Профессиональный альфонсизм

          Как-то сложилось в головах многих людей, такое  устойчивое  понимание, что богатых мужей себе ищут женщины - акулы, -стервы и прочие, желая устроить своё счастье, водрузившись основательно на пухлом кошельке своего мужа,  спрятавшись за  его  широкой спиной,  положившись при этом  на  его доверчивость, иногда на его   любовь к женскому полу, а правильнее к  той юбке,  что надел не шотландец, а юная  дива, готовая длиной своих ног, бесстыдно выглядывающих из–под короткого наряда и  огромным размером  груди, гордо выставленным   вперёд и на показ,  специально для сильной половины человечества, которое  тут же почему-то  слабело перед сими физическими  прелестями, совершенно не ведая, что же на самом деле за ними скрывается, не та  ли особа, ищущая себе принца на белом коне и довольно часто обретающая звание  её высочества, становясь из Золушки  прекрасной  дамой, с неизменно очаровательной мордашкой, и теперь уже  подтвержденной  обретённым новым почётным  статусом королевы своего короля.

             Чем порою заканчиваются такие союзы, кто в такой ситуации оказывается на самом деле,   сильным, а  кто слабым полом,  кому потом вслед несутся проклятия  и  нелицеприятные  прозвища охотниц  за мужчинами и их богатствами, говорить уже не приходится, как и забывать о том, как часто меняются ролями  оба пола в этой жизни, разрушая на глазах вековые стереотипы, но уже не единожды описанные в произведениях именитых авторов-классиков,  не лицеприятно назвавших сильный пол альфонсами, казановами  и даже просто, уже ставшим именем нарицательным,    «милым другом».  А  сколько таких  "милых друзей" расхаживает  в реальной жизни, а не в книжной,  тоже давно  уже ни у  кого не возникает вопроса, ибо  это вовсе  не исчезнувший из нашей жизни стереотип, а  горькая реальность, наличие  золушек  мужского пола и смены понятий сильной и слабой половины человечества, присутствовавшей  во все века,  которая  и раньше не скрывалась, имея даже не латентную форму, а просто всегда проще  было говорить о том, что лежит  на поверхности -  сила, а значит и  ум, правда, когда одно есть, второго уже не надо,  когда  красота и женская слабость  почти  всегда коррелируется с понятием     коварства.
 
           Как  и  герой романа Ги де Мопассана  "Милый друг" Жорж Дюруа,  некий собирательный  образ, воплотивший в себе ни одного прототипа и прообраза, какие были и до него, до того времени, которое описывается  в этом повествовании, как  и те, что стали его последователями и подражателями, уже в сегодняшние дни:
 
        Не всегда прожигатели жизни и  не всегда красавцы, но почти всегда обаятельны,  когда с ними ассоциируется понятие  развратного авантюриста  и  бессовестного соблазнителя, как и порою не  просто стремящиеся  выбиться в люди и достигающие  своей наглой беспардонной цели за счёт женщин,но  зато всегда  способные на предательство   самых близких людей, говоря о том, что они не существуют в их жизни, то есть в иные моменты нет  у них  ни жены,  ни  детей.

          Это и есть тот самый  "Милый друг",  чье имя уже  является символом корыстного обольстителя и сластолюбивого честолюбца.

         Для такого   женщина – это не личность, которую нужно любить и о которой необходимо заботиться, а  банальный объект его алчного вожделения, который надобно использовать как можно скорее в собственных целях, и которые  зачастую  сами же  и  подталкивают его к этому,    уже  идя  этим скользким путем и желая  быть использованными.  А часто относясь к мужчине как к своей собственности, которую надо защищать и опекать, своими руками  делают  из него пассивное неразумное существо, не способное проявить даже свою физическую силу, которая ему  сразу становится   не нужна, когда рядом есть такая защитница женского пола, готовая, как разъярённая кошка в любой момент  кинуться на каждого, кто только  пожелает посягнуть на её мужа или мужчину,  причём, в таких ситуациях, за которые становится стыдно за этот  пол, названный по ошибке  слабым.

