Одно за другим

   В нашей грешной жизни всё и всегда случается вдруг, нежданно-негаданно, как снег на голову, как гром среди ясного неба, как обухам по голове, как серпом… Короче, внезапно и даже как-то неожиданно.

   К примеру, зима к нам всегда приходит очень внезапно. Выпал снег, - и всё встало: трамваи, троллейбусы, машины… Пешеходы, увязая по пояс, гуськом бредут на работу, волокут детей в детские сады… И только школьники не спешат в храм знаний. Снег выпал!

   Почему всё и всегда так? Да потому что снегоуборочная техника не подготовлена, не отремонтирована. За долгое лето все про всё забывали. А кто не забыл, - понадеялся на природный авось. И в результате никто не виноват. К природе же никакие санкции не применишь? С нее взятки гладки.

   И такое у нас происходит и зимой, и летом, и весной, и осенью, и днем, и ночью, и во дворе, и за углом, и где угодно, и когда угодно.

   У кумовьев Степана и Павла волосы встали дыбом, кода их дети решили пожениться и пришли к ним за благословением.

   Конечно, такое мероприятие до чрезвычайности очень даже хорошее и нужное. Все это понимают и одобряют. Но не во время же жатвы, когда все село в поле! Когда время диктует свои условия и каждый человек у директора совхоза на счете, когда рук не хватает и приходится звать на подмогу и малого и старого. Вот поэтому деревенские свадьбы в большинстве своем играются после уборки урожая. И гуляет на них всё село, от малого до старого не просыхая три дня. А выпивают и съедают за это время, столько, сколько выпивают и съедают все жители Фарерских островов за год. Зато потом дети рождаются летом, когда и солнце, и овощи с фруктами… И всё свеженькое, с собственного огорода… Как тут не быть всем здоровенькими: и мамочкам и их ребеночкам?

   Оказалось, что всё у их детей давно налажено и отработано. И беременность в том числе. И даже срок рождения малыша известен, - через полтора, два месяца… Нет только штампа в паспорте, да Свидетельства о браке. Ну и совести, хотя об этом говорить было уже поздно. И главное, что никто не обращал внимания на небольшой Катькин живот. Поправилась, - и всё… А тут на тебе… И тянуть уже нельзя.

   Не принято такое в деревне, чтоб девка в подоле ребенка приносила. Засмеют. И родителям позор, и молодой матери тоже. И без свадьбы тоже нельзя. Как это? Пойти в сельсовет и расписаться?... В нормальных семьях так не делается. Стол нужен, гости нужны… И чтоб «Горько!» До хрипоты... И похмелье с утра… И курочки на третьей день…

   Степан с Павлом прекрасно понимали, что директор совхоза пошлет их далеко и с их затеей, и с их свадьбой. Они бы и сами так поступили с каждым, кто бы эдакое удумал в такое время.

   И как всегда перед ними встали два извечных вопроса человечества: «Как быть?» и «Что делать?». Наверное «Что делать?» стоял мощнее и был повесомее.

   Время, время, время…

   Нельзя тянуть, вот в чем дело-то! Вдруг родит раньше этого времени…

   И так они сильно переживали по этому поводу, что Бог услышал их молитвы, пустив на земли хозяйства дождь. Проливной дождь.

   На второй день ненастья, а для них это были самые счастливые дни, кумовья пошли в контору. Директор, мужчина крупный, деловой, с жестким и волевым характером, по-деловому справедливый, сидел за столом с главным агрономом и пил пиво.

   - Разрешите, Николай Михайлович.

   - Директор исподлобья взглянул на них.

   - И что, друзья мои, привело вас в этот скромный кабинет, в скорбный для совхоза час? Аль еще какое лихо, кроме дождя, обрушилось на наши головы? Знаю, что вам это всё глубоко по барабану и вы живете по принципу: «Всем горе, а нам свадьба?». Так, Степан? – директор неизменно был в курсе всех событий, происходящих в селе. И кто-то же всё это ему докладывал!

