Лёля Арнольдовна и сантехник

Давно замечено, что деньги любят тишину и спокойствие. Безопасно им должно быть, не завистливо. Продав после смерти родной бабушки двухкомнатную квартиру в старом районе своего  большого города и задумав купить давно намечтанную дачу (с деревянным плетением окон, верандой в стиле тридцатых, развевающимися в сад занавесками), сорокадевятилетняя Лёля Арнольдовна сложила деньги в коробку из-под электрического чайника, а коробку поставила за шкаф, у батареи. А батарея та функционировала в крошечной однушке, похожей на вагонное купе. Там и тихо, и спокойно, а, главное, тепло, подумала Лёля Арнольдовна про батарею. Хотя при чём тут тепло, скажете вы? А вы видели деньги, покрытые инеем? Она видела, на чердаке у старика-соседа в деревне после его смерти. Жалкое зрелище, невосполнимая утрата! Да, и зависть. Что зависть? Мешает, вот что. О, чего только не натворит человек от зависти! К счастью, ни один индивидуум не видел, куда она положила деньги, и словом Лёля Арнольдовна никому не обмолвилась. В банк она их носила, конечно, но когда стояла в очереди, сзади, в завитки волос на шее, дышало такое, что Лёля Арнольдовна сочла за благо ретироваться, предварительно пообещав очереди непременно и скоро вернуться.

А в субботу прозвенел звонок в дверь, и, оттеснив Лёлю Арнольдовну, внутрь попытался пропихнуться сантехник, а за ним некто поприличнее. Жизненный опыт, опыт владелицы недорогой недвижимости, научил Лёлю Арнольдовну никогда не ссориться с сантехниками, особенно из Управляющей компании, поэтому она только пискнула: «Пётр Ливантьевич, вы по грустному поводу или прекрасному?», на что Пётр Ливантьевич буркнул: «С техническим оснащением вашего дома я к вам могу приходить в любой момент и безо всякого повода». Пётр Ливантьевич искренне считал, что жильцы дома, особенно, одинокие женщины сами во всём виноваты, и Управляющая компания с ними только нянчится, как с малыми детьми. Потом, подняв голову на потолок, пояснил: «Ваших соседей сверху нет дома, архитектор приехал, постоял у двери, и уже собрался отбыть, но тут я, никогда не могу людям ни в чём отказать. Арку соседи хотят делать, а у вас квартира такая же.» Лёля Арнольдовна отступила: «Ну что ж, проходите. Только какая уж тут арка на таком метраже?» «Вот люди!» - вступил в разговор архитектор, который вначале показался поприличнее. - «Ну не у вас же я собираюсь её возводить!» Арка должна быть фигурной, с вырезанными сердцами, и делить комнатушку на две зоны – спальную безоконную и рабочую, с дневным светом. Сантехник тем временем выдвигался в квартиру всё глубже, ближе к батарее, и тут глаза его сверкнули блеском воспоминания. «Да, забыл, я же не просто так к вам пришёл, воздух из батареи просили спустить жильцы сверху.» Пётр Ливантьевич винтом обкрутился вокруг своей оси и прильнул в замысловатом изгибе тонкого тела к батарее.
 
Лёля Арнольдовна потеряла на какое-то время контроль над ситуацией. Быстрый сантехник открыл кран на батарее, тот зафыркал, и вдруг из него зафонтанировал кипяток, точно попадая на коробку из-под электрочайника. Лёля Арнольдовна замерла, а сантехник взвыл от боли: «Полотенце, да скорее же!» Лёля Арнольдовна принесла из кухни полотенце, кран удалось закрутить. Оказав Петру Ливантьевичу первую помощь, а также справившись со спуском воздуха из батареи, который производили уже вдвоём Лёля Арнольдовна и архитектор,  бедная женщина, наконец, почувствовала, что гости решили её покинуть, и, не дождавшись окончательного ухода, а лишь выпроводив гостей в прихожую со встроенной видеокамерой и открыв входную дверь, раненой чайкой метнулась к коробке, где ёжилась от кипятка немалая сумма.