          Да и, как правило, такие  герои нашей жизни и уже нашей  современности,  как и прежде,  честолюбивы  и двоедушны, правда, не всегда обольстительны  и прекрасны,  однако, если  с помощью  не своей   внешности, то присутствующей харизмы, всегда   могут  добиться благоденствия и всеобщего признания. Хотя  зачастую, кроме симпатичной   внешности  у них  нет, на самом  деле,  ничего  – нет в  наличии   ума, нет талантов и  связей и, естественно, нет денег. Зато,  всегда имеется   огромное желание их иметь, как и иметь очередную женщину, встреченную ими  по дороге своей жизни, чтобы поставить очередную галочку в своём списке Дон Жуана.  А для таких целей  все средства  хороши, когда можно  с гордостью всплакнуть, положив голову на плечо очередной жертвы, рассказав как всё плохо и хуже некуда,  какая жена стерва, как замучила, почти до смерти, так, что сил уже нету, и даже снять с безымянного пальца символ преданности и верности, чтобы уже точно  поверили.   Короче, врать,  врать и   врать, врать  себе и врать  окружающим. Хотя люди очень разные, и потому Валерий   Александрович в отличие от других никогда не врал, он был честен и потому почти неуязвим.

        И по  сей же причине, когда Варя вошла в палату и увидела статную фигуру,  стоящую у окна, рядом с инвалидным креслом, в котором только что находился мужчина, она не удивилась, а,  только  открыв рот,  так  и  замерла на месте.
Всё смятение чувств,   в момент пронесшееся лёгким ветерком   по лицу больного,  даже на  минуту не стало для неё каким-то предостережением, она  верила в чудеса, а тут, скатывающаяся по давно не бритым  щекам скупая мужская  слеза,  показалась ей ни чем-нибудь, а случайно  замироточившей  иконой.

        Это просто  провидение   заставило встать мужчину  с инвалидного кресла, будто его только что, прямо  у  неё на  глазах исцелил  святой Иорген, как в виденном ею одноимённом  фильме про аферистов,  когда тот  тоже  заставил   отбросить  калеку-напарника   костыли и начать ходить.

           И потому Варенька, с трудом  придя в себя,   только всплеснула  руками от изумления,  и опрометью  кинулась к выздоровевшему, с желанием всё же поддержать его,  а то  вдруг, ноги снова откажут,  и снова ему  понадобится её надёжное сильное плечо, в которое всё  это время сморкался  и плакал этот исполин, привычно катающийся на соплях и слезах таких вот сочувствующих ему,  всю его  жизнь женщин, готовых верить каждому его слову, ведь  и впрямь  он никогда не врал. Ну, или почти  никогда.  И  потому представлял особую ценность для женской половины, которые ценили в нём эту искренность и обаяние, и  за что готовы были любить до гроба и беззаветно  и даже отдать за него свою жизнь. Умение твёрдой рукой выжимать сочувствие и слёзы из женских глаз,  не только выдавливать их  из своих, и это вездесущая,  вечная правда...  всё это  сильно  играло ему на руку. И, конечно же,  судьба-злодейка, что   усадила его недавно  в инвалидное кресло, чтобы быть ещё больше обласканным женским полом, которому, как и медсестре Варе, он говорил только правду.

      Правдой было и то, что  вернувшись из Чернобыля, он, как и  многие ликвидаторы той страшнейшей  катастрофы мирового масштаба, стал инвалидом по здоровью, но сумел выжить, что дало ему  ещё больше поводов    хныкать, орошая женские  плечи слезами.  Его жизнь не удалась. Он -  сын своих успешных родителей, родился на Острове Свободы, где его отец работал в советском консульстве, на территории которого   и  выучился  в средней школе   маленький Валерчик, и которого  всю жизнь нянчили, словно маленького дитятю, давно выросшего в огромного детину, два метра росту, но, тем не менее,  как позднему ребёнку,  дозволяли абсолютно  всё. Правда, была ещё и  старшая сестра, Марианна, старше брата на 8 лет, которая точно так же души не чаяла в братике, всем рассказывая, о том, какой же  её Валерчик замечательный, какой незаменимый и  щедрый душой и сердцем.