   Кумовья, прижавшись плечом к плечу, мужественно стояли перед ним, бесстрашно глядя тому в глаза.

   Директор засмеялся.

   - Ты взгляни на них, Иван Тимофеевич, - обратился он к безучастно сидящему агроному. Это как минимум 26 Бакинских комиссаров. Они пришли умереть здесь лютой смертью, но не сдаться. Ну, хоть скажите нам что-нибудь. Не стойте как истуканы. Мы с агрономом тут третий час пиво пьем, и что сейчас в мире творится, не знаем.

   - Стабильности нет, - выдохнул Павел.

   Директор басовито расхохотался.

   - Видишь, Иван Тимофеевич, - толкнул он локтем агронома, - как политически подкованы у нас люди! - и его тело опять затряслось от душившего хохота, -  Люблю толковых и веселых людей. А что скажешь ты, Степа?

   - А что сказать, Николай Михайлович? Одному бы оторвать, а другой законопатить … И дождя бы не было.

   - Трезвая мысль. Но запоздалая. Наверное, ты это всё плетешь, чтобы меня разжалобить? - директор закурил, - Значит так, передовики производства. Сегодня утром мы с агрономом объехали поля. Залито всё конкретно. По дороге дважды буксовали, а заехать на поле, - и говорить нечего. Минимум дней пять просохнуть всё должно. И то если дождь прекратится сегодня. А сегодня среда? Так что в пятницу играйте свадьбу. Управитесь?

   - Конечно, Николай Михайлович, - повеселели кумовья.

   - Нам с Тимофеевичем место за столом найдется?

   - Обижаете, Николай Михайлович, конечно. Будите почетными гостями.

   - Лады! Идите с Богом! И не мешайте нам больше с Тимофеевичем горевать, - директор разлил по кружкам пиво. Ему, как и всякому человеку, тоже хотелось расслабиться. Во время жатвы толком и поспать не доводится. А тут сама погода благоприятствовала.

   - Николай Михайлович, - Павел всегда был лидером в этой двойке, - а можно утречком в пятницу попросить у вас грузовичок.
   - Зачем?

   - Съездить в Алексеевку.

   - Зачем?

   - Водки привезти, - в селе самогон именовали ласково водкой.

   - У нас что, ее здесь не хватает?

   - Нам много нужно.

   - Ну, если много, то возьмите. Завгару я скажу, - и он что-то записал в блокноте.

   - Спасибо, - кумовья попятились к двери.

   - Паша, - окликнул директор, - Если мне не изменяет память, ты на флоте служил?

   - Так точно! Электрик слабого тока, боевая часть 5, эскадренный миноносец «Благородный»!

   - Знаю, что на флоте не верят ни в Бога, ни в черта. Так?

   - Так точно!

   - Значит ты, Степа, поворожил на дождь?

   - Что вы, Николай Михайлович, - ответил за кума Павел. Мы не по этой части.

   - Знаю я все ваши части, - хмыкнул директор.

   - Это у Васьки Хромого таща на такие дела мастак. А мы?.. - Павел пожал плечами, - Мы, - нет..

   - Ты им веришь, Иван Тимофеевич? – обратился директор к агроному, снова закуривая.

   - Отпустил бы ты их уже, Николай Михайлович. Пусть идут. У них сейчас каждая минута на счету. А без колдовства здесь точно не обошлось. Посмотри, какие у Степана чернющие глаза... И дочь у него… Попробуй потом пристрой ее с дитем кому-нибудь…

   - Иван Тимофеевич... - загнусавил Степан.

   - Вы еще здесь? – директор приподнялся, с хрустом потянулся, - Сейчас передумаю…

   Не успело эхо отбить фразу от стены, как в кабинете уже никого не было.

