Тайная мечта

   Иван Хомутов ничем не выделялся из общей шеренги своих односельчан. Среднего роста, худощавый он имел немного суетливый характер и желание везде поспеть, припадая на сломанную в малолетстве ногу. Никто не знал, что забитый работой и семейными проблемами, Иван с детства имел заветную мечту – побывать в городе и хотя бы со стороны взглянуть на красивую жизнь в нём. Свою тайную мечту он доверил только рано умершей матери, которая внимательно выслушав его, задумчиво произнесла: «Любую мечту, сынок, нужно выстрадать, чтобы она стала реальностью. Не каждому это дано».  Больше поделиться ею было не с кем, но она согревала его изнутри, облегчая  жизнь. О городе он знал только из рассказов земляков, приезжавших в гости, которые живописно повествовали об условиях в нём, сравнивая с приземлённым существованием родной деревни. В его воображении город стал олицетворением роскоши, сказочного богатства и райской жизни людей, имеющих все блага. Хомутов не был исключением – многие в деревне вели оседлый образ жизни, никуда не выезжая. Да и населённый пункт обособленно ютился на окраине забытого властями района с низко плодородными землями, рассечёнными перелесками и болотами.

   Зубная боль, которой страдал Иван уже несколько дней, напомнила ему, что в городе можно было бы сразу обратиться к настоящему врачу. Однако ближайший город находился в восьмидесяти километрах, а для Хомутова это было - как до луны. Зубной врач Молотилов, обслуживавший и их деревню, был в районном центре – посёлке городского типа, в пятнадцати километрах. О нём ходила противоречивая народная молва и различные легенды - с одной стороны, как о не превзойдённом специалисте, а с другой - как о шарлатане. Где и когда он учился - никто не знал, да за неимением других специалистов – и не интересовались. Закончил он институт в конце девяностых годов, когда, по мнению молодёжи, купить нужный диплом было проще, умнее и престижнее, чем просиживать одно место за партой. Иван давно боялся врачей, а зубных тем более, особенно после живописного рассказа соседа, как ему удаляли зуб, вырубая его с использованием обычного долота и молотка.

   Нарастающая волнами зубная боль, которая обжимала височную часть левой стороны головы, заставила Ивана вспомнить и применить для лечения общеизвестный народный метод -  отрезанный кусок солёного сала был зубами зажат во рту. Мучительно, но терпеливо выжидая ослабления болевых ощущений, Иван чувствовал обратное - их нарастание. Левая щека покраснела и стала опухать, накрывая глаз, нервный болевой зуд не давал покоя.

   Зашедший в гости сосед, увидев обезображенного Ивана, посочувствовал и дал совет – немедленно  идти к бабке Анисье Сидоровой. Называемая в  простонародье Сидорихой – Анисья была набожной и известной в деревне врачевательницей, использующей заговоры и травы. Многим жителям она помогла избавиться от болячек и восстановила спокойствие их душ. Взяв с собой надрезанный кусок сала, Хомутов с надеждой на скорое избавление явился к Анисье, положив на стол сало. Осмотр был не долгим. Сидориха строго посмотрела на скорбное лицо Ивана и произнесла как приговор:
   - Сынок, где ты был раньше? Тебе надо немедленно к врачу.

   Выслушав массу советов и испробовав все известные методы лечения, несчастный, перекособоченный от боли Иван потерял всякую веру в избавление от мук. Оставался один выход и последняя надежда – Молотилов.

   С трудом добравшись на попутном транспорте до районного центра и отстояв в больнице длинную очередь, обессиленный Иван оказался в кабинете главного зубного специалиста.

