Ночь перед Рождеством 3-ья сказка. сб Невероятные

Ёлочка
(зимняя сказка)

Cкоро праздник снежный, чудесный, весёлый — Рождество. И не просто скоро, а послезавтра.
На улицах люди улыбаются, смеются, куда-то спешат. Играет музыка, всюду висят гирлянды, огоньками разноцветными сверкают. В магазинах, в домах, в школах и в детских садах зелёные ёлки стоят с острыми верхушками и с чудесными игрушками. Всюду пахнет вкусно лесом, мандаринками и конфетами.
Мама с папой у Ани и Славы тоже очень заняты, всё хлопочут — то одно, то другое, да ещё и подарки для детишек ищут. Вчера мама спросила папу, куда подарки будут прятать, — папа ничего не ответил, только вздохнул. Подарки-то прячут под ёлочку колючую, игрушками усыпанную, нарядную и сверкающую. А их ёлочка ещё в лесу, ждёт, когда за ней придут!
И тогда вечером Аня решительно сказала:
— Слава, давай мы маме и папе тоже сделаем подарок.
Обрадовался брат.
— Хорошо придумала, а какой?
— Принесём из леса ёлочку. У них нет времени. Слышал, как они говорят: надо ёлку купить, надо ёлку купить, а мы её и подарим.
— Точно! Завтра, как уснут, мы с тобой в лес и пойдём ёлочку искать.
Прошёл день, мама и папа уже спали. Слава и Аня оделись, тепло-тепло оделись, тихонечко спустились вниз по лестнице на первый этаж дома, и Слава вспомнил:
— Аня, не забудь ключи взять, иначе мы не войдём.
— Ладно, — согласилась Аня. — Возьми фонарик, хорошо?
— Надо взять и тёмные очки: чудовище встретим, надену — перепугается и убежит.
— И шкатулку с музыкой — послушаем, и две куриные ножки, а то с голоду умрём, — и Аня убежала к холодильнику.
Слава постоял, подумал, в подвал сходил, пилу взял. Аня вернулась и спросила:
— А пила зачем?
— Спилим ёлочку под самый корешок.
— Это нехорошо! — Аня приготовилась плакать.
— Ты ничего не понимаешь: мы быстро принесём её домой, в воду поставим, и она будет себя чувствовать как в лесу. А потом у нее появятся новые корешки.
Уговорил сестру Слава, успокоилась она:
— И ёлочку посадим в нашем саду.
Да, вот такие они смелые да умелые, всё взяли, всё в рюкзак положили, ничего не забыли и о ёлочке подумали. Пора и в путь.
Широко улыбалась полная луна, звёздочки перемигивались, снег искрился, мягко ложились на шапки и курточки лёгкие снежинки, светили жёлтые фонари. Было тихо-тихо, такая добрая ночь! И запели ребята:

В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла...

Шли и пели, а лес темнел вдали и звал к себе. На опушке встали, помолчали, посмотрели друг на друга, взялись за руки — и в лес.
Не успели войти, как морозец к ним подскочил. Ущипнул за носы, за щёки — ребята потуже шарфы затянули да шапки до бровей натянули. А он под куртки да в сапожки пытался пробраться — не получилось, и понёсся дальше искать какого-нибудь растяпу-неумеху неодетого, чтоб поморозить да посмеяться над ним.
Уже далеко в лесу были, по снегу глубокому с трудом пробирались. И вдруг один сугроб развалился, кто-то заохал, застонал и вылез оттуда. Стоит огромный, чёрный, лохматый, головой туда-сюда водит и сопит. Аня за Славу, Слава за Аню — спрятаться хотят, а чёрный да лохматый сел на снег да как рявкнул:
— Вы что тут топаете, всем спать не даёте?!
Слава от страха глаза закрыл и фонарик включил.
— Погаси фонарь, не балуй!
Открыл глаза — МЕДВЕДЬ зевал и на них глядел.
