Электротравма

То ли профессия наложила на мое поведение отпечаток, то ли тяжелое, трудное без отца детство, сделало меня добрым и отзывчивым к чужому горю, к чужой беде, но человечность всегда жила и живет в моем сердце и люди это чувствуют.

Я всегда жалел молодых матросов, которых судьба оторвала от родного дома и призвала защищать рубежи великой Родины. И новые условия для них далеко не райские. А священный долг требует многого:  и
 
бессонных ночей на вахте, и уборку своего заведования и кубрика, и чистоту формы одежды, и еще многого чего разного.

Видишь, идет на тебя, спящее на ходу, тело… и надо помочь, надо восстановить его силы, надо вернуть в строй.

- Фамилия?

- Матрос такой-то.

- Иди в санчасть. Скажешь, что я тебя положил.

- И спит этот матрос сутки, двое, трое.

Чем не санаторий?

Оживает. Глаза блестят, силы восстановились. Уже и служить хочет.

- Ну, выспался?

- Так точно!

- Иди в боевую часть. Как будет невмоготу, снова придешь. Хорошо?

-       Спасибо, товарищ капитан.

Точно так же было и в этот  раз.

Боевая служба – это не прогулка на яхте. Здесь вокруг – потенциальный враг. И нужно быть предельно внимательным в эксплуатации своей техники, своего оружия.

Корабль должен в любую минуту быть готовым вступить в бой. Сама обстановка не дает возможности расслабиться. Из-за одного тебя может погибнуть или пострадать весь экипаж, а это сотни людей.

И вот идет спящий матрос. Рост под метр восемьдесят. Лицо бледное, исхудалое, но симпатичное.

- Фамилия?

- Матрос Тараненко.

- Откуда?

- Электрик слабого тока. Боевая часть пять.
 
- Ступай в санчасть. Скажешь, что я тебя положил.

- Есть.

И спит он у меня в санчасти трое суток, набираясь сил и энергии.

Корабль стоит на якоре в точке. Беспощадное средиземноморское солнце плавит корабль своими лучами.

Адовая атмосфера угнетает и подавляет.

Наступает воскресенье.

На боевой службе этот день ничем не отличается от понедельника или, скажем, среды.

Я сижу в каюте и что-то пишу.

Раздается стук и входит матрос Тараненко.

- Разрешите, товарищ капитан.

- Входи. Что случилось?

- Разрешите мне идти в боевую часть.

- Зачем? Отдохни еще. Вечером на юте будет фильм. Я отпущу тебя.
Пойдешь, посмотришь. А уже завтра вернешься в боевую часть.

- Разрешите мне уйти.
-
Пытаюсь его уговорить «поболеть» еще денек. Но все напрасно. Его будто кто тянет.

Я соглашаюсь.

- Ну  хорошо,  иди.  Если  опять  служба  заклюет,  найдешь     меня.
Договорились?

- Хорошо. Спасибо, товарищ капитан.
 
- Отобедав, я спускаюсь в каюту.

Сняв шорты, собираюсь взобраться на койку. Ведь «адмиральский» час на флоте свят.

Вдруг, как гром, раздается команда,
 
- Начальнику медицинской службы срочно прибыть в кормовой коридор офицерского состава.

Впрыгиваю в шорты и бегу по трапу.

Новая команда толкает меня в спину.

Прибегаю в кормовой коридор.

А там во весь свой могучий рост лежит Витя Тараненко.

Он пошел ремонтировать вентиляторную. Отключил электричество  с одного борта, а она запитывалась с двух бортов.

Итог – электротравма.

Метки тока, как в учебнике – безымянный палец левой руки и под левой лопаткой. Мгновенный паралич и остановка сердца.

Два часа реанимационных мероприятий, три укола адреналина в сердце не дали никаких результатов.

Ну, согласись он остаться в санчасти, ну прояви я твердость, - и человек остался бы жив.

Потом были разбирательства и каждый получил свое.

К врачу не было никаких претензий, его действия были правильны. Старшина команды, командир электротехнической группы, командир БЧ- 5 – партийные взыскания.
Командир со старпомом по строгому выговору. Корабль - оценку «двойка» за выполнение задач боевой службы. Ну а весь экипаж – тяжелый осадок от этой трагедии.

И только замполиту присвоили очередное воинское звание – капитана третьего ранга.