Дом напротив

Валентина вышла замуж молодой девушкой. Точнее, замуж ее выдали родители, посчитав, что двадцать лет – самое время для такого шага. В то время большинство девушек вылетали из-под заботливых и уютных родительских крыльев до двадцати пяти – позже невеста считалась товаром подпорченным. Своего мужа Валентина, на ее взгляд, любила. Вообще-то ей было трудно ответить на вопрос, любит она своего мужа или нет, поскольку никаких других отношений ни с каким, упаси Бог, другим мужчиной у нее не было. Дмитрий был обходителен, хорошо воспитан, умен и остроумен в компании. Разница в возрасте тоже была «хорошая», как говорили родители – он был старше на семь лет: не так много, чтобы иметь различные интересы, но достаточно, чтобы ощущать ответственность за свою жену.  К Валентине он относился нежно наедине и уважительно на людях. Он быстро продвигался по партийной линии и, когда пара праздновала серебряную свадьбу, достиг больших высот в карьере, что позволяло Вале вести жизнь домохозяйки, благо, сестра-медик поспособствовала получению необходимых справок, чтобы ее сидение дома нельзя была квалифицировать как тунеядство.

Чтобы не мешать дочери, подошедшей к возрасту, когда ее мама стала замужней дамой, устраивать личную жизнь, Валентина и Дмитрий переехали жить на дачу. Точнее, дачей они называли большой загородный дом, находящийся в десятке километров езды от Москвы в деревне, с чудесным видом на сосновый лес.  Валентина и раньше любила оставаться в доме подольше, чем на выходные, однако, она всегда была привязана к Москве, поскольку было необходимо каждое утро собирать и провожать мужа на работу и Машу в школу. Московская квартира, несмотря на расположение в районе Хамовники и большую по советским меркам площадь, казалось, ограничивает ее пространство и мешает дышать полной грудью. Здесь же, в своем доме, Валентина чувствовала себя замечательно – в любой момент она могла выставить на террасу кресло-качалку и, кутаясь в уютный плед, помечтать, глядя на деревья и попивая мятный чай или сухое красное вино, которое всегда у них водилось на случай прихода важных для деловых связей Дмитрия гостей с женами. Она мечтала о том, что пройдет несколько лет, и ее дочь, вместе с мужем и детьми, будет приезжать навестить их с Дмитрием, дом будет наполняться множеством голосов и запахов: Валя всегда будет готовить к их приезду большой стол, полный яств – мясо, изысканные салаты для взрослых и большое количество пирожков с разными начинками для детей. А потом они будут играть во дворе в снежки и лепить снеговиков зимой и долго гулять в сосновом лесу летом. Валентине казалось, что именно тогда она станет самой счастливой женщиной на свете.

Маша, однако, не торопилась с замужеством, точнее, не торопился ее ухажер Володя, которому девушка была очень удобна – квартира в центре Москвы, свободная от родителей, и ежедневные вкусные ужины стали для Маши неоспоримыми конкурентными преимуществами на рынке московских невест. При этом Маша была очень воспитанной и покладистой, и, в отличие от нахрапистых провинциалок, ей в голову не приходило настаивать на штампе в паспорте. Ей нравилось быть самостоятельной, нравилось чувствовать себя хозяйкой пусть родительской, но все-таки все равно своей квартиры, готовить еду, стирать и гладить Вовкины рубашки и слушать его рассказы о том, как прошел день и как его начальник Николай Олегович опять порол всякую чушь, поскольку находится на должности благодаря родственным связям с директором, а вот знания у него напрочь отсутствуют. Сама Машка училась на последнем курсе Института народного хозяйства и в ближайшем будущем планировала занять свое место в ряду руководящих лиц отделов передовых столичных универмагов. Больше всего она мечтала об отделе женской одежды – ведь тогда было бы можно всегда быть в курсе последних тенденций и покупать самые изысканные товары. А еще это открывало дорогу к большому количеству полезных друзей, которые, путем бартера «услуга за услугу», могли всегда устроить и к хорошему доктору, и выбить продуктовый набор в продовольственном, и получить контрамарку на премьеру. Папа обещал послужить добрым феем в осуществлении Машенькиной мечты.

