Черная кровь. Глава II

       Пансион Святой Коры располагался на севере полуострова, где два моря сталкивались под скалами альбской империи и взлетали пенистыми брызгами к самым облакам. Если верить учебникам истории, то всего четыреста лет назад зеленые холмы и бесчисленные пастбища принадлежали клановым общинам. Разумеется, это было до того, как сюда пришел предок короля Мердока, один из первых Дракомаледов, который силой, а где хитростью подчинил местные земли, заставив их правителей принести присягу. То были первые шаги королевства Альба к становлению великой империей, но тогда мало кому приходило в голову, что молодой отпрыск малоизвестного герцогства в будущем станет одним из предтечей великих императоров.
Сегодня о баталиях пыльной старины напоминали лишь обрушенные башни замков и остатки языческих реликвий, повсеместно раскапываемые студентами Сандрокского Университета. Ныне живущие потомки покоренных кланов более не затевали межплеменных сор и не совершали походов, а просто разводили овец и плели пеньку. С воинственными предками их сближала лишь унаследованная неприязнь к соседям и сохранившиеся придания о коварстве моря и волшбе чёрной крови.

Повозка мирно катила по извилистой дороге. Пара гнедых бодро перебирала ногами, сутулый старик в помятом котелке не поднимал глаз от лоснящихся, каштановых спин, лишь время от времени разлепляя белёсые губы и издавая каркающий окрик. Зажатый в истлевших от старости руках кнутовище не разу не дрогнул над запряжными, но лошади и без него резво рысили к прибрежной полосе на горизонте, оставляя за собой миля за милей. За окаймленным зелеными шторками окном были видны отары белых и черных овец, лениво пасущихся между холмами, изредка показывались группы коров или одинокие лошади, местами виднелись рощи - остатки древнего, реликтового леса, некогда покрывавшего весь Альб.
Джеймс потянул давящий воротник и перелестнул страницу, продолжив чтение:
- "Малограмотная чернь издревле опасалась рожениц непробужденной крови, полагая их носителями дьявольской скверны и безумия, которые те могли передать окружающих их членам семьи и, в первую очередь, вынашиваемому ими плоду. Согласно фольклору восточной части Континента и языческим верованиям, носительницы дара могли не только умышленно причинить своим соседям зло с помощью порчи или наговора, но и привлечь через себя нечистую силу. Подобные суеверия породили повсеместную охоту на ведьм, а также ряд лжетрактатов, повествующих о способах их выявления, нейтрализации и казни. Согласно учениям церкви Новингера, носительницей непробужденной крови могла стать не только дщерь от проклятой крови, но и та дева, что не блюла невинность или..."
- Джеймс, прошу тебя, прекрати, - тётя Софи бросила на племянника быстрый взгляд и вновь отвернулась к окну. - И без этого на душе тяжело, а ты тут еще со своими ведьмами.
- Самый простой способ побороть страх - изучить его природу,  - сказал Джеймс, но покорно закрыл книгу и посмотрел на сидевшую рядом сестру. Джейн выглядела бледнее обычного, отчасти потому что не любила путешествия и сейчас сидела с закрытыми глазами, откинувшись спиной на подушки, но, словно почувствовав его взгляд, вымученно улыбнулась.
- Ничего, тётя. Джеймс прав.
- Ох, Принцесса, - тётя тяжело вздохнула и наклонилась вперед, убирая со лба племянницы прядь волос. - Ты так добра, а мне так стыдно. Я ведь знала, знала, что у нас в семье есть эта проказа, но до последнего не придавала значения, а искала все возможные объяснения, так что чуть тебя, бедняжку, не свела с ума, а того хуже, не отправила к умалишенным! Прости меня, я так перед тобой виновата.
- Вы не виноваты, тётушка, - Джейн говорила, не открывая глаз, как будто редкий, сумеречный свет, проникавший сквозь зелёные шторы, причинял ей боль. - Вы хотели как лучше.
- Маги и ведьмы не частое явление, потому вы искали самые распространенные варианты объяснений, - заметил Джеймс, поглаживая пальцем корешок книги. - Их не так много и почти все уже состоят в Ордене на службе императора. Больше мошенников или сумасшедших, которые думаю, что они особенные и этим дурят людей.
- Ах, брось, - тётка махнула рукой и торопливо отвернулась. - Я старая, бездетная дура, которая чуть не затравила бедную девочку лекарствами. Ваша мама сразу бы поняла что к чему, она ведь умная да и прекрасно знала, кто ваш...
Внезапно она осеклась и погрузилась в глубокое молчание, раздраженно тря пальцем покрасневшие веки.

В каждом семье есть вещи, о которых не говорят вслух. Отец близнецов был такой темой, о которой не говорила тётя.
Сколько помнил себя Джеймс, отец всегда был призраком их маленькой семьи. Когда мама была жива, он был лишь отпечатком на старых письмах, именем в пустой комнате, лицом на фотографиях среди флакончиков с духами и пудрой.  Джеймс не помнил его, так как он умер еще тогда, когда мать носила его с сестрой под сердцем, но отцовский дух был столь силен, что жил в их доме с рядом супругой  вплоть до самой её смерти. Позднее тётка говорила об их отце только вскользь, украдкой и тут же пугливо умолкала, как будто пугалась самого отзвука его имени, так что полный образ родителя Джеймс мог составить из небольших фрагментов подслушанных бесед старших, из воспоминаний знакомых, из уцелевших фотокарточек и полуистлевших бумаг.
