Глава 27. И снова нас в путь, зовет вдаль дорога..

Командировка! Наконец-то.. проблем с волонтерами не было, капитан никого не неволил. Желающих и так было более чем достаточно. Прислонившись к прохладному борту воздушной машины Трофимов вполглаза дремал. Слегка поташнивало после вчерашнего сабантуя. Вспомнив, как он остался один среди  полегших собутыльников, удовлетворенно сглотнул ватный комок. Честь батальона была сохранена!
Стальная птица с тяжким ревом рассекала голубое небо. Командировка, что их ждет в этот раз? Моздок встретил струящейся жарой и удушающей пылью. Привезенная из России прохлада вытекла наружу вместе с покинувшими борт людьми. Народ щурился с непривычки, расстегивал ставшие жаркими кителя, закатывал рукава. Взлетно – посадочная полоса военного аэродрома,  как порог между войной и миром. Подхватив сумки, перешли в стоящую недалеко «корову» начавшую раскручивать винты. Сухо щелкали новенькие патроны перемещаясь в магазины. Ротные и взводные офицеры заряжали оружие устроившись на полу у иллюминаторов.
Двигатели ревели все сильнее и сильнее. Мелко задрожал корпус. Как-то рывками, вертолет стал подниматься и тут же грузно упал обратно. Обороты падали. Огромный вертолет здорово перегружен. Почти сто восемьдесят человек! Кому-то придется выгружаться и лететь со следующим рейсом. Рев моторов почти затих. – Па-асторонись! – среди человеческой массы плотным слоем усеявшей пол машины, пробирался веселый, краснолицый вертолетчик. В руках, пилот нес рабочий инструмент, необходимый надо полагать, для устранения недостатков мешающих им взмыть в голубое небо. Молоток и два деревянных колышка. Еще, из кармана комбинезона свисал конец веревки. Пилот скрылся за дверью моторного отсека, и где-то там, наверху, раздались гулкие удары самого универсального инструмента в мире. Обратно пилот прошел без колышков и веревки. – Сейчас мужики, полетим! – Машина опять затряслась и задребезжала набирая разбег по самолетному,  несколько раз подпрыгнув наконец тяжело оторвалась от земли. Передернув затвор и выставив ствол в распахнутый иллюминатор капитан старался отогнать навязчивые мысли о деревянных колышках и куске капронового шнура. Лучше бы летчик пеньковую или льняную веревку использовал.. Натуральное, оно ведь более стойкое к маслам и керосину, и уж пеньку-то точно не разъест.. Внизу бежала мирная, на первый взгляд, земля. Фигурки людей и коробочки машин. На пролетающую машину не обращали внимания. И слава Богу! Назойливые мысли исчезли вместе с показавшимся под брюхом Северным.
В ротной палатке почти ничего не изменилось. Все те же пропыленные стены, угловатые холодные печки. Аккуратно застеленные синими одеялами солдатские постели. Май, а уже какая жара. Высохло всё, даже носки под кроватью оставшиеся с прошлой командировки. После палящего солнца, под железобетонными крышами боксов стояла прохлада и приятный полумрак. Рукопожатия, крепкие шлепки по загорелым плечам. У входа озирались приехавшие с ним бойцы. – Парни, я не один, принимайте пополнение! – Оглядев прибывших придирчивым взглядом, Поленов по хозяйски кивнул – Пошли, покажу свободные места. В какие их взвода, товарищ капитан?
– На твое усмотрение Валера.. – пробравшись в свой закуток ротный торопливо снял хрустящий от жары китель, брякнулся на застонавшую кровать. Дома.. – Рассказывайте, как тут, что.. – скомандовал сидевшим как братьям лейтенантам, заросших густопсовыми черными бородами. И когда только успели.. Уткин с Кочкиным, почесывая растительность вводили его в курс дела. – Разрешите? – в командирскую каморку вошла загоревшая писарша. В руках шкворчал свежезаваренный чайник. По жаре, самый лучший напиток. Накинув на голое тело китель капитан поднялся и сел. – Спасибо. – С любопытством наблюдал за уверенными действиями. Перемены разительные. А ничего у него писарша. Хрен бы он такую одну в командировку отпустил. Ей-ей.. – Присаживайтесь с нами.
– Спасибо – вежливо подержав чашку, женщина поднялась – Извините, дела. –Капитан с облегчением скинул куртку обратно. .. – Бэтээры наши с блоков поснимали, все здесь стоят..  Что у моста через Сунжу, в плен влетели.. – наперебой трещали лейтенанты. – Двадцать третий передали..
– Кому?
– Соседям, с девяносто девятой.. – это был злой и беспощадный удар судьбы. – Вот гады! И как только у них руки поднялись? Мы этот блок лелеяли и холили, вылизывали как могли! Образцово  показательный был.. Эти же уроды продадут всё.. – и не столько  жалко потерянной кормушки, сколько сил и труда вложенных в крепость. Капитан загоревал. Всегда вот так. Вот сколько раз было, работаешь-работаешь, никому покоя не даешь, подразделение как картинка. Солдаты – обучены, дисциплина – налажена, система  заведена и работает как часики. Правда, что бы такое получилось, с начальством цапаться приходится. Им-то вся эта дисциплина, по херу. – Какие там занятия, давай на картошку или там на стройку, людей отсылай! Хватит мол,  хернёй всякой заниматься! – а как все наладится, тут же на другое место переведут. А сюда, какого-нибудь «мохнатого» засунут. Тот руки в брюки и ходит, на все поплевывает, дела-то идут. За отличную службу этого мохнатого на повышение, а подразделение потом развалено. Дедовщина, грязь, бардак.. И  тебя же во всем обвинят – очковтиратель, мол..
