Лексикон. Т

ПАВЛОВ А.Н.

ЛЕКСИКОН ПРОСТЫХ ИСТИН.Т.
(навеяно Г. Флобером)

Таможня
— Возмущаться ею и провозить контрабанду.
Тарабарщина
— Способ объясняться с иностранцами.
— Издеваться над иностранцами, которые плохо говорят по-французски.

ТАНКА. 
31-слоговая пятистрочная японская стихотворная форма (основной вид японской феодальной лирической поэзии), являющаяся разновидностью жанра вака.

На протяжении многих столетий поэзия танка занимала почётное место в комплексе традиционной японской культуры.
*
Я в прозрачном ключе
принимаю целебную ванну –
притаилось на дне
белой лилии отраженье

В двадцать лет так прекрасно лето! [Есано Акико].
*
Я в дождливую ночь
так соскучился по пионам,
что, фонарь прихватив,
вышел в сад побродить немного
и цветы заодно проведать…[Ито Сатио].
*
Цветущим лугом
по тропинке меж трав я пришёл
к рощице дальней
и сказал себе: «Тишина!» –
утка крякнула мне в ответ…[Симаки Акахико].

ТАНКИ.
Но разведка доложила точно —
И пошел, командою взметен,
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон.
Мчались танки, ветер подымая.
Наступала грозная броня. [Б.Ласкин].

ТАХ-ТАХ-ТАХ.
Очень точно наводит наводчик
А Максим словно молния бьет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет
Тах-тах-тах говорит пулеметчик
Тах-тах-тах говорит пулемет [Елена Неклюдова].

ТВОРЕЦ.
А другие, которые стремились к познанию смысла жизни, увидев совершенство природы, признали мастерство художника-творца
и стали вкушать нектар божественной истины. [Иная Туллах Канбу].

ТЕЛЕГА ЖИЗНИ.
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.

С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел!   .   .    .   . [А. Пушкин].

ТЕОРИЯ.
– Между нами, – говорил он, – ведь многие изменяют, предательствуют не только из трусости, но из самолюбия, из боязни сконфузиться, из страха, как бы не пострадала возлюбленная теория в её столкновении с практикой. Мы этого не боимся. Теория, гипотеза для нас не есть нечто «священное», для нас это – рабочий инструмент. [М. Горький].

ТЁТКА.
– Ладно, ладно! – сказал хозяин, зевая. – Надо жить мирно и дружно. – Он погладил Каштанку и продолжал: – А ты, рыжик, не бойся... Это хорошая публика, не обидит. Постой, как же мы тебя звать будем? Без имени нельзя, брат.
Незнакомец подумал и сказал:
– Вот что... Ты будешь – Тётка... Понимаешь? Тётка!
И, повторив несколько раз слово «Тётка», он вышел. [А.Чехов].

ТЁТУШКА.
Все эти события вереницей прошли в моей памяти, когда священник отпевал тётушку, и горячий воск от свечи капал мне на пальцы, слегка обжигая их. Образы не были чёткими и конкретными. Правильнее было бы назвать их какими-то внутренними ощущениями, чем-то вроде внутреннего струящегося эфира. Может быть, это был эффект смешения наших с тётушкой душ на общем фоне пережитых вместе тяжёлых полутора лет. Горячий воск как-то этот эффект материализовывал. Прошлое воскресло. Наверное, для этого при отпевании и предусмотрены свечи в руках живых людей, провожающих умерших.

ТЁРКИН.
Теркин – кто же он такой?
Скажем откровенно:
Просто парень сам собой
Он обыкновенный.

Впрочем, парень хоть куда.
Парень в этом роде
В каждой роте есть всегда,
Да и в каждом взводе. [А. Твардовский].

