Водный путь, куда подальше

 ВОДНЫЙ ПУТЬ, КУДА ПОДАЛЬШЕ.

                «А тым часэм, лежа под грушей,
                На довольне выбранэм боку,
                Я зрозумев, найлепше на свете -
                Швентый покуй!»


    В сорока километрах на север от Бердичева, в месте слияния четырёх рек, расположился
небольшой, тихий, спокойный, без претензий областной центр — Житомир. Как и в любом
другом месте на Земле, всё бы там было хорошо, если бы не люди. Целых триста тысяч. Не
дают друг другу покоя. Определить не могут, кто кому чего должен.
    Если у человека нет к тебе претензий, он называется «друг». По-моему, самая большая
ценность в жизни. Потому что — «убежище», а не «камера пыток». Потому что — никаких
«взаиморасчётов».
    Учёт врагов не веду. А вот друзья, всегда под рукой. Все, как один — редкие экземпляры.
Мужики — богатыри, девицы — красавицы. Если трактовать эти понятия вольно.
    Глубочайший анализ явления «дружба», показывает, что, как и в «любви», ничего в ней,
ни понять, ни объяснить, невозможно. Как говорят странные(творческие) люди: «Все жанры
хороши, кроме скучного!». И иной твой друг, доводящий до бешенства склонных к подобным
эмоциям сограждан, исключительно своей им непонятностью, тебе самому — понятен и близок. И быть с ним намного лучше, чем с теми, кто «правильный» по мнению большинства. Пытаться изменить Мир — дело гиблое. Создать свой, пусть даже совсем маленький, это запросто.
    Мой старый «боевой» товарищ Игарс — человек с весьма весёлой судьбой. Детство на
Колыме, юность в Ташкенте, армия и институт в Латвии, пенсия в Украине. В свои шестьдесят — айтишник, ходит в спортзал, слушает хард. И купил дорогущую байдарку,
двухместную туристическую. Поплывём, говорит, на Лимпопо, но сначала на Макензи, затерянную в неосвоенной северной Канаде. И запомни, мол, раз и навсегда, мы с тобой
никакие не туристы, МЫ — ПУТЕШЕСТВЕННИКИ.
    Я такому определению обрадовался не очень: туристов агентство через неделю домой
возвращает, а путешественники, как следует из прочитанных в детстве книг, из-за их дурацкого мужества, частенько исчезают. Особенно, в районах обитания крокодилов или медведей-гризли. Давай, говорю, тут поплаваем сначала. А там — видно будет.
    Тут необходимо сделать маленькое разъяснение. С симпатией наблюдая товарища Игарса
уже лет пятнадцать, его подозрительную интеллектуальность и, непринятый у нас, математизм, я гуманно в список «для выяснения» не ставил. Мало ли, кто как устроен. Я и
сам не всегда идеален. То, что мой друг, скорее всего, несьедобный, ловко замаскированный,
робот неземной сборки, мне пришло в голову уже в ходе нашего первого путешествия. И задачей ему стоит выяснение, НА ЧТО МЫ ТУТ ВСЕ ГОДИМСЯ. Для порабощения или в
пищу. Или, может, оставить всё, как есть, и наблюдать для прикола.
    За эти козни, надо бы его «заложить». Не даром же нам новую патрульную полицию сочинили. Но, то что я, как бы, ИЗБРАННЫЙ, мне лестно. Я ещё думаю.
    Вот. Продолжаю рассказ, как всё было. Из кучи рек и направлений, мы единогласно выбрали Гнилопять, что течёт себе от всемирно известного Бердичева и прям к нам сюда.
Всех делов — километров 60 против небольшого течения. Два дня пути и удовольствия
 никого не видеть, никого не слышать. Название речки должно было бы насторожить. Но,
мы, в тот момент, «безумству храбрых» запели песню. Не до названия было.
    Дом Игарса от реки метров за восемьсот. Пустая байдарка — сорок кг. Вместе с палаткой,
запасом воды и еды на два дня, пива дней на семь, и всяких мелочей для выживания в чужих
землях — выходит тащить нам уже не лодку, а целый пароход. Тут, даже я, со своими гигантскими бицепсами, затосковал. А у компаньона моего, не бицепсы, а наоборот — голова
от гиганта. Потому что в Риге лётчиский институт закончил. Не реви, говорит, я туда счас
шасси пришпандорю. И тащит из гаража своего два колёсика от детской коляски. Они, мол,
вообще импортные — то ли «адидасовские», то ли «мерседесовские». И Канаду ещё, и Африку вывезут отлично.
    Не смотря на то, что я в это «счастье» охотно поверил, фирменные колёса сломались сразу же за воротами. Поскольку, даже в сытодовольной Германии, младенцев по два центнера не рожают. Не предусмотрено.
    Зато, в немцами же произведенной нашей байдарке, предусмотрены специальные ручки на носу и корме. Носить чтоб. За них мы и ухватились, как два неисправимых Сизифа в выходной день, и двинули к Солнцу, влаге и красоте. 800 метров, это не так и много. По 40 кг
на брата тоже. Но, это если не умножать их друг на друга. В результате, у самой реки, позвоночники наши стали короче, руки — длиннее. А в голове: «Неужели её ещё и назад тащить придётся в финале путешествия?».
     Река лечит множество мужских болезней. Наша уж точно. Шириной метров двести, в глубину — как сама Марьиванская впадина. Не везде конечно. Но, где сомы ночуют, точно.
Воды коснулись, успокоились, сели, поплыли. Именно поплыли. Ходить по воде, как Исус и русские моряки, нам не дано. Впрочем, дальше видно будет.