Он знал, что тётка не любила его, отчасти даже презирала, как только может презирать женщина мужчину, который принёс её сестре только боль и скорбь. Она презирала их тайный брак и полускрытую жизнь, презирала нищету, в которой осталась их мать после смерти, презирала его работу, но больше за скверну, что отравила через него её любимых племянников, её деток, её Принцессу.
В семье не говорили об этом, как и все те, кто состоял в родстве с магами, но Джеймс знал, что его отец был из Ордена. Полутайная организация, шпионы короля, маги и чародеи, о которых гуляют по Альбу столько зловещих слухов и сплетен, более того, которые жили вне их общества подобно монахам и не имели право заводить детей, но всё равно вступали в брак, тайно или открыто, вопреки уставу, не принося своим родным ничего кроме несчастья.

Время приближалось к полудню, когда повозка остановилась перед чугунными воротами пансионата. Это было красивое здание из тёмно-красного кирпича, разбитое на несколько корпусов, объединенных закрытыми галереями. Вокруг раскинулся парк с аккуратно подстриженным газоном и унавозненными клумбами, тенистыми аллеями, прудами и фонтанами. Даже сейчас, не взирая на пасмурное небо и тяжелые тучи, это было красивое место, о котором можно прочитать только в романах, где знатные красавицы тайком встречаются с любовниками среди зелёных лабиринтов, а ревнивые мужья караулят в кустах .
Повозка неторопливо прокатила по широкой дорожке, усыпанной белым гравием и застыла у парадной лестницы, где их ожидали. Сутулый старик соскочил с козел и открыл двери. Джеймс вышел и едва успел помочь выбраться тёте, как к ним спустились три женщины настолько непохожие друг на друга, что напоминали искусственно вырезанные портреты из разных картин разных художников.
Впрочем, это было неважно, так как всё внимание разом концентрировалось на одной единственной, выделявшейся среди них как оранжерейная, пышная роза выделяется среди букета ромашек и лютиков. Настолько красивых женщин Джеймс еще ни разу не видел, ни до, ни после.
Гибкая, подвижная, как ртуть, она была выше своих спутниц на голову. Смуглая кожа, чёрные глаза под хищно изогнутыми бровями и убранные в высокую прическу волосы, спускавшиеся на голые плечи и шею тугими кольцами, придавали ей экзотический вид на фоне пасмурного неба и строгих, альбских садов. Особенно это подчеркивало красное, атласное платье и перчатки по локоть из черного кружева, сквозь которое просвечивала кожа. Всем своим видом, поведением и манерой держаться незнакомка напоминала красавиц из флоресских пьес, где влюбленные поют под балконами, хитрые слуги добывают невест, а молодые юноши фехтуют на шпагах. Однако стоило ей заговорить, как Джеймс явственно различил фионский акцент с Континента, который трудно спутать с каким-либо другим.
- А, мадам Грей, я Вас ждала, - манерно произнесла женщина, небрежным движением головы отбросив назад чёрный локон и обожгла Джеймса взглядом тёмных глаз. - Вы не говорили, что с вами будет юноша. Мой пансион для девушек закрытого типа и мы избегаем присутствия...  посторонних.
- Это мой брат. Он со мной, - ответила Джейн, выскальзывая последней из кареты и неуклюже делая книксен, но женщина глянула на неё лишь мельком, а затем вновь остановила свой жгучий взгляд на Джеймсе, изучающие сузив глаза. Он не отвернулся, глядя в ответ зрачки в зрачки и хозяйка пансиона медленно повернула голову, зябко поведя голым плечом. Её затянутые в перчатки пальцы судорожно сложились в замок, но быстро разомкнулись.
- Миссис Грей, - холодно поправила тётя Софи, но быстро прикрыла глаза, собираясь с мыслями. - Это от моего имени вам писал мой муж...
Джейн сделала шаг вперёд, но женщина словно не замечала её, глядя куда-то поверх головы тёти Софи. Та продолжала:
-  Вы просили привезти девочку, чтобы посмотреть на неё. Нам очень нужна ваша консультация, так как...
- Карлия, - сказала наконец женщина. - Меня зовут Карлия. Для начала. Идёмте, расскажите всё по пути.
Кивком головы пригласив следовать за ней, мадам Карлия плавным шагом двинулась в сторону сада и тётя вынужденно последовала за ней, недовольно хмуря брови. Брат с сестрой и служительницы пансиона не отставали, хотя обе группки и держались порознь друг от друга.
- Как Вам уже известно это не обычное заведение, - говорила мадам Карлия в такт похрустыванию гравия под её ногами. - Оно было создано чуть менее восьмидесяти лет назад благодаря моей предшественнице, которая убедила императорскую семью в необходимости помогать девушкам с необычными способностями. К сожалению из-за ограничений в денежных поступлениях мы не можем позволить себе взять всех воспитанниц, только тех, кто подает определенного рода надежды. Наша главнейшая цель - помощь девушкам с определенными возможностями, в основном их обучение и адаптация.
- Адаптация? - быстро переспросила тётя Софи.
Они свернули на дорогу из белого булыжника в кайме розовых клумб. С равными промежутками вдоль их пути возвышались статуи женщин, облаченных в одинаковые одежды, но в разных ситуациях: вот женщина, перевязывающая ладонь маленькому мальчику, вот молодая дева, собирающая фрукты, вот еще одна - молится. Джейн невольно застыла перед изображением длинноволосой особы, с головы которой сполз капюшон, подол её одеяния развивался, тонкие, белые руки молитвенно подняты к небу, на лице выражение нестерпимой тоски и муки.