Строго спросил, что они делают ночью в лесу без родителей. Объяснили ему, что родителям они хотят подарок сделать — ёлочку принести. Похвалил их дядя Миша, но предупредил, что по лесу гуляет злая Баба-яга, покоя простым зверям не даёт, а в далёкие времена, так говорят, и детей ела. Но это было давно. А как сейчас — он не знает, и спать хочет: началась зимняя спячка, а у него бессонница, хоть плачь.
— Дядя Миша, мы тебе поможем.
И Аня достала из рюкзака музыкальную шкатулку, завела её, и тихий голосок запел:
Спи, моя радость, усни,
В доме погасли огни,
Птички затихли в саду,
Рыбки уснули в пруду,
Месяц на небе блестит,
Месяц в окошко глядит,
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни!

И ребята первый раз увидели, что медведь тоже может улыбаться, — так ему песня понравилась.
— Возьми, дядя Миша! — и Аня протянула шкатулку.
Он сказал, что добрым детям помочь надо, посадил их к себе на спину и повёз. Долго они ехали на нём, но пора и честь знать. Слезли ребятки с Мишеньки, и Аня повесила ему на шею шкатулку.
— Ну, до свидания, ребятки. Желаю удачи, идите прямо, — помахал лапой и пошёл спать.
Хороший дядя Миша, добрый: и подвёз, и дорогу показал. Но время нельзя терять!
Идут они и идут — откуда ни возьмись прямо перед ними появился ВОЛК: пасть оскалил, глаза сощурил.
— Это кто ещё здесь?
У Анечки зубки застучали, у Славика зубки застучали.
— Да не тряситесь вы, не люблю я трусливых, сразу съедаю!
У ребят ни зубы уже не стучали, ни глаза уже ничего не видели, ни уши уже ничего не слышали. В снег попадали ни живы ни мертвы.
— Да поднимайтесь вы. Я маленьких не ем, а больших сам боюсь, — вздохнул волк и присел. — Рассказывайте, зачем пришли!
Рассказали всё ему дети: что, как и зачем. Да и волк не молчал — поделился, что охотники хотят красные флажки всюду повесить, окружить его и погубить. Откуда-то узнали, что он красного боится. Как ребята возмутились — не бывать тому!
— Возьми вот это, — и Слава достал тёмные очки, — наденешь — и всё красное станет зелёным, спасёшься!
Аня закивала согласно головой. Волк прослезился: такие заботливые детишки. И он не остался в долгу. Дорогу указал, но предупредил, что там гуляет вредная старушенция Баба-яга — лучше ей не попадаться!
— До свидания, ребята, желаю удачи, — помахал лапой и пропал за деревьями.
Идут они себе дальше, всё ближе и ближе к заветной ёлочке.
— Ой, ой! Глазам не верю! Кто это тут шагает, такой симпатичный, такой миленький? Ой, да не один, а вдвоём. Ой, два миленьких симпатичных человечка, — проговорил кто-то в темноте ласковым нежным голоском, как у мамы, и вышел мягко из-за деревьев: ЛИСА. Глаза блестят, уши острые торчат, хвост пушистый дыбом стоит.
— Милые вы мои, в такой поздний час в лесу, и одни. Наверно, устали, наверно, замёрзли — вон, все в снегу. Подойдите ко мне поближе; наверно, вы ещё и голодные?
— Да нет, — возразил Слава, — нас мама хорошо покормила.
— А у меня нет мамы, — плаксиво сказала Лиса, — и я голодная с утра хожу по этому противному лесу! Вот, а сейчас вас встретила, мягоньких да тёпленьких, вот и съем. И не спорьте, пожалуйста, со мной! — взвизгнула Лиса.
— Тётенька Лиса, мы и не спорим! — стала Аня убеждать Лису. — Мы вам сейчас поможем. Смотрите, что у нас есть.
И достала из рюкзака куриную ножку.
— Как пахнет, ой как пахнет! Дайте, пожалуйста, бедной Лисоньке кусочек вкусненького.