    Первый час на водном пути получился просто кайфовым: я грёб, Игарс пил пиво, встречные девки объективно в нас влюблялись. Всё, как и представлялось на этапе подготовки. Малобюджетные приключения вообще мало отличаются от безумно дорогих. Пока не забредёшь в полную «задницу», по-настоящему «весело» не станет. Ни там, ни там.
     Когда люди на берегах закончились, наш экипаж какое-то время развлекался песнопением.
Пахмутова, Шаинский и Мик Джагер — вот кого успели исполнить. И вдруг, вместо большой
реки — вяленький водопадик, высотой метра четыре. Чтобы преодолеть эту вредную путешественникам красоту природы, пришлось опять тащить плавсредство со всем имуществом в обход. Сто метров по весьма пересечённой местности. Вдохновлялись трудовыми подвигами жителей Непала, таскающих на себе амуницию всех мировых альпинистов, аж до середины Эвереста. И, с виду, таких же худых, как и мы сами.
    Если у человека, кроме худобы, ещё и высоченный рост, его можно дразнить «два метра
сухостоя». Именно такой индивидум, с майорскими знаками отличия и двумя автоматчиками за спиной, нарисовался перед нами, когда мы почти уже добрались до следующей водной глади. «Вы «какого-такого», «такие-сякие» шляетесь по территории СЕКРЕТНОГО ВОЕННОГО ОБЪЕКТА?». Сказано это было настоящим командирским голосом, каким в совершенстве владеют все, кто во время войны служит на полигоне, за тысячу км от передовой. Я в армии не служил, задуманных министерством обороны приобретённых рефлексов не имею. Игарс, хоть два года подвергался, тоже слабонервным не сделался. Не сговариваясь, мы притворились слепоглухонемыми, спустили свой корабль на воду и продолжили путешествие, теперь вдоль «секретного» берега. Майор нам вслед матерился, грозил расстрелом из пушек. И дело было не в военной тайне, а в том, что совсем рядом находилась генеральская дача, всем, всем, всем известная. «Есть такая профессия — расхищать Родину!». Помните? Это про них, про расхищников ненасытных.
    Таким образом, плавно двигаясь мимо маленьких песчаных пляжиков, огромных гранитных скал и, разной кучерявости пальм — главного украшения места отдыха генералов,
мы, всем экипажем, обсуждали настоящие ли пальмы и скалы. Получалось, что возможны любые варианты: в армии невыполнимых командирских желаний не бывает.
    Довольно скоро, река снова стала катастрофически сближаться берегами и мельчать, как будто, её выпила конница Будённого. Через полчасика, в водном потоке шириной десять метров, дном байдарки мы «сели» на мель. И вот это, уж точно в наш план записано не было.
Да, и быть не могло никак.
    Из лодки пришлось выгрузить сначала пол-экипажа, затем весь. Шли по колено в воде, средство передвижения вели за верёвочку. За каждым речкиным поворотом надеялись увидеть прежнюю ширину, с соответствующей глубиной. А напрасно. Потому что, не туристы мы, а путешественники. И цель наша — чем хуже, тем лучше.
    Очень скоро и стало — хуже некуда, потому что «приплыли» мы к огромному дереву, лежащему поперёк русла, с миллионом веток во все стороны. А берега, и слева, и справа, уходили сразу круто вверх метров на десять. Я, как все бывшие спортсмены, неполезных физических нагрузок непризнающий(то есть — ленивый), внёс предложение «отступать, пока не поздно». Игарс сказал: «Фиг! Вон там в ветках дыра... Протащим!». И мы протащили. И даже сели в лодку, и поплыли. Сто метров. До следующего дерева. За этот день
и за следующий, протаскивать лодку и себя самих под деревьями, лежащими в речке, над ними, сквозь них, нам пришлось ещё раз сто. Плюс, столько же речных порогов из больших,
скользких каменюк. Плюс, семь плотин, тех, которые — гидросооружения. Правда, за каждой
из плотин, случалось речной обнадёживающей ширины-глубины километра полтора-два. Но,
в итоге, наш маршрут неизменно обретал все признаки дельты Амазонки, где слабонервным не место, а «робкому десятку»  - сразу прямая дорога в пищу местной фауне.
    Не стану врать про крокодилов, а средних размеров анаконды нам мерещились не раз. И в ветках поваленных деревьев, и в мутной воде... Гады.
    Странная речка Гнилопять. То на север течёт, то на юг. То вода в ней исчезает неизвестно куда. То люди, живущие на её берегах, не знают «сколько ещё до Бердичева». То гигантские
муравьи отгрызают от тебя значительную и не самую плохую часть твоей плоти, утаскивая затем её в своё логово. И это исключительно за то, что ты нечаянно на кого-то из них наступил.
    Ну, ладно... Может не гигантские, а совсем мелкие и рыжие... Грызли больно и ядовито.
    К середине второго дня пути, когда до места семейного счастья Оноре де Бальзака и княгини Ганской, оставалось совсем чуть-чуть, когда стали слышны уже звуки города, давшему Миру участников всех, без исключения, волн эмиграции, плыть или, хотя бы, идти
к нему по дну, СТАЛО НЕВОЗМОЖНЫМ. Пиво закончилось — ладно. Колбасу доели ещё вечером — ерунда. КАМЫШ И ТРЯСИНА не позволили нам стать отечественными Гераклами. Чтобы перевернуть Землю, нужна точка опоры. Мы по-очереди пробовали упереться, и проваливались до подмышек.
    Я логично заныл, что «хватит».
    Игарс математически решил то же. Недоплыли.
    Убегать с «поля брани», может и стыдно. ЗАТО РАЗУМНО. К тому же, не воины мы.
     МЫ — ПУТЕШЕСТВЕННИКИ, КУДА ПОДАЛЬШЕ...