           Пестуя в нём такую непогрешимость, без вины виноватого, когда командование  той части, где служил Валерий Александрович  в   звании старшего лейтенанта,  сразу  после окончания военного училища,    отправило  его  вместе  со всеми  в места случившейся аварии, мать не  считала, что его ответы ей, когда она заботливо  интересовалась у сына, «Валерчик, ты где?» звучали ни как иначе, как «в п#зде», что почти полностью  соответствовало  истинному положению дел, учитывая его  образ жизни,    являются   чем-то из ряда вон выходящим.  Наоборот, случившийся следом  Зоб Хашимота, отёкшая до неузнаваемости  его красивая внешность,  и лишний вес, невозможность нормально дышать и последовавшая операция, проделанная лазером, ибо щитовидка,  заработанная после полученного  уранового  облучения, не резалась простым хирургическим  скальпелем,  всё это провоцировало на ещё большие  приступы любви к собственному сыну и младшему  брату, которому,   тем более позволялось теперь всё, и даже такие своеобразные  ответы своей матери тоже  сходили ему  с рук.
 
        Правда, сестра несколько иначе любила своего брата, и потому  в лицо не удостаивалась таких  вещей, тем более, что  Валерий Александрович   был хорошо воспитан и считал такое  не приличным,  ругаться в присутствии женщин. И потому Марианна не уставала  давать рекламу  всем положительным качествам  младшего братишки, рассказывая   его новым знакомым опять о его щедрости и доброте, о сердце, что гулко билось в его мощной  груди, о любви к детям  и прочем позитиве, что привносил этот человек в жизнь каждого, с кем встречался на своём не простом, тернистом   пути.
 
          А Марианна  даже не замечала насколько провоцировала своими восхвалениями других женщин  на доверие к натуре своего   брата, и потому они оба уже напоминали Бонни и Клайда, промышлявших на ниве чужой    любви и собственного  счастья, оставляя за собой не только разбитые сердца,  но и порушенное благополучие  тех, кого им удавалось затащить в свои умело расставленные сети.


                ***

       Тем временем, помогая столь странноватым  образом своему брату в благоустройстве его  личной жизни, сама  Марианна давно была замужем и имела дочь Вику, которая, начиная с трёхлетнего возраста, всё не отходила от  зеркала, у которого часами  крутилась,  примеряя мамины украшения, часики, серёжки и прочее, и умильно строя рожицы,  прикладывая  указательный пальчик к подбородку, заявляла, как ей нравится ямочка в этом месте  у одного эстрадного певца, чьи манеры она углядела в экране телевизора, а уже чуть позже только и делала, что под аплодисменты бабушек и дедушек всё исполняла ламбаду, приводя своих зрителей в неописуемый восторг, на самом деле не удачно исполненным танцем, а своей  ранней взрослостью.

          Её мать, всё устраивая личную  жизнь своего  младшего брата, совсем  не была довольна своей собственной. Саша, не  смотря на своё социальное происхождение, его родители были простыми рабочими,  а сестра работала продавщицей в каком-то  магазине, и потихоньку приторговывала дефицитом,  имевшим  место быть  в те, незабвенные   времена, сумел выйти за свой  родственный   круг, и не просто выглядел  очень интеллигентно, но  и держал себя с большим достоинством.  Притом, что отец его постоянно выпивал, злоупотребляя алкоголем, ещё тогда, когда Саша был  совсем маленьким, но  это не помешало ему позже  с отличием  закончить университет и устроиться на работу,  на тот же завод, где давно, чуть не с рождения, как казалось сыну,   вкалывал Семён Иванович. Работая   на должности  инженера,  Александр  всё  надеялся  на получение собственного  жилья, потому что с появлением в своей жизни   дочери  он    вместе с  семьёй  ютился под крышей  своих  родителей в малюсенькой комнатушке, в которой едва помещался  раскладной  диван и детская  кроватка Вики.

        Своими амбициями, устремлениями к улучшению их быта  и интеллигентностью  муж   полностью устраивал свою жену, но вот в постели, всё было, по её мнению,   плохо и очень плохо.
 
       И потому Марианна, если не кидалась  на поиски  любовных утех, как в огонь,  да в полымя, но по сторонам всё ж таки  поглядывала. Пристально рассматривать окружающую среду,  с обитающими   в ней особями мужского пола, времени  у неё особо не было, она больше была занята пиаром своего брата,  и потому появившийся на горизонте  мечтаний  молодой ещё женщины,  её бывший одноклассник  Володя, оказался, можно сказать, приятной  для неё  неожиданностью.

