Как Сталин снижал цены

Вся идеология сталинизма основана на мифах. Нет практически ни одного, из многочисленных мифов, который бы при ближайшем рассмотрении, не оказался бы ложью. Об одном из них мне и хотелось бы рассказать.

Сейчас при все возрастающих усилиях, реабилитации Сталина, одним из многих примеров его якобы успешного хозяйствования,  приводится факт отмены продуктовых карточек после войны, в 1947 году. Причем при этом обязательно добавляется, что СССР отменил карточки первым среди участников войны, будучи при этом наиболее пострадавшей от войны страной. Все это подается, как выдающиеся достижения сталинского гения и экономики СССР.

Попробуем разобраться в этом факте,отмены карточек и проанализировать, чем это было вызвано, и привело ли это действительно к улучшению жизни граждан СССР.

Карточки на  продукты и товары первой необходимости появились в советской России  практически сразу с момента ее создания в 1917 году, в связи с политикой «военного коммунизма». Первая отмена карточной системы произошла в 1921 году в связи с переходом к политике НЭПа.

После того как Сталин ликвидировал НЭП уже  в январе 1931 г. по решению Политбюро ЦК ВКП(б) Наркомат снабжения СССР ввел всесоюзную карточную систему распределения основных продуктов питания и непродовольственных товаров. Карточки выдавались только тем, кто трудился в государственном секторе экономики (промышленные предприятия, государственные, военные организации и учреждения, совхозы), а также их иждивенцам. Вне государственной системы снабжения оказались крестьяне и лишенные политических прав (лишенцы), вместе составлявшие более 80 % населения страны. 1 января 1935 года отменили карточки на хлеб, 1 октября на другие продукты, а вслед за ними и на промтовары.

При этом, в сравнении с годами военного коммунизма товаров на прилавках стало больше ,но меньше чем во время НЭПа. При этом  сказать, что отмена карточек была вызвана изобилием нельзя,так как его просто никогда не было.В предвоенные же годы ситуация еще более обострилась.

В 1939 г. в розничную торговлю (в расчёте на одного человека) поступило всего лишь немногим более 1,5 кг мяса, 2 кг колбасных изделий, около 1 кг масла.в месяц. Фактически же рядовой потребитель получал и того меньше, учитывая потери от перевоза и хранения продукции, а также перераспределение её в закрытую сферу торговли. Например, в Сызрани закрытые распределители, обслуживая только пятую часть населения, получали 90% товаров, выделяемых городу. В Пермской области в открытую торговлю, которой пользовалось 65% населения, шло всего 2-3% от выделяемых области товаров.

Росту товарного дефицита способствовало не только уменьшение рыночных фондов товаров (в 1940 году по сравнению с 1937 годом по продовольственным товарам на душу населения они уменьшились на 12%, а по непродовольственным товарам – на 6%), но и увеличение денежной массы, находившейся в обращении у населения. К концу 1940 года по сравнению с 1938 годом она выросла вдвое.

Усугубила ситуацию и начавшаяся в сентябре 1939 года Вторая Мировая война. Проведение военных кампаний – вторжение в Польшу, Румынию, Прибалтику, советско-финская война обострили топливно-энергетический и сырьевой кризис. Панический страх надвигающейся войны вызвал у народа нездоровый покупательский ажиотаж. Населением скупалось впрок абсолютно всё.

Обостряли, конечно, дефицит на внутреннем рынке и расширение поставок сырья и продовольствия в Германию после заключения пакта о ненападении.

Товарный дефицит привёл к тому, что в открытой торговле утвердилось нормирование, по существу, – форма карточной системы. В конце 1939 года Совнарком установил «норму отпуска хлеба в одни руки», составлявшую 2 кг.
 
В октябре 1940 года СНК снизил эту норму до 1 кг. Отпуск мяса сократился с 2 до 0,5 кг, колбасных изделий – с 2 до 0,5 кг, рыбы – с 3 до 1 кг, сахара – с 2 до 0,5 кг Но фактически, по решению местных властей, и эти нормы были снижены. «Наиболее распространенной нормой хлеба было 500 г в день на человека, вместо 1 кг по нормам СНК». Рабочие авиационной промышленности в 1940 году получали на семью в месяц от 300 до 700 г мяса, 1-1,5 кг рыбы, 300 г масла»

В дневниковых записях академика Вернадского, относящихся к 1939-1940 годам, важное место занимают упоминания о продовольственных трудностях и об угрожающей реакции на них населения:
«8.10. 1939 г. Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Чёрный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Всё население занято добычей хлеба и т. п. За водкой огромные очереди.
19.10. Население энергично и с ропотом добивается продуктов.
1.1. 1940 г. Москва. В городе всюду хвосты, нехватка всего. Население нервничает. Говорят, что в Москве ещё лучше (чем в других городах. – В. Р.).
4.1. 1940. Во всех городах недостаток продуктов... Нет самого необходимого – сыра, хлеба (кроме Москвы).
12.1. 1940. По-видимому, по всей стране не хватает и хлеба, и пищевых продуктов... Люди – тысячи и сотни тысяч – стоят в очередях буквально за куском хлеба».

Осенью 1939 года ситуация с продовольствием обострилась вновь. «В апреле 1940 года Берия в донесении Сталину и Молотову информировал: «По сообщениям ряда УНКВД республик и областей за последнее время имеют место случаи заболевания отдельных колхозников и их семей по причине недоедания»... «Проведённой НКВД проверкой факты опухания на почве недоедания подтвердились».
На июльском пленуме ЦК ВКП(б) 1940 года Микоян в своём выступлении говорил о катастрофически низких темпах заготовки хлеба: «В прошлом году на 25 день с начала уборки хлеба было заготовлено 283 млн. пудов, в этом году – около 80 млн. пудов. Хлеб, подлежащий сдаче государству, часто сдают самый худший, засоренный, затхлый». Отмечалось, что были случаи, когда хлеб старались сознательно испортить, лишь бы государство не приняло его, оставило.

Приоритеты отдавались крупным индустриальным городам. Москва, где проживало немногим более 2% населения страны, в 1939-1940 годах получала около 40% мяса и яиц, более четверти всех рыночных фондов жиров, сыра, шерстяных тканей, порядка 15% сахара, крупы, керосина, резиновой обуви, трикотажа. Фонды других товаров тоже не соответствовали доле столицы в общей численности населения страны и составляли порядка 7-10%. Москва и Ленинград «съедали» более половины всего рыночного фонда мяса, жиров и яиц.

Всё это способствовало тому, что в крупные города хлынул поток покупателей со всей страны. О том, что творилось в магазинах Москвы, можно судить по следующим донесениям НКВД.
«Магазин «Ростекстильшвейторга» (Кузнецкий мост). К 8 часам утра покупателей насчитывалось до 3500 человек. В момент открытия магазина в 8 час. 30 мин. насчитывалось 4000-4500 человек. Установленная в 8 часов утра очередь проходила внизу по Кузнецкому мосту, Неглинному проезду и оканчивалась наверху Пушечной улицы».
«Ленинградский универмаг. К 8 часам утра установилась очередь (тысяча человек), но нарядом милиции было поставлено 10 грузовых автомашин, с расчётом недопущения публики к магазину со стороны мостовой... К открытию очередь у магазина составляла 5 тыс. человек».
«Дзержинский универмаг. Скопление публики началось в 6 часов утра. Толпы располагались на ближайших улицах и автобусных остановках. К 9 часам в очереди находилось около 8 тыс. человек».
«В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 33 тыс. человек. В ночь с 16 на 17 апреля 43 800 человек».
В апреле 1939 г. было принято постановление «О борьбе с очередями за промтоварами в магазинах г. Москвы». 1 мая вышло аналогичное постановление в отношении Ленинграда. 17 января 1940 г. появилось постановление СНК СССР «О борьбе с очередями за продовольственными товарами в Москве и Ленинграде». Весной и летом того же года Политбюро распространило его на длинный список городов Российской Федерации и других союзных республик.

Главными методами борьбы с очередями были репрессивные. Милиция получила разрешение за нарушение «паспортного режима» «изымать» приезжих из очередей и выдворять их за черту города, а также на вокзалы, где для них формировались специальные составы. Устанавливались штрафы и уголовные наказания для тех, кто превышал нормы покупки.

Кроме того, Политбюро пошло ещё дальше. Оно вообще запретило очереди. Очередь могла стоять только внутри магазина и только в часы его работы. Стояние в очереди до открытия и после закрытия каралось штрафом. НКВД регулярно докладывал Политбюро и СНК о том, сколько людей и каким санкциям подвергнуто за нарушение этих постановлений. Но люди приспосабливались и к этой ситуации. Они прятались в подъездах близлежащих домов, в парках, толпились на трамвайных остановках невдалеке от магазинов.

Одним из ценных источников, характеризующих кризис снабжения в городах, является собранная в партийно-государственных архивах подборка писем трудящихся в высшие органы власти, в том числе Сталину и другим «вождям». В этих письмах рисуется не только невыносимое положение советских людей, но и их растущее недовольство своим положением. Характерно, что из 18 писем в подборке, опубликованной в журнале «Вопросы истории», всего два анонимных, что свидетельствует о смелости их авторов в описании обостряющихся социальных конфликтов.

Судя по письмам из разных городов, рыночные цены на мясо составляли 20-60 руб. за килограмм, на масло – 75-90 руб. за килограмм, на картофель – 5-8 руб. за килограмм, на яйца – 15-35 руб. за десяток, на пшеничную муку – 80-85 руб. за пуд. «При такой цене на хлеб, – подчёркивалось в письмах, – вся заработная плата уходит на покупку хлеба; ведь, если купить 1 кило картофеля на 1 день, то в месяц выйдет до 150 руб. только на картофель, по одной штуке на человека (при семье из пяти человек. – В. Р.), а на что покупать остальное?.. В чём виноваты наши дети, что они не видят ни булки, ни сладкое, ни жиров, даже грудные дети не имеют манной каши».

Н. С. Неугасов писал в Наркомторг СССР: «Город Алапаевск Свердловской области переживает кризис в хлебном и мучном снабжении, небывалый в истории. Люди, дети мёрзнут в очередях с вечера и до утра в 40-градусные морозы за 2 или 4 килограмма хлеба». «Если продукты имеются в магазине по твёрдой цене, – писал Т. Макаренко из Севастополя Сталину, – то не достать работающему, так как здесь давка и один ужас делается, драки. Какое озверение человека... В одном из магазинов за то, что рабочий хотел достать колбасы, его задавили самым настоящим образом... Очереди создают с вечера, и на 6 часов утра очередь принимает колоссальные размеры».
Во многих письмах рисуются страшные картины таких эксцессов, которые возникали в очередях.