ТИХИЙ АНГЕЛ.
– Она к вам пишет?
– Нет, никогда; к нам через людей вести доходят. – Сделалось внезапное, глубокое молчанье; вот «тихий ангел пролетел», – подумали все. [И.Тургенев].
*
Дважды мне удалось посетить Свято–Успенский Псковско-Печерский монастырь. Первое впечатление было особенно сильным. Не помню, с какой стороны я тогда подошёл, но купола возникли неожиданно и ярко. Синий фон с золотыми звёздами. И это явление совпало с колокольным звоном. Я остановился в каком-то оцепенении. Любовался этой небесной красотой. В душе нарастала благодать.

 При втором посещении была дождливая погода. Я укрылся под навесом небольшого домика, который находился, как помнится, на уступе с видом на Лавру. Лето. Двери домика открыты. Доносились женские крики и ругань. Выяснялись домашние отношения. Семейная свара в полном разгаре. И вдруг среди этого гвалта низкий и спокойный мужской голос:
– Прекратите! Как не стыдно. Вы же только из церкви пришли.
Поразительно, но женщины притихли мгновенно. Дождь шуршал по крыше. Как будто ангел тихо зашумел крыльям.

ТОСКА.
– А на меня, видишь ты, тоска находит. Такая, скажу я тебе, братец мой, тоска, что невозможно мне в ту пору жить, совсем нельзя. Как будто я один человек на всем свете и, кроме меня, нигде ничего живого нет. И все мне в ту пору противеет – и сам я себе становлюсь в тягость, и все люди; хоть помирай они – не охну! [М. Горький].

ТРЕВОГА.
Над крепостью рея,
Их звал на подмогу
Пробитый осколком кумач.
«Тревога, тревога, тревога, тревога» –
Сигналил мальчишка-трубач.
«Тревога, тревога, тревога» –
Сигналил мальчишка-трубач. [Б. Дубровин].
*
Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза к небу – но и в небе не было покоя: испещренное звездами, оно все шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке... но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду - и тревога росла во мне самом. [И.Тургенев].

ТРОЙКА.
Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать вёрсты, пока не зарябит тебе в очи.
…
    Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. Остановился поражённый Божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах…и мчится вся вдохновенная Богом!.. Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.[Н.В.Гоголь].

ТРЯПКА.
…он ослеп, и ослеп безнадежно, в один день.
Не доверяя искусству русских врачей, он стал хлопотать о позволении отправиться за границу. Ему отказали. Тогда он взял с собою сына и целых три года проскитался по России от одного доктора к другому, беспрестанно переезжая из города в город и приводя в отчаяние врачей, сына, прислугу своим малодушием и нетерпением. Совершенной тряпкой, плаксивым и капризным ребёнком воротился он в Лаврики.[И. Тургенев].

ТРЯСОГУЗКА.
За валун улетела,
И с тех пор не видно её –
Спряталась трясогузка… [Накамура Кусадао].

ТРУД.   
Одно убеждение вынес я из опыта последних годов: жизнь не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение... жизнь – тяжелый труд. Отречение, отречение постоянное – вот её тайный смысл, её разгадка: не исполнение любимых мыслей и мечтаний, как бы они возвышенны ни были, – исполнение долга, вот о чем следует заботиться человеку; не наложив на себя цепей, железных цепей долга, не может он дойти, не падая, до конца своего поприща; а в молодости мы думаем: чем свободнее, тем лучше, тем дальше уйдешь. Молодости позволительно так думать; но стыдно тешиться обманом, когда суровое лицо истины глянуло наконец тебе в глаза [И. Тургенев].

ТУМАН.
Над ними небо, серое, ровно затянутое тучами, и лодкой играет мутно-зеленое море, шумно подбрасывая её на волнах, пока ещё мелких, весело бросающих в борта светлые, соленые брызги. Далеко по носу лодки видна желтая полоса песчаного берега, а за кормой уходит вдаль море, изрытое стаями волн, убранных пышной белой пеной. Там же, вдали, видно много судов; далеко влево – целый лес мачт и белые груды домов города. Оттуда по морю льется глухой гул, рокочущий и вместе с плеском волн создающий хорошую, сильную музыку... И на все наброшена тонкая пелена пепельного тумана, отдаляющего предметы друг от друга...[М. Горький].
*
Сиреневый туман над нами проплывает
Над тамбуром горит полночная звезда
Кондуктор не спешит, кондуктор понимает
Что с девушкою я прощаюсь навсегда [Вл. Маркин].