       Тем более, что на тот момент Александр только  вернулся со срочной  военной службы, куда его призвали, а потом    предложили стать кадровым военным, а он принял это предложение, потому что тут уже сразу  пообещали жильё, правда, для этого надо было переехать в другой город, и он, согласившись,  занимался обустройством на  новом месте,  ожидая следом приезда жены  и семилетней  дочки.

        Однако, странным в этой ситуации  оказалось и  то, что  однокашник, внешне   похож был  на Марианну,  почти, как две капли воды,  которая в  свою очередь, очень походила на своего отца, а  её младший   брат на мать, Людмилу Петровну,  миловидную женщину,  которой он позже так любезно   отвечал про своё местонахождение. Сохранившиеся даже в зрелом  возрасте  черты  её очаровательного личика  - аккуратненький носик, кукольные глазки   голубого цвета, маленький ротик, почти фарфоровая кожа, удивительным образом составили  на лице   сына   красивое мужественное  выражение, чуть позже,   ничуть  не портящие его портрет взрослого   мужчины.   В общем, Валерий Александрович, попросту был красив   и ещё статен, вымахав до метра девяносто, в отличие от своего маленького ростом  отца,  ну  и матери тоже, как и Марианна была гораздо  выше своих родителей.  Дети-акселераты,  сестра  и брат, не похожие друг на друга внешне,  но почти полностью  схожие внутри. Причём настолько, что почти  являли собой миру   известную  пару  Бонни и Клайда.

       И потому Володя,  даже больше походил на ближайшего родственника своей одноклассницы. Если её, чуть раскосые и чуть  навыкате  глаза янтарного цвета на узком вытянутом лице напоминали удивлённое  выражение морды  козы, то его точно такие же, ещё и  в сочетании с небольшой  бородкой, морду  козла.

   Ещё в школе  у них было что-то большее, чем   проста  дружба,  но после окончания десятого класса,  их пути разошлись, и в университете Марианна познакомилась с   Сашей, так  и нося  в сердце тот образ не воплощённой детской  любви. А тут они снова повстречались. В тот момент, когда она тщательно  оказывала помощь  своему  брату, играя при нём роль Бонни,  и когда начинала  всё более активно критиковать  свой брак, не только  интимную жизнь, где она, как ей казалось, даже ни разу не испытала положенного ей  оргазма.

        Подруга,  перед которой Марианна тоже  проводила пиар-акции  своего замечательного  брата, рассказывая, что это за чудо из чудес, потом о его тяжелой жизни, Чернобыль, Зоб Хашимота и просто уже вечное  невезение с женщинами,  и у которой она тоже привычно  поплакала на плече, поведав и о  своей бедной судьбе -  о так и несостоявшейся первой любви,  о том, как противен ей  местами бывает  её  собственный муж, кривляющийся  у зеркала, и строящий разные рожи, то улыбаясь самому себе, то широко открывая рот, и демонстрируя своему отображению все свои белые  ровные  зубы, в общем, делая всё то, чем восхищались родители, не только бабушки и дедушки,  в исполнении своей совсем ещё  маленькой дочери,  а потом, под завязку всех своих рассказов, слёзно  попросила подружку предоставить ей  свою квартиру для интимного  свидания с одноклассником.

         А, Елена, будучи даже младше Марианны, и не  будучи  искушённой в  делах адюльтерных,  не смотря на подробные рассказы о том, как это делается, как приходя на работу сослуживицы одного учреждения,  начинают утро с передачи друг дружке  ключей от своих квартир, что больше при этом походили уже на дома свиданий,  и,  не смотря на твёрдые заверения, что в этом нет ничего не обычного, не только она,  Марианна оказалась столь несчастна в любви, не захотела поверить в то, что такое поведение вполне себе  нормально, но тем не менее, просьба подруги  была  удовлетворена.

          Правда, всё не ограничилось одним свиданием, как  просила  новоявленная возлюбленная и влюблённая,  надавив на младшую по возрасту подружку, ей повезло даже несколько раз получить на квартире той, так желаемый ею и так не хватающий в её жизни половой  оргазм, испытав заодно и нравственный, когда поняла, что вот оно,  её счастье, которого она так долго  искала и сейчас обрела в лице  своего бывшего одноклассника, будто тот, показал ей в занятиях  любовью  ещё не изобретённый до него никем велосипед, продемонстрировав пару поз, которые женщина не успела  опробовать   со своим  родным  мужем.