Член ВКП(б) Игнатьева писала в ЦК ВКП(б): «В Сталинграде в 2 часа ночи занимают очереди за хлебом, в 5-6 часов утра в очереди у магазинов – 500-700-1000 человек... На рынке у нас творится что-то ужасное... Мы не видели за всю зиму в магазинах Сталинграда мяса, капусты, картофеля, моркови, свёклы, лука и других овощей, молока по государственной цене... Стирать нечем и детей мыть нечем. Вошь одолевает, запаршивели все. Если в городе у нас, на поселке что появится в магазине, то там всю ночь дежурят на холоде, на ветру матери с детьми на руках, мужчины, старики по 6-7 тысяч человек... Одним словом, люди точно с ума сошли. Знаете, товарищи, страшно видеть безумные, остервенелые лица, лезущие друг на друга в свалке за чем-нибудь в магазине, и уже нередки у нас случаи избиения и удушения насмерть»[53]. Игнатьева рекомендовала «вождям» «поинтересоваться, чем кормят работяг в столовых, то, что раньше давали свиньям, дают нам».
Домохозяйка Н. Е. Клементьева писала из Нижнего Тагила Сталину: «Все магазины пустые, за исключением в небольшом количестве селёдки, изредка если появится колбаса, то в драку. Иногда до того давка в магазине, что выносят людей в бессознательности. Иосиф Виссарионович, что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра и получишь 2 кг ржаного хлеба, белого достать очень трудно».
«Вот уже больше месяца в Нижнем Тагиле, – писал секретарю ЦК Андрееву член партии, работник газеты «Тагильский рабочий» С. Мелентьев, – у всех хлебных магазинов массовые очереди (до 500 и больше человек скапливается к моменту открытия магазинов). Завезённый с ночи хлеб распродается в течение 2-3 часов, а люди продолжают стоять в очереди, дожидаясь вечернего завоза. И так некоторые покупатели стоят с 4-5 утра до 6-7 вечера в очереди и только после этого могут купить два килограмма хлеба... В магазинах, кроме кофе, ничего больше не купить, а за всеми остальными видами продуктов массовые очереди. Ежедневно в магазинах ломают двери, бьют стёкла, просто кошмар».
Из того же Нижнего Тагила учитель И. Н. Фролов, член ВКП(б) с 1924 года, писал: «За последнее время, особенно с декабря 1939 г. ... у нас на Урале происходят ежедневные перебои с хлебом, вызывающие большое недовольство среди населения... Бывая ежедневно в очередях, слышишь от населения такие слова: «Неужели не знает наше правительство, как мучается народ, простаивая по многу часов ежедневно в очередях за хлебом?» Фролов обращал внимание и на то, что дефицит продуктов первой необходимости и гигантские очереди «создали огромную непроизводительную армию. Каждая семья, чтобы не остаться голодной, старается заиметь «домашнего завхоза» (т. е. неработающего человека, имеющего возможность простаивать долгие часы в очередях. – В. Р.), которых по одному Тагилу – не одна тысяча, а производство ощущает крайний недостаток в рабочей силе».

Рабочий Алапаевского металлургического завода Свердловской области С. В. Ставров писал в ЦК ВКП(б), что с первой декады декабря 1939 года «мы хлеб покупаем в очереди, в которой приходится стоять почти 12 часов. Очередь занимается с 1-2 часов ночи, а иногда и с вечера... В январе был холод на 50 градусов... Лучше иметь карточную систему, чем так колеть в очереди». Предложения о возвращении к карточной системе на продукты питания с целью ликвидации гигантских очередей встречаются и в других письмах.

С началом Второй Мировой войны и увеличение армии, положение только ухудшалось .О уровне жизни в СССР в то время свидетельствует сравнительные оценки советских людей  после присоединения части Польши в 1939 году.

Польша, считавшаяся одной из самых бедных и отсталых стран Европы, показалась советским военнослужащим и чиновникам, хлынувшим в «освобождённые районы», страной изобилия. Сначала Красная Армия, а затем тысячи бюрократов, прибывших сюда с семьями, буквально за несколько недель опустошили полки в промтоварных магазинах.
Тяжело ударило по местному населению и то, что рубль был приравнен к польскому злотому, который в действительности котировался намного дороже. Цены на многие товары в Советском Союзе были гораздо выше, чем в западных областях Украины и Белоруссии. Например, наручные часы в Москве стоили 340-400 рублей, а во Львове – 30 злотых. В результате этих ценовых ножниц советские офицеры и работники различных советских ведомств, организаций, нахлынувшие в освобождённые районы, скупали всё, что в СССР являлось дефицитным. Мелкие лавочники и кустари быстро разорились. Цены на все товары, включая и продовольствие, выросли в несколько раз, а заработная плата у местного населения оставалась прежней и выплачивалась в злотых. Решение Сталина провести ускоренную советизацию бывших польских территорий вызвало осуществление там форсированными темпами раскулачивания, насильственной коллективизации, огосударствления не только крупных предприятий, но и мелких кустарных мастерских.

Всё это, естественно, вызвало недовольство местного населения, выразившееся прежде всего в студенческих демонстрациях. Хотя протесты носили главным образом экономический характер, органы НКВД объявили их контрреволюционными антисоветскими вылазками. Начались жестокие расправы над участниками демонстраций, аресты и массовые депортации

В феврале, марте-апреле и июле 1940 года органы НКВД осуществили три массовые высылки населения из западноукраинских и западнобелорусских земель в Сибирь, на Алтай и в степные районы Казахстана. Из материалов главного управления конвойных войск НКВД следует, что только ими было вывезено более 400 тыс. человек. По польским данным, было депортировано от 500 тыс. до 1 млн человек. В основном выселялись имущие граждане, чиновники, члены политических партий, беженцы, перебежчики, представители интеллигенции, члены семей офицеров и полицейских.

В условиях собственного недостатка в продуктах питания для населения после заключения Пакта Молотова – Риббентропа уже спустя две недели Молотов принял хозяйственных представителей Германии Риттера и Шнурре и договорился с ними о том, что СССР незамедлительно приступит к снабжению Германии сырьём, а Германия – к поставкам товаров для СССР

Комментируя заключение германо-советского торгового договора, эссенская газета «Национальцайтунг» писала: «Для Германии это больше, чем выигранное сражение, это безусловно решающая победа... Благодаря раскрывающимся в этом договоре с Советским Союзом неисчерпаемым сырьевым источникам для Германии последствия английской торговой блокады должны быть сведены на нет. Германо-советский договор уничтожил блокаду как сильнейшее оружие англичан против Германии»

Выполнение этого договора обеспечивало поставки в Германию в огромных масштабах зерна, хлопка, льна, лесоматериалов, платины, никеля, меди, марганцевой и хромовой руды и т. д. Согласно германским источникам, с октября 1939 года и вплоть до начала войны Германия получила из Советского Союза не менее 2 млн 200 тыс. тонн зерна, кукурузы и бобовых культур, 1 млн тонн нефти, свыше 100 тыс. тонн хлопка и большое количество фосфатов, никеля, марганцевой руды и других стратегически важных металлов

Сталин лично следил за выполнением поставок Германии и требовал от Наркомвнешторга неукоснительного соблюдения условий хозяйственного соглашения. «Русские поставляют нам даже больше, чем мы хотим иметь, – записывал 27 июля 1940 года Геббельс в своём дневнике. – Сталин не жалеет труда, чтобы нравиться нам. У него, верно, достаточно причин для этого»

Как мы видим продовольственная ситуация была сложной уже накануне войны. С декабря 1939 г. в магазинах исчезли хлеб и мука, начались перебои с другими продуктами питания. В апреле 1940 г. норма отпуска в одни руки основных продуктов питания (хлеб, крупа, мясо, рыба и др.) в открытой торговле были уменьшены в 2-4 раза. В октябре 1940 г. последовало их новое сокращение, а также введение норм на продажу товаров, которые ранее продавались неограниченно (сахар, картофель, овощи). Основной причиной продовольственного кризиса накануне войны был рост военных расходов. Росла численность армии, ей требовалось все больше продовольствия. Кроме того, создавались продовольственные резервы на случай войны.

С началом войны  ситуация ухудшилась катастрофически. Трагические события первых месяцев войны привели к потере основных сельскохозяйственных регионов. Резко сократились продовольственные запасы. После 22 июня 1941 г. колоссальный удар был нанесен всему народному хозяйству, в том числе и его еще не окрепшей после коллективизации продовольственной системе. Нацисты заняли территорию, где до войны проживало 40% населения страны, производилось 84% сахара, 38% зерна, 60% свинины. Значительная часть продовольственных запасов досталась оккупантам. На Украине - житнице страны - гитлеровцам за четыре месяца боев удалось захватить треть запасов зерна и более половины тракторов, подлежавших эвакуации. Десятки тысяч тонн продовольствия были уничтожены отступавшими советскими частями - вывезти уже не успевали .

В Москве и Ленинграде нормированное распределение продуктов питания по карточкам было введено уже в июле 1941 г. Постепенно карточки распространились на все другие города и населенные пункты. Численность населения, находившегося на государственном снабжении по карточкам, с каждым военным годом возрастала. В 1942 г. в стране, например, по нормированное распределение хлебом попадало около 62 млн. человек,  в т. ч. по городским нормам снабжалось с 40 млн., из них по карточкам – с 38901 тыс., из них: 15,2 млн. рабочих, 2,8 млн. служащих, 9,9 млн. иждивенцев и 10,3 млн. детей. По другим видам продовольственных товаров на карточном снабжении находилось 15,3 млн. человек Численность людей, охваченных государственной карточной системой, выросла с 61778 человек в 1942 г. до 80586 в 1945 г. Все население было разделено на две основные категории: население, снабжаемое по городским нормам и население, снабжаемое по сельским нормам. Кроме того, различали работающих (рабочих и служащих), иждивенцев и детей (до 12лет включительно).

Обязательные поставки колхозов были основным источником получения хлеба государством. Колхозники стремились выполнить государственный план заготовок любой ценой, в том числе и с помощью приписок и других способов обмана. Как в качестве, так и в количестве сдаваемого зерна они не были заинтересованы экономически. Поэтому нет ничего удивительного в том, что размер сырого и влажного зерна составлял в общем объеме заготовок от 15-18% до войны и 30% и более во время войны; что на складах хранилось много сорного и зараженного зерна. Объем же сельскохозяйственного производства сокращался. В неоккупированных районах средняя урожайность зерновых с одного гектара упала с 7,7 ц перед войной до 4,4 ц в 1942 г. и до 4,2 ц в 1943 г. В 1942 г. валовой сбор зерна составил всего 38%, а 1943 г. – 37% от довоенного уровня. Только с 1944 г. началось восстановление сельскохозяйственного производства, но и в 1945 г. его валовая продукция составила лишь 60%, а продукция земледелия – 57% от довоенного.

Потребность страны в зерновых удовлетворялась на одну треть – одну вторую довоенного уровня. Такие культуры, как сахарная свекла, подсолнечник, почти целиком оказались по ту сторону фронта. В 1942 г. государственные заготовки уменьшились по сравнению с 1940 г. по подсолнечнику и сахарной свекле более чем в 10 раз. Потребление сахара уменьшилось в 20 раз и оставалось на низком уровне в течение всей войны.
По оценкам ЦСУ СССР в отдельные годы потери зерна при уборке и хранении, не связанные с погодными условиями или чрезвычайными обстоятельствами, составляли треть его валовых сборов. При этом качество его было низким. В целом все эти данные свидетельствуют о низкой эффективности колхозной системы.

Итак мы видим, что еще до войны были проблемы с снабжением населения  продуктами  питания и предметами первой необходимости. Во время войны  эти  проблемы еще более обострились в силу уменьшения запасов ,  уменьшением доли населения  участвующей в сельскохозяйственном производстве ,огромном увеличении армии и доли населения потребляющей, но не производящей.