И она выхватила ножку, положила её на один зубок, потом на второй, потом на третий и... съела, а глаза всё также горят. Слава достал вторую ножку    — Лиса и вторую проглотила, и глаза перестали гореть. Она легла на спину, перекатилась с боку на бок, потянулась от удовольствия.
— Какие вы умные, спасибо, — подошла к Ане и потёрлась об её сапожки. — Куда же вы идёте?
Рассказали ей ребятки и пожаловались, что ёлочку ещё не нашли. Она посоветовала им пойти прямо в сторону луны до высокой сосны и свернуть направо, там есть прекрасный лесок из ёлочек. Но там любит гулять и заниматься пением Баба-яга. Дети успокоили Лису, что постараются всё сделать незаметно и быстро.
— Ну, тогда до свиданья, желаю удачи, — и Лиса исчезла.
Прошли вперёд в сторону луны, у сосны повернули, а там...
Укутанные снежком росли ёлочки, да так много, да все маленькие, пушистые, зелёненькие. Какая лучше? Нашли самую красивую, а пилить жалко. Погоревали-погоревали и спилили, попросив у деревца прощения и пообещав сразу же дома в воду поставить. Сели, загляделись на неё, а она лежала зелёненькая, мохнатенькая, с нежными мягкими иголочками. Как они её понесут?
— Вот и я думаю: как вы её понесёте?
Вздрогнули дети, подняли головы. На их ёлочку наступила своей ногой в валенке какая-то старуха с метлой.
— Слава, смотри: та бабушка. А где у нее тот цветок с лепестками? — удивилась Аня.
— Это не та бабушка, Аня, совсем не та, — зашептал Слава и заслонил сестрёнку от Бабы-яги, Костяной Ноги.
— Смелый мальчик, — одобрила старуха. — Ну, пошли, чего зря разговор говорить. Ёлочку-то возьмите, я не понесу — колючая она.
Эх, предупреждали ведь детей и дядя Миша, и Волк, и Лиса.
— Бабушка, — решился спросить Слава, — а ты нас варить не будешь?
— Как не буду? Вы сказки читали? Вот всё и будет как в сказке: сваритесь и станете вкусненькими. Я давно мясного не ела. Всё травы да коренья — волосы все с головы-то моей бедовой потеряла!
Да, на самом деле вредная старушенция!
И повела Баба-яга ребят через сугробы, через тропинки прямо к избушке. Долго ли, коротко ли шли, но вот и избушка, снегом запорошенная.
— Подмёрзла она — крутиться перестала, проклятая, — заворчала старуха. — Ну, быстрее, избу-то не студите, а ёлочку в угол поставьте.
Вошли — темно, только в печи огонь горел. Печка большая посредине избы стояла, да с лежанкой — тепло там спать. На печке котёл, вода в нём кипела.
«Для нас приготовила, — подумал Слава, — сварить хочет».
Разглядели и бабку. Да, давно не мылась, не расчёсывалась; шуба короткая  — вся износилась, висит клочьями; юбка грязная, рваная; нос огромный, крючковатый, глазки маленькие, рот большущий — всех проглотит.
Тут как на грех из-за печки выскочил сморщенный старичок-лешачок и давай прыгать, на одной ножке вертеться от радости.
— Ах какие детки хорошенькие, ах вы, поросятки вонюченькие, славненькие, солёненькие, жирненькие и вкусненькие!
И вертится, и крутится.
— Старик, прекрати, голова заболела! Лучше помоги детишкам в котёл забраться, — рассердилась старуха и ушла.
Леший  остановился.
— А ведь права бабка моя. Так, курточки снимите, завтра продадим — всё денежка будет. Ну, давайте, милые, прыгайте в котёл!
— А мы не умеем прыгать, мы умеем только летать, — заявил Слава.
— Мы не умеем прыгать, мы не умеем прыгать, — подхватила Аня. — Папа с мамой нас учили летать.
— Да, и плавать.
— Хорошо, в котле и поплаваете — вода горяченькая, согреетесь! Прыгать очень просто — смотрите, я вам покажу.
Он залез на лежанку над печкой (вода уж вовсю булькала) и сказал:
— Прыгаю. Раз, два, два с половиной...
