Экзамен на жизнь

                Посвящается памяти моих школьных учителей
                Штибен Альберта Робертовича  и Штибен Светланы Петровны         
            
      Давным-давно ушли в прошлое мои школьные годы с  победами и поражениями, с радостями, заботами и тревогами. Многое забылось, растворилось в толще прожитых после школы лет, но одна школьная история до сих пор проходит красной нитью через всю мою жизнь. О ней и хочу рассказать.

      Было это в 1969 году, когда я заканчивала десятый класс. Училась все годы я вполне прилично, по многим предметам получала четвёрки и пятерки, а вот с математикой была просто беда. Полосатыми были успехи по ней: выучу теорему, подниму руку, получу 4 или 5. Контрольную работу по этой же теме, в лучшем случае, напишу на 3.  Так и перебивалась все годы, пока не подошла пора сдачи экзаменов на аттестат зрелости.

      Перед этим мы писали Контрольную работу на допуск к экзаменам по математике. Рассадили нас в спортзале так, чтоб невозможно было списать друг у друга. Стол от стола  метра за полтора и за каждым только 1 ученик. Раздали проштампованные листы, листочки для черновиков тоже со штампами, и каждому листки с заданиями.  За большим столом перед нами  сидела комиссия из трёх человек: директор школы Штибен Альберт Робертович, преподававший нам физику, его жена Светлана Петровна, наша математичка, и ещё кто-то, теперь уже не вспомнить. На всё про всё отводилось 2 часа времени. Выйти из зала было нельзя ни под каким предлогом.

       Увидев в листке 6 примеров и задач, я  пришла в неописуемый ужас.
Все склонились над черновиками, что-то  писали. С тоской оглядев зал,   начала решать и я.  Попробовала один пример – не получилось, второй, третий, - мимо. Все шесть заданий оказались мне не по силам. В голове лихорадочно метались мысли, что делать, как выйти из положения. Это крах, к экзаменам не допустят, из школы со справкой вместо аттестата… Дома, в лучшем случае, прибьют…

       …Видимо, кто-то свыше всё же подсказал мне первую строчку, а потом они полились потоком. И я исписала все листы стихами, был в них покаянный крик души, что просидела я за партой 10 лет, протирала подол зря, ничему не научилась, и всё в том же духе. Переписав набело, одной из первых я подала комиссии свою «работу» вместе с черновиком, как положено, и выскочила из зала.

      Домой в таком состоянии я пойти не могла, убежала подальше в лес, плакала, сожалела о содеянном, и не явилась вечером в школу, как было назначено, для объявления оценок за контрольную.  Всем собравшимся были озвучены оценки, только про меня промолчали. Никто не знал, почему меня нет на разборе полётов. Тогда моя соседка по парте, Люда Широченко, спросила: а Свете Ефановой, что поставили? Светлана Петровна ответила: А Света получила оценку 1/5. Единица в математику, 5 в литературу, а в журнал 3. И ещё сказала, что решена моя контрольная была нетрадиционным способом.  Читать мою работу при всём классе не стали. Так никто ничего и не понял из одноклассников.

      На следующий день я шла на консультацию как на эшафот, но никто из учителей,  ни слова мне не сказал. Я была в недоумении, почему меня всё-таки допустили к дальнейшим экзаменам?!  Сама заводить разговор о своём «подвиге» не рискнула. И дома ничего не рассказала.

      В конце июня все экзамены были сданы, получен Аттестат об окончании Тинской средней школы №3, в котором только по алгебре и геометрии  были тройки, остальные четвёрки и пятёрки. Прошёл выпускной вечер, а вскоре я после всех стрессов, пережитых за время экзаменов, заболела. Весь июль пролежала в больнице.

