Учение Арктика-86, Ярославский корпус ПВО

(На фотографии Кремль в Ярославле)

Одновременно с перевооружением Подмосковья на ЗРС С-300П осуществлялось перевооружение и 3-го корпуса ПВО (Ярославль). Для проверки его боевой готовности руководством было принято решение провести войсковое учение, названное «Арктика-86».

Учение проводилось под эгидой Московского округа ПВО, в состав которого входил корпус. На учении присутствовали представители Генерального штаба. К планированию и участию в проведении учения привлекался наш 2 ЦНИИ. Так как учение должно было проводиться в условиях помех, то в состав научно-исследовательской группы включили меня и моих подчинённых, Евгения Логинова и Павла Созинова.

Учение должно было состояться 22 мая. Но уже 14 мая, в день моего рождения, мы с В.В.Астраховым и другими товарищами выехали в Москву, чтобы оттуда поехать в Череповецкую бригаду ЗРВ, для проведения занятий с боевыми расчётами и командованием зрбр.

В этой бригаде я, будучи слушателем МВИЗРУ, был на стажировке в 1968 году. Здесь мы с В.В.Астраховым, Е.Б.Логиновым и П.А.Созиновым объехали ряд дивизионов, где провели теоретические и практические занятия по калибровке и измерению уровня помех, особенностям работы в условиях помех. Побывал на дивизионе, на котором был посредником на учении «Горизонт-84». Аналогичные занятия были проведены и с руководством штаба бригады.
 
Из Череповца поехали в штаб корпуса в Ярославль, оставив Е.Б.Логинова и П.А.Созинова посредниками в дивизионах. Штаб корпуса находится в центре Ярославля, недалеко от местного Кремля. Поселили нас в гостинице «Волга». Приехал на учение заместитель начальника института по НИР А.С.Сумин. И мы уже втроём В.В.Астрахов, А.С.Сумин и я ездили по вблизи расположенным дивизионам, для проведения занятий по измерению уровня помех и по особенностям работы в условиях помех.
 
Вскоре на учение прибыл начальник института Сергей Сергеевич Сапегин. Помимо проведения занятий, он поручил мне провести оценку влияния планируемой помеховой обстановки на дальности обнаружения и обстрела целей всеми РЭС, входящими в группировку. Так как источников помех планировалось множество, а группировка изобиловала большим количеством РЭС, то работа была огромная. Работал вместе с Кенсорином Шадриным и Володей Бобровым несколько дней.

Подобную задачу получили связисты, эртэвэшники и авиаторы. Их постоянно приходилось консультировать. Результаты работы докладывал с соответствующими пояснениями лично С.С.Сапегину.
 
В комнате гостиницы «Волга» дружно жили вчетвером: я, В.В. Астрахов, Володя Трошкин и Володя Кедров. Компания была некурящая, непьющая, вела здоровый образ жизни, я даже бегал по утрам. При возможности, гуляли по городу вдоль Волжской набережной, посетили Ярославский кремль и местный, знаменитый драматический театр им. Волкова.

(История русского театра началась на ярославской земле. По преданию, первое театральные представление, устроенное купеческим сыном Фёдором Григорьевичем Волковым, состоялось 10 июля 1750 года. В кожевенном амбаре, принадлежавшем купцу Полушкину — отчиму Волкова, на суд немногочисленных зрителей была представлена постановка трагедии «Эсфирь».

Спустя полгода театр обзавёлся собственным зданием, «театральная хоромина» располагалась на берегу Волги.
 
У театра появились декорации и реквизит, с того времени спектакли стали проходить регулярно. Это были постановки по произведениям Чехова, Гоголя, Толстого, Боккаччо.
 
В 1752 году о театре Волкова узнала императрица Елизавета и указом вызвала труппу в Петербург. Фёдор Григорьевич навсегда покинул Ярославль и обосновался в городе на Неве.

В 1911 году по проекту архитектора Николая Спирина в Ярославле было построено новое театральное здание, которому было присвоено имя Волкова.
Сегодня Волковский театр по-прежнему открыт для театралов).