- Магия, как её называют в народе, не всегда является благоприятной для её носителя, - сказала мадам Карлия, остановившись рядом с Джейн и тоже подняв глаза на статую. - Дар может принести большие осложнения, привести к болезни, как телесной, так и духовной, особенно дар неподконтрольный или спонтанный, из-за чего нередко молодой девушке сложно войти в общество.
Её темные глаза встретились с бесцветными глазами Джейн и та смущенно потупилась. Мадам Карлия обернулась к тёте Софи.
- Когда появились первые признаки?
- Давно, когда ей было лет восемь-девять, - неуверенно произнесла тётя. - Мы тогда подумали, что она играет или...
- Ясно, - мадам Карлия наморщила лоб и посмотрела на Джейн. - Я полагаю, приступы с годами всё учащались и становились продолжительнее? Как именно это проявлялось?
- Я... Я видела всякие вещи, - Джейн покраснела.  - Наяву и... во сне. Видела людей, которых не было. Слышала голоса, которые не слышали другие...
   Бровь мадам Карлии скептически изогнулась.
- Она не сумасшедшая, она действительно это видит, - вмешался Джеймс. - Неделю назад её вздернуло в воздух, как будто что-то держало её и причиняло мучительную боль. Дядя, я - все видели!
    Мадам Карлия резко обернулась и внимательно посмотрела на Джеймса, её глаза вновь превратились в узкие щёлки.
- В воздух?
- Это было ужасно, девочка несколько часов не могла прийти в себя, - запричитала тётя, невольно потянувшись к племяннице и прижала её к себе. - Она так кричала, так плакала... Клянусь, она бы погибла, если бы Джеймс не стащил её обратно на пол...
- Стащил? - повторила мадам Карлия и её взгляд остановился на перевязанной ладони Джеймса. Сделав два шага вперед, властно взяла его руку и принялась изучать, как будто искала что-то видимое ей одной, едва касаясь повязки тонкими пальцами.
- Бедный мальчик, - всхлипнула тётка и отвернулась, украдкой доставая платок и утирая глаза. - За что им ниспослано такое наказание? Вначале мама, затем это...  Они совсем сироты, я и мой муж единственные кто у них есть, а теперь ещё и это! Когда я перевязывала руку Джеймса, то просто не могла сдержать слёз...
- Кто-то еще пострадал? - спросила мадам Карлия, отпустив руку Джеймса. Тот покачал головой.
- Нет. Всё сразу же закончилось, как Джейн упала.
    Мадам Карлия замолчала, её глаза мелко водили из стороны в сторону, словно за ними происходила работа некого сложного механизм, спустя минуту она коротко кивнула стоявшим поодаль работницам.
- Это сёстры Ковена, - сказала она, представляя почти незамеченных до этого Джеймсом женщин. - Агата и Лилианна. Пожалуйста, мадам Грей, последуйте с племянницей за ними, они осмотрят девушку и заодно покажут пансион. Вы не возражаете если я расспрошу вашего племянника о последнем приступе подробнее?
   Брови тёти Софи поползли вверх, в её глазах промелькнула неуверенность, но "сёстры", Агата и Лилианна, уже вели Джейн в сторону пансиона и, поколебавшись, тётя посеменила следом, сочтя своё присутствие более необходимым ей, чем племяннику. Проводив её глазами, Джеймс обернулся к мадам Карлии и заметил ту уже в конце дорожки, сворачивающей в одну из тенистых аллей.
    Он нагнал её только в конце длинного ряда старых деревьев, где полоска зелёного газона внезапно обрывалось у бортика фонтана. В прохладной воде лениво вертелись красно-белые и чёрно-красные рыбы. Мадам Карлия изящно присела на отшлифованный камень, легким жестом приглашая Джеймса сесть рядом. но тот остался стоять на ногах.
- О чём Вы хотели поговорить? - спросил Джеймс. Мадам Карлия пристально посмотрела на него, изучая, затем повернула голову в сторону. Её пальцы задумчиво трогали воду в фонтане, оставляя на дрожащей поверхности танцующие круги. Джеймс заметил, как рыбы, до этого бессмысленно кружившие вокруг, потянулись к ней, точно также как Чёрный, в поисках хлеба, тянулся к руке Джейн. Ощутив на себе его взгляд, Мадам Карлия лукаво стрельнула в него глазами, а затем подняла голову к постаменту фонтана.
   Только сейчас Джеймс обратил внимание на каменного дракона, свивавшегося в кольца на  скале, вырезанной из малахита. Его кривые когти раздирали грудь, из которого плескала вода, явно изображавшая по замыслу творца змеиную кровь. Внизу, где на обратной стороне бордюра шел искусно вырезанный рельеф, можно было увидеть изображенных мужчину и женщину, жадно припавших к воде и черпающих её двумя руками.
- Альв и Альма, - сказал Джеймс.
- Ты знаешь этот миф? - спросила мадам Карлия, по-прежнему водя пальцем по поверхности воды.
   Джеймс неохотно кивнул.
- Да. Тётушка когда-то водила меня и Джейн в церковь, где пастырь проповедовал нам о сотворение мира, заповедях и человеческом грехе... Говорил и об Искушении. Что первые люди, Альв и Альма, поддались соблазну и испили его кровь, чтобы стать равными богам.