— Ну, покажи, чего считаешь — мы тоже умеем, — крикнула Аня.
А Слава к котлу пододвинулся. Баба-яга сидела перед зеркалом, красила губы, пыталась волосы расчесать — уж очень ей хотелось красивой за столом сидеть, вкусных детишек кушать.
— Три! — завопил леший, разбежался (лежанка-то большая у них) и прыгнул, а Слава с Аней в этот момент котёл-то под деда и подставили. И тот в воду с головой — бух, охнуть не успел.
Баба-яга губы накрасила, волосы расчесала — там волос-то, конечно, было, смешно сказать: три на голове да десять на подбородке. Зато из носа торчали длинные волосы — леший их выдёргивал иногда, чтобы есть и пить бабке не мешали, — да и брови густые на глаза лезли, а вот голова лысая!
Детишки стояли у печки и смотрели невинно на бабульку.
— Ну что, детки, готовы?
— Готовы!
— Тогда залезайте и прыгайте. А где старик-то, старик-то где?
Слава подумал и сказал:
— Да он вроде в магазин собирался.
— А-а-а! Он заботливый у меня — наверно, пошёл за печеньем, вот. Пора вариться, полезайте!
Прижались ребята друг к другу, вспомнили дом свой, садик с белочками, маму с папой. Но плакать не стали — не хотели, чтобы старуха радовалась.
И сказал Слава:
— Аня, ты помнишь, я у тебя куклу взял и сказал, что она моя? Прости меня, я больше никогда так делать не буду.
И сказала Аня:
— Слава, ты помнишь, я у тебя динозавра взяла и сказала, что он мой. Прости меня, я больше никогда так делать не буду.
Обнялись, поцеловались, распрощались, бабка две слезинки сронила. Какие воспитанные детки на обед попались!
Влезли они на лежанку, встали. Вдруг Аня брата к себе притянула и на ухо зашептала:
— Слава, сделаем так: первый прыгаешь ты, да не в котёл, а прямо ей на плечи, хорошо?
У брата глаза загорелись, он закивал радостно головой.
— Бабушка, ты котёл-то подвинь поближе, а то не попаду, и Анечка тоже промахнётся, а она ещё вкуснее, чем я!
— Ну и морока мне с вами: заставляете старушку всякие тяжести туда-сюда двигать, нехорошо это. Ну ничего, зато пообедаю вкусно.
Обеими руками за котёл ухватилась и заохала.
— Ох, спина моя больная!
— Так, бабуля, двигай, двигай! Вправо, влево, вправо, прямо, вот хорошо!
Собрал все силы свои Слава и прыгнул, да так хорошо и удачно — прямо старухе на плечи.
— Бабуля! — закричал он. — Промахнулся я, прости меня!
И как ударил её по правому плечу — понеслась та вскачь по избе направо; ударил её по левому плечу — понеслась та вскачь налево; ударил её по лбу — понеслась та прямо по избе. А к дверям подскочила — Слава ударил её по затылку — и села бабка на пол. Анечка хохочет!
— Всё, заморили старуху, слезай, парень, со сверху-то!
— Нет, не слезу. Если слезу — сваришь нас, — Слава знал хитрости бабули.
— И то верно — съем. Ох, горькая судьба моя! — запричитала Баба-яга.
Тут подбежала Аня, схватила старушку за руку.
— Бабушка, полетели к нам — мы тебя отмоем, расчешем, новую одежду дадим, научим читать, писать...
— Ой, нет, нет, нет. Тогда я буду уже не Баба-яга, а бабушка на пенсии, гадость какая-то.
Помолчала, рукой махнула:
— А была не была, отвезу. Летим — садитесь. Но не останусь, и не упрашивайте!
И она показала на метлу в углу.
Аня быстро влезла, ёлочку в руки взяла, а Слава остался на плечах. Кто её знает, эту старушку!
Взлетели они, поплыла метла по воздуху к дверям. Распахнулись те сами, а морозец опять здесь — и щипать, и щекотать, и за уши дёргать.