   Молотилов принял очередного пациента жизнерадостно, громким и бодрым голосом произнёс: «Садитесь!» По его настроению было понятно, что день удался. Это был двухметрового роста сорокалетний мужчина, не дюжиной силы, пропахший самосадом, который сам выращивал, и чесноком, который употреблял постоянно. Он верил, что главная профилактика от всех болезней и чудодейственная сила – чеснок. Его слава, как специалиста по непревзойдённому удалению зубов, была известна всей округе. Не любил Молотилов больные зубы и рвал их легко и радостно, испытывая облегчение и особое удовлетворение. Инструменты в его крупных руках выглядели детскими – игрушечными. Особенно он любил пользоваться надёжными зубоврачебными щипцами различной конфигурации, которыми уверенно брал в жёсткий плен больной зуб. Хотя он больше доверял, и ему нравилось не рвать, а вытаскивать зуб из любимого гнезда, хлёстко уцепившись за него крепкими пальцами пятерни и чувствуя сопротивление. Запах чеснока, смешанного с табаком, как анестезия, резко бил по больному, отвлекая его. Пациент при этом часто даже не успевал сообразить, что происходит, как оказывался без зуба, подброшенный с кресла таинственной силой вслед за могучей рукой  врача. Когда приходил в себя – зуб уже находился в надёжных руках улыбающегося Молотилова.

   Повязанная наискось шерстяным шарфом голова Ивана имела женский облик. Опухшая щека и заплывший глаз дополняли её не здоровый перекос. Растерянный, он оглядывал небольшой стерильный кабинет с пугающей белизной стен, таинственным никелированным креслом, вселяющим  чувство не уверенности и страха - ноги подкашивались и не держали его. Повторный взмах руки врача в направлении кресла, заставил его снять шарф и присесть.

   От Молотилова, наклонившегося к нему, ударило крепким чесночно-табачным дурманом.
   - Голубчик, да у тебя зубки то, как у молодухи. Где же здесь гнус завёлся, который всю малину испоганил?

   Молотилов, как столяр, раскладывая инструменты (щипцы, ножницы, пинцеты, скальпели, лопаточки…), продолжал монолог с пациентом.
   – Жаль рентгенустановка не работает, да она собственно нам и не нужна. У человека всего двадцать восемь зубиков плюс четыре  – мудрости. Ты же не учёный? Нет. Значит, зубов мудрости не будет. Уже легче. Открой-ка рот пошире - покажи весь комплект камешков. Да, резаки на месте, жернова – нарушены. Погодь, двух уже нет! Тем более теперь легче из наших подопечных одного паразита найти. Вон человек азбуку из тридцати трёх букв на всю жизнь запоминает и даже смешивает их между собой. А здесь - всего двадцать шесть.

   Зубы были крупными и выглядели здоровыми. Найти больной сразу, чтобы реализовать основной вариант лечения, не удалось. Он понял, что применить немедленно метод удаления не получается – нужен дополнительный подход.  При более тщательном обследовании Молотилов обнаружил пятнышко на одном из них, расположенном с больной стороны.

   Взяв из стакана чайную ложечку, он стал бойко постукивать ею по зубам пациента. Иван корчился, пытаясь сдержать физический и душевный протест. Остановившись на зубе с пятнышком и, постукивая ложечкой, врач строго проговорил: «Болит?» Пациент от терзающих болевых зигзагов, бьющих по мозгам, замотал в согласии головой. Молотилов удовлетворённо кивнул, взял в руки шприц и, изловчившись, воткнул иглу под корень указанного зуба. Иван дёрнулся, но доктор небрежно прижал его ладонью-лопатой к креслу.
- Сиди спокойно, чтобы лишних дырок не наделать. Сейчас выясним внутреннюю ситуацию  – произнёс он. Затем, обернувшись к бормашине, взял наконечник в руки и вставил бор - сверло.
   - Паршивец, сейчас мы вытащим тебя на свет божий! – обратился он к зубу.

   Хомутов вжался в кресло, пытаясь уйти от злосчастного сверла, которое с таинственным шелестом приближалось к нему. Запах палёного во рту и сухой визг бора перехватили дыхание. Как во сне, услышал недовольный голос доктора, ковыряющего инструментами у него во рту.
   - Что ж ты, голуб, обманываешь меня? Зуб то хороший, а ты клевету на него гонишь. Сейчас проверим более углублённо, где же спрятался больной?