– И четвертый контроль у нас отняли.. – подсыпал соли на рану Уткин.
– Чем же мы теперь занимаемся? И самое главное, на что жить теперь будем? 
– Без дела не сидим.. Не сидим, товарищ капитан.. У нас теперь взводный опорный пункт в центре, на Минутке стоит.. Ага, «дом» называется.. – трещали без умолку лейтенанты как сороки. – Еще на спец операции постоянно туда сюда таскают..  –Убедившись что ротный командование принял, взводные исчезли. 
Вечер выдался жаркий и душный, раздевшись до форменных синих трусов, Трофимов старался расслабится и успокоиться. Ничего не получалось. В женском закуточке вовсю звенели стаканы, слышался смех. Гулянка подзатянулась. Это все Светка, писарша с шестой наприглашала, что б ей.. Поселили жить, а он разрешил. Вроде не противная, пусть мол.. а она вона что выкинула! На женский смех, притащились каких-то два простоватых мужика, тут же закурили, гнусаво с расстановочной, рассказали несколько выученных наизусть подвигов. Многозначительное прищуренное молчание должно было произвести мощное впечатление с мгновенным опрокидыванием на спину. Но сильнее всего бесил табачный дым. Палатка сухая как порох, искра, и полыханет даже выскочить не успеешь! Сам здесь не курит, а тут пришли какие-то.. Храбро натянув штаны, Трофимов отдернул полог. – Может хватит? Двенадцатый час уже..
– Ты кто такой? – развалившись на кровати, лениво пренебрежительно спросил пожилой морщинистый дядько, в ярко зеленом берете. Из роты разведки, стало быть.
– А ты кто?
– Я? Я старшина, разведроты.. – Трофимов пригляделся – Ба! Прапор, из вечно зашуганного, недоукомплектованного третьего батальона! Мыло в авоське домой воровал, «примку» солдатскую в кулачок сосал, втихаря чаишко в каптерке тянул.. а тут гляди ко, берет нацепил и орлом стал! Про подвиги заливает.. Да он, дальше ротного толчка носа высунуть боится.. 
– Ох не повезло вам девки.. – вздохнула напоследок соседская писарша с туго обтянутой, громадной задницей. С ненавистью проводив её глазами, капитан промолчал. Выйдя  в темноту закурил, глотнул прохладного воздуха. Рядом сел солдат. При свете затяжки офицер узнал наводчика с ротной бронемашины. – Ну как там, оставили-то тебя на блоке.. – спросил что бы хоть как-то отвлечься  от бьющего ключом внутреннего диалога. – Вам говорили уже? – оживился солдат. – Вам бы здорово не понравилось товарищ капитан. Как двадцать третий сдали, приехали сначала менты, солдатский батальон..
Не только капитану, вряд ли кому понравилось то, что стали творить новые хозяева блока. Выбитая дверь предбанника, свисающие, оборванные провода освещения. В бане густая грязь. На полу, остатки пищи, приезжие навадились мыть в бане посуду. Обшивка траншей, лесенки, что б сподручней было выскакивать наверх, порушены и пущены на костерки. Как будто было мало дров в округе..  вскрыли, оставленный им по бедности неприкосновенный запас. Вокруг блока стояла беспорядочная стрельба. Что солдаты, что офицеры, жрали сухпай как будто их сроду не кормили и жгли боеприпасы. Стреляли и жрали. Жрали и стреляли! Проедали сухпай, которого бы хватило блоку полного состава вместе с усилением, на полмесяца. Расстреливали бесценные патроны, которые в случае нападения заменить будет просто нечем! Без еды можно продержаться, даже без воды какое-то время, но без патронов, нельзя! Варвары.. Пользуясь разгильдяйством, боевики обезвредили понатыканные ротным «сюрпризы», и ночью дали! Не будь оставленного на усиление ротного бронетранспортера, неизвестно бы чем все это закончилось. С холмов, с опушки леса мелькали колючки выстрелов, хлестал прицельный огненный шквал. Подавленные огнем, менты стреляли вслепую высунув оружие над бруствером. С первого  меткого подствольника, вдребезги разлетелся белеющий на пулеметной башне патронный ящик с землей. Безбоязненно вставший в рост, чеченский гранатометчик всадил как на учениях две гранаты в одно и то же место. Усиленное грунтом, саманными блоками, досками и проволокой, укрытие бронемашины выдержало два кумулятивных удара! Перекинув стволы, наводчик прошелся по пристрелянной гряде. Высунувшийся в люк водитель корректировал огонь, наплевав на местных командиров тут же потерявших управление боем. Пулеметы грохотали умолкая только для перезарядки. Милицейская БРДМ вела беспорядочный, беспокоящий и бестолковый огонь. Экипаж был не обучен. Боевики откатились так же неожиданно как и напали. – Да.. – вздохнул солдат – Вспоминали мы тогда наших ребят..  и если бы не подняли бруствер..