Естественно нормативы питания для армии были наибольшими .12 сентября 1941 г. (постановление Государственного комитета обороны СССР N 662; введены в действие 22 сентября приказом наркома обороны N 312). По нормам питания предусматривалось разделение военнослужащих РККА на четыре категории. Как и до войны, основу рациона составляли хлеб, крупы и макароны, картофель и овощи, мясо и рыба, а также чай, сахар, соль, приправы и-; специи (томат-паста, перец, лавровый лист, уксус, горчица). Дополнительно отдельные категории военнослужащих получали сливочное масло, яйца и молочные продукты, консервы, печенье и фрукты.
Нормы суточного довольствия красноармейцев и начальствующего состава боевых частей действующей армии включали 800 г ржаного обойного хлеба (в холодное время года, с октября по март – 900 г), 500 г картофеля, 320 г других овощей (свежей или квашеной капусты, моркови, свеклы, лука, зелени), 170 г круп и макарон, 150 г мяса, 100 г рыбы, 50 г жиров (30 г комбижира и сала, 20 г растительного масла), 35 г сахара. Курившим военнослужащим полагалось ежедневно 20 г махорки, ежемесячно – 7 курительных книжек в качестве бумаги и три коробки спичек. По сравнению с довоенными нормами, из основного рациона исчез только пшеничный хлеб, замененный на ржаной.
Нормы питания остальных категорий военнослужащих были меньше. В тылу действующей армии красноармейцы и начальствующий состав стали получать меньше на 100 г хлеба, на 30 г – круп и макарон, на 30 г – мяса, на 20 г – рыбы, на 5 г – жиров, на 10 г – сахара7.
Среднему и высшему начальствующему составу дополнительно выделялось по 40 г сливочного масла или сала, 20 г печенья, 50 г рыбных консервов, 25 папирос или 25 г табака в сутки и 10 коробок спичек в месяц. Учитывая климатические и погодные условия, в войсках первой линии Карельского фронта с декабря по февраль выдавали дополнительно 25 г свиного сала, а в районах, неблагополучных по цинготным заболеваниям, одну дозу витамина С. В случае если было невозможно организовать питание войск горячей пищей, им выдавали сухой паек.
Повышенный паек с обязательным горячим завтраком полагался летно-техническому составу ВВС. Суточное довольствие боевых расчетов экипажей самолетов действующей армии увеличилось по сравнению с довоенными нормами – до 800 г хлеба (400 г ржаного и 400 г белого), 190 г круп и макарон, 500 г картофеля, 385 г других овощей, 390 г мяса и птицы, 90 г рыбы, 80 г сахара, а также 200 г свежего и 20 г сгущенного молока, 20 г творога, 10 г сметаны, 0,5 яйца, 90 г сливочного и 5 г растительного масла, 20 г сыра, фруктовый экстракт и сухофрукты (для компота). Суточное довольствие технического состава частей ВВС действующей армии, напротив, сократилось.
В самолетах также полагалось держать запас на случай аварий и вынужденных посадок (по 3 банки сгущенного молока, 3 банки мясных консервов, 800 г галет, 300 г шоколада или 800 г печенья, 400 г сахара на человека).
Для проходивших лечение в госпиталях и санаториях предусматривались особые нормы питания.
В тоже время в целом, у большинства военнослужащих РККА, за исключением ВВС, суточные пайки накануне и во время Великой Отечественной войны по калорийности уступали нормам питания в  царской армии.В питании солдат вплоть до 1917 г. главную роль играли мясо и хлеб. Например, перед первой мировой войной солдат получал ежедневно 1 фунт (410 г), а с началом войны – 1,5 фунта (615 г) мяса. Только с переходом к затяжной войне с 1915 г. мясной паек уменьшился, а мясо заменялось солониной12. В то же время преимуществом продовольственного снабжения в РККА можно считать стремление к более сбалансированному рациону, наличие в ежедневном пайке свежих овощей, рыбы и специй, предупреждающих заболевание цингой. Общая энергетическая ценность суточного довольствия отдельных категорий военнослужащих РККА варьировалась от 2659 до 4712 калорий.

Вскоре после начала войны  по  всей стране возник дефицит отдельных видов продовольствия сахара, хлеба и товаров традиционного импорта. Враг все дальше шел на восток. Угроза голода становилась все более реальной и могла перекинуться на армию. В этой связи советское правительство не только предприняло ряд срочных мер по мобилизации внутренних ресурсов, но и было вынуждено обратиться за помощью к союзникам.

Что же спасло тогда от массового голода ? Спасли поставки по Ленд-лизу и из  Монголии.

На Московской трехсторонней конференции (29 сентября - 1 октября 1941 г.), выработавшей первый из четырех Протоколов о поставках, Советский Союз запросил об отправке в его порты ежемесячно 200 тыс. т пшеницы, 70 тыс. т сахара и 1,5 тыс. т какао, что предполагало полное обеспечение этими продуктами 10-миллионной армии . И пусть не в таких количествах, но во все более увеличивающихся объемах, в Россию стало поступать продовольствие. Помимо муки и сахара, первые пароходы доставили высококалорийные обезвоженные или консервированные продукты. Как бы ни шутили фронтовые острословы, называя американские мясные консервы "вторым фронтом", они пришлись как нельзя, кстати, для пробивавшихся из окружения под Москвой армий, но особенно для осажденного Ленинграда и городов Крайнего Севера. Один из таких потоков продовольствия шел через Архангельск. Здесь за первую военную зиму от голода и болезней умерло 20 тыс. человек - каждый десятый житель предвоенного города . И если бы не те 10 тыс. т канадской пшеницы, которую после долгих проволочек разрешил оставить в Архангельске "отец народов", неизвестно, сколько бы еще людей подкосил голод . Не менее сложно подсчитать, сколько жизней в освобожденных районах спасли те 9 тыс. т семян, переброшенных в Россию по иранскому "воздушному мосту" к началу весенних полевых работ 1942 г. Впрочем, в общем продовольственном "котле? Красной Армии в первый год войны импортные продукты едва составили бы сотую часть. К июлю 1942 г. т. е. к концу действия Первого Протокола, в СССР было завезено из США и Великобритании 392 тыс. т продовольствия на 90 млн. долларов.

Первый Протокол не мог учесть всех трудностей организации производства и доставки. Наиболее остро тогда стояла проблема транспорта. А ведь только ввезенные продовольственные грузы заняли четверть всего тоннажа. Бесспорно, важнее было заполнить трюмы пароходов оружием и боеприпасами. Это понимала и советская сторона, разрабатывая в апреле заявку для Второго Протокола. Продовольственную проблему в стране предполагалось решить за счет внутренних ресурсов: увеличения посевных площадей, разведения мелкого рогатого скота и птицы, развития местных промыслов, нормирования продуктов.
Но к лету положение на фронте, а следовательно, и во всей стране резко ухудшилось. Германские войска развернули грандиозное наступление на Юге. К осени 1942 г., враг захватил самые плодородные районы страны. 40% хозяйств СССР оказались разоренными  Значительная часть нового урожая, как и в первые дни войны, досталась оккупантам. Потери продовольственных запасов и техники в зоне боев усугублялись дальнейшим сокращением рабочих рук, механизмов, горючего и запчастей в тылу. В результате производительность труда в колхозах и совхозах сократилась почти вдвое . Сталин в октябре в разговоре с посланником американского президента У.Уиллки заявил об ухудшении продовольственной ситуации к зиме и о необходимости скорейшей помощи со стороны союзников .

Второй (Вашингтонский) Протокол, подписанный задним числом 6 октября, зафиксировал не только прежние объемы запросов Советского Союза, но и значительное их увеличение за счет мяса, масла и суповых концентратов. Согласно советской заявке, импортируемое продовольствие должно было составить десятую часть основных видов продовольствия СССР. Правда, в документе оговаривалась возможность уменьшения объемов продовольственных поставок, что позднее и было сделано. В соглашении же с Великобританией, находившейся в чрезвычайной зависимости от импорта, указывалось, что она будет направлять продовольствие в Россию, лишь если для него найдется место среди перевозимых танков и самолетов . Значительную часть поставок Британии брала на себя Канада, подписавшая с Советским Союзом 8 сентября 1942 г. соглашение о кредите (так называемое "пшеничное соглашение"). К этому времени наряду с северным маршрутом поставок в полную меру заработали трансиранский и тихоокеанский. Последнему суждено было стать основным в перевозке продовольствия,- Япония, находившаяся в состоянии войны с Соединенными Штатами, допускала перевозки только "невоенных" грузов.

Новые пути открыли более широкие возможности увеличения ввозимого в СССР продовольствия. Поставки не только возросли в масштабах. Изменилась и их номенклатура. Добавились маргарин, соевая мука и крупа, сыр и специально приготовленные питательные и легкие концентраты. Бойцы  получали толстые плитки горького американского шоколада, банки галет. Помнят они и вкус шоколада с говядиной, мяса индейки или курицы в шоколаде . А знаменитую "тушенку", без которой, по воспоминаниям Н.С.Хрущева, было бы невозможно накормить армию, или борщ в пакетах американцы стали производить специально для России по русским рецептам. Уже в первом квартале 1943 г. союзнические поставки обеспечили 17 % калорий, потребляемых Красной Армией. В дальнейшем они еще более возросли. За год действия Второго Протокола продуктовые поставки почти втрое превысили поставки предыдущего протокольного периода. К июлю 1943 г. в Советский Союз из США и Великобритании поступило дополнительно 885 тыс. т продовольствия . 182 тыс. т зерна было доставлено по "пшеничному соглашению" из Канады . В общем объеме грузов ввезенных в Россию они заняли третью часть.

1943 год стал самым тяжелым для сельского хозяйства СССР. Перешедшая в наступление Красная армия освободила огромные территории, на которых проживали миллионы людей. Их необходимо было кормить. Между тем хозяйства этих земель были совершенно разорены нацистами. Положение осложнила засуха в районах Сибири, Поволжья и Северного Кавказа. В стране разразился острый продовольственный кризис . В ноябре и без того скудные нормы выдачи продуктов были негласно сокращены почти на треть. Вот почему в заявке к Третьему (Лондонскому) Протоколу пищевые поставки с июля 1943-го по июль 1944 г. потеснили металлы и даже отдельные виды вооружений. Предпочтение при этом было отдано продуктам, содержащим большое количество белков и жиров. По этим видам продукции американцы предложили даже более, чем запрашивали представители Наркомвнешторга .

И делалось это отнюдь не от избытка. В СССР было направлено 25 % всей производимой в США свинины. На американскую же армию оставалось лишь 14 %. Кроме того, Советский Союз был единственной страной среди более сорока других, получавших помощь по ленд-лизу, куда США согласились ввезти животное масло, что привело к резкому удорожанию его на американском рынке . Это масло предназначалось для выздоравливающих в госпиталях русских солдат. В госпитали направлялись и фруктовые соки, консервированные, сухие и свежие фрукты, овощи, орехи и многие другие, не обозначенные в заявке продукты. Высоковитаминизированные, они стали для многих солдат спасением от цинги - "бича" армии.

В целом поставки к середине 1944 г. значительно превысили даже суммарные поставки продовольствия за период действия Первого и Второго Протоколов. 1,8 млн т составил чистый вес ввезеных в СССР по Лондонскому Протоколу сельскохозяйственных товаров . Пропорционально продовольственным увеличивались и поставки вооружения, оборудования, материалов.

