Глава 28. ВОП Дом

.. – Ну что Свет, готово? Готово, да? – в нетерпении ерзал вокруг писарши Трофимов, срочным порядком дописывающей список людей убывающих в загадочный «дом». – Ну сейчас, сейчас.. Что ты такой нетерпеливый.. – прикусив от усердия губку женщина строчила как пишмашинка. Дописав последнюю строку, подвинула лист в его сторону – Забирай. – Схватив «смертный» листок капитан потрусил к штабу. Смертным его прозвали после того, как им по мужски просто объяснили, что эти списки нужны для опознания, если убывающие попадут в засаду или еще какую неприятность типа минной ловушки, и от них останутся одни смердящие клочья. По этим списочкам и отправят бренные останки безвременно ушедших. Списки составлялись для всех, кто хоть на шаг выходил или выезжал за ворота части.
Солнце не по утреннему припекало. Юг, черт бы его побрал.. Выстроенные в две шеренги напротив штаба бойцы переминались с ноги на ногу под тяжестью амуниции и оружия. Под прохладной тенью крыши, в мягком кресле сидел новый командующий группировкой подполковник Кисапов, и командир третьего батальона «майор Вихрь». Вихрь и вправду был майором, и сейчас довольно улыбался. Подполковник был напротив мрачен, и нахмурив брови неподвижным взглядом смотрел на стол. Офицеры бились в нарды, есть такая увлекательная восточная игра, которую полк подхватил в кавказских командировках. Исход партии сомнений не вызывал. Начальству маячил уверенный «марсец». Это никоим образом не устраивало самолюбивого Кисапова. Это был не просто проигрыш, а самый настоящий подрыв авторитета.. С плохо скрытой досадой подполковник бросил кубики. Нет, все таки Кисапов везунчик, встречается такая порода людей. Пять-пять. Нужная комбинация в нужный момент. Зрители ответили дружным стоном. Теперь, в тяжкие раздумья погрузился майор Вихрь. Советники толпой окружившие играющих, сгрудились плотной кучей тыкая пальцами – если эту перекрыть, а здесь вывести..  – Дождавшись нужной и благоприятной паузы в игре, Горюнов призывно махнул принесенным листком – Товарищ подполковник..
– Ага, сейчас. Ну ты подумай пока, потренируйся с кубиками. – Пружинисто поднявшись, подполковник подошел к вытянувшейся шеренге. – Кто старший? – Довольная улыбка сползла с лица. – Трофимов?! – Взгляд стал жестким и требовательным. – Отправляетесь на новое место товарищ капитан. Будьте  осторожны. Оружие без крайней необходимости старайтесь не применять. Если уж так случилось что применили, немедленно доложить. Все понятно? – Подполковник уперся взглядом как будто ждал возражений.
* * *