ТУРЦИЯ.
Челкаш спросил:
– Теперь куда ж ты?
– Да ведь – куда? известно, домой.
– Ну, брат, мне это неизвестно, может, ты в Турцию собрался.
– В Ту-урцию!.. – протянул парень. – Кто ж это туда ходит из православных? Сказал тоже!..[М. Горький].
*
И когда я выздоровела, то ушла с ним... в Польшу его.
– Погоди!.. А где маленький турок?
– Мальчик? Он умер, мальчик. От тоски по дому или от любви... но стал сохнуть он, так, как неокрепшее деревцо, которому слишком много перепало солнца... так и сох все...[М. Горький].

ТУЧИ.
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.[М Лермонтов].
*
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе,
Не боишься никого,
Кроме бога одного. [А. Пушкин].

ТЮРЬМА.
Сводчатый закопченный потолок давил своей тяжестью, от соединения дневного света с огнём печи образовалось неопределенное и утомлявшее глаза освещение. В окна с улицы лился глухой шум и летела пыль. Коновалов осмотрел все это, вздохнул и спросил скучным голосом: – Давно здесь работаешь?
Я сказал. Помолчали, исподлобья осматривая друг друга.
– Экая тюрьма! – вздохнул он. – Пойдем на улицу к воротам, посидим?..
Мы вышли к воротам и сели на лавку.
 – Здесь дышать можно. Я к пропасти этой сразу не привыкну, – не могу.
Сам посуди, от моря я пришел... в Каспии на ватагах работал... и вдруг сразу с широты такой - бух в яму!.[М. Горький].
*
– В тюрьме я сидел, в Галичине. «Зачем я живу на свете?» – помыслил я со скуки,– скучно в тюрьме, сокол, э, как скучно! – и взяла меня тоска за сердце, как посмотрел я из окна на поле, взяла и сжала его клещами. Кто скажет, зачем он живет? Никто не скажет, сокол! И спрашивать себя про это не надо. Живи, и все тут! И похаживай да посматривай кругом себя, вот и тоска не возьмет никогда. Я тогда чуть не удавился поясом, вот как![М. Горький].

ТЯГА.
Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»... Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слушайте же, господа.
 За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем, без собаки. Вы отыскиваете себе место где-нибудь подле опушки, оглядываетесь, осматриваете пистон, перемигиваетесь с товарищем. Четверть часа прошло. Солнце село, но в лесу еще светло; воздух чист и прозрачен; птицы болтливо лепечут; молодая трава блестит веселым блеском изумруда... Вы ждёте. Внутренность леса постепенно темнеет; алый свет вечерней зари медленно скользит по корням и стволам деревьев, поднимается всё выше и выше, переходит от нижних, почти ещё голых, веток к неподвижным, засыпающим верхушкам... Вот и самые верхушки потускнели; румяное небо синеет. Лесной запах усиливается, слегка повеяло тёплой сыростью; влетевший ветер около вас замирает. Птицы засыпают – не все вдруг – по породам: вот затихли зяблики, через несколько мгновений малиновки, за ними овсянки. В лесу всё темней да темней. Деревья сливаются в большие чернеющие массы; на синем небе робко выступают первые звездочки. Все птицы спят. Горихвостки, маленькие дятли одни ещё сонливо посвистывают... Вот и они умолкли. Ещё раз прозвенел над вами звонкий голос пеночки; где-то печально прокричала иволга, соловей щелкнул в первый раз. Сердце ваше томится ожиданьем, и вдруг – но одни охотники поймут меня, – вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл, – и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу.

Вот что значит «стоять на тяге». [И. Тургенев].