   И словно по взмаху волшебной палочки работа в селе мгновенно закипела, будто все только того и ждали. Каждый знал, что именно в этой суматохе он должен и, главное, обязан сделать.

   Застучали топоры с молотками сколачивая столы со скамейками под натягивающимся тентом. Мыли в проточной воде посуду, хранившуюся в мешках для этих целей в совхозном подвале. Директор прислал коровью и свиную туши. Били и свой скот с птицей. К утру, бригада старушек перечистила два мешка рыбы...

   В каждом доме резали, чистили, варили, жарили, пекли… И делали еще много чего, что вскорости съестся, выпьется и забудется. Готовую пищу сносили в подвалы, чтоб, не дай Господь, не испортилась.

   Тут и погода стала налаживаться. Дождь потихонечку начал стихать, а в четверг после обеда и вовсе перестал. На небе засияло умытое солнышко.

   В пятницу, еще на дворе было темно, Степан и Павел были уже в Алексеевке, у Степановой тещи, на всю округу знаменитой мастерице варить самогон.

   - Шо, мама, изделие готово? – сразу спросил Степан, еще не успев переступить порог.

   - Да как, зятек, не готово? Со вчерашнего вечера вас дожидается. Я и пробу сняла. Пьёшь, и пить хочется. Чистый мед! И я собралась уже. Меня-то с собой возьмешь?

   - И сколько наварила? - на пустые вопросы Степан не отвечал.

   - Аккурат четыре бидона. Под завязочку. Подумала, что сто литров может и не хватить. Так я… Меня, спрашиваю, возьмешь?

   - Да как не взять вас, тетя Груня? Без вас мы бы пропали…

   - Ой! Ктось там? Не ты ли, Пашка? Я в потьмах тебя и не приметила…

   - Я, тетя Груня, кто ж еще. Теперь мы совсем породнились. Куда иголка, туда и нитка.

   - Это так. Что правда, то правда.

   - Говоришь мед?.. – Степан открывал каждый бидон, нюхал, макал и облизывал палец.

   - И чаво нюхать? Чаво? Прямо как одеколон выбираешь. Налей, попробуй… А потом нюхать будешь, - теща обиженно поджала сухие губы.

   - Пашь, и, правда, надо снять пробу...

   - Разве что по стаканчику. Спешить надо. Вон и солнце встает. Дорога, сам видел, какая. Сюда почти два часа добирались. И назад не меньше. А помыться, побриться, переодеться… Некогда лясы разводить. Грузимся и поехали.

   - Что верно, то верно.

   - Степан, вон бутылка на столе, это то, что в бидон не влезло, - прошамкала теща

   - Мамаша, быстро в кузов, а мы тут мигом.

   Одним махом выпив по граненому стакану водки и одобрительно крякнув, друзья проворно побросали сорокалитровые бидоны в кузов и двинулись в обратный путь. Времени на закуску и тосты не было. Павел, схватив со стола кусок черствого хлеба, понюхал его, сунул в карман куртки и прыгнул в кабину.

   Всё шло как нельзя кстати. И дождь, и солнце, и управились вовремя, и через пяток километров дом… В сказке изъяны бывают. А тут все без сучка и задоринки.
   Обогнув кукурузное поле они выехали на прямую дорогу к селу, когда увидели двигающийся им на встречу милицейский УАЗик.

   - Опочки, - простонал Степан, - влипли! Делать что будем?
 
   Ситуация действительно была аховая. Во время жатвы милиция лютовала. Ни одна машина не имела права выезжать не по назначению. Считалось это чуть ли не уголовным преступлением. А все сельскохозяйственные работники должны быть на рабочих местах, а не разъезжать по личным делам, да еще и в нетрезвом состоянии.

   - Степа, ты о Суворове что-нибудь слышал? Или в школе учебник истории скурил от корки до корки? – Павел зубами сдавил до хруста фильтр сигареты.

   - А причем здесь наш бригадир? Бумаги то у нас все равно никакой нет. Так что… Интересно, водку заберут или выльют?