Улицы города оживлены. Ближе к центру, поток людей и машин стал плотным. Колонна правда двигалась без остановок, но с очень низкой скоростью. Распоряжение местных властей – военному транспорту «зеленую» улицу, дружно игнорировалось. Перед широким проспектом, на небольшой площади стоголосо шумел многолюдный рынок. Озабочено сновал народ. Колонна шла еле-еле непрерывно сигналя в неохотно расступающейся толпе. Плохо. Выстрел из толпы по проезжающей колонне, обычное дело в таких местах. Обязательно найдется такой придурок. Чаще всего, в ответ летели длинные ответные очереди, а взревевшие машины перли напрямую, снося не успевших убраться. Тогда толпа с воем разбегалась, а по всем телеканалам и прессе шел очередной всплеск об издевательствах военных над мирным населением. Иногда, подобрав убитого или раненого, колонна молча продолжала тащится в прежнем режиме. Таким подразделением командовал очень  дисциплинированный командир, свято чтящий общечеловеческие ценности. Всякое бывало.. стреляли не только по военным, стреляли и военные. Око за око, зуб за зуб. В таких случаях, останавливаться нельзя. Тут же собирается толпа напухая грозным рёвом – Алла акбар! – вздутые шеи, налитые кровью лица и мутные глаза. – Алла акбар! Алла акбар!!.. –  еще немного, и на колонну набросится беспощадная толпа. Тут даже автомат не поможет, слишком близко и слишком много! И молодой солдат из спецназа, угодивший в заваруху в самом первом сопровождении внезапно выкрикнул – Христос Воскрес!
– Христос Воскрес!! – подхватили прокуренные, луженные глотки спецназовцев.  Крики смолкли, окружившие машины люди как бы просыпались и отходили назад освобождая проезд. Колонна ушла.
Миновав «кисель»,  машины набрали скорость. Вот она, наиболее часто упоминаемая в репортажах, площадь «Минутка». Стоит очередной дебил перед камерой и несет ахинею, как он выражается, с площади «Минутка». В кадре вообще что-то непонятное. На самом деле площадь на полкилометра ближе или дальше, но это не важно. Название что ли понравилось? По открытому пространству носились машины не признающие правил, то и дело раздавался визг покрышек или мяуканье клаксона. А вот и место дежурства.
Полуобгоревшая одноподъездная девятиэтажка. Кучи выброшенного из окон, искалеченного барахла. Осколки кирпича, штукатурки. Распахнулась металлическая дверь подъезда, показался Муса оскалившийся в приветственной улыбке. – Пошли, покажу все пока бойцы тут с имуществом паряться.. – Дом был брошен еще в начале войны, когда на площади развернулось ожесточенные бои. После мартовской войны началось было восстановление, но как-то само собой заглохло. А потом, для безопасного прохода колонн, над транспортной развязкой поставили пост. Первые пять этажей были в относительном порядке. Сохранившиеся дверные коробки с выбитыми дверями. Вспученный от сырости, изгаженный паркет, груды грязного тряпья. Разбитая мебель с оторванными дверцами. Дух заброшенности и разорения витает по широким, просторным квартирам. Чем выше, тем хуже. Отсюда вели огонь по наступающим российским частям. От ответного огня, как густая кровь, брызги раскрошенного красного кирпича в сером бетоне стен. Рваные пробоины в стенах. Огонь выел все до бетонных плит. Черные стены в бархате сажи. Висящие на ржавой арматуре, осколки бетона. На очищенных панелях набросаны чертежи квартир с предполагаемой планировкой. Кое где кучи песка, белели косяки завезенных дверей. Были и другие надписи. – Мы в деревне..  .. спроси у Ашота.. .. Ждем тебя у .. – грустные весточки пропавшим близким. Надежда всегда умирает последней. Крыша дома разворочена авиабомбой. Ведущая на чердак лестница выдержала страшный удар,  но завалена щебнем и осколками плит. Заржавевшая от пожара, решетка ограждения смята в гармошку. В жуткую пробоину над головой падал ясный, золотой столб света, виднелось голубое и беззаботное небо. Контрастик однако..

* * *

Лестничная площадка последнего этажа самое безопасное место, место командира если угодно.  Пропахший густой гарью, буро-малиновый диван накрытый какой-то попоной. Пара испещренных ножами письменных  столов с замусоленными книгами приема - передач. Полевой телефон, с обвитым вокруг железной опоры перил кабелем резко нырявшим на предпоследний этаж с внутренним постом. – Ну вот пожалуй и всё.. Что тебе еще показать? – задумчиво почесал в затылке Муса, – Разве что комнату для боезапаса? – Комната, бывшая кладовка между квартирами сплошь заставлена ящиками. Как вязанка дров, охапка «Ос». Еще охапка «Шмелей», одноразовых огнеметов. Стопы ящиков с консервами на случай осады, все как на двадцать третьем. – Посмотрел? Пошли тогда. – Капитаны уселись на жалобно скрипнувший диван. – Муса, ты уж извини что за встречу не привез..
– Пустое, хватит прошлого раза.. – Помолчали. Знакомство было шапочным, и общих тем для душевного разговора пока еще не было. Копошились сержанты оформляя приём сдачу, о чем-то сердито спорили. Бдительный Валерка обнаружил подмену тушенки кашей, не хватало сахара, сухарей. – Мыши съели! – разводил руками внештатный старшина четвертой, сержант Терентьев – Мы тоже так принимали, я же не орал!
– А чего ты своему ротному не доложил!? – ершился Поленов. Трофимов приподнялся – Принимай,  что ж теперь.. Восполним как ни будь. – Смена шла в повышенном режиме. Внизу, нещадно кого-то распекая орал комбат, орали на солдат сержанты. Орали друг на друга солдаты. Только капитаны как зрители, усевшись на диване  дымили сигаретами. На лестничной площадке показался комбат, красный, встрепанный – Всё? – злобно сверкнул глазами убийцы. – Всё – кротко подтвердил капитан глядя в сторону. – Поехали! – проревел комбат. Колонна отчалила. Проводив командира, Трофимов с облегчением грохнул запором железной двери. Пора приниматься за дело.