Однажды, сидя нам террасе и слушая пение птиц. Валентина увидела, что рядом с лесом, через дом, ходит какая-то группа мужчин и что-то измеряют. Еще через две недели привезли строительную технику, и  умиротворяющая тишина была нарушена чудовищным шумом забиваемых свай. При виде всего этого у Валентины пропал дар речи – ей показалось, что сваи вбиваются в ее идиллические мечты, и она начала, в ритм со сваями, вбивать в голову мужа мысль о том, что надо обратиться в органы местного самоуправления с вопросом, что там собираются возводить и насколько это строительство правомерно. Дмитрий сначала отмахивался от жены, ссылаясь на высокую занятость на работе, но, спустя некоторое время, убежденный в том, что проводит основную часть жизни на работе и ничего не видит кругом, а Валя теперь обречена круглосуточно слушать звуки стройки и ожидать возведения неизвестно чего в непосредственной близости от дома, связался с нужными людьми и выяснил неутешительное известие: идет стройка многоэтажного панельного дома, предназначенного для проживания персонала, обслуживающего государственные дачи, и их семей. Разрешение на строительство получено, никаких нарушений не выявлено, так что с ближайшие два года придется потерпеть. Когда Дмитрий сообщил эту новость Валентине, она чуть не упала в обморок. Еще бы! Она и представить не могла, что теперь придется отказаться от посиделок на террасе – в таком шуме не то, что помечтать, себя не услышишь в разговоре! Кроме того, чистейший воздух соснового леса был уничтожен взвесями строительной пыли. Но больше всего Валентину угнетал тот факт, что теперь она не сможет любоваться вековыми деревьями – от них ее должен был отделить многоэтажный серый монстр…
Когда Валя поняла, что каждый день для нее стал не источником удовольствия от жизни за городом, а вечным раздражением от строительных работ и ожидания неприятного зрелища, она уговорила Дмитрия вернуться в Москву. Тем более, ее совсем перестал устраивать тот факт, что Володя жил в их квартире, а в ЗАГС заявление таки не было подано.

В общем, к зиме Валентина и Дмитрий вернулись в московскую квартиру, а Володя вернулся в маленькую комнатку в квартире своей дальней родственницы на окраине Москвы. К слову сказать, Машу эта ситуация не особо расстроила – очевидно, за время совместного проживания она наигралась в семейную жизнь и захотела немного еще взять от молодости. Тем более, папа устроил ее на практику в Перовский универмаг в отдел обуви. Кстати, до Вовкиного нового места жительства всего пятнадцать минут на автобусе. Так что, если что, всегда можно заехать навестить.  Мечта, а не жизнь!

Незаметно прошла зима, потом весна, и вот, после ежегодной поездки в Крым, Валентина решила провести остаток лета на даче. Долго собирали вещи, потому что все это время Валя принципиально избегала поездок за город. Когда приехали, Валя глубоко вздохнула и взглянула в сторону строительной площадки. В ее глазах отразился неподдельный ужас – дом был огромный по площади и полностью загораживал деревья. Пока успели возвести всего три этажа, но этого было достаточно для того, чтобы понять, что их дача до строительства и сейчас – это просто два разных места. Валентина горестно вздохнула и начала причитать, что, когда стройка закончится и в дом заселят людей, их участок превратится в точку общего внимания, и все из окон, с высоты, когда все как нас ладони, будут скрупулезно изучать подробности их бытия. Она демонстративно, своими силами, несмотря на все попытки Дмитрия утихомирить жену, затащила в дом стол с террасы и начала с остервенением  собирать горшки из-под цветов. «Не собираюсь жить как в аквариуме!» - с отчаянием выкрикивала она, швыряя в разные стороны мелкие предметы, коими была в изобилии наполнена терраса.