   Мадам Карлия поморщилась и рассеяно плеснула водой на толкавшихся вокруг её пальцев рыб.
- Не первые из людей, но первые из магов. Если верить языческим мифам, то люди существовали задолго до них, но однажды в наш мир пришли драконы. Они спустились с небес и предложили людям испить их крови, чтобы стать равными богам. Были те, кто отверг их предложение, но были и те, кто согласился. Они припали жадными губами к сочащимся ранам чудовищ и в их теле проснулась великая сила. Они стали владыками над своими народами, королями над королями. И чем больше они пили кровь, тем сильнее они становились, тем дольше их тела не знали старости, а разум забвения, по этой причине они поклялись служить им в обмен на бессмертие и знание. Но, как оно обычно и водится, драконы обманули людей. Их кровь оказалась ядовита. Те, кто пили её, сходили с ума, становились подобно животным, брызжущие слюной безумцы, не помнящие собственного имени. Когда обман разоблачили, то было слишком поздно и первые маги обезумели, а змеиная кровь навсегда отравила человеческий род. Тогда люди восстали и убили своих благодетелей, а их прах развеяли по всем ветрам, но с тех самых пор не знать нам покоя, пока жив хотя бы один маг.
 - Все знают эту историю, - Джеймс терпеливо наклонил голову. - Зачем вы мне это рассказываете?
   Теперь все красно-белые и чёрно-красные рыбы, что обитали в фонтане, сгрудились вокруг руки мадам Карлии. Их губы беспрестанно шевелились и могло показаться, что они осыпают тонкую ладонь множеством поцелуев.
- Я говорю о том, что нам рассказывают о нас, - сказала мадам Карлия, со скучающим видом наблюдая за обитателями фонтана. - Когда люди были примитивным и малоразвитым обществом, магов почитали и боялись, их обожали и ненавидели, но никто не мог дать достойный ответ почему мы такие, какие есть. В старину народы и вправду верили в волшебных змей с ядовитой кровью и жестоких демиургов, готовых изгнать своих детей за сиюминутный порыв. Сегодня мы достаточно умны, чтобы интерпретировать легенды как иносказание о мудрости былых цивилизаций. Что наш дар это эволюция, а Альв и Альма, олицетворение логики и души, из века век неоднократно подчиняющиеся прихоти плоти. Отчасти трудно спорить, ведь вся история человечества непрерывная спираль, когда сильный изничтожает слабого, но затем отвергает насилие во имя разума и искусства, чтобы вновь быть повергнутым очередным дикарем с палкой. За тысячелетия люди научились высекать огонь из камня, облачать знание в бумагу и лечить с помощью яда, но до сих пор не знают как понять самих себя. Ты все еще не понимаешь о чем я говорю, верно?
- Нет.
   Мадам Карлия тяжело вздохнула.
- Черная кровь. Так нас называют, тех кто носит в себе магический дар. Черный, значит отравленный, проклятый, чужой. Сейчас мы достаточно умны, чтобы не награждать столь пышными эпитетами подобное явление, народ придумал большое количество умных и красивых слов, которые мы употребляем в приличном обществе. Но для людей, обычных людей, кем, в конце концов, оказывается каждый из нас, мы по-прежнему "черная кровь". Потому что наш дар - наше проклятье. Чем сильнее мы становимся, тем больше тело отравляет наш разум. Мы творим чудеса подобно богам, сходим с ума и становимся демонами. По этой причине еще несколько веков назад на магов охотились и преследовали где только можно, пока первый из императорской семьи не предложил сделку. Службу в обмен на защиту от толпы. Так был основан Орден, который существует и поныне. За века его деятельности основатели Ордена разработали десятки способов улучшения своих навыков и контроля, а также наложили ряд запретов на членов, чтобы ограничить распространение собственного проклятья, но...
   Вновь лукавая улыбка на спелых, как вишня, губах.
-... мы прекрасно знаем, как они работают. Впрочем, это всё, что можно сказать о мужчинах. Лишь в начале этого века способности женщин стали брать во внимание, однако издревле мы тоже обладали этим проклятьем. Но по какой-то причине, в отличие от мужчин, наша сила спит в нас и до самой смерти носительница магического дара так и не узнает кем она является на самом деле. Поэтому таких женщин иногда называют "спящая кровь", ведь в отличие от матерей, их сыновья воспринимают этот яд и становятся теми, кого так боится общество, а дочери продолжают нести это бремя в себе, как клеймо. В старину носительниц "спящей крови" боялись и презирали, они приносили своим мужьям и семьям лишь страдания, так как не каждый отец будет рад перспективе, что его сын станет магом. Да, он может достичь нечеловеческого могущества. Но также он может сойти с ума или быть изуродован своей магией страшнее, чем от любой человеческой болезни. Какой родитель захочет такой судьбы для своего ребёнка? Какой мужчина захочет взять в жены женщину, которая проклянет его дитя в своем чреве? Но иногда, очень редко, спящая кровь пробуждалась и женщина становилась ведьмой. Если она вовремя не овладевала своей силой, магия уничтожала её изнутри, сводила с ума и превращала в полоумного урода, в котором не оставалось ничего человеческого. Но если для магов существовал Орден, готовый протянуть руку помощи в обмен на службу императору, то на нас не обращали внимания, предпочитали не замечать, нас не существовало, но мы были. Лишь недавно усилиями монахини Коры был основан Ковен, ведьменская община для подобных твоей сестре.