Натянули шапки, завязали друг другу шарфы.
— Бабушка, ты как «мерседес»! — восхитился Слава. — А сколько километров ты развиваешь: 60 или 80?
— Бери больше, парень. 200, 300, и это самая маленькая скорость. Ну, поросятки мои вонюченькие, держитесь за воздух, — бабуля свистнула, рукой махнула, и помчались.
Аня и Слава восхищённо смотрели на лес: при свете луны всё было таким таинственным и красивым. Мимо проносились острые верхушки деревьев, яркие звёздочки, снежинки хороводы водили, в ушах ветер свистел. Вниз взглянули: Волк бежал в очках, увидел ребят — хвостом помахал; Лиса бежала, увидела ребят — хвостом помахала; а дядя Миша спал и храпел так, что деревья раскачивались, потому и хвостом не помахал.
Пора и спускаться.
Дома они — какая радость! На окнах гирлянды играют разноцветными огоньками, во дворе снеговик с красным носом-морковкой и с ведром на голове им улыбается. Ай да мама! Ай да папа! Вот и всё!
Да нет, не всё, вспомнила вдруг что-то Аня, загрустила:
— Жалко дяденьку, который сварился.
Баба-яга и руками всплеснула.
— Какого дяденьку — лешего, что ли? Так он в котле? Ах вы бессовестные! Это вы его туда?
Слава и Аня посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули, а бабушка рассмеялась:
— Не пугайтесь, он не сварится — он любит в кипячёной воде спать. Я накипячу, а он нырнёт — и спит. Ничего не делает: ни дров не нарубит, ни снег не отгребёт. Устала я с ним, пусть один поживёт.
Огляделась она и присвистнула — дом-то большой, в два этажа, красивый.
— Не бросайте меня, старуху-то, одну в лесу, в холоде и в голоде, — и она утёрла глаза.
Аня обрадовалась:
— Бабушка, так в чём дело, ты волшебница?
— Ну да.
— Ты хочешь у нас остаться?
— Ой, детки, хочу я у вас остаться — так вы мне понравились, вкусненькие вы оба такие.
Посмеялись Аня со Славой.
— А ты можешь стать маленькой?
— Да, хоть сейчас!
— Ну так ты превратись в игрушку, чтобы мама с папой не испугались. Захочешь полетать, скажешь — форточку откроем, полетаешь — и снова вернёшься. Проголодаешься — мы тебя накормим, у нас есть всё: конфеты, пряники, пицца, сосиски. Согласна?
— Ой, ребята, как я согласна! Как я рада! Ну, раз, два, три, четыре, восемь, двадцать восемь, тридцать восемь — до свидания, лес!
Завертелась, закрутилась. Смотрят дети — а у них уже в руках игрушка Баба-яга, симпатичная такая: на метёлочке сидит, платочек цветной и платьице цветное. Открыли дверь, тихо вошли, взяли ведёрко, налили воды. Ёлочку закрепили ленточками и поставили посередине комнаты. Ведёрко белой ватой, как снегом, обмотали, а, чтобы ёлочка не замерзла, и на ветки вату положили. Повесили гирлянды с лампочками — будут сверкать!
И бабушку не забыли: на веточку посадили — будет ей уютно и спокойно.
Утром мама и папа спустились вниз — ничего не могут понять! Что такое? Аня и Слава, обнявшись, спят на полу, в одежде, фонарик, пила, рюкзак рядом лежат. Пригляделись — и ахнули!
Хорошенькая, пушистая, зелёненькая ёлочка стоит с мягкими нежными иголочками, белой тёплой ватой-снежком укутана, а внизу из-под веток Бабушка-яга выглядывает, такая симпатичная!
Мама и папа посмотрели друг на друга, улыбнулись и сказали:
— Ну и дети у нас! Надо же, какой подарок нам приготовили! Спасибо им!
С тех пор и поселилась у них в доме Бабушка-ягушка. Днём спит, а ночью в лес улетает: зверушек пугает, в одном месте звёзды собирает, а в другом рассыпает.