Дмитрий потерпел выходные, а потом уехал подальше от истерик жены, оставив Валентину «пожить за городом, отдохнуть от Москвы». «Отдохнуть от Москвы? Так вот она, Москва! И многоэтажки тебе, и плохой воздух!» - Валя швырнула в дверь пластмассовую лейку и заплакала…

Каждый раз, когда они встречались с друзьями и коллегами Дмитрия, Валентина заводила одну и ту же песню – как невыносима стала жизнь за городом после начала  этой стройки. Кто-то, особенно соседи по дачным поселкам, сочувствовал, но в большинстве своем, после визитов, обсуждали, что жена Дмитрия зажралась и в то время, пока основное население страны страдает от тотального дефицита, ей жемчуг мелок…

Шло время, строительство многоэтажного дома было завершено, и теперь он постепенно наполнялся жизнью. В дом вселялись старики и молодежь, одинокие и многодетные, шумные и незаметные. Дом стал жить своей жизнью, в окружении мамочек с колясками, старушек на скамейках, мужиков с пивом на лавках, открывшихся продуктового магазина и дома быта… Казалось, никому в многоэтажке нет никакого интереса ни до дома Валентины и Дмитрия, ни до их деревни в принципе. Однако, вида на лес теперь не было и Валентина принципиально не сидела не террасе, потому что продолжала считать, что их дом – объект наблюдения всех жителей многоэтажки…
Прошло десять лет… За это время многое изменилось. Изменилось название страны, в которой жили Валя и Дима, изменилась вся жизнь вокруг. Правда, материальное положение семье не ухудшилось – Дмитрий  быстро сумел сориентироваться и организовать прибыльный бизнес. Он, в отличие от большинства своих приятелей и коллег, в свои времена «беса в ребро» не сменил жену, он так же нежно и уважительно относился к Вале и все время преподносил ей дорогие подарки  и делал сюрпризы – то поездку в круиз, то праздник в ресторане… На тридцать пять лет совместной жизни Дмитрий подарил Вале роскошный дом на большом участке, расположенном недалеко от их дачи, в окружении леса. Место было чудесное, Дмитрий все предусмотрел при строительстве дома. По всему периметру были сконструированы балкончики и террасы, чтобы Валя могла в любое время года и в любое время суток посидеть а свежем воздухе и понаслаждаться красивым живописным местом, в котором располагался дом. Чем Валя и занималась целыми днями. Дом стал для нее новым ребенком, которого она полюбила всей душой и стремилась каждую минуту своего времени уделить созерцанию деталей красивого интерьера, украшению цветами прихожей и комнат и, конечно же, мирному сидению либо на качелях на лужайке в летнее время, либо в кресле на большой террасе в зимнее. Дмитрий тоже проводил много времени в доме – благо, бизнес был выстроен очень грамотно и с привлечением хорошего управленческого состава, что позволяло Дмитрию проводить очень много времени в обществе жены. По своей сути он был домосед, новое, в частности, путешествия, походы на различные мероприятия и светская столичная жизнь, его не привлекало. Поэтому большую часть вечеров пара проводила, уютно устроившись на диванчике в зимнем саду за просмотром телевизионных передач. Маша заезжала к ним нечасто. Ее личная жизнь как-то не очень складывалась, несмотря на симпатичное личико и хорошее материальное положение родителей. В свои тридцать с хвостиком она так и не побывала замужем, в основном занималась своим небольшим бизнесом – втроем с подругами – бывшими коллегами по Универмагу они открыли несколько точек по продаже итальянской носочно-чулочной продукции – на рынках ЦСКА, Динамо, Коньково и около станций метро Юго-Западная и Крылатская. Бизнес шел ни шатко, ни валко, поскольку на такие товары был очень узкий сегмент покупателей, в основном все пытались купить подешевле, что-нибудь турецкого производства, где-нибудь на Черкизовской, но Маша не унывала и продолжала надеяться, что, благодаря хорошим связям с поставщиками – магазинами при итальянских фабриках – и полученному опыту в торговле, им удастся стать первыми на российском рынке и в дальнейшем получать хорошие прибыли.