 Представители американского и британского посольств попытались, насколько это позволяли советские власти, проследить использование ленд-лизовских грузов. Так делали Соединенные Штаты во всех странах, куда направлялись грузы по ленд-лизу. Предназначенные американским законом для нужд армий, ленд-лизовские грузы могли быть использованы для гражданских целей лишь по согласованию со страной-поставщиком. Сотрудники посольства США между тем отмечали появление импортных товаров в "закрытых" магазинах и ресторанах в Куйбышеве и пригородах зимой 1942/43 г. К маю 1943 г. американские товары появились на "черном рынке". А вскоре "тушенку" стали выдавать по установленным нормам всему гражданскому населению . На подобные сообщения правительство США старалось не реагировать. Чтобы лишний раз не раздражать Сталина, госдепартамент советовал консулам не придавать пока особого значения и другим, более серьезным фактам нарушения Советским Союзом взаимных соглашений, таким как распродажа ленд-лизовского продовольствия в Иране, Польше и Финляндии . Такого рода факты не могли не вызвать настороженность, постепенно перераставшую в недоверие, к Советскому Союзу. Впрочем, это не повлияло в значительной мере на объемы продовольственных поставок по очередному и последнему Протоколу. Помощь СССР по-прежнему являлась жизненно важной, как это было записано в преамбуле к закону о ленд-лизе, "для обеспечения обороны США" .
Четвертый (Оттавский) Протокол (на период с 1 июля 1944г. по 30 июня 1945 г.), как и предыдущие, был официально подписан много позже вступления его в силу - 17 апреля 1945 г. Он лишь формально закрепил запросы Советского Союза, когда они уже были в значительной степени удовлетворены. СССР в течение последнего года войны с Германией получил от союзников свыше 1,4 млн т продовольствия - несколько меньше, чем за предыдущий период по тоннажу, но значительно больше в стоимостном выражении . Стоимость поставок возросла в основном с увеличением завоза более дорогих мясных продуктов, семян и витаминов. Последние Советский Союз стал получать лишь по Четвертому Протоколу. Наряду с поставками по Протоколу, в СССР с 17 октября 1944 г. стали поступать в аренду материалы и продовольствие по специальной программе для Дальнего Востока (программа "Майлпоуст"). Проект соглашения на этот счет и советская заявка были переданы Сталиным А.Гарриману во время их приватной встречи в дни пребывания У.Черчилля в Москве . Наряду с увеличением поставок продовольствия по ленд-лизу, к этому времени значительно улучшилось снабжение армии и населения за счет укрепления собственной продовольственной базы. Валовая продукция сельского хозяйства СССР в 1944 г. достигла 54 % довоенного уровня, а заготовка зерна вдвое превысила уровень 1943 г. В немалой степени тому способствовали и ленд-лизовские семена, тракторы и автомобили.

С окончанием войны с Германией союзнические поставки, в том числе и продовольственные, были неожиданно приостановлены 12 мая до решения вопроса о вступлении Советского Союза в войну с Японией. По словам нового президента Г.Трумэна, он подписал это распоряжение со слов советников, даже не потрудившись прочитать его . Поспешные действия президента вызвали бурю возмущения с советской стороны. И хотя через двое суток пароходы были вновь отправлены отлаженными маршрутами, в Москву срочно вынужден был вылететь Г.Гопкинс для улаживания инцидента. В ходе его бесед со Сталиным он не только получил подтверждение вступлению Советского Союза в войну на Дальнем Востоке, но и информацию о времени ее начала. Гопкинс заверил И.В.Сталина в том, что США также намерены выполнить свои обязательства по всем заявкам СССР. Правда, с этого времени большая часть грузов будет направляться в порты Дальнего Востока и по программе "Майлпоуст", заменившей программы по Протоколам .

28 мая, В.М.Молотов и сопровождавший его нарком внешней торговли А.И.Микоян вручили послу США А.Гарриману памятную записку с заявкой на новые поставки на период с 1 июля по 31 декабря 1945 г. Наряду с этими грузами, Соединенные Штаты должны были также в полной мере завезти все, что не было отгружено по Четвертому Протоколу и "спецпрограмме от 17 октября 1944 года.". Значительную часть в общем объеме грузов по-прежнему занимало продовольствие. Помимо 1,4 млн тонн продовольственных грузов, завезенных союзниками по Четвертому Протоколу на 12 мая, Соединенные Штаты до 2 сентября поставили в СССР дополнительно около 270 тыс. тонн по программе "Майлпоуст". Эти продукты были ощутимой добавкой к рациону советского солдата, вступившего в августе 1945 г. на землю Маньчжурии.
Кампания на Дальнем Востоке длилась недолго. Уже в начале августа ее исход был предрешен. С капитуляцией Японии завершилась и самая кровопролитная война в истории человечества. А с ней прекращалось действие закона о ленд-лизе на Советский Союз.

Г.Трумэн еще 21 августа объявил о свертывании работ по ленд-лизу и о прекращении поставок со 2 сентября, т.е. со дня подписания капитуляции Японии. Всем странам необходимо было провести инвентаризацию ленд-лизовских грузов, поступивших после 14 августа. Во избежание инцидентов президент предоставил дополнительно время до 20 сентября,- для завоза товаров, застрявших в портах (для "прочистки трубопровода" -"to empty pipeline"). Продовольственные "крохи" ленд-лиза при "прочистке трубы" потянули еще на 10 тыс. т.

Однако инерция поставок по ленд-лизу была столь велика, что Советский Союз обратился к США с просьбой продолжить сотрудничество, правда, уже на основе долгосрочного кредита. 15 октября 1945 г. такое соглашение о кредите с расчетом в течение 30 лет было подписано и вошло в историю как "трубопроводное соглашение" ("pipeline agreement"). Оно действовало до середины 1947 г., пока не было остановлено начавшейся "холодной войной" .

Коренное изменение отношений между бывшими союзниками с началом "холодной войны" породило острые политические дискуссии по проблеме взаимных платежей в военные годы, что повлекло за собой не менее острую полемику по вопросам ленд-лиза и его роли в победе, продолжающуюся до сих пор. 1 марта 1944 г. "Правда" в официальном отчете по ленд-лизу сообщила, что объем продовольственных поставок союзников составил 3,5 % от общих продовольственных запасов СССР в годы войны. С тех пор эта цифра без должного анализа и даже комментариев продолжает приводиться даже в, казалось бы, самых солидных работах . Так что тщетно искать в этих изданиях абсолютные цифры поставок со ссылками на советские источники.

В отличие от российских историков исследователи на Западе весьма основательно изучили историю ленд-лиза в целом . Но большинство исследователей обычно ограничиваются упоминанием суммарных данных продовольственной помощи. Причем эти цифры значительно отличаются друг от друга, колеблясь от 3,9 до 5,5 млн т продовольствия, поставленного в СССР в годы войны .

Бывший глава американской военной миссии в 1943-1945 гг. генерал Д.Дин считает, что в СССР в годы войны было поставлено 4 478 116 т продовольствия (Dean J.R. Strange Alliance... P.223-240). По мнению весьма авторитетного исследователя истории ленд-лиза Р.Х.Джоунса,- 3 918 млн. т (Jones R.H. Op. cit. P.272), а У.Москоффа, специально исследовавшего продовольственную проблему в СССР в годы войны,- 4 468 582 000 коротких тонн (Moskoff W.S. Op.cit. P.120-122). А.Ситон приводит цифру 5,5 млн.т продовольствия (Seaton A. The Russo-German War, 1941-1945. N.Y., 1972. P.588). В сравнительно недавно опубликованной монографии по истории ленд-лизовских поставок в Россию Хуберта ван Туилла утверждается, что США поставили в СССР за годы Второй мировой войны 4 284 217 коротких тонн продовольствия (Tuyll H.van Feeding the Bear: American Aid to the Soviet Union, 1941-1945. N.Y.; L.,1989. P.158.)

В ряде работ предпринимались попытки подсчитать весовую долю, а, следовательно, и значение продовольственных поставок в "котелке" советского бойца. В день, по подсчетам этих авторов, получалось около 300 г .
Но эта методика большинством историков совершенно справедливо признается ошибочной. Как можно сопоставлять продовольственную помощь союзников, пишет Р.Мантинг, валом, по весу, если то, что поступало в СССР в целях экономии тоннажа было максимально концентрировано, обезвожено, высушено с потерей объема и веса приблизительно в семь раз?  Тем более что это были самые калорийные и высоковитаминизированные продукты. Как можно проводить подсчеты, задается вопросом Д.Миллар, сравнивая эту помощь на сумму в 1,7 млрд. долл. в валюте, если курсы рубля и доллара в те годы были реально несопоставимы? Да и стоимость продовольствия в Америке была относительно много дешевле, чем в СССР .

Остается одно: скрупулезно подсчитать количество протеинов, жиров, углеводов и других ценных веществ, содержащихся в поставленном продовольствии. Однако эта работа необычайно сложна, да и вряд ли результаты исследования на ее основе будут востребованы.
Впрочем, есть еще одна методика: подсчет энергоемкости продуктов и ее сравнение с нормами военного времени. Именно по этой методике проводилось распределение продовольствия в СССР в военные годы. И хотя эти расчеты таят много погрешностей, их результаты более точно отражают роль продовольственного ленд-лиза в победе союзников

В сентябре 1941 г. Государственный Комитет Обороны установил следующие рационы: для подразделений действующей армии и флота - 3450 ккал на человека в день, для авиационных частей - 4712, для раненых и больных в госпиталях - 3242 ккал в день (Тыл в Великой Отечественной войне. М.,1971. С.191). И хотя в реальности потребление было ниже официального рациона, в качестве средней цифры для расчетов принята норма в 4000 ккал на человека в день.

Всего США, Великобританией и Канадой отгружено в СССР с 22 июня 1941 г. по 20 сентября 1945 г. 4 915 818 нетто-тонн продовольствия, суммарная калорийность которого составила около 67 502 474,4 млн. ккал. Если считать средним рационом для бойца действующей армии 4 000 килокалорий в сутки , то несложно посчитать число дней, в течение которых союзники могли обеспечить продовольственное снабжение Красной Армии.

Продовольствия, поставленного в СССР по ленд-лизу, хватило бы для того чтобы кормить армию в 10 млн. человек в течение 1 688 суток т.е. в течение всей войны. А если принять во внимание калорийность продовольствия, поставленного отдельными фирмами и общественными организациями, ввезенного в СССР питьевого спирта, то можно утверждать, что завезенного союзниками продовольствия по его калорийности хватило бы не только на полное содержание Красной Армии в течение всей войны, но и на весомую добавку к рациону части гражданского населения.

Кроме поставок от США,Англии и Канады ,Монголия поставила 500 тысяч тонн мяса. 500 000 лошадей и 700 000 рогатого скота

При том что нормы выдачи разрабатывались  исходя из  норм калорийности  питания в зависимости от  нагрузок ,выполнить их удавалось редко .
Серьезные проблемы с питанием ожидали новобранцев в учебных лагерях и запасных частях. Воспоминания Л. Г. Андреева описывают путь 19-летнего добровольца “до фронта”, начавшийся в августе 1941 г. с Тесницких лагерей в 28 км от Тулы: “Первые дни, когда еще жили домашней упитанностью, порции казались большими. Вскоре пришел голод, он не оставлял нас все время нахождения в лагере”. Следующим этапом стали лагеря под Ногинском. Значительно меньше Тесницких, они оставляли впечатление большего порядка, и автор отмечает как наиболее значимый факт, что “кормили лучше”. После 800-километрового марша Андреев на два месяца оказался в казармах Казани, где, по его словам, можно было бы вынести многое (холод, усталость), “если бы нас кормили”. Питание напомнило Тесницкие лагеря: “та же ложка второго и плохое первое на обед, что-нибудь одно на завтрак, ложка второго на ужин, потом, впрочем, и она исчезла. Выдумывали и такую вещь: если суп варится с мясом, то в этот день выдают хлеба на 50 г меньше… И такое питание – при колоссальной нагрузке, при почти полном отсутствии отдыха! Мы истощались неуклонно и катастрофически. При изменении положения тела кружилась голова, всё скорее и скорее уставали на занятиях. Когда принимали присягу, один упал в обморок от истощения”15.

