Глава 30. Кошмар из прошлого

Бывший комбат сидел на раскрашенном бронетранспортере и сквозь лупоглазые темные очки с дурацкой оранжевой оправой, удивленно смотрел Трофимова. Капитан тоже смотрел на него, как на далекий, полузабытый кошмар. Встреча была неожиданной и крайне неприятной. В Северный, направили несколько бронемашин, а для чего и зачем, никто не знал. И только теперь выяснилось, на какую-то  спецоперацию. Ох до чего стало муторно и тошно.. как будто только вчера, прямым попаданием накрыли бойцов и Сапожников злорадно ухмыляясь, в режуще белом свете штабной машины, рассказывает как он отправит его под арест.. Погань! Не обращая на него внимания капитан подошел ближе. Ба! Бортовой номер уж больно знаком, да это ж родной бээтр, на котором он так любил рассекать! Рядом с Сапожниковым сидел полковой доктор и еще несколько знакомых офицеров. – Зиг! – приветственно взмахнул капитан рукой. – Привет.. привет! – понеслось с машин. Сапожников вглядывался с ненавистью, наверное задавшись целью прожечь его насквозь. – А нам сказали что тебя по такой статье уволили, что больше никогда.. Сапожников вообще всем рассказывал что ты в тюрьме.. – спрыгнувшие с бронетранспортера, офицеры окружили его. 
– Наврал! – с чувством сплюнул капитан в сторону бывшего комбата. – А это чмо, с вами, старшим что ли назначили? – Бывшие однополчане смущенно рассмеялись с опаской оглянувшись назад. – По машинам! – зычно разнеслось над площадью.
Ребристые коробки, не спеша выворачивали со стоянок вытягиваясь в сводную колонну.  Начиналось знойное лето девяносто шестого, и под девизом – Голосуй, а то проиграешь.. – гремели жаркие политические баталии. Психоза прибавилось, когда Верховный Главнокомандующий провозгласил о своём предвыборном желании посетить тлеющую ненавистью Чечню.  Популярности это ему не прибавило, а вот работы навалило.. Вот и сейчас, выделенные с полка машины неслись черт знает куда. Секретность соблюдают? Так все сведения уходят из штабов, как минимум, дивизионных.
Валяясь в траве вокруг окруженного поселка, Трофимов бездумно разглядывал синее небо. Скука. Хрен что там найдут, все уже давно предупреждены и смылись, или закопав оружие, изображают мирных. Невдалеке, в цепи залегших солдат похрапывал старший, уже майор, Шмелев. Выбился таки в люди, человек.. В командировке, майор был  помощником начальника отдела. Прет, как бульдозер. Молодец, так и надо! Поднявшееся солнце разогнало утреннюю свежесть и жестоко палило. Трофимов приподнялся на локте, взглянул на зеленую стену кустарника – хоть бы листочек шевельнулся! Пот густыми каплями скопился на бровях. Попить бы.. Лапнув пустую фляжку, капитан выругался. – Эй, Зарубин – крикнул в провал открытого люка в бронетранспортере – Попить есть чего?
– Есть..
– Тащи! – водитель в трусах и мокром тельнике вылез наружу усевшись на откинутую подножку, подал флягу с теплой водой. Утолив жажду, командир блаженно прикрыл глаза. – А курить, есть? – Поймав кинутую пачку, прикурил. – Зарубин, а как ты в плен влетел? Я тут слышал краем уха.. Того мужика, что давеча в машине раздавить хотел, он что, тоже как-то связан с этим? – Солдат помрачнел. Из бронемашины донесся смешок и показалась плутоватая физиономия Жихарева, наводчика бронетранспортера. – Да расскажи, Серёг?
– Чего рассказывать-то? По дурости влетели..
Бронетранспортер Зарубина был придан блоку на площади, тому самому, бойцы и командиры которого за героическую оборону моста были до пупа обвешаны наградами. Скорее всего их выследили, что как только они приехали в обычное место за дровами и слезли с машины, показались «УАЗы» набитые чеченскими милиционерами. С визгом затормозив, подняли облака пыли и перегородили дорогу. Из машин посыпались чеченцы. Щелкнули встав на боевой взвод одноразовые гранатометы, остальные что есть духу помчались к бронемашине в которую попрыгали не успевшие далеко уйти, омоновцы. Зарубин терзал мотор наращивая обороты что бы сорваться с места, как только последний боец взлетит на броню. Это только со стороны кажется, что машина заблокирована. Легкий поворот руля и бронемашина скроется снеся ближайший забор. А в густых ветках садов им не один гранатомет не страшен! Против автоматных очередей неплохо защищает бортовая броня. Скорей, скорей! Все испортил омоновский капитан увязавшийся в этот раз с ними за дровами. – Не стрелять! – властно кинул своим и пошел навстречу набегающим чеченцам. – Мужики, вы что?! Вчера вместе водку пили! Это недоразумение, мы сво.. – удар в голову прикладом, оборвал удивленный монолог. Дальше, все было как в дурном, страшном сне. Связанные руки, местное РОВД куда доставили пойманных «бандитов». Местные милиционеры били вчерашних собутыльников за непокорный взгляд и просто так, за то что русский. Всех загнали в общую камеру и по одному вызывали на допрос. – Меня не били – худенький Жихарев усмехнулся – Спросили только, сколько лет?
Не тронули бы и Зарубина, если бы не нашли фотографии с обидными для чеченцев комментариями. – Твои? – коротко спросили кивнул на разбросанные по столу фото. Чего уж тут отпираться.. Солдат без сознания валялся на заплеванном и забрызганном кровью полу. Отбитые внутренности, сломано несколько костей. Это пока он молодой, ничего. Потом, даст знать. Лет двадцать жизни отняли у парня, звери. Будет потом по госпиталям и военкоматам ходить, доказывая что это у него не от пьяной драки и неумеренного употребления спиртного, а чеченский плен. И инвалидность у него, боевая..  А все будут отмахиваться от него как от надоедливой мухи посылая к другому, пока он не плюнет и не заплачет злыми от ненависти слезами. 
Это будет потом, а пока он невесело посмеивался вспоминая то тяжкое время и считал что легко отделался. Местный РОВД, здорово напоминал застенок. Залитые кровью полы, разбитая об допрашиваемых мебель. Выбитые зубы.. Схема «допроса» однообразная. После издевательских вопросов что делает оккупант на свободной чеченской земле, и сколько он убил женщин и детей, скопом били, и если омоновец держался на ногах, предлагали честно подраться один на один. Избитый в кровь тамбовский боец,  встал в боксерскую стойку принимая вызов. Затекшими от побоев щелками глаз, следил за местным каратэком. Тот картинно принимал стойки, двигал передвижения и издавая воинственные крики, хлестко бил русака. Крепкий как груздь, коротко стриженный парень из средней полосы России держал удары и не проявлял активности. Чеченцы одобрительно гудели восхищенные ловкостью и статью соплеменника. И тут омоновец сделав скользящий подшаг, и ударил. Один раз, без воя и крика. Буднично и не эффектно. Но эффективно. Краса и гордость местного отдела, загремев мослами свалилась на окровавленный пол без признаков жизни. На секунду чеченцы онемели от такой наглости, а потом посыпался град ударов. Чеченские милиционеры как-то забыли про «мужское» обещание. В руке одного блеснул нож. Старый и опытный чеченец с погонами майора, вовремя перехватил гневную руку. Выдержал негодующий взрыв, что надо прирезать эту собаку.. Он был мудрый, этот чеченец в майорских погонах. Он уже знал, что омоновцев начали искать. След вел в местное РОВД. В этом отношении Зарубину с Жихаревым повезло. Попавших в плен, или пропавших без вести солдат, обычно не ищут а объявляют в розыск как самовольно оставивших часть. Дезертиры. Впрочем, если бы не омоновцы то и в плен, так глупо они не влетели бы. Омоновский капитан в сознание так и не приходил. Лишь перед самой выдачей его перевязали и влили бутылку водки. Задержание объяснили просто – Пьяные мол, дебоширили, забор разломали. Пришлось задержать для выяснения.. – солдат скрипнул зубами – Этот урод в машине тоже там был! Мало я их..
– Да-а, надо было сразу давить. Потом бы объяснил. – Обыск местности заканчивался. Захрипела радиостанция передавая команду отбоя оцеплению. В траве сел проснувшийся Шмелёв – Пить есть? – Утолив жажду утерся рукавом  – Поехали домой, на хрен..