       Мечта поступать на факультет журналистики отпала, так как в  редакции районной газеты «Победа», где я была нештатным корреспондентом и печатала свои первые стихи, мне сказали, что поступить без наработанного материала будет сложно, берут туда в первую очередь отслуживших в армии парней. Материала у меня было слишком мало, и вместо поступления мне предложили поработать на полставки корреспондентом на радио, ездить по деревням брать интервью у передовиков сельского хозяйства. Такой вариант не устроил моих родителей. Ради полставки ездить на электричке в район и неизвестно где мотаться, мне не разрешили. К середине августа нашли выход: поступаю в краевой  библиотечный техникум в ближайший город Канск, пока ещё идёт приём. Заканчиваю его, а там куда хочу… Мама ещё сказала: с твоим здоровьем только в библиотеке и сидеть, и все будут называть по имени - отчеству.
      
      Училась я в техникуме с охотой, так как с детства любила читать, а любовь к чтению мне привила мама, большая любительница книг, и школьная библиотекарша Анна Илларионовна. Я обожала её, а она называла меня ласково «Светушей», и давала самые интересные книги. Как-то на уроке немецкого языка преподаватель дала тему для сочинения: «Самый запомнившийся случай  из школьной жизни». Что более запомнившегося мне из школы было, если не экзамен по математике!?

      Сочинение про мои приключения было написано блестяще, на сей раз, я получила заслуженную пятерку, но преподаватель  засомневалась в подлинности рассказа. Но однокурсница Лиза Шефер, с которой мы учились в школе в одном классе и вместе поступили в библиотечный техникум, подтвердила, что всё было именно так. Я была героем дня! Никто представить себе не мог, что так бывает.

      Закончила я техникум в 1971 году хоть и не с красным дипломом, но вполне успешно. Подвел предмет под название Основы научного атеизма, по которому была всего одна лекция, долгое время вообще преподаватель не появлялся, а  перед концом учёбы вдруг  объявили зачёт по этому предмету, и многие сдали  его на тройки. Лучшим учащимся дали  возможность пересдать и повысить оценку, чтоб не портить диплом, кое-кто так и сделал из группы, а я из принципа не пошла. Главное, что «госы» были сданы на «отлично». А научный атеизм в жизни так и не пригодился….

       Получив направление на работу заведующей Терентьевской сельской библиотекой, я должна была отработать три года. Но уже через два я вышла замуж в соседнее село Есаулово, а в 1976 году по стечению обстоятельств, и не без помощи родных мужа, мы с маленьким ребёнком уехали на Крайний Север. Это отдельная история и не о ней сейчас речь. Скажу только, что отслужили мы  в Ракетных войсках 21 год и в 1997 году вернулись в Сибирь, став военными пенсионерами.

    Через год исполнилось 25 лет нашей совместной жизни, и мы решили сделать себе свадебный подарок – на машине с взрослыми уже детьми поехали в места моего детства и школьной юности. Там я и узнала, что семья Штибен живёт в Красноярске, всего в 35 км от нас, а телефон их мне дала моя классная руководительница Батуро Галина Михайловна, которую я навестила. Радости моей не было предела, я столько лет хотела с ними встретиться!

    Однако, телефон к тому времени изменился, и я ещё с полгода разыскивала моих любимых учителей. Каким - то чудом нашла. Попросила мужа позвонить и сказать, что с ними хочет встретиться бывшая ученица, выпускница 1969 года, но кто это, не говорить. На другом конце провода были удивлены и заинтригованы, и  назначили встречу на 23 февраля. В тот день у старшего сына в военном училище было торжественное построение, после которого мы и отправились в гости.

     Дверь нам открыла небольшого росточка  стройная женщина, темноволосая красавица, моя учительница математики Светлана Петровна.
С удивлением она смотрела на сопровождавших меня трёх высоких красавцев – мужа и двоих сыновей. Я тут же сказала: моя фамилия сейчас Ефимова. И она, моя дорогая Светлана Петровна, тут же с радостью воскликнула: Да это же Света, Света Ефанова!
Прошло почти 30 лет, а она меня вспомнила!

     Альберт Робертович был на уроке в школе, но не успели мы раздеться и сказать первые слова, как раздался телефонный звонок, трубку взяла Светлана Петровна, и рассказала, кто всё-таки приехал, ведь  Альберту Робертовичу не терпелось узнать. Тут же передала трубку мне, и я услышала буквально крик: Светка, ты должна мне своё стихотворение, я его потерял!