Полуголодное существование было нормой жизни во многих военных училищах. Тягостные воспоминания об условиях пребывания в военном училише в г. Бирске в ноябре 1941 – декабре 1942 г. сохранил Л. Рабичев: “Офицеры всех рангов училища неоднократно повторяли знаменитую крылатую фразу Суворова: “Тяжело в учении – легко в бою!” Завтрак, видимо, входил в понятие учения. Старшина на завтрак выделял пять минут. Два курсанта разрезали несколько буханок черного хлеба на ломтики. Они торопились, и ломтики получались у одних толстые, у других тонкие, это была лотерея, спорить и возражать было некогда. На столе уже стоял суп из полусгнивших килек, кильки приходилось глотать с костями. На второе все получали пшенную кашу”16.

Впрочем, плохо кормили не только курсантов, но и начальствующий состав, находившийся в резерве. Проверка питания политработников, находившихся в резерве Главного политического управления РККА при Военно-политическом училище имени М. В. Фрунзе, показала, что оно было “организовано из рук вон плохо”. Столовая военторга “представляла собою захудалую харчевню, полную мусора и грязи. Качество приготовляемой пищи низкое”. На две с лишним тысячи питавшихся имелось лишь 44 тарелки, в результате “создавались неимоверно большие очереди, в которых политработники ежедневно простаивали многие часы, получая завтраки в 15 – 16 часов, обеды в 4 – 5 часов ночи, а на ужин времени не оставалось. Все это приводило к дезорганизации внутреннего распорядка в резерве и срыву учебных занятий политработников”.
Разговоры о том дне, когда можно будет “любой ценой попасть на фронт”, были массово распространены в этой среде людей, постоянно живших впроголодь. Значительная часть курсантов и “запасников” писала рапорты о досрочной отправке на фронт. О том же неотступно думали многие бойцы, находившиеся в учебных лагерях: “тянуло на фронт – верилось, что он изменит жизнь, и казалось почему-то, что вернет домой”18. Представлялось, что физические страдания и истощение должны иметь какой-то смысл. И таким единственным смыслом было спасение Родины.

Представление о том, что на фронте питание было лучше, чем в тылу, находит свое подтверждение в немалом количестве свидетельств. В большинстве военнослужащие из действующей армии сообщали домой о хорошем и даже отличном питании, плотной, сытой еде. “Кушаем и пьем, как будто находимся не на фронте, а дома”, – писал артиллерист М. З. Леверт в сентябре 1941 года.
Главная “разгадка” этой, преобладающей практически в любой период войны оптимистической позиции заключается в желании фронтовиков успокоить родных относительно своего положения. Кроме того все прекрасно знали, что все письма проходят военную цензуру и наученные горьким опытом 30-х годов ,ничего такого что могло вызвать обвинения в нелояльности или критике советской власти в отправляемых через официальные каналы  сообщениях не писалось. В такой линии поведения проявилась и общая непритязательность, закрепившаяся в поведении советских людей еще в мирное время. В силу неприхотливости, привычки “затягивать пояс” и в менее жестких условиях военнослужащие, в массе своей, с готовностью рассматривали военный паек (тем более когда он соответствовал установленным нормам) как достаточный, удовлетворительный.

“Вообще-то военный паек был очень хорош, – спустя 60 лет писал о своем фронтовом опыте Н. Н. Никулин, – в день полагалось 900 г хлеба зимой и 800 летом, 180 г крупы, мясо, 35 г сахара, 100 г водки во время боев. Если эти продукты доходили до солдата минуя посредников, солдат быстро становился гладким, довольным, ублаженным. Но, как всегда, у нас много хороших начинаний, идей, замыслов, которые на практике обращаются в свою противоположность. Еда не всегда была в наличии. Кроме того, ее крали без стыда и совести, кто только мог. Солдат же должен был помалкивать и терпеть”.
От питания, разумеется, зависело состояние здоровья. Первой военной весной, которая далась особенно трудно, в госпитали нередко привозили дистрофиков с “нулевым дыханием”. “Во время 12-километрового перехода в мартовскую грязь полки теряли по несколько солдат умершими от истощения”, – вспоминал Б. А. Слуцкий. Плохое питание обостряло хронические заболевания внутренних органов (желудка, печени), авитаминоз вызывал распространение цинги и “куриной слепоты”. Дневниковые записи инженера-механика танкового полка Л. З. Френкеля (май 1942 г.) сообщают о полугодовом отсутствии овощей (в том числе наиболее важных из них – лука и чеснока) в рационе и, как следствие, возникновении цинги у бойцов35. Писатель-фронтовик Д. А. Гранин свидетельствует, что под Ленинградом он сам и многие из его товарищей-ополченцев заболели цингой, у них стали выпадать зубы: “Мы пальцами вставляли их обратно. Иногда зубы приживались, и это была радость. Деснами ведь не пожуешь! Батальон целыми днями сосал хвойные противоцинготные брикетики, это немного помогало, укрепляло костную ткань”.

Каким бедствием был авитаминоз, видно из рассказа Л. Н. Рабичева. В марте 1943 г. один не особенно надежный боец его взвода заявил, что “ничего вокруг себя не видит, ослеп”. Бойца обвинили в симуляции, но на следующий день зрение потеряли 12 из 40 человек: “Это была военная, весенняя болезнь – куриная слепота. На следующий день произошла катастрофа. Ослепло около одной трети армии”. Странные сумеречные шествия, напоминающие картину Питера Брейгеля Старшего, запечатлели воспоминания Н. Н. Никулина: “Один солдат вел за собою вереницу других. Большой палкой он ощупывал путь, а остальные шли гуськом, крепко держась друг за друга. Они ничего не видели. Это были жертвы так называемой куриной слепоты – острого авитаминоза, при котором человек лишается зрения в темноте. Лечить куриную слепоту можно было витаминизированным сливочным маслом. Но его разворовывали, как разворовывали и обычное масло. Болезнь стойко держалась среди солдат”. С авитаминозом боролись введением в рацион овощей, рыбы, проросшей пшеницы
Откровенно высказаться о проблемах с питанием военнослужащие позволяли себе в особых обстоятельствах, например, когда отправляли письмо с оказией или с посылкой. “Это письмо не пройдет через рогатки цензуры, так как я его посылаю в посылке. Можно кое-чего и пооткровенничать, – писал жене А. П. Поповиченко. – Кормят нас скверно, три раза в сутки кругом, бегом, вода и гречневая крупка, жидкий супишко, и чай, хлеба 650 гр. Чувствую упадок сил, но это не только я один, а все мы, и командиры и бойцы. Бойцы, конечно, открыто говорят о недовольстве таким питанием”.
И все-таки многие фронтовики употребляли в своих письмах формулу “обут, одет и каждый день сыт”, символизировавшую для них стабильность особого толка.

Военный переводчик В. Раскин писал по этому поводу: “Уже два года я фигурирую как одна из единиц в строевой записке. Быть включенным в строевую – значит быть накормленным. Работа ли или бездельничанье – я всегда получу положенное (за вычетом того, что уворуют интенданты, повара и пр.). Это очень своеобразная экономика, своеобразные производственные отношения внутри паразитического организма”. Красноармейцы существенно выше оценивали свое положение в сравнении с тем, в каком находились их семьи в тылу, о чем они знали из частной переписки и доносившихся слухов.
Но и на фронте условия и формы доведения пайка до солдата нередко были далеки от установленных норм. Проверка организации питания в частях и соединениях Северо-Кавказского фронта в конце июня 1942 г. показала, что “пища готовится однообразная, преимущественно из пищевых концентратов. Овощи в частях отсутствуют при наличии их на фронтовом складе”. В 102-м отдельном инженерно-строительном батальоне продукты выдавали непосредственно бойцам, и каждый самостоятельно готовил себе “в котелках, банках от консервов и даже в стальных шлемах”. В некоторых частях “вследствие халатного отношения к своевременному подвозу продовольствия, а также благодаря неправильным приказаниям должностных лиц начсостава” красноармейцы вообще не получали положенного по нормам продовольствия. Командир 105-го стрелкового полка подполковник Ивакин “приказал двух быков, полученных для убоя на мясо, использовать в. запряжки и не забивать. Бойцы в этот день мяса не получали и на его замену не было выдано рыбы”.

В конце 1942 г. проводилась проверка питания в 8-й гвардейской стрелковой дивизии им. генерал-майора И. В. Панфилова. В изданном по итогам проверки приказе заместителя наркома обороны генерал-полковника интендантской службы А. В. Хрулева отмечалось: “Пища готовится плохо. Вкусовые качества и калорийность ее весьма низкие, повара подготовлены слабо, и работа с ними не организована. Кухни находятся в антисанитарном состоянии и не оборудованы. Кухонной посуды крайне недостает, а имеющаяся содержится в грязном виде”. За октябрь-декабрь 1942 г. пищевая ценность в сутки на бойца составляла от 1800 до 3300 калорий: “По халатности и бесконтрольности армейского аппарата дивизией систематически недополучались продукты”. В октябре было недополучено 2,1% мяса, 63% жиров, 46% овощей, 4% сахара, 2,5% соли, 26,8% табака. В ноябре – 20,3% мяса, 52,4% жиров, 8,7% круп, 42,6% овощей, 29% табака, 23,5% сахара, 3,7% соли. В декабре 30-й гвардейский стрелковый полк недополучил 6,1 суточную дачу хлеба, 17 – мяса, 20 – жиров, 19 – муки, 2,5 – сахара, 29 – овощей, 11 – махорки. То же наблюдалось и в других частях дивизии, хотя на фронтовом складе и армейской базе “имелось достаточное количество продуктов всех ассортиментов, что позволяло бесперебойно снабжать продовольствием все соединения фронта”. Бойцы 238-й, 262-й стрелковых дивизий Калининского фронта во время марша в течение 3 – 5 дней получали по 200 – 250 г сухарей в сутки. Бойцы 32-й и 306-й стрелковых дивизий и 48-й механизированной бригады в течение пяти дней не получали даже хлеба. В результате острого голодания у многих бойцов появились различные заболевания, а в 279-й стрелковой дивизии в ноябре на почве недоедания умерло 25 человек.

Еще сложнее складывалось положение с питанием военнослужащих тыловых учреждений. Уже сами нормы их суточного довольствия были минимальными и не всегда соответствовали характеру нагрузки, особенно в запасных и строительных частях. При длительном питании личного состава по тыловой норме распространялись заболевания от истощения. Например, в частях Забайкальского фронта в 1943 – 1944 гг. массовый характер приобрела алиментарная дистрофия.
Улучшение питания в армии произошли,   начиная с 1943 года,  когда  по воспоминаниям Б. А. Слуцкого, серьезное улучшение питания началось  на“ недограбленной немцами Украины”. Летом 1943 г. его рота отказалась от ужина, “накушавшись предложенными прятавшимися по погребам крестьянами огурцами, молоком, медом”. Хотя отступление противника сопровождалось уничтожением продовольствия (были разгромлены бахчи, расстрелян скот), все уничтожить он не смог. В это лето была снята проблема овощей и фруктов; продовольственные отделы прекратили сбор витаминозной крапивы для солдатских борщей: “Под Харьковом фронт проходил в бахчах и огородах. Достаточно было протянуть руку за помидором, огурцом, достаточно разжечь костер, чтобы отварить кукурузы. Под Тирасполем началось фруктовое царство. Противотанковые рвы пересекали яблоневые, грушевые, абрикосовые сады… Компот и кисель прочно вошли в солдатское меню”.