Конечно, Дмитрий не очень разделял оптимистические прогнозы Маши в отношении своего дела, но особо не препятствовал – он видел, что Маше очень нравится самой зарабатывать на жизнь и не зависеть от родителей. Валентина же постоянно капала на мозги Маше бесконечными рассуждениями о том, как трудно живется старым  девам. При этом она продолжала, сидя на свежем воздухе и наслаждаясь чистым воздухом и природой, мечтать о доме, полном детского смеха и гомона.
Так и проходила вся ее жизнь – в каждодневных заботах, в уходе за красивым садом, в украшении прекрасного дома, в приготовлении вкусных ужинов, заботе о муже и мечтах о внуках. Каждые выходные к ним в дом приезжали приятели, все рассказывали о семейной жизни детей, где-то охали и ахали, где-то с гордостью демонстрировали семейные фотографии. Но самой актуальной темой для разговоров всегда были внуки и их достижения в части первых зубов, первых шагов, первых слов и первых поцелуев. Как же сетовала Валентина, что ей совершенно не о чем рассказать! Восторги по поводу шикарного дома со стороны друзей были в самом начале, потом, казалось, все уже привыкли и эту тему больше не поднимали. Нет, конечно, нахваливали Валину стряпню и поражались педантичности, с которой Валя поддерживала порядок в доме, но вот больше, казалось, Вале и рассказать было нечего. Периодически она доставала фотографии, сделанные Машей в Италии, и с гордостью рассказывала о процветающем деле дочери, но каждый раз это заканчивалось набившим оскомину вопросом: «Ну что, Валя, внуков-то дождешься?»

Дмитрий умер внезапно, во сне остановилось сердце. Это произошло зимой, в начале декабря. Этому предшествовало известие о том, что банк, в котором у фирмы Дмитрия был открыт расчетный счет, обанкротился. Поскольку дело шло к Новому году и заказчики стремились как можно быстрее израсходовать бюджетные средства, как раз в этот момент на счету находилась огромная сумма денежных средств… В ту ночь Валя была рядом с ним, в их московской квартире. После ухода скорой и милиции она села на кровати и молча уставилась в одну точку. Жизнь как будто остановилась. Все сорок дней после ухода Димы Валя просидела в квартире, лишь изредка выходя, чтобы купить самую малость продуктов – готовить не хотелось для себя в принципе, а, чтобы уж совсем не помереть с голоду, покупала себе хлеб и яблоки, от другого тошнило.  А через месяц, как было сорок дней, Маша вдруг заявила, что уезжает навсегда в Италию. Оказывается, у нее уже пять лет там есть молодой человек, с которым они, наконец, собираются пожениться, потому что Маша беременна. Валя сначала обхватила голову руками и вся сжалась, потом с надеждой посмотрела на дочь и спросила: «А как же я? Ты ведь возьмешь меня с собой?». «Ну что ты, мамуля, - Маша села напротив и взяла ее за руку. – Ну как я тебя возьму? У нас там небольшая квартирка, да и не принято у европейцев жить с родителями. Я буду приезжать навещать тебя. Не переживай!» - она чмокнула Валю в щеку и побежала по своим делам. А у Валентины в это время уже окончательно рушились мечты о будущем.
Она закрыла квартиру, заказала такси и поехала в дом. Там, закутавшись в шубу и два пледа, она села на террасе, налила коньяк и завыла. Нечеловеческий крик пронзил тишину, прерываемую лишь ночным шумом качающихся ветвей. Не было ничего, никакой зацепки, никакого мостика для того, чтобы связать ее нынешнюю жизнь и мечты, в которых она, вместе с мужем, встречала дочку с ее семьей в своем уютном доме. Впрочем, почему же... Был дом. Но сегодня он показался Вале воплощением ее душевного состояния – большой, красивый, тихий и уединенный – колыбель одиночества. В таком можно было только доживать, только дожидаться, когда этому одиночеству придет конец.

Валя решительно встала, закрыла все двери и окна, забрала начатую бутылку коньяка и поплелась на железнодорожную станцию. Она шла очень долго вдоль дороги и, наверное, впечатление производила на водителей проезжающих машин необычное – дорого одетая ухоженная женщина зрелых лет путанной походкой движется вдоль дороги, периодически прикладываясь к горлышку дорогой бутылки. Пару раз добросердечные водители пытались предложить ее подвезти до нужного места, но Валя ничего не слышала и не видела, она шла к цели – на станцию. Электричка до Москвы пришла очень быстро, и через двадцать минут пьяная Валентина вывалилась из пустого вагона, дошла до метро и вскоре была в квартире. В голове гудело, ноги не шли, она, как была, в шубе повалилась на кровать, легла на сторону, где окончился жизненный путь Дмитрия, и впала в незабытье…