- Я нахожу это весьма интересным, однако я по-прежнему не понимаю, что вы хотите сказать, - медленно проговорил Джеймс, взвешивая каждое слово. Он ощущал, что за словами ведьмы скрывается нечто иное, о чем она не спешила говорить или вовсе не собиралась озвучивать.
    Та лишь в очередной раз улыбнулась и поднялась, быстрым движением руки стряхивая с пальцев влагу. Джеймс заметил как рыбки ринулись к тому месту, где капли воды разбежались дрожащими кругами.
- Я хочу показать, насколько шатко положение тех, кто носит в себе это проклятье, - сказала мадам Карлия, по-прежнему сохраняя на губах странную, властную улыбку. Её глаза, необычно темные, вызвали у  Джеймса странную дрожь по всему телу, но он не отвел взгляда. Несколько шагов, шорох красного платья и их разделяло расстояние не длиннее ладони.
- Если пробужденному не протянуть руку помощи, то рано или поздно сила убьёт его или сведет с ума, - мягко произнесла мадам Карлия, внезапно наклонившись и вновь взяла в свои руку перевязанную ладонь Джеймса. Тот невольно вздрогнул, но не отстранился, а лишь настороженно наблюдал, как ведьма распускает бинты его повязки, открывая почерневший ожог на руке. Воздух наполнил сильный запах мази, которой тётя Софи обрабатывала рану Джеймса.
- Магия опасная сила, - сказала ведьма, подняв взгляд и посмотрев Джеймсу прямо в глаза. - А её носитель может непроизвольно убить не только себя, но и тех, кто окажется рядом с ним, в особенности, когда маг или ведьма не умеют контролировать и направлять свою силу. Тогда ничто и никто не сможет их остановить. Кроме другого мага.
    Джеймс молчал.
- Среди магов такое бывает редко, но иногда... Иногда им улыбается счастье и их сила, подобно носительницам спящей крови, продолжает дремать в них, избавляя от участи изгоев. По крайне мере до тех пор, пока эту силу кто-то не пробудит.
 - Хотите сказать, что я остановил приступ сестры только потому что я маг? -  спросил Джеймс. Карлия улыбнулась, её лицо было так близко к нему, что наклони он голову, то смог бы поцеловать... Поцеловать? Странная мысль.
- Скажи мне, Джеймс, - прошептала Карлия. Её глаза обволакивали, тянули в темноту зрачков, на самое дно души, обдавая запахом нагретого солнцем дерева и цветущей аронии. Джеймс вспомнил, как пахла летом скошенная трава, когда они с мамой сидели на веранде, как курилась дымка над чашкой с золотыми цветами, как звенела серебряная ложечка о края тонкого фарфора...
- Скажи, есть ли в тебе такая сила, Джеймс?
     В голове защекотало, как будто кто-то водил под кожей мягким перышком, но Джеймс сморгнул и вытянул свою руку из рук ведьмы.
- Я не знаю что именно вы пытаетесь услышать от меня, но я пришел сюда ради моей сестры, - холодно произнес он. - Всё остальное меня не интересует и я не хочу тратить время на пустые разговоры о бытие и смысле жизни. Мы с тётей прибыли сюда, чтобы выяснить можете ли вы помочь моей сестре или нам стоит поискать такой возможности в другом месте.  И пока ни на один из этих вопросов вы не дали ответа.
   Карлия сделала шаг назад и наклонила голову к плечу. Мгновенье она смотрела на него широко раскрытыми глазами, но быстро взяла себя в руки. Было удивительно наблюдать, как эмоции меняют лицо этой женщины, как погода меняет облик моря. Растерянная и удивленная она выглядела гораздо прекраснее и человечнее, чем та, которая предстала спустя минуту, красивая, властная и не живая.
- Понимаю твою тревогу, - отчеканила она, равнодушно улыбаясь. - Но всё не так просто, как мне бы хотелось. Содержание и обучение магов трудоемкое занятие и мало кто из нынешних деятелей готов на столь щедрые пожертвования для нашего пансиона, так что большая часть нашего бюджета основана на милости императора. Разумеется, он хочет получить что-то взамен и мы вынуждены направлять все свои труды в определенное русло, чтобы отвечать его критериям. Будь моя воля, то любая молодая девушка, отвергнутая обществом, нашла бы здесь приют и помощь, но это невозможно. Я не могу помочь всем. По этой причине я отбираю своих воспитанниц по принципу того насколько они будут полезны в конце обучения.
- Вам нужны агенты для императорского двора, - тихо сказал Джеймс. - Так вот что делает Ковен. Вы как Орден, забираете талантливых детей из их семей и превращаете в шпионов.
- О, Орден давно не практикует подобное. Уже нет, - очередная улыбка и взгляд-ожог из-под густых ресниц. -  Лет двести назад маги действительно отбирали сыновей, чтобы воспитать их благочестивыми чародеями нашего императора, взамен даруя ряд привилегий и защиту. Сегодня родители сами приводят своих сыновей, надеясь, что они обретут там то, что не найдут здесь. Мы вынуждены прибегнут к аналогичной практике, так как содержание пансиона и его воспитанниц не дешевое удовольствие и чтобы обеспечить всем благоприятные условия, мы жизненно нуждаемся в помощи императорского двора. Конечно, иногда случается так, что место покупается, тем самым компенсируя грядущие расходы, но не каждая семья может позволить себе сразу внести залог свыше десяти тысяч. Увы, сам император редко предоставляет подобную возможность для воспитанниц, не готовых дать что-то взамен, однако всегда есть... иные пути.