                ***
         Давно уже Марианна проживала в солнечной  Греции, оставив на родине не только бывшего мужа Сашу, но и дочь Вику, которая повзрослев, так и не перестала танцевать полюбившуюся ей  ещё  в  раннем возрасте   ламбаду, не обзаведясь собственной семьёй, она продолжала жить в квартире, которую выдали тогда её отцу, и  у которого давно была новая жена и другая жизнь, в которую Вика не захотела войти, поработав  немного в местном модельном агентстве манекенщицей, она стала продавать дома и квартиры, так и не выезжая за пределы того города, куда они всё же  переехали  с матерью,  после того, как та наконец, получила от жизни  то, чего ей больше всего не  хватало.

           И потому, войдя во вкус, пятидесятилетняя Марианна,  продолжала наслаждаться жизнью, обслуживая греческого престарелого,  не миллионера, а просто богатого человека, который был гораздо старше неё самой, и к которому в гости приезжала  Вика, чтобы разбавить  рутину жизни того, и  заодно повидаться   с матерью. А та уже больше не вспоминала своего младшего  брата, личную жизнь которого она всё старалась устроить, а  в итоге,  плюнув на всё, устроилась, не плохо  так,    сама.

                Зато Валерий Александрович,  всё время прокручивал в голове, отматывая назад  всё то, что с ним происходило все эти годы,  ему было важно, сейчас, когда он тоже был уже не молод, когда на лице лежала лишь печать бывшей  красоты,  а  на голове волосы сильно поредели, но он так и оставался не пристроенным,  не сумев самостоятельно заработать себе на жильё, всё уповая на   смерть родителей,  хотя, через его руки   прошли не малые суммы денег, но, как он растрачивал  свою собственную жизнь,  гоняясь за неизвестным, так и финансы успешно  уплыли в  неизвестном даже ему самому  направлении,  и потому сейчас ему было крайне важно, сделать правильный ход.  Ошибиться было нельзя,  ни в коем случае, правда, у Варвары не было своих детей...   А это было в его постоянном, почти  однотипном  репертуаре,  что-то новенькое, ведь он, как рассказывала  всем и каждому его старшая сестра, очень и очень любил детишек, просто не мыслил  себе без них своего существования, потому и выбирал себе, для своих целей   женщин только с наличием  детей, не учитывая, правда,  тот факт, что одинокая мать, если что, будет сражаться до конца,  защищая своего отпрыска.

             Как тогда, когда Валерий Александрович в своём предпоследнем, вроде бы,  до медсестры  варианте  познакомился с женщиной, у которой была  несовершеннолетняя  дочь, и,  конечно же,  с помощью своей Бонни поведал той во всех красках о своих перипетиях, не скрывая абсолютно  ничего,  он ведь никогда не врал, в этом было его главное отличие от остальных мужчин, не соврал он   и того, что до этого    состоял в браке, где было, аж  два малолетних ребёнка, мальчик и девочка, и которых  он таскал на своих могучих  плечах исполина, и которых  любил, как своих собственных, живя,  конечно же,  на квартире их матери. Правда, что случилось потом, куда делись  эти любимые им дети, он забыл, и потому, конечно же, так и  не  сказал, потому что надо было  ведь,  успеть поведать всю правду, ничего не  утаивая, о том, как так же, как  и его старшая сестра, повстречал однажды свою первую любовь, тоже бывшую одноклассницу,  а  у той, какая же удача, тоже была маленькая дочка,  и как стал жить с ней,  и снова носить чужого ему ребёнка на руках, не только жену Наташу, расставаясь  с которой,  Валерий Александрович из огромной любви и ревности, порезал все её платья, которые,  по его словам, сам же ей и покупал. Она ведь, его Наташка, очень любила  одеваться, а  он любил её саму, как мать не своего  ребёнка.  Она хотела красиво жить, но и он не меньше неё, желал того же. Они,  вообще-то,  во многом   очень    подходили друг другу, но видно, разбитая почти на мелкие деревянные, меньше дровяных  поленьев,  кусочки   кухня,  по дверцам которой  с силой  молотил кулаками ревнивец,  рухнула вместе с их счастьем, оставив несчастной маленькую  Настю, которую так любил  отчим, и  которого  она  называла своим   папой. Причина их расставания так и осталось за кадром этой истории, просто Валерий Александрович, всегда говоривший правду и только правду, решил скромно умолчать о ней.