Улучшившееся питание, его разнообразие стали темой писем, отправляемых фронтовиками из-за границы, особенно из Германии. Некоторые из них сообщали о полном отсутствии проблем с продовольствием сжато, очевидно, не желая бередить воображение стесненных в еде домашних. Другие – с каким-то особым куражом: “Мы уже заелись, и нам не все хочется кушать”; “Мы сало с салом едим и блинами с сладким чаем закусываем”. Порой отмечалась возможность питаться “самыми изысканными лакомствами” , под такими, в силу гастрономической неискушенности военнослужащего, могли подразумеваться вполне обычные продукты), либо говорилось о том, что “не хватает только птичьего молока”.
Особым вниманием пользовалось мясо, которое и в мирной жизни употреблялось большинством советских граждан не слишком часто. В. Н. Цоглин писал сестре “из дома одного сбежавшего ганса”: “Коровку зарезали и тренируемся, кто лучше сготовит. Сперва, не поверишь, 9 кг мяса съели вдесятером”. О ежедневном неограниченном употреблении птицы и мяса (“куры, холодное, свинина уже приелись”) рассказывала в письме из Германии старший лейтенант медицинской службы Х. Идельчик. Лейтенант З. Клейман сообщал, что солдаты его батареи, находясь на постое в немецкой деревне, “мяса едят сколько угодно – в котел закладывают по целой корове”.

Имеются свидетельства о прямом пресыщении. “Зимой 1944/45 сплошь и рядом пехота опрокидывала кухни, вываливала курганы каши на грязный снег – хоть в кашу и закладывали тогда по 600 граммов мяса на человека, а не 37 граммов непонятно чего”. Неудивительно, что советские солдаты “без лишних слов делились едой” с многодетными немецкими семьями. Продуктовые запасы давали возможность обмена на вещи (к примеру, в Вене за пять буханок хлеба можно было купить дамские золотые часы), отправляемые посылками на родину. Из продуктов в посылки закладывались обычно шоколад и сахар.
Особенно шиковал за границей офицерский состав. По словам очевидца, во время пребывания в Вене “завтраки, обеды и ужины состояли из нескольких блюд и из самых деликатесных продуктов, подавались они на настоящем фарфоре, пользовались мы столовым серебром, и только замечательное чешское пиво отпускали за чисто символическую плату оккупационными деньгами в хрустальных бокалах… Офицеры и вольнонаемные сотрудницы питались вместе, что напоминало не просто столовую, а как бы ресторан с официантками”. На обеде в штабе армии закуски подавались на фарфоре и серебре, пили исключительно французское шампанское. А. П. Поповиченко также вспоминал Вену в день первомайского торжества: “Начальник тыла полковник Карпов, что называется, разорил Вену, но на банкет доставил таких вин и закусок, что нам даже и не снилось, не только в военное время, но, пожалуй, и в мирные дни!”

По наблюдению Б. А. Слуцкого, в 1945 г. советскому солдату удалось в определенной мере восстановиться, “подкормиться” и “наесть мяса, которого с избытком хватило на многие месяцы восстановительного периода”. Еще некоторое время после окончания войны трофейные продукты играли значительную роль в армейском рационе. Об этом свидетельствуют, к примеру, письма рядового В. Н. Цоглина, летом 1945 г. продолжавшего службу на 1-м Дальневосточном фронте: “Насчет еды исключительно хорошо. У нас еще с Пруссии скот имеется и другие разные трофеи”. Примечательно, как автор объяснял ухудшение ситуации с питанием на исходе осени: “С питанием поскуднело, но это так и должно было быть. Трофеи не век длятся. Не скатерть-самобранка”. Собственно, эти слова отражают известную готовность советского человека встретить неизбежные трудности; ему кажется вполне нормальным, что за достатком “трофейного периода” обязательно последуют привычные проблемы с продовольствием.
Если в армии  начиная с 1943 года наблюдалось улучшение в снабжении продовольствием то в тылу наоборот ситуация ухудшилась. Проблема рационального расходования продуктов обострилась в 1943 году в связи с засухой на Волге и сокращением хлебозаготовок. 15 ноября 1943 года Совет Народных Комиссаров СССР издал постановление № 1263-379с «Об экономии в расходовании хлеба». Этим постановлением разрешалось при изготовлении муки для хлебопечения использовать до 25-30 % ячменя, овса и проса. Были сокращены нормы отпуска хлеба. Так, в сельской местности рабочие стали получать 500 грамм хлеба в день, служащие - 300, иждивенцы и дети - 200. При этом райисполкомы могли устанавливать уменьшенную норму для рабочих и служащих и снимать со снабжения членов их семей в зависимости от обеспеченности их ресурсами от собственных хозяйств.

В 1945  и после окончания войны  проблемы с продовольствием остались, не смотря на то,что часть военнослужащих демобилизовалась и вернулись в сельскохозяйственное производство . Проблемы с продовольствием даже ухудшились, так как прекратилась помощь Запада в силу отказа Сталина от плана Маршалла и необходимости помощи продовольствием  появившимся в Европе странам, где на территориях освобожденными Красной Армии создавались новые социалистические государства. Несмотря на свои продовольственные трудности, СССР оказывал в тот период большую помощь Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии. Экспорт зерновых из СССР в 1946 г. составил 1,7 млн. т или 10% всего заготовленного за год, что было существенным изъятием из скромного продовольственного фонда государства.

Государственные заготовки зерна составили в 1946г. - 17,5 млн.т., в то время как в 1945г.- 20 млн.т., а в предвоенном 1940г.- 36,4 млн.т.) .В этой ситуации правительство не только не смогло отказаться от карточной системы, но и ввело новые ограничения. С 16 сентября 1946г. в 2-2,5 раза были повышены цены на продукты питания, распределявшиеся по карточкам. Одновременно снижались цены в коммерческих магазинах, но они по-прежнему оставались значительно выше пайковых, что делало их недоступными для основных масс покупателей.

После войны существовал довольно мрачный анекдот: «тройка» руководителей антигитлеровской коалиции решала, как наказать главных нацистских преступников. «Повесить», - сказал Черчилль. «Отправить на электрический стул», - предложил Рузвельт. «Нет, - возразил им Сталин. - Надо посадить их на иждивенческую продовольственную карточку». Узнав, по каким нормам обеспечивались подростки до 12 лет, Рузвельт и Черчилль признали этот вид казни слишком жестоким.

Дефицит продовольствия в 1946 году привёл к тому, что государство сняло с продовольственного пайка практически всё сельское население (100 млн. человек), которому предлагалось выживать исключительно за счёт собственного подсобного хозяйства. Однако из-за директив по максимизации хлебозаготовок, в 8 % колхозов оплата трудодней зерном была прекращена (в Черноземье не выдавали зерно больше половины колхозов), а большинство остальных выдавало не более 1 кг зерна в день. Денежная оплата труда в 30 % хозяйств не осуществлялась, поэтому приобрести продовольствие за деньги люди там также не могли. При этом в сентябре 1946 года цены на хлеб в государственных магазинах (так называемые пайковые цены для продуктов, выдаваемых по карточкам) были повышены вдвое, что преследовало цель экономии продуктов. В то же время ещё осенью 1945 года были отменены льготы по уплате сельскохозяйственного налога для семей погибших на фронте и получивших инвалидность в ходе боевых действий, несвоевременная выплата налога грозила крупным денежным штрафом или конфискацией скота.

Запасы зерна, предназначавшегося для снабжения городов, иссякли весной 1946 года. В связи с начавшимся голодом руководство отдельных регионов просило выдать зерно из госрезерва, но получило отказ.

К весне 1947 года в одной только Воронежской области число больных с диагнозом «дистрофия» составляло 250 тыс. человек, всего по РСФСР — 600 тыс., на Украине — более 800 тыс., в Молдавии — более 300 тыс. Таким образом, не менее 1,7 млн человек в СССР числились «официально голодающими», смертность от дистрофии достигала 10 % от общего числа людей, которым был поставлен этот диагноз. Также выросла заболеваемость так называемой «асептической ангиной» (анемия, вызванная употреблением в пищу неубранного зерна, бывшего под снегом) и другими болезнями, связанными с голодом, употреблением в пищу суррогатов (содержание примесей в хлебе достигало 40 %) и т. д. Особенно высокой была детская смертность, в начале 1947 года составлявшая до 20 % общего числа умерших. В ряде областей Украины и Черноземья были отмечены случаи каннибализма.

Приблизительный подсчёт числа жертв голода 1946—1947 годов является затруднительным из-за отсутствия достоверной демографической статистики по этому периоду (между 1939 и 1959 годами переписей населения не было), попыток властей скрыть масштабы и сам факт голода .Известно, что в 1947 году официальная смертность в СССР выросла в 1,5 раза (примерно на 800 тыс. человек, из которых половина пришлась на долю РСФСР), ухудшились и другие демографические показатели (рождаемость, регистрация браков и т. д.). По оценке М. Эллмана (англ. Michael Ellman), всего от голода в 1946—1947 годах в СССР погибло от 1 до 1,5 млн человек.

Другие исследователи считают эти цифры сильно завышенными. А.В. Шалак указывает на то, что оценки М. Эллмана и В.Ф. Зимы даны лишь как осторожные предположения, не исходят из каких-либо достоверных данные и нуждаются в тщательной проверке, при том, что в эти оценки включены не только непосредственные смерти от голода, но и смерти от, различного рода эпидемий (включая тиф), а также дизентерии и других заболеваний. По его оценке, непосредственно голод мог стать причиной смерти не более 200 тыс. человек.
Цифра в 200 тысяч человек явно занижена ,так как известно что только в Молдавии ,отнюдь не самом голодающем регионе в этот период от дистрофии и связанных с ней болезней умерло тогда около 80 тыс. человек.
О голоде стало известно на Западе. Американский Красный Крест прислал продовольствия на 31 млн. долларов. Датский - летом 1946 - 100 тысяч посылок в российские детские дома, шведский - в детдома Москвы и Киева. Иранское общество Красного Льва и Солнца прислало в Азербайджан 20 тонн риса.
   
 Летом 1947 года правительство запретило ввоз помощи, чтобы на Западе не вёлся сбор средств: разговоры о голоде в России были названы "безответственной пропагандой". Одновременно СССР продолжал экспортировать миллионы тонн хлеба, причём все данные об экспорте были засекречены.
Помимо всего прочего, на самом пике голода в феврале-мае 1947 года производилось фактически принудительное размещение очередного облигационного госзайма среди населения. Обращения людей в органы госвласти с просьбой вернуть деньги, которые могут спасти их семьи от голода, практически всегда оставались без ответа

Запросы региональных властей о необходимости выдачи зерна из госрезерва либо оставались без внимания, либо удовлетворялись в объёме, в 2-3 раза меньшем необходимого, и через несколько месяцев после запроса. Некоторое улучшение снабжения происходило с середины 1947 года, когда пик голода уже был пройден. В это время советское руководство ввезло из Китая 200 тыс. тонн зерна и бобов сои, на Украину и в Белоруссию поступала «помощь жертвам войны» по каналам ООН.

Итак мы видим что в 1946 и 1947 году в стране огромные проблемы с продовольствием и вдруг , в 1947 году выходит постановление подписанное Сталиным и Ждановым  о отмене карточной системы  и о денежной реформе.