Два года Валентина провела в каком-то другом, параллельном мире. Маша, несмотря на ужасное душевное состояние мамы, все-таки уехала к своему жениху. Да в ее положении она и не могла иначе поступить. Валя же как будто потеряла все чувства – она больше не различала ни запахи, ни краски, ни прикосновение материала. Ничего… Она просто вставала утром и механически выполняла определенную последовательность действий. Даже на известие о рождении внука она не отреагировала должным образом, чем очень обидела Машу, которая и так не слишком часто ей звонила. Перестала Валентина обижаться на дочь и когда та, иногда все-таки заводя разговор о том, что либо ей самой надо приехать, либо Валю она пригласит погостить, сообщила, что в ближайшее время точно не получится, потому что проблемы с деньгами, у них с мужем раздельный бюджет, просить его и напрягать присутствием тещи неудобно. Правда, обещала распечатать и прислать фотографии внука с празднования его первого дня рождения.

Когда пришло осознание того, что все-таки необходимы деньги для того, чтобы жить, Валя решила продать что-нибудь из имущества и положить в сейфовую ячейку – банкам она не просто не верила, она ненавидела всю банковскую систему, виня ее в смерти мужа и крахе ее мечтаний. Выбор пал на большой дом. Во-первых, содержать его было очень дорого, во-вторых, она за это время так в него ни разу не приехала; наконец, дом был абсолютно бесполезен – предназначенный изначально для большой семьи он абсолютно потерял свою ценность в сложившейся ситуации. Риэлторское агентство очень быстро и добросовестно выполнило свою работу – дом продали за хорошую цену. Однако, несмотря на возможность вести не обремененную финансовыми проблемами жизнь, Валентина не жила. Она страдала от одиночества, и квартира, в которой она проводила большую часть своего времени, всеми своими видами напоминала о прежней жизни, когда рядом был Дмитрий и еще маленькая Машенька – ее семья.

Как-то в конце апреля, когда воздух был чист и наполнен ароматом распустившейся сирени, Валентина собрала сумку, нашла, среди кучи старого барахла, связку ключей от старого дома и направилась туда. Она просто хотела сменить обстановку и немного повспоминать об ушедших днях, когда они были еще молоды с Дмитрием. Приехав в забытые места, она очень удивилась, как все изменилось.
Прежде всего, уже на подъезде к деревне ширилась и высилась ненавистная многоэтажка в серо-голубых тонах. «Ну хоть не только серый цвет!» - подумала Валентина. Рядом построили небольшой торговый центр, в два этажа. На первом располагался самый дорогой по тем временам сетевой супермаркет «Седьмой континент», на втором этаже – магазинчики, торгующие одеждой, косметикой и разными мелочами. Там же находился салон красоты с непонятным итальянским названием. Соседи у Валентины тоже поменялись. Из старых остался только сосед из самого ближнего дома – дядя Коля, который все это время, пока Валентина не появлялась, присматривал за домом (так повелось еще со времен, когда был жив Дмитрий и семья не жила постоянно в доме): следил, чтобы с отоплением все было нормально, чтобы системы водоснабжения и канализации функционировали и чтобы электричество и газ были во время оплачены. За все эти услуги Дмитрий, задолго до своей смерти, купил дочери дяди Коли небольшую квартиру в Мытищах. Дядя Коля, будучи человеком порядочным, всегда помнил этот благородный шаг, полный человеческого доверия, и всегда боялся сделать что-то не вовремя. Вот и сейчас Валентина, открыв ключами входную дверь, словно очутилась в жилом доме: было тепло, дом жил, и не было ощущения, что его оставили на долгие годы в одиночестве. Валя сбросила с плеча сумку прямо у двери и поспешно начала открывать все окна, чтобы позволить теплому весеннему воздуху ворваться внутрь и наполнить дом своим теплом. Она жадно вдохнула давно позабытые запахи и с удовольствием зажмурилась. Походила по комнатам, задерживаясь у некоторых предметов, поглаживая рукой поверхности дерева и картин, вдыхая запах стен и занавесок. Достала из сумки бутылку красного вина, прошла на кухню, по привычке выдвинула ящик, в котором всегда хранился штопор, взяла его в руку (все было на тех местах, как оставила Валя при последнем посещении), открыла бутылку и широким жестом наполнила фужер. Посидела немного на кухне, потом пошла по направлению к террасе. Вытащила на террасу позабытое кресло-качалку, постелила шерстяные пледы, уютно устроилась с фужером в руках и начала изучать то, что происходит вокруг.
Итак, появились новые соседи слева. Они снесли небольшой деревянный дачный домик и возвели огромное поместье, даже колонны примостили во входной группе. Наискосок соседи тоже поменялись. Теперь, вместо одноэтажного домика, в котором проводила лето чета пенсионеров, высился трехэтажный кирпичный дом с решетками на окнах. Но больше всего ее внимание приковывал многоэтажный дом. Вокруг дома высадили много деревьев, и теперь казалось, что дом стоит в парке. В парке было много людей, несмотря на то, что был будний день – бабушки активно что-то обсуждали на скамейке, мамы стройными рядами прогуливались с колясками, женщины и мужчины выводили на прогулку собак. Еще рядом с домом построили спортивную площадку, и старшеклассники, очевидно, после уроков, весело гоняли мяч. Валентина и не заметила, как наступил вечер. С неохотой она вернулась в дом и начала было собираться, чтобы поехать в Москву, но что-то ее остановило. Она вновь поставила сумку около двери, сняла легкое шерстяное пальто, прошла в спальню и разобрала кровать…