           Были в его жизни и ещё женщины,  помимо тех, о которых он позволил себе рассказать,  не соврав своей, вроде, последней пассии, в квартире которой он всё же сумел обосноваться,  навешав лапши и про своё здоровье, заодно внеся  ясность в наличествующую  у него  раннюю импотенцию,  ну, не так чтобы вообще ничего, иногда у него что-то даже получалось,  но на общих детей уже рассчитывать не приходилось. Да и он же так любит чужих, как своих собственных, о чём он тоже не забыл упомянуть во время  состоявшегося  знакомства, не без участия, разумеется,  своей Боннички, которая просто вторила брату, перечисляя все его диагнозы и все его  достоинства   при этих диагнозах, которых, конечно же,  было в разы больше,  чем  бесчисленные   болезни  Валерия Александровича, который  к этому времени,    был к тому  же, и гол как сокол, успев потратить  все свои деньги, заработанные на каком-то сомнительном бизнесе,  на  свои предыдущие любови. Во всяком случае,   так они хором вместе  с Бонней-Марианной   говорили об этом, а как было на самом деле, стало  ясно гораздо позже.
 
          Уже тогда, когда наивная  женщина чуть не осталась без собственного жилья,  в которое так неосторожно всё же  пустила совершенно  чужого  ей  человека, а, будучи знакома   только с его старшей сестрой, и то, как показала практика,  она и  её  не знала вовсе.

      Но той всё же удалось в очередной раз пристроить своего
 несчастного, недолюбленного всеми  братика, снова сославшись на  немереную  любовь  того к чужим  детям и все прочие его, недооценённые другими, качества. 
 

          И почему-то они оба, всегда говорившие только правду, совсем позабыли рассказать тогда же, как впрочем,  и всегда,  о том, что у Валерия был  и собственный,  родной  сын,  кровь от крови  и  плоть от плоти его. Но он просто кинул его, когда тот был ещё совсем малюткой. Ванечка  только- только  появился  на свет, а его папа, сразу же, переехал  с 9-го  этажа на первый к  другой женщине, у которой, уже просто  закономерно, был свой ребёнок, и которого предполагалось, конечно же,  любить,  как своего собственного. И вот за  этот-то  аморальный поступок и был послан старший лейтенант  своим командованием в Чернобыль, отбывать наказание,  а заодно и спасать жизни других людей, коли не смог спасти   своего собственного сына,  бросив  того на произвол судьбы.

         И с этого момента, с переезда сверху вниз,  и началось остальное падение Валерия Александровича, когда он заделался  профессиональным   альфонсом,  пусть и с помощью своей старшей сестры, с  которой они были так не похожи  внешне, но внутри оказались просто  однояйцевыми близнецами  с  разницей  в восемь лет, что не помешало им идти по жизни рука об руку, изображая истинных Бонни и Клайда, потому что достоверно,  никто и даже они сами, не  смог  бы  сказать, сколько же горя они принесли тем, кто попадался на их  пути, скольких  женщин, поверявших во все   рассказанные ими  истории, чаще  простые фантастические  небылицы,  они оставили ни с чем, только со своими  детьми, которых, по правде говоря,   никогда не любил Валерий Александрович,   он ведь и своего собственного, родившегося маленького сына, который  до сих пор носит фамилию бросившего его отца,  никогда не любил, сразу  упав ниже всяких возможностей, оказавшись сидящим у кроватки чужого, незнакомого  ему младенца.

          Но ведь и все те женщины, к которым он примыкал  таким странноватым или уже обычным  для него способом, не  были против того, чтобы  принять его, обездоленного и полностью  больного,  ставшего инвалидом после Чернобыля, и реальным импотентом, потому что однажды его предупреждающие  слова  окончательно   воплотились в реальность,  когда он своей последней,  перед Варей,  любимой   пассии заявил, что  не может больше заниматься любовью,  потому что  те места, которые  предназначены  для естественных надобностей, совершенно не годятся для  получения любовных плотских услад.
 