* * *

 Входных дверей, две. Одна парадная, с металлической дверью и железным запором, вторая – у-узенький черный ход, выходивший в колодец дворов, едва прикрытый тощенькой дверью из двп. Трофимов озадаченно выругался и присвистнув, сел на кучу мусора уставившись на дверь. Не что запором, дверь не закрывалась даже гвоздиком! И ещё, ею регулярно пользовались. Об этом говорил расчищенный от хлама коридорчик и натоптанная тропинка. Кто? Зачем? Ладно, разберемся.. Коридор, ручку запора от двери, лестницу первого этажа оплела паутина растяжек и просто туго натянутой проволоки с увесистыми кирпичами и банками. Подумают что от гранаты, да перекусят, кирпич-то и грохнет.. Набросав банок и закидав проход барахлом, Трофимов удовлетворено хмыкнул. Без шума теперь ну никак не пройдешь. 
На верху тянул сквозняк, стояла удушающая жара. Полураздетые солдаты, в брюках и тапочках сидели вокруг закопченного чайника тихо певшего на рдеющих углях. Слышался негромкий разговор, смех. Кто-то травил анекдоты, курил, кто-то пил свежезаваренный чай. Скинув уставные берцы, ротный нашарил ногой шлепанцы. Этаж разделен квартирными панелями, межкомнатные перегородки полуразрушены, пол завален осколками кирпича и бетона. Подойдя к окнам отдернул самодельные занавески.    Надо будет оконные проемы заложить, что бы этаж не проглядывался и не простреливался насквозь, с других домов. А  коврики и шторки, защита так себе.. Подходы к дому стерегли три поста и один внутренний на втором этаже. Главный  выходил на площадь. Здесь же, около дежурных наблюдателей лежали натасканные матрасы для отдыхающей смены. Темнота быстро сгущалась, ещё каких-то пятнадцать минут и небо в проломе крыши стало таким же черным, как окружающие стены. И сразу послышалась стрельба,  до того приглушенная общим фоном. Внизу шелестели шины, шмыгали автомобили с потушенными фарами. Вроде комендантский час, в городе? Кому он на хрен нужен.. На блоке было все, солдаты, оружие и официальное разрешение стрелять по нарушителям. Почему тогда не стреляли раньше? Ночь не последняя, нужно приглядеться к обстановке.
Какой-то пьяный, шаркая подошвами подошел к самым дверям и стал грязно ругаться на засевших в доме российских солдат. – Ни фига себе.. – крякнул капитан после трехэтажного оборота на русско-чеченском. – /Это за что он так нас позорит, а?
– Машину сожгли – не вдаваясь в подробности, кратко, по военному доложил сержант.
– Какую машину?
– Новая была, вишневая «девятка». Уткин как-то накачался, решил порядок навести.
– И что?
– Вот его машину и расстреляли. Ему бы дураку на газ притопить, а он остановился, бросил машину и убежал. Уж по ней стреляли-стреляли.. все хотели в бензобак попасть. Ни фига. Потом какой-то парень спокойно подошел, сел и уехал. По нему тоже стреляли, но никто не попал, он какой-то заговоренный что ли был..  Короче, машина в говно. Вот он ходит теперь почти каждый вечер, грозится на базаре гранатомет купить и сжечь всех.
– .. куплю! – орал мужик – Сожгу всех вас к .. матери!! Давай деньги платите!?..
–  Сколько гранатомет сейчас стоит, Валер?
– Одноразовый? «Муха», двести, «Оса» триста, «Шмель» четыреста.
– А автомат?
– «Весло» шестьсот пятьдесят тысяч. С откидным прикладом семьсот – семьсот пятьдесят, смотря какое состояние.
– Ух ты, а пистолеты?
– «Макара» за триста можно купить, без номера дороже. «Берета»  самая дорогая товарищ капитан, восемьсот с двумя обоймами.
– Откуда ты все знаешь?
– С лейтенантами ходил в шашлычную, сопровождал их. Тут недалеко, чеченка одна её держит, так там все цены.
– Можно купить?
– Не сразу, они по заказу привозят.
– Если можно купить, значит можно и продать? – задумчиво спросил капитан. Сержант промолчал. А чего тут говорить, если так оно и есть.