    Под огненным взглядом черных глаз Джеймс догадался, что именно от него хотела ведьма, но с ответом не спешил. Он неторопливо приблизился к бортику фонтана, ощущая кожей овевавшую его прозрачным облаком влагу. Рыбы в воде выстроились в ряд и как будто инстинктивно тянулись в сторону мадам Карлии, разевая толстогубые рты.
- На Континенте сейчас неспокойно, - продолжала мадам Карлия. - Альбские колонии беспокоятся. Ты ведь слышал об этом, не так ли? Пятнадцать лет назад некоторые из них восстали, объединившись в Союз Вольных. Только чудом альбские войска сумели подавить бунт, но эхо революций докатилось и до полуострова, повстанцы пытались убить императора и у них почти получилось.
- Да. Я слышал об этом, - сказал Джеймс.
- У них почти получилось, - коротко сообщила Карлия. - Они сумели перетянуть на свою сторону нескольких магов из Ордена и предатели организовали покушение посреди дня. Франсуа Сандар, Ронан Блэкуэлл и некая "Мадам Обье" в тот день нанесли серьезный удар по императорской фамилии. В тот день умерла дражайшая супруга нашего императора. К сожалению все трое погибли прежде, чем их успели допросить, по этой причине император поныне опасается магов Ордена, подозревая теперь во всяком предателя и убийцу. Уже несколько лет туда не попасть без особой рекомендации, впрочем, я всегда имела определенное влияние при дворе и к моему слову прислушивались.
   Джеймс молчал.
  Раздался оглушительный плеск и рыбы из фонтана принялись выскакивать из воды, бросаясь на зеленый газон. Джеймс отшатнулся, с недоумением наблюдая, как чешуйчатые самоубийцы покидают родную стихию и бьются в траве, беспомощно раздувая жабры. Мадам Карлия, казалось, не заметила ничего особенно, продолжая смотреть куда-то мимо.
   Не выдержав, Джеймс нагнулся и взял одну из рыб, вновь бросив её в воду. Та ошалело закружила, конвульсивно дергаясь всем телом, а затем вновь выбросилась из воды, упав влажным, сырым боком на бортик фонтана.  Розовый, полупрозрачный хвост мелко трепетал на грубом камне, расплескивая по сторонам мелкие капли воды.
- Я не играю в вашу игру, -  Джеймс вновь смахнул рыбу и на этот раз она не стала сопротивляться, а принялась быстро-быстро нарезать круги по дну искусственного водоема.
- Мне жаль это слышать, - сказала мадам Карлия. - Но это твой выбор, Джеймс Грей, хотя я и не скрою насколько печальный выбор для меня... и твоей сестры.
    Джеймс покачал головой.
- Грей это моя тётя и дядя, я по-прежнему ношу фамилии своих родителей. Я и Джейн - Блэкуэллы. И я не позволю использовать мою сестру как инструмент для ваших манипуляций.
    Мадам Карлия промолчала.

                * * *

      Агата хоть и была ведьмой до самых кончиков своих ногтей, но всё-таки имела нежное сердце. По этой причине, а также благодаря её уникальным талантам, Карлия взяла её после обучения в качестве нового преподавателя пансиона и ни разу не пожалела о своём выборе. В отличие от других сестёр Ковена, Агата никогда не мечтала о той пышной жизни, которая могла бы быть у неё при императорском дворе. Вероятно причина крылась не сколько в её скромности, сколько в совершенно монашеском складе души этой женщины.
   Поэтому, когда она стала лить слёзы о несчастном ребёнке, отвергнутой Хозяйкой Ковена, Карлия ничуть не удивилась, внутренне готовя себя к очередной нравоучительной лекции о добродетели и самопожертвование, но когда к ней присоединилась Лилианна...

   Три ведьмы наблюдали в окно, как от главных ворот отъезжает черная повозка с Софи Грей и её племянниками. Категорический отказ мадам Карлии обескуражил и расстроил сердобольную даму, но как истинная леди она не дала взять вверх чувствам, а лишь спокойно поблагодарила и поторопила племянников к кебу. При этом напоследок дама бросила такой взгляд в сторону Карлии, что ей понадобилось огромное усилие, чтобы не взять свои слова обратно.
   Смеркалось. Сквозь тяжелые тучи внезапно прорвалось солнце и нависло над вспыхнувшим горизонтом, вонзая золотые копья между полей и холмов, подобно великому Ра, карающего злокозненных демонов. Последние дни лета отгорали рыжим и тёмно-зеленым, на морщинах лоснящихся равнин скапливались сгустки отцветающих трав, но местами еще пышнели заросли последних цветов.
   Простор за каменной оградой и чугунной решёткой пьянил и внушал надежду, расцвеченный сад играл новыми красками, серебрились струйки фонтанов, шевелили листвой отяжелевшие яблони и вишни, над зелёной оградой мелькали птицы и последние в этом году бабочки.
    Три ведьмы сидели в комнате отдыха в восточном стиле, с атласными подушками на полу, роскошными коврами и низкими столиками, украшенными мозаикой из полудрагоценных камней и цветного стекла. Вход ученицам сюда был строго воспрещен, но однажды Карлия застала здесь двух второкурсниц, раскуривающих кальян, который обычно без дела стоял в углу.
   В тот день они много смеялись, обсуждая этот курьезный случай, в особенности веселилась Лилианна, когда Агата лишь осуждающе качала головой, но сегодня всем троим было не до смеха.
