Внеочередная вводная

В нашей грешной жизни штабов не счесть. Что ни организация, то обязательно какой-нибудь штаб: штаб гражданской обороны, штаб чрезвычайных ситуаций, штаб народной дружины, штаб по борьбе с пьянством и алкоголизмом… И пошло, и поехало…

   На Военно-морском флоте тоже есть штабы. Как без них? Штаб бригады, штаб дивизии, штаб флота или флотилии и, конечно, штаб Военно-морского флота. Чем ниже штаб, тем задачи его не так велики и чем выше, тем, разумеется, всё гораздо масштабнее.

   Короче, штаб – это ум, опыт, честь и не всегда совесть.

   Чем хороша Военно-морская служба, - в ней не надо думать, чем тебе завтра заниматься. Есть план… По нему и работай. Ибо инициатива в Вооруженных силах была, есть и будет наказуема. Причем любая!

   Бывают и здесь иногда заскоки, но это, скорее редкость, чем закономерность.

   - Владимир Иванович, - звонит командир бригады начальнику штаба, видно скучно сидеть одному в кабинете, - когда мы планируем провести на авианосце строевой смотр?

   - В следующий четверг, товарищ комбриг! – не моргнув глазом, рапортует начальник штаба.

   Дальше по всё идет по нисходящей. Начальник штаба набирает оперативного дежурного.

   - Есть, товарищ капитан второго ранга. Оперативный дежурный, капитан третьего ранга Романов.

   - Как дела, Романов?

  - Всё нормально. Замечаний по вахте нет.

   - Молодцы! Вызови ко мне заместителя начальника штаба, - произносит начальник штаба. Его голос изнеможенный и усталый. В нем слышна вселенская грусть, скорбь и тоска. А это значит, что всякие движения ему категорически противопоказаны. Иначе он утратит ненависть ко всем врагам Отечества.

   Через минуту в кабинет начальника штаба, с папкой, входит заместитель начальника штаба. Уж он-то знает, что вызов к начальнику, в конце рабочего дня, не предвещает ничего хорошего. Значит, надо всё бросать и заниматься новой вводной.

    Должность у заместителя - собачья. Всё, что делается в штабе, делается им самим или через него. Поэтому на всякие излишества у него физически не хватает времени.
   - Разрешите?

   - Заходи, Петр Иванович, присаживайся.

   - Времени нет, Владимир Иванович. На столе карты обстановки. Мичмана посадил, чтоб охранял.

   - Сядь, сядь… Не убегут твои карты, - начальник штаба закуривает, наверное, сотую сигарету в день, - Петр Иванович, поделись с боевым товарищем, как ты, прослужив четверть века на флоте, и не куришь?

   - Это я после операции бросил. Доктор посоветовал.

   - Наш? - удивляется начальника штаба.

   - Нет. Больничный.

   - А наш доктор, кроме как курить и бабам подол задирать, больше ничего не умеет… У вас к нему претензии  по службе есть?

   - Никак нет! Нормальный офицер. У нас многие подобными вещами занимаются.

   - Хорошо! Но вызвал я вас не за этим. Вы когда планируете провести строевой смотр на авианосце?

   - В ближайшее, по крайней мере, время не собирались.

   - Плохо! Очень плохо, - начальник штаба долго, сосредоточенно и страдальчески думает, - Что такое для матроса и офицера строевой смотр?.. – наконец изрыгает он.
   - Владимир Иванович, я понял. План смотра, когда представить?

   - Давайте завтра утром. А смотр проведем в четверг до обеда.

   Бедный Петр Иванович несется в кабинет, хватается за трубку телефона, звонит в строевую часть.

   - Николай Никитович, мне к утру план строевого смотра на авианосце. Смотр в четверг.
   - Есть, - гудит трубка, - Через двадцать минут будет у вас.

   И вот, наконец, наступает «долгожданное» для всех, и для офицеров штаба, в том числе, и для экипажа корабля, в частности, время строевого смотра.

   Осеннее небо, излив из себя все запасы воды, моросит мелким нудным дождичком, сырым снегом и пронизывающим ветром. Палуба авианосца вся в воде. Вскоре промокают ботинки. Настроение у всех очень и очень хреновое. Тысячный экипаж сгорбившись, отчего промокает еще больше, ждет штабной экзекуции, а военно-морская мысль и опыт, тоже съёжившись и ссутулившись, ждут окончания этого маразма, именуемого одним из видов боевой подготовки корабля! И еще, все ждут скорейшего окончания всего этого издевательства.

   Наконец прозвучали все команды и, под барабанный бой, экипаж выстроился по шеренгам.

   Учитывая далеко не лётную погоду, комбриг на смотр не поехал, сославшись на сильную занятость. Старшим был назначен, естественно, начальник штаба. И чтобы ускорить этот гнусный, во всех его проявлениях процесс, к оному мероприятию привлекали и командование корабля.

   Начальник штаба и заместитель командира корабля по политической части осматривали старших офицеров, командир корабля с заместителем начальника штаба - младших, а флагманские офицеры проверяли свой подчиненный личный состав.

   Наконец командир подошел к следующему офицеру. Им был стоматолог корабля, лейтенант Герасимчук, лучший кореш корабельного дирижера, с которым они постоянно пили спирт, а напившись, стоматолог учил дирижера дергать зубы, а тот играть того на трубе.

   - Лейтенант Герасимчук! - громко представился офицер.

   - Герасимчук, почему у вас глаза красные, - чисто по-человечески поинтересовался командир.

   - Я всю ночь плакал.

   - Почему? – удивился командир.

   - Потому что мне приснилось, что вы умерли.

   - Идиот! Пошел вон отсюда!

   - Разрешите эту команду выполнить бегом, молодцевато и с удовольствием!

   Когда тот мелко семеня, чтобы не поскользнуться, сматывался с верхней палубы к себе в каюту, все с затаенной завистью смотрели ему в след.

   А смотр продолжал идти. И все продолжали мокнуть.

   Потом был краткий разбор строевого смотра. Наказали флагманского врача за слабую работу с подчиненным личным составом по борьбе с пьянством и алкоголизмом.

   Мероприятие было проведено и организационные выводы сделаны.

   В Журнале боевой подготовки появилась запись: «Выполнено. Цель достигнута.».