          И даже после такого, эти женщины готовы были  понимать его  и сочувствовать ему,  короче,  принимать его  таким,  какой он  есть, не зная всех его истинных   качеств, на самом деле, но ведь он так  искренне  обещался  им всем   любить их детей, как своих  собственных, сделав   это признание  своим  основным  козырем  в доводах, почему  им надо быть вместе, почему он должен обязательно  быть рядом с ней и с её ребёнком или даже с   её детьми.  И потом он же был давно профессионалом своего дела, умел профессионально всплакнуть в нужный момент, в  самую неподходящую минуту  рассказать о   том, что вот-вот умрёт, а так и не пожил, он ведь хронически болен во всех частях  своего большого  массивного тела ростом в метр девяносто...  Всё это, все  свои бесконечные диагнозы и порушенную, не состоявшуюся жизнь, способен был   умело  приправить набежавшей слезой в синих материнских глазах  с поволокой,  чтобы следом, в упор посмотреть на свою жертву и дать ей понять, что готова. Готова, забыв обо всём на свете, отдать  свою жизнь  за него, за альфонса.

           Но, как правило, все эти женщины  из одного и того  же  спектакля  про несчастного чернобыльца- импотента,  но не из его жизни,  всё же,   не забывали, как он,  о своих детях, и потому каждый такой  его  финт про любовь и верность  заканчивался его  очередным  фиаско. И потому стоящая сейчас перед мироточащей иконой  в изумлении  Варенька, была наилучшим вариантом для сильно  постаревшего, но не утратившего надежду на поправку своего совсем  пошатнувшегося  положения,   ловеласа- альфонса, хоть и не из знакомого ему  спектакля, где всегда участвовали чужие  дети…


                ***

         И уже  было  совсем не важно, как же  такое произошло, эта  смена понятий,  между сильным и слабым полом, а может,  их и не было вовсе - не было  слабого и  не было сильного пола.?

       Хотя люди продолжали жить  и пользоваться устоявшимися стереотипами, которые сильно мешали им, мешали не совершать  лишние, не нужные   ошибки  в жизни, не ошибаться  в людях и даже,  в самих себе. Короче, совсем уже  не важно, как и  когда такое случилось, тогда ли, когда была состряпана история про выходца из  ребра Адама,  Еву, и её соблазнение  при надкусывании ими  одного яблока,  или всё это  произошло гораздо раньше, на заре человеческой цивилизации, когда  люди ещё не успели разобраться, кто есть кто, и подумали, что раз слабый физически, значит,  слаб и во всём остальном, а  решив взять  реванш над состоявшейся несправедливостью, когда наличие силы, не означает такое же  наличие  ума,    полностью запутались   в понятиях, и   всё рушили,  и рушили по пути эволюции данные  стереотипы,  с трудом начиная понимать то,  что  хороши могут быть   и те, и другие, что  предательство,  подлость и коварство  не имеют     половой принадлежности, что умом не обделён ни тот, ни  другой, ни Адам,  ни Ева,  иначе, как сумела простая  женщина ещё во времена Библии,   одержать  верх  над сильным мужчиной, сделав  из него слабого…?

             Что  дурак, есть просто дурак, а не он или она, и что  вместе они сила, что дана всем дуракам мира, чтобы оказаться непобедимыми  в своей глупости,  позволившей   назвать некоторых женщин стервами, а  некоторых мужчин -  альфонсами, которые ещё к тому же  стали и   профессионалами своего дела,  но правда,  не сумев свою подлость  поделить  на мужскую  и женскую, сравнявшись на поприще  не любовных  утех, а  негодяйства. Но ведь доступна и обратная  сторона этой медали, когда оба пола перестанут соревноваться между собой  в уме и благородстве, просто приняв эти явления, как нечто  постоянно-обыденное, и тем самым  смогут избежать многих  ошибок  в своей  жизни, не  принимая слёзы женщины за слабость, а  мужские   за   желание сочувствия…

     И поэтому  всё же  медсестра Варя, опомнившись,  правильно восприняла   Валерия Александровича,  не как мироточащую икону,  просто ей неожиданно  стало      страшно  жалко этого человека,  который сидел  сейчас перед ней  в инвалидном кресле и горько плакал, осознавая всё  своё одиночество, и понимая, что уже никто,  никогда не поможет ему подняться выше тех  высот, с которых он  сам, или с помощью старшей сестры,  что было уже совсем не важным,   так успешно опустился, оказавшись на самом нижнем   этаже своей жалкой  жизни, уже,  не будучи в состоянии  обманывать даже самого себя.

26.11.2017 год

Марина Леванте