   Прислуга подала чай и щербет, но ведьмы не прикоснулись ни к тому, ни к другому. Карлия полулежала на подушках, как женщина древней Визаи, разве что  была облачена вместо тоги в платье, Агата сидела, скрестив ноги, Лилианна скучающе выводила в воздухе огненные знаки, тут же осыпающиеся на ковёр пышным пеплом.
- Вы не одобряете моё решение, я понимаю, - сказала Карлия, теребя черный локон. - Однако не забывайте, что пока я Хозяйка, то мне надлежит сделать всё, что в моих силах для Ковена.
- И по этой причине ты отказала девушке с даром? - негодовала Агата. - Карлия, я никогда доселе не видела столь чистой силы в одном ребёнке. Бедняжке чудом повезло, что она дожила до своих лет, не сойдя с ума и не покалечив себя, но как долго продлится это везение?
- Я согласно с Агатой, - промурлыкала Лилианна, рисуя перед своим лицом огненную колибри. - Девочка очень одарена, в древности её бы величали валой и таскали по пирушкам викингов, умоляя на коленях, чтобы она предсказала будущее их детей. Её глаза видят далеко, но она скоро сойдет с ума без опытной наставницы. Помимо Ковена шансов у неё нет. Так в чем дело?
- В нас, - Карлия бросила на Лилианну недовольный взгляд, наблюдая как та играется с порхающей вокруг неё колибри. Сотканная из пламени птичка вертелась и попискивала, отбрасывая на стены и цветастые подушки всполохи золотистого цвета. Лилианна любовно наблюдала за своей игрушкой, направляя её полет руками. Ведьма почти не касалась её, лишь чертила вокруг затейливые знаки, которые тут же с азартом повторяла колибри.
- У нас на обеспечение уже больше полусотни учениц, наши расходы растут, а пожертвований не становится больше, - сказала Карлия, не сводя глаз с колибри. Агата протянула руку и в Колибри, мелко трепеща крылышками, закружила вокруг её пальцев, возбужденно попискивая. Агата нежно улыбнулась ей.
- С каких пор тебя беспокоят финансовые вопросы? - спросила Лилианна, закинув руки за голову и сладко потянулась.
- С тех самых пор как мы стали неспособны расплатиться с долгами, - ответила Карлия. - Еще никогда мы не были так близки к разорению. Наши побочные предприятия дают не столь большие доходы, чтобы полностью покрыть долги, а мода на интерес к ведьмам несколько поугасла при императорском дворе. Говорят, что на Континенте снова зреет недовольство и некоторые пророчат возрождение повстанческого движения. Император готовится к войне.
- Империя всегда находилось в состояние войны с какой-либо страной, - хмыкнула Лилианна, водя пальцами в воздухе. Задорно попискивая огненный колибри закружил над Агатой, осыпая её искрами, гаснущих над самой её головой, едва не касаясь копны белокурых волос.
- Лили, права, семейство Дракомаледов никогда не жило без грызни со своими политическими противниками, однако тебя это никогда не беспокоило, - заметила Агата. - Что-то изменилось?
- Император отказал нам в финансовой поддержке, - сказала Карлия, выбросив вперед руку и сжав огненную колибри в руках. Птица беспомощно пискнула и истлела, оставив после себя горстку пепла, который Карлия неторопливо стряхнула на мозаичный столик, как будто не замечая как быстро переглянулись Лилианна и Агата.
- Интересно, - промурлыкала Лилианна, приподнявшись на подушке и вытаскивая из волос алую ленту, расплетая косу. - Он как-то объяснил свое решение?
- Он не скрывал причины, если ты спрашиваешь об этом - сказала Карлия. Она видела, как уязвлена её сестра по Ковену, так как знала, что в числе её многочисленных любовников были несколько банкиров, которые бы непременно сболтнули ведьме о финансовых операциях императорского двора. Уже сейчас Карлия предвидела будущий террор тайной любовницы, которая начнет щипать и кусать своих осведомителей за такое упущение, ведь больше всего на свете Лилианна обожала знать всё и вся прежде всех остальных, что делало бы её отличной шпионкой Ковена, не будь она столь падка на внимание мужчин.
- Значит он готовится к войне, - тихо сказала Агата, сцепив перед собой пальцы. - Слухи не лгали.
- И Ковен лишь помеха ему в этом вопросе, - кивнула Карлия. - Маги и ведьмы утратили доверие императора и он хочет пойти в обход наших решений, чтобы на этот раз не зависеть от сети наших информаторов, а это значит о его помощи стоит забыть и надолго. Орден способен продержаться самостоятельно, за пару веков он уже пережил несколько переворотов и облав, но мы не выстоим.
- Можем стоит обратиться за помощью к Магистру… - начала Агата, но её прервал едкий смех Лилианны.
- Конечно, тот только и жаждет прибрать нас к своим маленьким, бледным ручкам! - прошипела она, гордо задрав подбородок. - О, я уже сталкивалась с его людьми при дворе и даже имела честь получить пару «предложений»! Ха, он так и ждет, как мы начнем извиваться в его угоду и жертвовать своими девочками ради их грязных интриг.
- Мы уже это делаем, - прошептала Агата, опуская голову.
- По этой причине я и отказала той девушке, - сказала Карлия. - Даровита, не спорю, но она одна, а я отвечаю за две сотни жизней, которые целиком и полностью зависят от меня, но кажется я придумала отсрочку для нас и неё…
- Это какую же? - Лилианна окончательно распутала косу и теперь вновь сплетала её, пропуская между темными прядями кроваво-красную ленту.
