Москвачи

ISBN 978-5-905557-88-0

Вагон тринадцатый, место тринадцатое. Плюс в день отъезда черные 
кошки, как сговорились, дорогу перебегали.
Тьфу-тьфу-тьфу, -
шептала я при каждой встрече, хватаясь за пуговицу пальто.

Хотя однажды  домашняя киска принесла среди пятерых светленьких
одного  черного котенка. Как я переживала за его судьбу! А в
хорошие руки пристроила первым, найдя любительницу кошачьей
экзотики среди продавщиц местных магазинчиков. На счастье взяла!
И число тринадцать для некоторых людей – счастливое.
А для меня, интересно, как?

В поезд «Анапа-Москва» села в полдвенадцатого ночи.  Проводница
на входе не стала проверять билет, только суровым голосом
потребовала:
- Не забудьте вытереть ноги!
На полу  тамбура  по-домашнему лежала мокрая тряпка.

Вагон спал. Тихонечко присоединиться к посапывающему вагону
у меня не получилось. Когда раскладывала сумки под сиденье и
шелестела  кульками, вынимая дорожную одежду и тапочки,
симпатичная мужская физиономия свесилась с верхней полки
напротив и спросила:
- Что за остановка?

На вопрос ответила вроде тихо. Но что тут началось!
Физиономия, подняв жену и остальных соседей, закатила
пир на весь мир. Я всеобщему веселью не поддалась, ибо
устала и хотела спать. Ночью просыпалась от смеха,
какой-то возни. Утром оказалось, что  одна из девушек,
залезая на верхнюю полку, нечаянно отцепила крепление,
и полка держалась надо мной на одном крючке. Как хорошо,
что я спала и не имела возможности  испугаться.
Правда,  все равно не поняла:  тринадцатый номер работал
на меня или  против?

Все-таки выспавшись в эту злополучную ночь,  часиков
в девять утра решила позавтракать. Шебуршанием кулька
с продуктами снова разбудила непросохшего с вечера соседа.
Вернее – лютого зверя в нем.
- Вроде интеллигентная женщина, - проворчал он, поднимаясь
с полки, - а ведет себя как доярка, вскакивая ни свет ни заря.

Досталось на орехи в это утра не только мне. На остановке
в Россоши мы всем купе вышли на перрон размять ноги. Вдруг
перед нами затормозил мужчина из местных и распахнул  пальто,
где во внутреннем кармане  торчала бутылка водки. Пока сосед
доставал  кошелек для вожделенной покупки, его спокойная доселе
жена рявкнула на продавца:
- Пошел вон! 

Мужчина, резво  запахнув пальто и пробормотав,  что Ленин
в своем подполье отдыхал по сравнению с его конспирацией,
быстро удалился.

Обозвав жену овчаркой, супруг целый час обвинял ее в
непонимании ситуации. Он говорил, что мужику нужно кормить
детей,  и он имеет право торговать хоть чем. Жена  стояла
на том, что это незаконный бизнес.  И вообще, кто пьет водку
в десять утра? А вот наливочки - можно! С этими словами она,
уже в купе, достала из сумки домашнее вино.

Сосед похмелился и тут же стал искать себе следующую жертву.
Любитель острословия, филолог по образованию, глянул на девчонку,
рисующую себе стрелки на глазах, ту, что  ночью чуть не грохнулась
на меня, и выдал:
- Ты и накрашенная страшная, и не накрашенная.

Потом миролюбиво предложил:
- Пойдем, страшилище, покурим!

Страшилище – симпатичная рыжеволосая девушка, взяла сигареты
и  покорно потопала за властителем вагонных душ. Потому что и
она, и все уже поняли, что мужчина в общем-то хороший, просто
юмор у него своеобразный.

Жена  достала еще одну бутылочку домашнего винца, теперь для
всех, и веселье продолжалось до самой Москвы. Я не пила, и
без этого было от чего хвататься за животик.
Жена филолога, глядя на мужа, каждые пять минут говорила:
- Ну, сейчас начнется!

И начиналось. Муж туда-сюда шастал  по вагону, знакомился
с людьми, потом возвращался  к жене и говорил:
- Запиши его адрес. Это хороший человек.
Или приносил чужой телефон:
- Смотри как мальчик лезгинку танцует! Запиши  номер.

Если жена не записывала, он снова называл ее овчаркой, ласково
целовал в щечку, говорил «я тебя люблю» и отправлялся на поиски
новых приключений.

Сочувствуя жене, мы, уже далеко не чужие люди, пытались удержать
вагонную чуму возле себя, загадывая ему всякие загадки. Он быстро
разгадывал, потом задавал свою, говоря перед уходом:
- Я эту задачу сутки решал. Теперь ваша очередь!
Вина при этом было выпито немерено.

Уже возле Москвы радио зашипело, и приятный женский голос
предупредил:
- Не распивайте спиртные напитки в поезде с чужими людьми.
Рыжеволосое  «страшилище» удивилась, потом ухмыльнулась:
- Вовремя предупредили. Когда уже все выпили.

Девушка ехала в Москву к жениху, ехала  поездом  впервые в жизни,
что было тоже причиной шуток. Одобрительных. Филолог рассуждал:
- Непуганые люди Москве нужны. Надо-надо москвачей разбавлять.
А то совсем от жизни отбились: под утро ложатся, в обед просыпаются.

И снова муж и жена спорили. Жена, коренная москвичка, защищала честь
мундира, муж, увезенный ею с юга у двоих детей, кивая на рыжулю,
воспевал провинцию и  настаивал взять телефон. Жена наотрез
отказалась записывать.

В сторону метро я шла с женщиной  из соседнего купе, которая наши
приключения  наблюдала со стороны. Я удивлялась веселому попутчику:
- Симпатичный, не дурак. Зачем пьет?
- Жена опоила. Я как посмотрела на ее наливочки,  поняла: москвичка
когда-то отдыхала на юге, приметила интересного  мужчину, познакомилась
с ним  и опоила. Теперь сама же мучается. У меня тоже москвичка мужа
увела.
- Интересно, мужчины  это понимают? Ну, что опоили...
- Не дано.
Мистика продолжалась, хоть было  уже  не тринадцатое.