Юбилейное заседание в честь десятилетия Избы - Чит

Гости съезжались в «Избушку»…
 - Шумим, братцы, шумим! – воскликнул Александр Сергеевич Грибоедов, входя в тепло и сбрасывая енотовую шубу на  руки оторопелого юного поэта. – О Байроне, иль о матерьях важных? А, может, слава   Дмитрия Хвостова       «избушкинским» поэтам покоя не дает?
  - Ах, тезка, мне мнится здесь другое, – ответил ему Пушкин из красного угла. – Ты ж знаешь сам, какая это  скука: полуживого  забавлять.
  - Полуживого?! – громыхнул Маяковский, взбираясь на стол. – Живее всех живых  читатель всероссийский!  Я волком бы выгрыз оранья буржуев,  этих янки, датчан и прочих шведов, которые  шельмуют наш народ как недоразвитый и ленный!
  - Как Вы, однако же, правы, досточтимый Владимир Владимирович! - являясь из зеркала революции, произнес Лев Николаевич Толстой. – Дубина народной войны по ним плачет!
 - Вы любите все упрощать, хотя  пишите длинно и заковыристо, граф! – возразил ему Федор Достоевский и выключил телевизор, где показывали  2001-ю серию сотого  ремейка его «Идиота» с Димой Назиевым в  роли князя Мышкина.-  Как что – так сразу дубина. А где же Ваше непротивление злу насилием? Я лично уверен, что лишь красота спасет мир.
 - Красота способна спасти лишь Ксению Собчак от участи Веры Засулич, - заметил Эдик Лимонов. – И то лишь при помощи пластической хирургии.
  Вступление в спор Лимонова грозило, как всегда, скандалом, и вечно улыбчивый композитор В. Шаинский решил предотвратить его.
  - Ребята, давайте жить дружно! – попросил он голосом кота Леопольда. – Вспомните, зачем мы сегодня собрались здесь.
 - А чего мне вспоминать, если я не забывал об этом ни на минуту, и уже целый час сижу и обнимаю нежно изгиб гитары желтой, - возмутился бард Олег Митяев и запел:
                «Портал «Изба-Читальня»
                Сегодня юбиляр наш,
                Как здорово, что все мы здесь
                Сегодня собрались!»

  -  Не больно складно, но, как говорится, от души, - откликнулся  Александр Трифонович Твардовский. – Моего Васю Тёркина с гармошкой бы сюда, он бы юбиляров  развеселил. А то сидят с умными лицами, как на собрании. и, глядишь, стол сейчас красным сукном накроют и графин на него с водой поставят, чтобы речи говорить. Александр Сергеевич, где Ваша Родионовна с кружкой! Давайте выпьем за наших дорогих поэтов и прозаиков, чья участь в Интернете ошиваться, по сто граммов  «Столичной»! 
 - Только с одним условием: выпьем и снова нальем! – воскликнул Сергей Михалков. -  Эти слова из песни о товарище Сталине, правда не мои, но очень к данному моменту подходят.
  - Только политики нам не хватало, - заворчала детективщица Маринина. – Лучше бы запели о Стеньке Разине, как он княжну персидскую утопил.
   - О Персидском заливе – ни слова. – жестко приказал ей Жириновский. – Там сейчас ИГИЛ с с Аль-Каидой, а это вам не «… Шаганэ, ты моя Шаганэ».
  - Кто там мои стихи цитирует? – закричал Сергей Есенин. – Ты кто, черный человек?
  - Ты еще черных не видел, - неуважительно ответил ему Вольфович. – Обама, говорят, тоже стихи писал. Интересно, кто к нему являлся, когда он в Белом доме засыпал?
   - Что-то вы  от темы ушли, - сказал Виссарион Белиннский. – Нехорошо. Пора восславить тех, кто десять лет верой и правдой  служил «Избушке», и сделать это с пафосом. Ведь, как я сказал однажды, «пафос –это  «осердеченная идея».
  - Правильно сказали – поддержал его Лебедев- Кумач. – Только вот из меня почему-то весь пафос вышел. Может, послушаем кого-либо из «избушкинцев»? Среди них есть много пафосных ребят.         
  На середину «Избушки» вышел молодой человек с бородкой а-ля Брюсов, стал в позу юного Пушкина, собирающегося прочесть свои стихи Державину, и загнусил:
                «Уж десять лет, уж десять лет,
                Весьма значительная дата!»

  - Плагиат! – закричал Евгений Евтушенко. – Беспардонный плагиат! Я эти стихи еще в молодости слышал. Их Аркадий Райкин в каком-то кинофильме читал,  только там было не десять, а пятнадцать лет.
  Любитель плагиата был с позором изгнан из «Избушки» на мороз, и почтенное собрание неловко замолчало.
  - А можно я скажу? – вновь раздался голос Евтушенко. – Вы знаете, на меня вдохновение сегодня нашло в этой теплой «Избушке», и такая замечательная строка сложилась, каких я раньше сроду не писал.
   Он встал, вскинул по-евтушенковски руку к виску и  вдохновенно прочел:

                « Поэт в «Избушке!» – больше, чем поэт!»

    Старик  Державин крякнул и полез его целовать…