Пожарная ламбада

В чужеродный и скуромный день Независимости, 10 июня 2018 года, накануне великого пожара, когда солнце уже высушило росу на травах, суховейный ветер подмёл асфальт улиц моногородка Счастьинск, а людишки, зашнуровав казённые ботинки, вышли из домов, к пристани, заплёсканной волнами, пришвартовалась белая, как первый снежок, яхта сколковского предпринимателя Суматошного Юрия Ивановича. На её правом борту серебрился инвентарный номер: 11/234-6 и яркие, крикливые буквы: "собственность Минкульта России". Блеснув на солнце бюджетными золотыми часами, Сумотошный вышел из спальной каюты на ковровую палубу в скрипучих туфлях "Синьор Бенчито",и заговорил мягко, елейно, обращаясь то ли ко всему гламурному миру, то ли к ошалевшим от городских неурядиц жителям, то ли в еще какую-то другую, еле шевелящуюся от безделья бездонную пустоту:

- Ах, вы,счастьинские опёрыши, шестёрки некозырные в рукавах..., без имиджа и вдохновения... никакой в вас нет притягательности и испепеляющей мудрости. Серость заволокла ваши глаза, и вы совсем обезлюдели от сутолоки. Что делать с вами,я прямо и не знаю.

Слова лились из него бурно, чувственно, несмотря на то, что громко озвучивались баритоном в низкой октаве. Гламурный баритон, родившись на палубе, пронёсся по пристани, тронул тугие, с серными пробками уши докеров, поиздевался над перепонками рыбинспекторских очуров, вольных баркашей и растворился в других звуках на задворках пристани, у металлических хозпостроек, где складируются обычно пустые бочки из под ГСМ, арматурный прокат, сгнившие такелажные троса и прочая непригодная в морских грузопотоках металлорухлядь.

Обрадовавшись тому, что реплика осталась услышанной, Суматошный продолжал с той же напористостью:

- Всё... надоели вы мне... граждане из моего детства и отрочества, сливайте воду, конец пришёл вашей хрущёвской деревне. Сегодня ночью все улицы встанут на уши и станцуют мне, бывшему узнику этого убогого городишки, престижный танец - ламбаду на фоне горящей пожарной станции. Никогда ещё не видел, как корчатся в языках пламени пожарные машины, брандсбойты и брезентовые рукава. Теперь от души насмотрюся.

Эта мысль к нему пришла сразу, почти мгновенно, будто обух прогулялся по его затылку. Ещёночью, перед восходом солнца, он не знал какую кару придумать этому ненавистному Счастьинску. Буквально три часа тому назад он сидел в каюте, на диване, обитом красным бархатом, перед ним стояла бутылка коньяка, полу выпитая, тарелка с нарезкой закопченной змеи-анаконды, внизу под столом перекатывались пустые трёхлитровые бутыли, а в голову лезла всякая чушь:

- Вот приплыву и утоплю этот город в зловонии. Взорву канализацию, и всё дерьмо потечёт на улицу... Нет, не пойдёт... Слишком липко получается и чересчур интеллигентно... Надо как-то по заковырестее... О ! Придумал. Я проплачу бабки дежурному электрику "Счастьэнерго", и он отключит электричество на столбах и в домах... Пусть покувыркаются эти дебилы в апокалпсическом мраке... Опять не то... Местничеством попахивает и тоталитаризмом...

Море в этот момент брызгалось, шипело. Яхта бесшумно рыдала бельгийскими винтами. Зарываясь в волны, она летела к пристани Счастьинска. Предприниматель лакал коньяк и думал, думал... Наконец, белоснежный, остроносый корабль вошел в припортовую акваторию, огороженным полуразрушенным молом, отсалютовал гудком на всю округу и встал на привязь у пристани. Окаянные думки ушли на второй план, а трезвая мысль о поджоге пожарных машин окатила его всей полнотой сенсационности и душещипательной бодрости.

- Эх, кто бы мне подсказал, куда идти, где тут, пожарная станция... С 17 лет не был в этом болоте... Эти щуплые закопчённые пятиэтажки кого угодно заблудят и вышвырнут на окраину. - Продолжал он говорить, спускаясь по трапу на пристань.

На выходе с трапа, ему отсалютовал вскинутой прямой ладонью к виску матрос яхты в форме адмирала ВМС США:

- Счастливой прогулки, товарищ хозяин !

- Братиш, - обратился Сумотошный к ряженному. - Срисуй мне словами - где здесь пожарники бодрятся, дожидаясь пожаров...

- Не могу знать ! - Снова вытянулся во фрунт адмирал и щёлкнул каблуками. - Я в пожарных делах несообразительный.

- Да, да... пожарник и адмирал - это две разные стихии... Два мира ! Две разноликии субстанции. Два разных народа. - Снова оглаушил пристань баритон Суматошного. - Пойду-ка поищу пожарников. Слышь, клоун, у тебя спички есть ?

- Так точно - есть ! - Взвизгнул адмирал и протянул Суматошному коробок.

Тот нехотя взял и сказал:

- Знатно будет гореть пожарка... А как бесноваться будут жители, святое небо с ума сойдёт ! Вот это будет ламбада... наша русская...

Невдалеке от швартовочного узла стоял сутулый и худой, как шкидла на траверсе, человек с трубкой в зубах, по виду баркаш, а по натянутой до ушей морской фуражке - очур, рыбинспекторский, пристанский вахлак. Он чмокал губами, попыхивал и клубы белого дыма разлетались от него и исчезали, растворяясь в воздухе. Руками он перебирал высушенную сеть и укладывал её как парашют на замызганную пристань.

