он хоть сто раз многоюродный, хоть сводный, хоть названый.
В их деревню приехал брат со своим внуком. Эта новость распространилась за секунды и воодушевила всех. Слезы прерывались смехом, пожатием рук, тостами и разговорами. И как будто не было между ними расстояний во времени и пространстве, и как будто одна кровь так и продолжала соединять их на все времена, невзирая на политические взгляды, общественный строй и материальную составляющую жизни.
Так наступила и прошла незапланированная, но очень нужная всем встреча. Деду и внуку на следующий день предстояло вернуться домой. О том, чтобы ехать на машине, не могло быть и речи. На все попытки родных и соседей отвезти гостей хотя бы до основной трассы, путешественники твердо отвечали «Нет!». Старику было важно вновь пройти этот путь и закрепить память о нем в своем сердце и сердце своего потомка. Внуку это было важно тоже. Возвращение по дороге пешком было их однозначным решением.
Обратный путь показался еле заметным. Это было тем более странно, что к уже имеющемуся раньше весу багажа добавился вес гостинцев, - домашнего грузинского вина, сыра, ароматно пахнущих и еще теплых золотистых хачапури, каштанов, чурчхелы. Но идти было приятно и легко. Грузинская дорога извивалась, змеилась и уползала вдаль. Она будто прощалась со своими путниками, с теми, кто пока еще находился на ней, но вот-вот сойдет прочь; и тогда дорога исчезнет из-под их ног, устремится за выступ скалы и спрячется за ним. Дорога забудет своих путников, как забудет и многое из того, что видела на протяжении сотен лет. Но забудут ли они ее? И захотят ли они ее забыть?
В деревне долго обсуждали неожиданный визит родных из ставшей теперь далекой России. Каждый раз все новые и новые люди просили рассказать о встрече, о том, как появились гости и как их провожали. Обязательно кто-нибудь при этом интересовался: «Почему наши гости пешком шли? Как допустили, что не отвез никто?». И каждый раз кто-нибудь из рассказчиков с гордостью отвечал: «Они должны были пройти по родной земле. Сами. И они правильно сделали!».