* * *

– Вызывали? – открыв дверь, капитан постучал в дверь командирского вагончика. Кисапов упруго поднялся с кровати, на которой до этого валялся читая журнал, подошел вплотную глядя в глаза. – За что вас уволили из прежней части, Трофимов? – Капитан окаменел. – В личном деле все написано. – Кисапов ухмыльнулся – Но там же не написано, как вы развалили роту?
– Позвольте поинтересоваться, откуда такие данные? Уж не подполковник ли Сапожников поделился?
– Видите ли, мы вместе учились в академии и я знаю Сапожникова как честного и порядочного человека. У меня есть основания верить ему. О вас я много услышал, интересного..
– Позвольте мне усомниться насчет его порядочности. Чего ж он, при мне, вам ничего не поведал? Мне очень интересно было бы услышать его интерпретацию. – Кисапов молчал пронзительно глядя в глаза. Трофимов так же молча уставился в его правый зрачок. Не нащупав слабости, Кисапов отвел глаза. – Я не скажу никому, о том, что я о вас услышал..
– А я ничего не скрываю, и при устройстве в часть доложил как было дело, командиру. Так что можете не сдерживаться. – Подполковник понимающе усмехнулся – Идите, товарищ капитан. – Выходя из вагончика Трофимов тяжело вздохнул.
– Ты чего такой хмурый? – комбат озабочено копался в бумагах, глянув на вошедшего Трофимова.
– Тут не только нахмуришься.. комбата бывшего встретил, он и наплел Кисапову. – Горюнов озабоченно кивнул – Вот оно что.. а то я не понял, с чего такое пристальное внимание тебе командир уделять стал? Ничего, разберемся как-нибудь. – Сделал пометку в тетради – Мальцев остается в  «доме» еще на одну смену. Ты – обратился к командиру шестой капитану Терещенко, недавно переведенному в батальон, будешь здесь службой заниматься, а ты, раз такое дело, давай на Северный, завтра этот хрен прилетает.. Сходи на склад, получи новую форму для экипажа, сам уставную обувь одень, а то ходишь в этих тапочках как китаец! – сидящая за соседним столом писарша Светка хихикнула. Фельдшерица Ольга, по прозвищу мать Тереза сонно приоткрыла глаза – Если нужны бинты или еще чего там, напиши заявку.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – постучал капитан по краю столешницы – Ты Оль как скажешь.. – Терещенко с завистью поглядел на Трофимова  – Хоть от суеты этой отдохнешь..