   - Балда ты, Степа. Суворов, - полководец такой был. Между прочим, очень даже знаменитый. И у нас в селе тоже. Понял? Так вот он говорил: «Только вперед!». Понял? Что ползешь, как беременная черепаха? Добавь газку! Понимаешь меня? - было видно, как он тоже нервничает.

   Милицейский УАЗик остановился. Из него в предвкушении наживы вылезло два милиционера. Один поднял руку.

   Кумовья остановились и тоже вылезли из машины.

   - Степка, чаво встали? Колесо пробили, аль ишо чё? – проскрипела теща из кузова.

   - На сук напоролись? Сиди уже, не дергайся.

   - Да как вы умудрились в кабине глаз себе выбить? И чем? Вокруг ни одного дерева, ни кусточка… Кто выбил то из вас?

   - Ты можешь посидеть три минуты тихо…

   Подошли милиционеры. Один, утопая сапогами в грязи, обошел машину. Поднял брезент.

   - Кто такие? Откуда? Что везем?

   - Вот оно, - в животе Степана тревожно забулькало и жутко захотелось в туалет, - Теперь посадят! Факт! – он сунул сигарету в рот. Спички в трясущихся руках непрестанно ломались.

   - А что, сынок, на свадьбу можно везти? Да так много? Водку конечно! – прошамкала теща, - Без нее никак нельзя. Свадьба! Сам должен понимать. Не ситро же на ней пить! Так?

   - Ё-ё-ё-ё!.. – Степан схватился за руками голову, сделал шаг назад и поскользнувшись, со всего маху рухнул в придорожную грязь.

   - Чего это с ним? – поинтересовался милиционер, кивнув в сторону упавшего Степана.

   - Сказал, что на сук напоролся. Глаз что ли выбил, не говорит. Чудные какие-то, ей Богу! И главное, - ни кустика, ни деревца…

   - Говоришь, бабушка, на сук напоролся?... Бывает… Борт опусти, - обратился сержант к Павлу.

   Павел понуро исполнил приказание. Сержант прыгнул в кузов.

   - Ого! – искренне удивился милиционер, - Четыре бидона!?

   - Боюсь, как бы мало не было, - теще явно нравился разговорчивый милиционер

   - Олег, - крикнул он второму милиционеру, - сто шестьдесят литров! Представляешь?! Давай заберем! Год можно будет в магазин не заглядывать Вы откуда, граждане? И второй, более нескромный вопрос, - куда путь держите? Ответы на поставленные вопросы приравниваются  к явке с повинной - старшина снова повернулся к Павлу.

   - У-у-у-у!.. - подал голос, ползающий в грязи Степан.

   - Он у вас блаженный? Гляди, как извозился, родимый. Видимо в образ свиньи входит. С природой сливается.

   - Видимо. Инвалид детства. Он еще на Луну воет, и кровь из жертв пьет в летаргическом сне.

   - Спаси и сохрани! - перекрестилась теща, - Пашк, ты о ком такие страхи рассказываешь?

   - Не переживай, тетя Груня, то в Америке. У нас такого не бывает.

   -А-а-а… Степан где? Чёй-то не видать его.

   - Медитирует он… В Нирвану уйти хочет.

   - Чяво-о-о? Свадьба на носу, а он уже соплей умывается? Я щас слезу, такую ему Нирвану дам, мало не покажется.

   - Мамаша, минуточку. Давайте вначале разберемся, а уж потом делайте, что хотите. Откуда такие вы все разные?

   - С Песчаного, - настроение Павла тоже принялось падать. Хотелась и ему слиться с природой. Ну, хотя бы с желудем. И тогда этот боров Степан его тут же сожрет.

   - Так это у вас свадьба?! – радостно воскликнул старшина.

   - У нас.

   - На инструктаже предупреждали, сегодня ваших не трогать. А чего сейчас, а не позже?