Но речь, все-таки, об учении, а не театре. Накануне его поехал  на ЗРС С-300ПС, куда был назначен посредником. Провёл с расчётом занятия, поучаствовать в калибровке уровня помех, запланированного на учение. Как правило, меня назначали на тот дивизион, где планировалась постановка самого высокого уровня помех. Для постановки помех привлекался батальон РЭБ. Работал я до глубокой ночи. Рядом со мной был В.В.Астрахов. Он, при необходимости, комментировал то, что мною делается.

22 мая день учения. На дивизионе был в 8 часов утра. На корпус наносилось пять ударов авиации. Первый удар в 8 часов пробный. Второй-пятый удары проходили с часу дня до 9 часов вечера. Во время ударов регистрировал помеховую обстановку, дальности обнаружения целей, особенности боевой работы по ним. Возвратились в гостиницу в 3 часа ночи 23 мая.

В 8 часов утра этого же дня прибыли в штаб корпуса. Начал анализировать результаты учения. Материал систематизировал до ужина. Нужно сказать, что собранный мною материал был нелегальным. Анализ результатов учения должен проводиться по официальным протоколам, составленнымым и подписанным командирами боевых расчётов. Обычно во время учения на полигонах эти протоколы из войск поступали к нам немедленно. Здесь же командир корпуса из-за каких-то интриг отказал нашему начальнику института С.С.Сапегину в получении соответствующих материалов, сославшись на то, что директивой по учению ему предписано все материалы немедленно представить в штаб Московского округа ПВО.
 
В 6 часов вечера все командиры расчётов, участвующие в учении, были собраны в штабе корпуса в готовности к отправке в Москву, в штаб Московского округа ПВО. Там они должны были провести соответствующий анализ и представить его результаты командованию округа. Но той же директивой институту была поставлена задача, по результатам учения провести соответствующий анализ и в июне представить отчёт с выводами и предложениями.
 
Нужно сказать, что в войсках не очень умеют проводить анализ своей работы, тем более в условиях помех, не понимают, что от них хотят. Поэтому С.С.Сапегин принял решение ехать в Москву вместе с боевыми расчётами зрдн, чтобы там каким-то образом, по горячим следам, получить необходимую нам информацию. Взять с собой он мог только ограниченное число людей. В их число вошли я, Виктор Александрович Урусов, Виктор Алексеевич Самонов. Сборы были настолько спешными, что я не смог забрать свои вещи из гостиницы. Возвращение в Ярославль не предусматривалось. Всё тот же деловой Илья Блинов заверил, что доставит мои вещи в Калинин в лучшем виде.

Выехали из Ярославля в 19 часов. В штаб Московского округа ПВО приехали в полвторого ночи. Сапегин поставил мне задачу, чтобы я получил всю информацию о реализованной помеховой обстановке и о её влиянии на результаты боевой работы. Выполнение этой задачи затруднялось тем, что расчёты, в большинстве не знающие меня лично, не имели права делиться с нами своей информацией. С другой стороны, они не знали, чего от них хотят, что им нужно делать. Утром же им нужно было докладывать командованию Московского округа ПВО результаты своей работы.

Я вызвался им помочь. Начал со знакомого мне дивизиона, где я был посредником. К нам начали прислушиваться другие расчёты. Последовательно помогал и им. В результате, между нами возникло доверие. К шести часам утра необходимая  информации была у меня в кармане. Разыскав в каком-то кабинете спящего на диване С.С.Сапегина, доложил о результатах работы и попросился уехать домой в Калинин. Он сказал, что все мы домой поедем с ним на «Волге», которую он вызвал из Калинина. До 15 часов мы продолжали собирать и уточнять информацию.

Так закончилось очередное моё учение с напряжённой работой и с бессонными ночами. Кто знал, что спустя 20 лет Ярославский корпус ПВО, так же как и Московский округ ПВО, создаваемая нами система С-50, будут практически разгромлены без единого выстрела со стороны противника.

Саквояж мой из Ярославля Блинов привёз. Но я его не узнал. Ехали они на «УАЗике», заполненном под завязку различным имуществом. За время пятисоткилометрового пути из Ярославля в Калинин угол металлического ящика с секретной литературой, просверлил в саквояже огромную дыру. Моё возмущение Блинов парировал: «Чемодан Сапегина вообще развалился».