Отцова однобуквенная досада

    Жили мы на хуторе на окраине посёлка Кивиоя. Это на летней Корельской стороне.
   Росли троймя, старшая сестра Люся, годом ране родилась, а далее мы с двойняткой Лидой.  Одёжа в то время на детях одинака, да и выглядом мы одним жили. Маленьки ещё, о пяти ле годов, расторопны да востры на придумки были. Высыпем бывало во двор и ну чаво творить. То хороминку из ничего ни попадя,  в кустовье стряпам, то на ручью мосток перекидывам.  Ну у отца-то струмент знали где-кось покладен. Спросом то не всегда себя заботили.
   Отец хватитце, ладить ле чо, а струмент пропащий, место его пусто. Отец на спрос был строгий, выскакнет на крыльцо и ну вызывать нас на допрос. А сам завсегда в нас путался, в памяти мы у его на один лик были. Помнил лишь што дочки у ево да все на букву ЛЬ.  Вот он нас и выкрикиват всех кряду:
-  Люська, Лилька, Лидка.
   Досадливо выговорит:
-  Вот ведь  мамка вас назвала, мне в отместку поди, на одинакий манер.
   А мы по одной на его глаза со страху выставляемся. Он в досаде.
-  Что морочитеся, одна и та же скачет. А ну все предо мной встали.
   А сам так и не в толку, кто есь кто. От пущей досады маме крикнет:
-  Поди разберись сама, раз назвала однобуквенно.
   Мама со смехом это дело выправит, со строгой ноткой в голосе на правду нас выведет:   
-  Кто папкин струмент взял, возверните взад на своё место.
   Маму то мы любили, а и строгость её быстро нас на нужный путь ставила.
А отца однобуквенная досада ещё долго тревожила, да добавилась ещё, когда через два года родилась младшая сестра и назвала мама её Лина, опеть на букву ЛЬ.