   - Обстоятельства…

   - Ясненько…

   - Тогда вперед! И молодым счастья! Олег, поехали. Это с Песчаного. Они сегодня свадьбу гуляют.

   - Сынок, - теще не терпелось угостить хорошего человека, - ты бы с другом попробовал моей водочки. Потом всю жизнь за ней ко мне приходить будешь.

   - Да мы вроде бы как сегодня на службе. Разве что по граммулечке. Олег, забирайся сюда. А из чего же пить будем?

   - Так баночка в кабине есть, - мгновенно засуетился Павел, - Водка и правда мировая.

   - Вы что, уже пили? – взглянул сержант на Павла с хитринкой.

   - Никак нет. Но дух уж больно хорош!

   - Если дух?.. - старшина вытер с усов набежавшую слюну, - Неси свою банку?

   Он аккуратно открыл бидон, ласково посмотрел на слегка синеватую жидкость и глубоко вдохнул, закатив к небу глаза. Тетка Груня умиленно глядело на него. Кто-кто, а она понимала натуру пития. И потому как пьет человек, она могла доподлинно всё о нем рассказать.

   Аккуратно держа пол-литровую баночку двумя пальцами, старшина осторожненько и с любовью погрузил ее в жидкость и так же бережно вынул из бидона, несколько раз обтер дно о его края. Жидкость заискрилась в лучах утреннего солнца. Он как святыню поднес банку к губам и не торопясь выпил. Смачно крякнув, глубоко вдохнул запах рукава форменной рубашки.

   - Так вы и есть та самая легендарная тетя Груня из Алексеевки?

   - Да! Это я! – зарделась старушка, - Понравилось моё изделие?

   - Нет слов! - он снова зачерпнул банку и передал ее напарнику, - Теперь мы вас будем крышевать! Не возражаете?

   - Не уразумела тебя сынок. Старая… Новых слов не понимаю.

   - Теперь вас никто трогать не будет. И обижать тоже. А если… Скажите, что ваши друзья ныне Петр Василек и Олег Проханов. Поняли? А мы к вам в гости заезжать будем. Хорошо?

   - Милости прошу. Хорошим людям всегда рады!

   Павел, льстиво улыбаясь, держал хлеб в руке, - извините, но закуску мы не предусмотрели.

   - Ничего, - прохрипел второй милиционер, отдавая банку, и тоже втягивая пыль рубашки, - Мы не гулять сюда приехали, а работать. Пусть молодые живут счастливо! Поехали Петро. И им надо спешить, и нам еще столько дел сделать!..

   - Сынки, вы вечерком к нам на веселье загляните. Если не выпейте, то хотя бы покушаете, - напутствовала стражей порядка тетя Груня.

   - Спасибо. Появится возможность, непременно заскочим.

   Дыхнув на всех ядовитыми парами бензина, милиционеры продолжили свой прерванный путь.

   - Вставай, Маугли, расселся здесь, - Павел подошел, к продолжающему сидеть в грязи Степану. Ты здесь жить собрался? Гнездо свил? Жаль, зеркала нет, полюбовался бы на себя, - и он прыснул от смеха. Машину я поведу. В таком виде тебе в кабине делать нечего. Забирайся в кузов или пешком иди. И давай быстрей! Времени абсолютно нет. Через два с половиной часа регистрация!

   Но все всё успели.

   Потихонечку.

   Одно за другим, одно за другим…

   И нигде не опоздали.

   Всё везде вовремя.

   И свадьбу справили, и ряжеными погуляли, и куриной лапшой завершили.

    А потом всем скопом урожай убрали. Да какой урожай! Директор Героя получил. И медалей с орденами не счесть было. И всем премии! И всем подарки!

   Через два месяца молодые родили двойню. Два мальчика. Одного, что общительнее был, назвали Павлом, а молчуна Степаном. Как и дедов.

   Дай им всем Бог здоровья и счастья на долгие годы!