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б) ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 14 декабря 1947 г. N 4004 О ПРОВЕДЕНИИ ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ И ОТМЕНЕ КАРТОЧЕК НА ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЕ И ПРОМЫШЛЕННЫЕ ТОВАРЫ

В настоящее время перед советским государством встала задача проведения денежной реформы в целях укрепления курса рубля, а также - задача отмены карточной системы снабжения и перехода к развернутой торговле по единым государственным ценам. Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг. потребовала напряжения всех сил советского народа и мобилизации всех материальных ресурсов страны. В годы Отечественной войны резко возросли расходы Советского государства на содержание армии и на развертывание военной промышленности. Огромные военные расходы потребовали выпуска в обращение большого количества денег. Количество денег, находящихся в обращении, значительно увеличилось, как и во всех государствах, участвовавших в войне. В то же время сократилось производство товаров, предназначенных для продажи населению, и значительно уменьшился розничный товарооборот. Кроме того, как известно, в период Отечественной войны на временно захваченной советской территории немецкие и другие оккупанты выпускали в большом количестве фальшивые деньги в рублях, что еще больше увеличило излишек денег в стране и засорило наше денежное обращение. В результате всего этого в обращении оказалось значительно больше денег, чем это нужно для народного хозяйства, покупательная сила денег понизилась и теперь требуются специальные мероприятия по укреплению советского рубля. Несмотря на условия военного времени, Советскому Правительству удалось на все время войны сохранить без изменения довоенные государственные цены на нормированные товары, что было обеспечено введением карточной системы снабжения продовольственными и промышленными товарами. Однако сокращение государственной и кооперативной торговли предметами широкого потребления и увеличение спроса населения на колхозных рынках привели к резкому повышению рыночных цен, которые в отдельные периоды были выше довоенных цен в 10 - 15 раз. Понятно, что спекулятивные элементы воспользовались наличием большого разрыва между государственными и рыночными ценами, равно как и наличием массы фальшивых денег, для накопления денег в больших размерах в целях наживы за счет населения. Теперь, когда на очередь встала задача перехода к открытой торговле по единым ценам, большое количество выпущенных во время войны денег препятствует отмене карточной системы, так как излишние деньги в обращении взвинчивают рыночные цены, создают преувеличенный спрос на товары и облегчают возможность спекуляции. Нельзя также допустить, чтобы спекулятивные элементы, нажившиеся в период войны и накопившие значительные суммы денег, получили возможность скупать товары после отмены карточной системы. Поэтому Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) решили провести денежную реформу, которая предусматривает выпуск в обращение новых полноценных денег и изъятие из обращения как фальшивых, так и неполноценных старых денег. Эта реформа будет произведена на следующих основах. Во-первых. Обмен ныне обращающихся и находящихся на руках наличных денег на новые деньги будет производиться с ограничением, а именно: десять рублей в старых деньгах на один рубль в новых деньгах. Во-вторых. Денежные вклады в сберегательных кассах и государственном банке будут переоцениваться на более льготных условиях, чем обмен наличных денег, причем вклады до трех тысяч рублей будут переоцениваться рубль за рубль. Это означает, что вклады, принадлежащие подавляющему большинству вкладчиков, сохраняются в прежней сумме. В-третьих. Будет проведена конверсия всех ранее выпущенных государственных займов, за исключением займа 1947 года, то-есть ранее выпущенные займы объединяются в единый заем, причем обмен производится по соотношению три рубля в облигациях прежних займов на один рубль в облигациях нового единого займа, то-есть по более льготному курсу, чем обмен наличных денег. При этом Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) исходят из задачи всемерно оградить сбережения, которые население предоставило взаймы государству. Нельзя, однако, не считаться с тем, что значительная часть государственного долга по займам образовалась в годы войны, когда покупательная способность денег упала, а между тем, после денежной реформы государство будет погашать этот долг полноценным рублем. В-четвертых. При проведении денежной реформы заработная плата рабочих и служащих, а также доходы крестьян от государственных заготовок и другие трудовые доходы всех слоев населения не затрагиваются реформой и будут выплачиваться в новых деньгах в прежних размерах. Проведение денежной реформы является обычным делом во всех государствах после больших войн. Однако проведение денежной реформы в нашей стране коренным образом отличается от проведения реформы в капиталистических странах. В капиталистических государствах ликвидация последствий войны и денежная реформа сопровождаются большим повышением цен на потребительские товары, следовательно, - понижением реальной зарплаты рабочих и служащих, сокращением занятых рабочих и служащих, увеличением армии безработных. Таким образом, капиталистические государства главную тяжесть последствий войны и денежной реформы перекладывают на трудящихся. В СССР ликвидация последствий войны и денежная реформа проводятся не за счет народа. Количество занятых рабочих и служащих у нас не сокращается. У нас нет и не будет безработицы. Размеры заработной платы рабочих и служащих не только не снижаются, а наоборот - увеличиваются, ибо в несколько раз снижаются коммерческие цены, а на хлеб и крупу снижаются и пайковые цены, что означает повышение реальной заработной платы рабочих и служащих. Все же при проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более, что это будет последняя жертва. Обмен наличных денег на новые, ввиду указанных ограничений, затронет почти все слои населения. Однако этот порядок обмена ударит прежде всего по спекулятивным элементам, накопившим крупные запасы денег и держащим их в "кубышках". Потери же подавляющего большинства трудящихся, связанные с обменом денег, будут кратковременны и незначительны и будут полностью перекрыты благодаря отмене высоких коммерческих цен и снижению существующих пайковых цен на хлеб и крупу. Одновременно с проведением денежной реформы Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) решили провести отмену карточной системы на продовольственные и промышленные товары, отменить высокие коммерческие цены и перейти к продаже товаров по единым государственным ценам при снижении пайковых цен на хлеб и крупу. Тем самым для населения создаются большие материальные выгоды. Отмена карточной системы на продовольственные и промышленные товары будет осуществлена на следующих основах. Во-первых. Продажа продовольственных и промышленных товаров будет производиться в порядке открытой торговли без карточек. Во-вторых. Вводятся единые государственные розничные цены взамен существующих коммерческих и пайковых цен. В-третьих. Единые цены на хлеб и крупу устанавливаются на более низком уровне, чем нынешние пайковые цены, причем пайковые цены на хлеб снижаются в среднем на 12%, на крупу - на 10%, а по сравнению с нынешними коммерческими ценами снижаются более, чем в два с половиной раза. В-четвертых. Единые цены на другие продовольственные товары в основном сохраняются на уровне действующих пайковых цен. В-пятых. Единые цены на промышленные товары устанавливаются на несколько повышенном уровне по сравнению с низкими пайковыми ценами, а по сравнению с коммерческими ценами снижаются в среднем более, чем в три раза. Таким образом, в результате денежной реформы, отмены карточек и перехода к открытой торговле по единым ценам население вместо ныне обращающегося рубля с пониженной покупательной способностью получит полноценный рубль. Упорядочение денежного обращения, рост производства товаров широкого потребления и розничного товарооборота сделают возможным снижение цен и в дальнейшем, т.е. приведут к новому повышению реальной заработной платы и доходов колхозников. Денежная реформа проводится в нашей стране не впервые. После первой мировой войны, гражданской войны и интервенции деньги совершенно обесценились, а денежная система была подорвана в самой основе. Понадобилась коренная денежная реформа. Обесценение денег было столь велико, что при завершении денежной реформы один рубль в новых деньгах приравнивался к 50 тысячам рублей старых денег образца 1923 года или к 5 миллионам рублей старых денег образца 1922 года. В результате денежной реформы, произведенной в 1922 - 1924 гг. по указаниям и под руководством Ленина, были созданы новые деньги, которые способствовали быстрому развитию народного хозяйства СССР. Великая Отечественная война была неизмеримо тяжелее всех прежних войн. Однако положение с денежным обращением в России в период первой мировой войны, когда денежное обращение потерпело полный крах, не идет ни в какое сравнение с состоянием денежного обращения в СССР после второй мировой войны. Советское государство успешно выдержало исключительные испытания войны 1941 - 1945 гг., несмотря на то, что эта война была гораздо более опустошительной и сопровождалась во много раз большими жертвами в результате немецкой оккупации, чем первая мировая война. Сила и жизненность советского строя, созданного трудящимися Советского Союза под руководством большевистской партии, и героические усилия всего народа, поднявшегося на защиту своей социалистической Родины, обеспечили военную и экономическую победу над врагом. Советская денежная система выдержала тяжелые испытания войны 1941 - 1945 гг. Несмотря на понижение покупательной силы рубля, денежное обращение нашей страны не нуждается в коренной перестройке. Теперь при обмене старых денег на новые мы не нуждаемся в тех крайних мерах, которые проводились в период денежной реформы 1922 - 1924 гг. Денежная реформа 1947 года призвана ликвидировать последствия второй мировой войны в области денежного обращения, восстановить полноценный советский рубль и облегчить переход к торговле по единым ценам без карточек. Денежная реформа усилит значение денег в народном хозяйстве, повысит реальную заработную плату рабочих и служащих и повысит ценность денежных доходов сельского населения. Проведение денежной реформы будет содействовать повышению уровня материального благосостояния трудящихся, восстановлению и развитию народного хозяйства и дальнейшему укреплению могущества Советского государства. Совет Министров Союза ССР и ЦК ВКП(б) постановляют:
I. Денежная реформа 1. Выпустить в обращение с 16 декабря 1947 года новые деньги в рублях образца 1947 года.
 2. Вся денежная наличность, находящаяся у населения, государственных, кооперативных и общественных предприятий, организаций и учреждений, а также колхозов, подлежит обмену, за исключением разменной монеты. Разменная монета обмену не подлежит и остается в обращении по номиналу.
3. Проведение обмена старых денег на деньги образца 1947 года возложить на Государственный банк СССР. Обмен денег на всей территории СССР произвести в течение недели, то-есть начиная с 16 декабря по 22 декабря включительно, а в отдаленных районах - в течение двух недель, то-есть с 16 декабря по 29 декабря включительно по списку, утвержденному Советом Министров СССР.
4. Произвести обмен имеющихся ныне в обращении наличных денег на новые деньги по соотношению десять рублей в деньгах старого образца на один рубль в деньгах образца 1947 года.
5. Со дня выпуска денег образца 1947 года и до окончания срока обмена деньги старого образца принимаются во все платежи из расчета одной десятой их нарицательной стоимости. Деньги старого образца, не предъявленные к обмену в установленный срок, аннулируются и теряют свою платежную силу.
6. Выплата отдельным гражданам денежных сумм по внутренним переводам, аккредитивам и депонентским счетам, по которым денежные средства поступили в государственные учреждения до выпуска денег образца 1947 года, производится по соотношению десять рублей деньгами старого образца на один рубль деньгами образца 1947 года.
7. Заработную плату рабочим и служащим за первую половину декабря 1947 года, денежное довольствие военнослужащим, стипендии, пенсии и пособия за декабрь 1947 года выплатить деньгами образца 1947 года в течение 16, 17, 18, 19 и 20 декабря 1947 года повсеместно на территории СССР, независимо от установленных сроков выплаты зарплаты.
8. Одновременно с выпуском денег образца 1947 года произвести в сберегательных кассах и Государственном банке СССР переоценку вкладов и текущих счетов населения по состоянию на день выпуска денег образца 1947 года на следующих основаниях: а) вклады размером до 3000 рублей включительно остаются без изменения в номинальной сумме, т.е. переоцениваются рубль за рубль; б) по вкладам размером до 10000 рублей включительно во вклад зачисляются: первые 3000 - без изменения номинальной суммы, а остальная часть вклада переоценивается: за три рубля старых денег - два рубля новых денег; в) по вкладам размером свыше 10000 рублей во вклад зачисляются: первые 10000 рублей в размерах, предусмотренных выше, в пункте "б", а остальная часть вклада переоценивается: за два рубля старых денег - один рубль новых денег. Операции по приему и выдаче вкладов в сберегательных кассах и кассах Госбанка в течение 15, 16 и 17 декабря производиться не будут, а начиная с 18 декабря будут производиться в обычном порядке.
9. Денежные средства, находящиеся на расчетных и текущих счетах кооперативных предприятий и организаций, а также колхозов, переоцениваются из расчета: за пять рублей старых денег - четыре рубля новых денег.
10. Одновременно с денежной реформой провести конверсию всех ранее выпущенных государственных займов и свидетельств сберегательных касс по специальным вкладам на следующих основаниях: а) облигации Государственного Займа Второй Пятилетки (выпуск четвертого года), Займа Укрепления Обороны СССР, всех выпусков Займа Третьей Пятилетки, выпусков военных займов, Займа восстановления и развития народного хозяйства, а также обязательства, выданные кооперативным организациям по займам, и свидетельства сберегательных касс обмениваются на облигации конверсионного займа, подлежащего выпуску из 2% годовых в 1948 году. Облигации нового конверсионного займа обмениваются на облигации прежних займов по соотношению три рубля в облигациях ранее выпущенных займов на один рубль в облигациях конверсионного займа. Обмен облигаций прежних займов и свидетельств сберегательных касс будет производиться с 3 мая до 1 августа 1948 года; б) Второй Государственный заем восстановления и развития народного хозяйства СССР выпуска 1947 года не подлежит конверсии. Подписчики на указанный заем продолжают оплату подписки на прежних основаниях и на всю сумму взносов получают облигации этого займа по их номинальной стоимости после окончания оплаты подписки; в) облигации Государственного выигрышного займа 1938 года обмениваются на облигации выпущенного 13 декабря сего года нового свободно обращающегося Государственного 3% внутреннего выигрышного займа, причем обмен облигаций займа 1938 года производится в течение срока, установленного для обмена денег, по соотношению пять рублей в облигациях займа 1938 года на один рубль в облигациях 3% внутреннего выигрышного займа. В течение указанного срока сберегательные кассы производят покупку облигаций займа 1938 года за наличный расчет по тому же соотношению.
11. Со дня объявления конверсии государственных займов до 1 августа 1948 года откладывается проведение очередных тиражей выигрышей и оплата очередных купонов по облигациям займов, подлежащих конверсии; с августа 1948 года возобновляются очередные тиражи и выплаты, в том числе за предшествующий период. 12. Ставки налоговых платежей, размеры долговых и договорных обязательств между предприятиями, учреждениями и организациями, размеры обязательств по платежам населения государству, а также размеры договорных обязательств между СССР и иностранными государствами остаются без изменения. II. Отмена карточной системы снабжения 1. Одновременно с проведением денежной реформы, то-есть с 16 декабря 1946 года, отменить карточную систему снабжения продовольственными и промышленными товарами, отменить высокие цены по коммерческой торговле и ввести единые сниженные государственные розничные цены на продовольствие и промтовары. 2. При установлении единых розничных государственных цен на продовольственные и промышленные товары исходить из следующего: а) на хлеб и муку снизить цены в среднем на 12% против ныне действующих пайковых цен; б) на крупу и макароны снизить цены в среднем на 10% против ныне действующих пайковых цен; в) на мясо, рыбу, жиры, сахар, кондитерские изделия, соль, картофель и овощи сохранить цены на уровне действующих пайковых цен; г) на молоко, яйца, чай, фрукты в отмену ныне действующих высоких коммерческих цен и слишком низких пайковых цен установить новые цены применительно к уровню действующих пайковых цен на основные продовольственные товары; д) на ткани, обувь, одежду, трикотажные изделия в отмену ныне действующих высоких коммерческих цен и слишком низких цен нормированного снабжения, установленного в городах и рабочих поселках, установить новые цены на уровне в 3,2 раза ниже коммерческих цен; е) на табачные изделия и спички сохранить цены на уровне действующих пайковых цен; ж) на пиво снизить цены в среднем на 10% против ныне действующих цен; з) на водку и вино сохранить ныне действующие цены. 3. Поручить Министерству торговли СССР установить в соответствии с настоящим Постановлением новые сниженные государственные розничные цены на продовольственные товары по поясам, а также новые государственные розничные цены на промышленные товары для города и деревни. 4. Цены, установленные настоящим Постановлением, не распространяются на колхозный рынок и на кооперативную торговлю товарами собственных закупок.