   Молотилов опустил ложечку в стакан с кипятком, а затем горячую стал последовательно прикладывать к зубам, ожидая ответной реакции. Иван в изнеможении от изнуряющей и бьющей по воспалённым мозгам боли дёрнулся всем телом.
   - Попался, - тут же произнёс, обрадованный специалист, хватая опять сверло в руки. Процедура повторилась, но зуб, к несчастью обоих, оказался опять здоровым.
   - Ты зачем пришёл ко мне, чтобы время убить? У меня очередь. Пришёл лечиться – говори, что лечить? – уже срываясь, нервно произнёс Молотилов.

   После небольшой паузы осмысления ситуации врачом и лёгкого отдыха пациентом, изучение зубов больного было продолжено. Перебирая инструменты, доктор стал обстукивать и расшатывать ими все зубы по очереди, исследуя при этом реакцию Хомутова. Наконец довольный, потирая руки, он смело взялся за главный инструмент. Иван, вцепившись в кресло, невольно закрыл глаза – по-другому уйти от действительности и спастись было не возможно.

   Зубы стойко стояли ровной стеной, сочувствуя пострадавшим братьям, но, не желая сдаваться. Эмаль третьего зуба скрипела и не поддавалась притупившемуся бору. Визг со скрипом, а также завитки стойкого дыма окутали обоих. Наконец доктор приналёг, и бор, проломив броню эмали, мягко вошёл в здоровую плоть зубной ткани.

   Хомутов, измотанный физически, с каплями пота на лбу и мокрой рубашке, дрожащий от озноба и нервного перенапряжения, а также от перенесённого стресса обмяк в кресле. Молотилов, впервые столкнувшийся с не типичным и таинственным случаем в своей практике, не вписывавшимся в привычные стандартные ситуации, растерянный, в недоумении застыл около больного.

   Поражённый и удивлённый уникальностью больного Молотилов решил срочно его отправить к своему коллеге в городскую больницу. Хомутов, лёжа в скорой помощи, находясь в полузабытьи, приближался к своей заветной мечте – большому городу, где находилась больница.

   В городской больнице, оснащённой диагностическим оборудованием, проведя обследование больного, быстро обнаружили простуженный и воспалённый тройничный нерв, следствием чего и было локальное воспаление левой щеки и дёсен. Проведя терапевтическое лечение, а заодно и исправив ошибки Молотилова – поставив пломбы на три искалеченных зуба, больного на третий день выписали.

   Оказавшись вне стен больницы, Хомутов попал в зону своей тайной мечты. Мир внезапно расширился из ограниченных, простых и понятных ему деревенских рамок до объёмных, сложных и загадочных просторов большого города. Вокруг гудел транспорт, и бесновались потоки чужих друг другу людей.  Задымлённый воздух, едкий запах асфальта кружили голову, к горлу подступала тошнота. Всё раздражало Ивана, а его душа рвалась домой. Вся эта окружающая городская жизнь, вышитая в его воображении цветными узорами, вдруг превратилась в серую и обыденную, наполненную пустотой и равнодушием.
 
   На обратном пути, сидя в автобусе, он потихоньку отходил от пережитого и массы острых и не обычных ощущений, испытанных в последние дни. Вспомнил и оценил по-новому слова матери. Реализованная мечта не принесла ожидаемого счастья и облегчения. Теперь он остро почувствовал ненадёжность и зыбкость существования. Увидев приближающуюся окраину своей деревни, он, как впервые, жадно смотрел на разбросанные и сбегающие к речке дома, высокие, но лёгкие сооружения двух мельниц на взгорке. Всё было таким знакомым, понятным и прикипевшим, что перехватило дыхание, комок подкатил к горлу и Иван, незаметно для пассажиров, радостно смахнул слезинки с ресниц. Он вдруг облегчённо понял, что нет ничего ближе, дороже и роднее своего уголка - вот оно счастье! Это понимание принесло успокоение, вселило уверенность и дало ему нужную точку опоры.
   26-27.07.2017г., Калининград