- Ты в курсе, что девочка и мальчик - дети мага? - спросила Карлия.
- Они все дети ведьм и магов, откуда еще взяться отравленной крови в их жилах, - Лилианна скорчилась и сыпуче рассмеялась, как будто откашливаясь сухим песком. Карлия осуждающе на неё посмотрела, но не сказала ни слова, прекрасно зная откуда это отношение. Как и большинство девочек пансиона, Лилианна была внебрачной дочерью одного из магов Ордена, нежеланной и проклятой трижды всеми родичами её матери.
- Они дети кого-то особенного? - догадалась Агата.
- Блэкуэлла, - сказала Карлия и обе ведьмы с изумлением переглянулись.
- У него были дети? - воскликнула Лилианна, торопливо заворачивая толстую косу вокруг головы. - Ну теперь мне ясно почему он игнорировал мои намёки! У него была другая! Ха! А Ярава еще смеялась надо мной, пусть теперь умоется, стерва змеязычная.
- Да, мы поняли, что у него была другая, - торопливо прервала её Агата, не сводя настороженных глаз с Карлии. - Бедная девочка, двор теперь наверняка не выделит ей стипендию, а значит она уже пропала…
- Нет, если её брат согласиться вступить в Орден, - сказала Карлия.
      Наступила тишина. Косой луч солнца прорвался сквозь портьеру и разрубил пополам воздух над мозаичным столиком, острой спицей обозначившись между Хозяйкой Ковена и двумя ведьмами.
- Ты хочешь агитировать мальчика в маги? - спросила Лилианна, чуть помолчав. - Так понимаю, если ты решилась на такой шаг, то силы у него тоже впечатляющие, но раз на него не обратил внимание Орден, значит…
- Спящая кровь, - вмешалась Агата. - Судьба помиловала ребёнка, а ты хочешь сделать из него жертвенного агнца, Карлия? Даже для тебя это чересчур жестоко, разве ты не сама заявляла, что ни один мальчик не заслуживает того, что с ними делает Орден? Тем более на кону очередной войны! Одумайся!
- Ты этого мальчишку видела только в окно и ставишь его жизнь превыше всех тех, кого годами взращивала в Ковене? - спросила Карлия.
- Нет, но…
- Всё равно не согласна с моим решением, потому что это жестоко, не благородно и тебе не хочется пачкать руки. Всё внутри меня также восстает против этого, но когда на кону стоит судьба моих девочек, то выбор очевиден. Такова жизнь, Агата, ты или благородная святая, которая страдальчески наблюдает за гибелью своих сестёр, или безнравственная дрянь и если последнее позволит мне спасти хотя бы на одну девчушку больше, то это стоило того.
    Агата осуждающе покачала головой.
- Это целиком противоречит всем нашим принципам, сестра. Как мы посмотрим после этого в глаза нашим ученицам? Мы учим их быть теми, кто они есть, вопреки всем попыткам императорского двора и Ордена превратить их лишь в безнравственный инструмент, которые кромсает и режет ради собственной выгоды, а за спиной поступаем ровно противоположенным образом.
       Кривая усмешка скривила рот Хозяйки, сделав её лицо похожим на оскалившуюся морду дикой кошки.
- Тогда пора пересмотреть наш педагогический подход, Агата. Мы учим детей правде, доброте и щедрости, чтобы вышвырнуть в мир, полный лжи, боли и чьих-то меркантильных интересов, где они или научатся быть сволочью или останутся чистыми и невинными, чтобы сдохнуть как собака под забором.
- Карлия!
- Пора посмотреть правде в глаза, Агата. Мы не можем изменить этот мир только одной своей верой в добро, зато можем отрастить у детей зубы, чтобы они могли перегрызть глотку любому подонку, который встанет у них на пути. В конце концов, разве мы учим их послушанию и честности не только затем, чтобы одряхлев, преступный предшественник жил покойно, уверенный в своей безнаказанности? Восемьдесят лет существует Ковен и восемьдесят лет наши дети, чтобы выжить, ублажают власть имущих, не пора ли отучить их от почитания авторитетов и научить защищать то доброе и светлое в них самих, что мы сами вдалбливаем в их головы, чтобы размозжить под могильной плитой мнимого благородства?
    Агата порывисто встала, на долю мгновенья задержав гневный взгляд на лице Карлии, затем развернулась и вышла из комнаты. Из коридора еще долго доносились громкие, дробные шаги её маленьких ног. Лилианна молчала, как нашкодившая кошка, всматриваясь в Карлию, затем неохотно поднялась на ноги, разглаживая складки на своей юбке.
- Я поговорю с ней, - сказала она, бросив быстрый взгляд в сторону двери. - Ты же её знаешь. Она хочет, чтобы они просто были счастливыми…
- Я тоже этого хочу, Лили. Хочу как никто другой.
    Лилианна кивнула, перешагнула через ряд шелковых подушек и поцеловала Карлию в лоб, робко погладив по плечу.
- Ты справишься, - пообещала она.
   Карлия усмехнулась, провожая её глазами до двери. Лишь оставшись одна, она упала на спину и закрыла лицо ладонями, пытаясь оградиться от навалившегося на неё мира, от пылающего сквозь портьеры солнца, от кровавых всполохов на стенах.
- Богов мы убили, - прошептала ведьма. - Пора убить человечность.