- Ей, человек, послушай, есть тут у вас пожарная служба ? - Протянув назидательно руку, обратился к нему Суматошный.

Человек вскинул к верху нечесаные брови и говорит:

- Конечно, есть. А вам что конкретно надо ?

- Брандспойты и машины !
- Хе-хе... нашёл что спросить... Брандспойты у нас на Выселковской улице, упакованные на полках лежат, машины третью неделю тасуются в Сабочеевских переулках, возят воду в бассейн мэра города, рукава хранятся - на окраине - там, где Кленовая улица, а сами пожарники дрыхнут у моря, тут кстати, недалеко, за особняком фонда социального страхования серое домишко, в нём они и потеют во сне.

Суматошной ничего не понял с озвученных слов и задумался. Мозги его не смогли сложить все пожарные части в одну кучу, поэтому в нём родился вопрос:

- А если какой-нибудь пожар вздрогнет и рассвирепеет, клубы дыма завьюжатся над вашими трущобами, как тогда пожарники и средства пожаротушения соберутся вместе ?Одно там, другое там, машины, тушительные, вообще неизвестно где топчатся...

Человек с трубкой пыхнул еще раз дымом, встряхнул сетью, да так сильно, что на пристань посыпались остатки морских водорослей, гнилые щепки, и разваливающиеся скелеты мелкой рыбёшки...

- А мы, счастьинские, - промолвил человек. - без подручных средств государственного пожаротушения обойдемся. Если какой конфуз, пожарный, взыграется, вёдрами с луж натаскаем и обрызгаем пожарище... первый раз что ли...

Суматошный посмотрел на него с прищуром глаз, нагнулся и отрусил счастьинскую пыль с новеньких кожаных туфлей. На носке левого он увидел чёрную кляксу. Попытался стереть её, но не получилось. Клякса сияла чернотой и лезла в глаза.

- М-да, - промолвил он, обращаясь к человеку. - Неприветливо встретил меня мой родной Счастьинск, город моего босяцкого детства и мордобойной юности, туфли гудроном обметал, часики мои за три мильона евро не заметил. Пожарников поделил на части. Как был он быдлачьим пристанищем, таким и остался...

- А ты случаем не из рода Суматошных, похож сильно на рожи из ихнего выводка, - обратился к нему человек с трубкой. - Носы Суматошные не с кем не спутаешь. Ими только консервные банки ломать - крюкастые и с двумя горбинками как у верблюда. Бери хоть сейчас пальто, шляпу на него цепляй... или сапоги на просушку.

- Да где там... обляпаешься вешать, - возмутился Суматошный и чуть было не кинулся драться, но сдержал его ветер, который сбил с головы шляпу и она,кувыркаясь, отлетела к куче осмоленных канатов и, воткнувшись в липкий ворс, замерла.

Взглянув на прилипшую шляпу, человек вздохнул и промолвил:

- Если шляпа упала с головы на пристани, то быть пожару. Вскорости полыхнёт. Примета такая есть у нас, в Счастьинске. В прошлый раз приезжал к нам Председатель правительства Турции, посмотреть, как мы тут на рыбе деньги делаем и стекла окон долларами обклеиваем вместо занавесок.Ну и чё, вы думаете... Ветер с моря порывом влетел на пристань, чепец председателя так и запрыгал по вонючей пристани. И тут же у моря занялась огнём одна хрущёвка, потом другая, третья... Светло было как днём... С тех пор мы никто на пристань в шляпах не ходим. Даже в стылый мороз шапок не одеваем. Пусть лучше башка отмёрзнет, чем сгорит заживо. Вот такая, брат, история...

Поостыв от нахлынувшего возмущения, Суматошный обвёл взглядом человека и, узнав в нём бывшего сторожа пристани деда Веньку Дощатого, заугрюмился. Видно, вспомнил, как дед Венька ему когда-то пинкарей навешал, за то, что Суматошный рыбу горячего копчения воровал с пацанами с ящиков, выставленных под погрузку.

- Ничего, ничего, упомнятся кому-то мои детские слёзки, - промолвил сердито Сумотошный. - всё тут у вас сгорит. И ты, Венька, ногастый, тоже будешь объят пламенем. Отольётся тебе моя опозоренность...

- Ну, точно ты из Суматошных... А помнишь, как...

- Ничего я не помню ! - Оборвал его Суматошный. - Пошли вы все нафиг, счастьинские. Встретимся в огне !

Сказав это, он повернулся и зашагал к выходу из пирса, к той грунтовой тропинке, по которой бегал в детстве много лет.

Как только он ушел, полыхнуло. Народ высыпал на пристань и стоял, подняв руки с мобильниками в направлении пожара. Никто не суетился, не бегал с ведрами, крюками и брондсбойтами. Все снимали на видео черный густой дым и языки пламени.

Подбежал, человек в затасканной, белой рубашке, галстуке, полицейской фуражке и с рюкзаком за спиной, спросил у человека с трубкой в зубах:

- Эт чтоздесь такое происходит ?

- Ничего особенного- яхта Суматошного горит...

- А кто такой Суматошный ? - Удивлённо выпучив глаза, затоптался на месте в нерешительности человек с рюкзаком. – Не тот, который олигарх сидит у меня в СИЗО.

- Куда ему до того олигарха… мелкий ещё… Суматошный из местных баркашей, счастьинский выкормыш...Вон он на пристани ламбаду танцует...