      Оказалось, что во всех школах, где работали мои учителя за эти годы, он читал в назидание ученикам мою контрольную работу. Даже помнил её наизусть, но потом она затерялась в учительских планах к урокам, а стихотворение стёрлось из памяти, остались только последние строчки:

Синус, тангенс, косинус опять
Из тетрадки смотрят виновато.
Что  теперь - то слёзы проливать,
Что  теперь - то разводить дебаты.
 
      К великому сожалению, у меня не осталось даже черновика, я сдала его вместе с «контрольной» и никогда больше не видела. И ни одного слова не запомнила,  в таком стрессовом состоянии я находилась, а потом даже не пришло в голову попросить его на память, пока ещё можно было. И учителя не подумали об этом. Кто же знал, какие приключения ждут впереди! А теперь мой учитель заставляет написать его заново! Конечно же, повторить его уже невозможно…

      Только тогда я и узнала, что на педсовете, посвящённом допуску к экзаменам, подробно разбирали мой вопрос. И пришли к единому мнению: зачем портить девчонке жизнь, вдруг из неё что-нибудь получится. Потому и поставили 1/5.
Ещё Светлана Петровна рассказала, как во время той контрольной она с тревогой наблюдала за мной. Видела, что я пытаюсь решить хоть что-то, зачёркиваю и снова решаю. Потом обречённо вздохнула, помедлила и начала строчить без остановки. На сердце учительницы отлегло: значит, напишет! Но она и не подозревала, что пишет её ученица!

      После первой, такой тёплой встречи со Штибенами, мы уже часто собирались семьями, вместе ездили в Тинскую на встречи выпускников и юбилеи школы.  На презентации моего первого сборника стихов в библиотечно-музейном комплексе в моём городе присутствовал и Альберт Робертович. Рассказал эту нашу удивительную историю о контрольной работе и добавил: наши отношения учителя и ученицы давно переросли в родственные!

      Ближе и родней, чем эти люди,  у меня никого, кроме моей семьи, в то время не было.  Но всему когда-то приходит конец. Пришёл тяжёлый день 4 октября 2004 г., когда мы узнали страшную весть: в красноярской школе  № 86, где работали мои учителя,  во время поминального ужина по мужу одной из учительниц, было отравлено 29 учителей. Две женщины умерли почти мгновенно, одной из них оказалась Штибен Светлана Петровна. Остальные выжили. Очевидцы рассказывают, что это была страшная картина, повсюду валялись учителя: кто без сознания, кого рвало, непонятно было,  кого спасать в первую очередь. Светлана Петровна умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу... Несколько лет длилось следствие, но виновные так и не были найдены до сих пор. Об этой трагедии не раз говорилось по центральному телевидению.

      В марте 2016 года скоропостижно умер в 42-летнем возрасте  сын моих учителей - Штибен Сергей, а в октябре умер и Альберт Робертович… Прощание проходило в ритуальном зале Красноярского морга. Собралось много его учеников, коллеги по работе. Все говорили самые тёплые слова, никто не мог сдержать слёз. Не сдержала их и я, когда читала по листку прощальные стихи, посвящённые моему Учителю. Прочитав, я хотела положить листок обратно себе в сумку, но кто-то из присутствующих вдруг сказал: ты ему написала, ему и отдай! И листок положили в гроб...

      В застывшей тишине зала,  как гром среди ясного неба, для меня прозвучали слова: Так это вы?! Мы так хотели с вами познакомиться, Альберт Робертович много о вас рассказывал и читал ваше стихотворение - контрольную! 
      Это оказалась женщина – директор школы, в которой работал мой учитель. Она попросила прислать все стихи, написанные о семье Штибен, и я отправила их потом в школу № 86.

     Вот так замкнулся круг жизни моих дорогих учителей, и, наверное, закончилось увлекательное путешествие моего стихотворения, написанного в самый решающий момент, когда я сдавала экзамен на жизнь.
               
                27 ноября 2017 г.
Фото автора