Лёля Арнольдовна в ужасе разложила на диване первые эвакуированные купюры, как вдруг заметила в проёме двери взгляд завистливой соседки, с которой они  давно были на ножах просто так, без повода. Сантехник с архитектором уже ретировались, а соседка дьявольски прошипела: «Денежки, значит, сушим свеженапечатанные!» Лёля Арнольдовна захлопнула дверь перед её носом, предварительно осыпав подходящими проклятиями. Участковый не замедлил явиться через полчаса, к счастью, сразу с детектором валют, так что инцидент удалось замять, но спасение потерпевших затянулось.

Лёля Арнольдовна лишь успела отделить счастливое от несчастного, вымокшее от нетронутого, и тут снова звонок, опять сантехник, но один и выпивши. Этого она вообще терпеть не могла. Ну не просто же так она не замужем! Как будто бы она, при её пышной груди и сохранившейся талии давно не могла себе найти какого-нибудь забулдыгу! Чтобы ещё сантехника пьяного терпеть у себя в квартире! «Забыли что-то?»- сурово спросила Лёля Арнольдовна. «Там… Подмазать надо, чтобы кран не протекал». «Минутку,» - процедила возмущённая женщина. Вернувшись в комнату, собрала деньги в полиэтиленовый пакет в чёрных кубиках и поставила у дивана. Сантехник вошёл, качаясь, и густой, капающей на пол мазилкой стал возить по батарее, а потом вдруг, устав, присел на диван. «Я к вам очень  хорошо отношусь, Лёля Арнольдовна. Много лучше, чем вы думаете». Вот оно! И как они чувствуют? Как их притягивает волшебная сила многочисленной наличности? Пронюхал? Заметил? Или интуиция? «Вы женаты, насколько я помню» - если бы айсберг умел разговаривать, то его голос звучал бы так же. «Что жена? Сегодня одна жена, завтра другая. Понимание должно быть», - неожиданно закончил сантехник, и, попытавшись по-донжуански закинуть ногу на ногу, чтобы закурить, вдруг выбросил ослабевшую руку с зажигалкой в сторону чёрных кубиков. Враз исказившиеся кубики вспыхнули вместе со всем пакетом. Лёля Арнольдовна быстро замотала бедняжек вкупе со всем пылающим в покрывало,  сорванное с кресла, отнесла в ванную, погасила огонь и вернулась продолжить диалог. «Пётр Ливантьевич, ваша жена звонила, просила купить хлеба, иначе она вас завтра выпишет из квартиры». Пётр Ливантьевич засуетился, разговаривая с как бы присутствующей супругой: «Зайчонок, лечу как быстрокрылый стриж, лечу, лечу, где она, где?» Лёля Арнольдовна показала на дверь: «Там, там, ждёт у двери».

Опять разложив деньги на диване, Лёля Арнольдовна не чувствовала почти ничего, кроме апатии. Голова стала ватной, слабые руки подрагивали. Сложить вымытое в кипятке и подсушенное огнём так, чтобы в результате получилось изначальное, у судьбы не получилось. Только банк теперь сможет оценить потерю. Снова очередь, снова опасения, снова подозрительное дыхание в шею. И ущерб! Ну за что?

А вот замуж Лёля Арнольдовна всё-таки вышла, и вышла скоро, как раз за того недооцененного господина, что дышал ей в шею. Господин побрился и переоделся к следующей встрече в банке, кажется, даже побрызгался одеколоном и сообщил, что имеет постоянную работу, не пьёт и не женат. Грустно было Лёле Арнольдовне от мысли, что мужчины приходят только на запах денег. Вот где, где тот орган, которым они их ощущают? А с другой стороны, если даже с деньгами нельзя выйти замуж, то в чём же их ценность? Вместе с новым кавалером пережила Лёля Арнольдовна несправедливую потерю нескольких десятков тысяч, забракованных банком, печально помянув их в недорогом, но приличном ресторане. Одной ей было бы намного тяжелее.


18.11. 2017 г.