Как мы видим из текста постановления, правительство заявило, что реформа проводится исходя из интересов населения. Миф о мудрости сталинского руководства гласит, что после этой реформы магазины стали полны товарами и цены на них  снизились.

Так так ли это было на самом деле? Как мы знаем , еще в 1947 году наблюдался голод во многих регионах страны.Так откуда же могло появиться это изобилие на прилавках магазинов ? Никакого увеличения  производства в сельском хозяйстве и промышленности не было и соответственно  объемы поставок  в магазины так же не могли быть увеличены.Помощи из-за рубежа для наполнения полок магазинов тоже не было ,ведь уже начилась холодная война ,а от плана помощи США , Сталин отказался.

Ответ на вопрос откуда же появились продукты  на полках магазинов совершенно очевиден. В результате денежной реформы, резко уменьшилась покупательная способность населения и  если раньше, по карточкам, при более низкой цене на продукты, полуголодное население сметало все что было на полках магазинов, то после реформы  и увеличение цен люди сделать это просто не могли.

Нечто подобное наблюдалось и в 90-х годах при шоковой терапии, когда после пустых полок и скучающих продавцах ,вдруг полки заполнились ,но вот купить это изобилие могли отнюдь не все.

При этом вслед за объявлением о денежной реформе и отмене карточной системы выходит Постановление Совета Министров СССР № 3867 от 14 декабря 1947 г. «О нормах продажи продовольственных и промышленных товаров в одни руки». В соответствии с ним устанавливались предельные нормы отпуска товаров в одни руки: хлеб печеный — 2 кг; крупа, макароны — 1 кг; мясо и мясопродукты — 1 кг; колбасные изделия и копчености — 0,5 кг; сметана — 0,5 кг; молоко — 1 л; сахар — 0,5 кг; хлопчатобумажные ткани — 6 м; нитки на катушках — 1 катушка; чулки-носки — 2 пары; обувь кожаная, текстильная, резиновая — по 1 паре каждой; мыло хозяйственное — 1 кусок; мыло туалетное — 1 кусок; спички — 2 коробки; керосин — 2 литра. Установленные нормы также распространялись и на кооперативную торговлю в сельской местности на всей территории Советского Союза.

После войны время от времени объявлялось снижение цен на те или иные товары. Вокруг этого мероприятия всегда велась широкомасштабная пропагандистская компания. Но в условиях дефицитной экономики особенно страдало село. Централизованное городское снабжение продовольствием (в год на человека) превосходило сельское (с учетом целевых поставок): по муке — в 12—18 раз, крупе — 13—28, рыбе — 10—14, сахару — 8—12, винно-водочным изделиям — 2,5—3, чаю — в 1,5 раза. Мясо и животное масло распределялось на село только по целевому назначению. Снабжение городского населения промышленными товарами превосходило сельское по швейным изделиям в 3—6 раз, по мылу — 3—10, кожаной обуви — 2,5—5, шерстяным тканям — 1,2—8, трикотажу и табачным изделиям — в 5— 12 раз. Поэтому вследствие огромного дефицита товаров селу доставались крохи. Кроме того, существовали «гужевые наценки», что автоматически повышало розничные цены.

Попробуем проанализировать что же стало реально с ценами, о которых поклонники Сталина  утверждают  только снижались.

Итак в качестве примеров снижения цен в статьях восхваляющих сталинских гений приводится следующая таблица.
Наименование продуктов и товаров  и цены в  рублях 1947г. /1953г.:
Хлеб чёрный …………………………………...........……........…. 3 руб. / 1 руб.
Говядина……………………………………........…….........…..…   30 руб. / 12,5 руб.
Молоко (1л) …………............………………………….…….……     3 руб. / 2,24 руб.
Масло сливочное ……………...........………………………....…   64 руб./ 27,8 руб.
Яйца (десяток) ………………………...........………………....…  12 руб. / 8,35 руб.
Сахар-рафинад ………………………………............….………     15 руб. / 9,4 руб.
Масло растительное ………………………............…….………  30 руб. / 17 руб.
Водка …………………………………………….…….............……       60 руб. / 22,8 руб.

Если принять во внимание, что при реформе 10 старых рублей менялись на 1 новый  получается ,что цена также должна уменьшиться в 10 раз  даже при неизменных ценах .
Что же мы видим в реальности ,если до реформы хлеб стоил 3 рубля то в новых деньгах он должен стоить 30 копеек ,а как мы видим цена его стала 1 рубль. То есть подорожание более чем в 3 раза. Таким образом на самом деле было не удешевление  товаров на несколько процентов,как указывалось ,а разовое подорожание в результате реформы  на более чем 300 процентов.И это на хлеб. На мясо и молоко подорожание выразилось в гораздо больших цифрах соответственно  более 400 и 700 процентов. Причем указаны цены 1953 года ,  то есть после всех так называемых понижений цен при Сталине после реформы 1947 года.

Для оболваненного пропагандой народа же  в своей  передовице газета «Правда» от 1 марта 1949 года писала:

Указанным Постановлением СМ СССР и ЦК ВКП (б) были снижены цены в следующих размерах:

• хлеб, мука и хлебобулочные изделия, крупа и макароны, мясо и колбасные изделия, рыба и рыботовары, масло сливочное и топленое, шерстяные и шелковые ткани, меха, метало-хозяйственные изделия и электротовары, фотоаппараты и бинокли, и ряд других товаров — на 10%;
• пальто, костюмы, платья и другие швейные изделия из шерстяных тканей — на 12%;
• платья, сорочки, блузки и другие швейные изделия из шелковых тканей, обувь, головные уборы — на 15%;
• сыр и брынза, парфюмерные изделия, скобяные и шорные изделия, индивидуальный пошив одежды, посуда и бытовые приборы из пластмассы, мотоциклы и велосипеды, радиоприемники, пианино, аккордеоны, баяны, патефонные пластинки, ювелирные изделия, пишущие машинки — на 20%;
• телевизоры, водка — на 25%;
• соль, цемент, патефоны, часы, сено — на 30%

Вот эти снижения 1947-1954 гг. любители Сталина  и приводят в качестве доказательств  заботы о народе. Но при этом не указывается, что до этого, в 1947 году в результате денежной реформы, цены выросли на сотни процентов. В  среднем цены в 1954 году , они были выше предвоенных  примерно на 1/3. К тому же снижение цен было связано с резким ограничением платежеспособного спроса крестьян и ограничением денежных доходов рабочих и служащих.

Чтобы сопоставить правильное представление о положении советских и зарубежных рабочих, Если взять один и тот же объем продуктов, который мог купить рабочий СССР, за 100 процентов, то по другим странам получим такую картину:
 
Страны 1951-1952 гг.
СССР          100
Австрия          167
Франция          200
Германия 233
Великобритания 361
США          556


То есть отказ от карточек был связан отнюдь не с заботой о народе, а с невозможностью далее поддерживать эту систему распределения, при падении объема  заготовок в 1946-1947 годах.

Пропагандистская компания ,о достижениях сталинской экономики, которая началась сразу после отмены карточек, первыми среди воюющих стран, как оказалось, работает и  сейчас. При этом тем людям, которые заявляют, что отмена карточек в 1947 году демонстрирует великий гений Сталина бесполезно объяснять ,что наличие карточек в 1947 году в Англии и США ,которые пострадали гораздо меньше чем Советский Союз, отнюдь не говорит ,о том ,что население там жили хуже или получали по карточкам меньше чем в СССР после их отмены. Сравнивая продовольственную корзину тех лет в СССР и в США и Англии совершенно очевидно, что житель США и Англии имел по карточке гораздо больше, чем житель СССР по карточке или без нее.