Каждое утро она начинала с того, что выходила с кофе на террасу и высматривала, гуляют ли по парку люди с собаками, пошла ли мама с тремя детьми провожать старшего в школу, идут двойняшки-старшеклассницы вместе или кто-то заболел, вышел кудрявый молодой человек один или с новой девушкой. Через некоторое время Валентина уже влилась в жизнь населяющих дом и гулящих в парке: она всем сердцем сопереживала женщине, у которой собаке было все труднее ходить и та все больше носила ее на руках. Она сопереживала молодой девушке, которая вечерами, видимо, после возвращения с работы, долго нарезала круги по парку, потом садилась на скамейку в самой отдаленной части и неподвижно сидела в течение часа, а потом шла домой. Она радовалась, когда видела, что отношения у молодого человека из второго подъезда и у девушки из третьего наладились, и они опять вечерами ходят, держась за руки. Она негодовала, когда наблюдала мужика из первого подъезда, проводившего жену в отпуск и буквально на следующий день притащившего домой любовницу. И не было предела ее счастью, когда она увидела, что молодая женщина, часами гулявшая по парку с огромным животом и исчезнувшая вдруг на несколько дней, опять появилась, теперь уже с коляской.

Именно в тот день Валя решила пойти погулять в парк.
 
С тех пор это стало ее любимым занятием. Она познакомилась практически со всеми завсегдатаями парка – жителями многоэтажки. В большинстве своем они оказались очень дружелюбными и общительными людьми, так что большую часть своего времени Валя стала проводить, гуляя в парке и разговаривая с соседями. К концу лета она была знакома практически со всеми и даже завела собаку – колли Марса –чтобы был всегда повод пойти погулять в парк. С собачниками тоже сложилась очень теплая компания, и вот уже Валя, в окружении новых друзей, каждый вечер пила чай, а в выходные и чего покрепче, у себя на кухне. Она очень любила эти посиделки – все люди были настолько разные и у всех были такие интересные судьбы, что Валя даже терялась и не могла ответить на вопрос, а на самом ли деле она так несчастна, как привыкла себя считать.

Жители многоэтажки, в свою очередь, стали приглашать Валю на свои праздники. Она никогда не отказывалась, потому что получала истинное удовольствие от общения с соседями и их друзьями. На одной из таких посиделок она познакомилась с Виктором.
Совершенно неожиданно оказалось, что Виктор – вот уже три года как вдовец – ее сосед из нового трехэтажного дома. Они все чаще стали заглядывать друг к другу в гости. Сначала, под невинным предлогом – то соли нет, то сигареты закончились. Потом просто стали проведывать друг друга. Ну а Новый год уже встречали вместе у Виктора дома.

Проснувшись утром нового года в чужом доме и в чужой постели, Валентина не чувствовала ни неудобства, ни смущения, ни угрызений совести. Она была самой собой и она была счастлива. Первый раз за многие годы. Она накинула халат, прошла в прихожую, сняла с вешалки шубу и надела ее прямо на халат. Вышла в сад и с удовольствием вдохнула свежий зимний воздух. Сзади подошел Виктор и нежно обнял за плечи. Валентина взглянула на высившийся серо-голубой дом и подумала, какое счастье, что когда-то кому-то пришло в голову его построить…