Анна Ригхан 2 тур

22.1
Полет Есения
http://www.proza.ru/2017/11/27/730

В детстве почти каждое лето я жила в деревенском доме, на самой опушке леса. Несколько раз мне удалось стать свидетелем просто гигантского птичьего собрания! Проводилось оно в конце августа, шум и гвалт стоял - на всю деревню. Каких только птичек там не было - от воробья до цапли! Хотелось узнать, о чем же они беседуют перед самым отлетом в теплые края? Что повидали, и почему так волнуются? И однажды лесные деревья рассказали такую вот историю…

Как и раньше в последние летние деньки, птицы со всей деревни и её окрестностей собрались в небольшой рощице на опушке леса. Не только перелетные и кочевые, но и оседлые - попрощаться с друзьями перед разлукой почти на целый год. В основном это были вожаки стай с главными помощниками. Но многие прилетели их послушать, или просто поглазеть. За несколько минут все деревья в рощице стали птичьими! И уже не было видно, дуб ли это, сосна или береза. А ветки ломились под тяжестью разных птиц.
Больше всего прибыло воробьев да сорок, которые кружили рядом и никак не могли усидеть на месте. Собрание быстро им наскучило, и они поспешили по своим делам.
- Ну, до новых встреч! - трещали сороки. - А нам еще надо везде побывать, всем и обо всём рассказать!
- И нам пора, - чирикали воробьи. - Нужно успеть к Даниловне, пока она в гостях у Васильича. Там в саду столько всего вкусного! Зимой такого пира не видать. 
И полетели в деревню.
На опушке стало тише, и оставшиеся перелетные птицы могли спокойно обсудить свои планы и уточнить заключительные детали долгих и не очень путешествий. Особого внимания и почета удостоился вожак журавлиной стаи по имени Есений. Это был крупный журавль с ясным взглядом и благородной осанкой. Молодой, но сильный и мудрый. Все знал Есений: и как укрыться в пути от непогоды и врагов, и где корм отыскать.
Расположился Есений не на дереве, а на небольшом холмике, покрытом травой и кустами. Так, что с земли его было почти не видать. Но все слушали Есения, и даже те, кто сидел ближе к верхушке дерева, старались не пропустить ни слова…
Собрание подходило к концу, и все уже засобирались к своим стаям, когда на опушку прибежали деревенские мальчишки.
- Вон они! - кричал Витька, уже хватая камень. - Давай, пали!
- Ты что! - возразил Алёшка. - Попадем в кого-нибудь!
- Мы же понарошку, - не унимался Витька. - Они высоко сидят. Зато как здорово будет, когда они - шух! - разом все взлетят! Ну что ты трусишь, как девчонка, - презрительно добавил он.
Алёшка потупился под насмешливыми взглядами других мальчиков и больше не решился возражать. Над ним и так часто смеялись и подшучивали.
- Если брошу пониже, точно никого не задену! - думал Алёшка. Есения он увидел только тогда, когда уже кинул свой камень…
Перепуганные птицы вмиг разлетелись, мальчишки убежали. На поляне остался только Алёшка, и раненый Есений. С поврежденного крыла капала кровь.
Понял Алёшка, что натворил, и сердце у него сжалось.
- Что же теперь делать! - думал мальчик. - Наверное, надо его к Иванычу отнести.
Дом старого Иваныча стоял на самом краю деревни, где он жил только последние несколько лет. Никто и ничего про него не знал, откуда приехал, и почему. По гостям Иваныч не ходил, о себе не рассказывал. Поэтому в деревне его многие недолюбливали, сторонились. Но как кто заболеет, или еще что случится - все к Иванычу шли. Помогал он и людям, и животным…
«Вон, Даниловну от неизвестной лихорадки Иваныч за пару дней избавил! - вспоминал Алёшка. - А она так мучалась, умирать собиралась. И корову её - тоже, когда та по весне захворала. Еще не было такого, чтобы кому-то он помочь не смог!»
Мальчик приободрился, бережно поднял Есения и побрел на другой край деревни. Журавль был крупный, Алёшка - еще маленький. Было тяжело, идти - далеко, но мальчик даже не думал об этом. Обняв птицу, он решительно нес её к предполагаемому спасителю.
По пути он видел, как Даниловна, ругаясь, махала палкой и отгоняла ненасытных воробьев от фруктовых деревьев. Васильич не отставал, грозно подняв свою трость в сторону пернатых наглецов. Раньше все это очень позабавило бы Алёшку, но сейчас ему не было смешно. Он думал только о том, как же спасти Есения…
Уже близились сумерки, и Алёшке стало страшно. Поговаривали, что во дворе у Иваныча стоял большой котел, где, как считалось, он готовил свои целебные отвары. Но по деревне ходили и другие слухи. Что по ночам Иваныч ворожит и варит там колдовские зелья, лягушачьи лапки…и непослушных детей. Бабушка часто пугала Алёшку, что за плохое поведение отдаст его Иванычу «на съедение».
- Ну и пусть он меня сварит! - думал теперь Алёшка. - Наверное, так мне и надо. Главное, журавлика вылечит!
Мальчик осмелел и подошёл к заветному домику. Он и раньше не раз здесь топтался, его распирало любопытство, что было сильнее страха. Но до сегодняшнего дня он так и не решился нажать на кнопку звонка…
Калитка открылась, и у Алёшки сердце ушло в пятки. Он уже был готов услышать суровый приговор. Но взгляд из-под седых бровей оказался добрым и ласковым. Словно Иваныч уже все знал, и ничего не нужно было объяснять.
- Здравствуй, Алексей!  Заходи, давно тебя жду.
- Вы…сможете ему помочь? - еле выговорил мальчик, запинаясь от волнения.
Старик знаком показал ему следовать за собой. Все то время, пока Иваныч сначала обрабатывал рану, а потом накладывал повязку, Алёшка не выпускал журавля из рук, боясь пошевелиться, чтобы не сделать ему еще больнее.
- Теперь нашему другу надо отдохнуть, - Иваныч забрал журавля у мальчика и бережно положил его на сено. - А мы с тобой пойдем во двор!
Первое, что увидел там Алёшка - это стоявший в отдалении котел. Страшно было даже подумать, что ждет его дальше. Но все же он решился спросить:
- Лягушачьи лапки варить будете?
Иваныч от души рассмеялся.
- Такого у нас нет, а вот грибную похлебку на ужин - это можно. Каких только сегодня в лесу не насобирал - и белые есть, и подосиновики! Будешь чистить грибы, или картошку?..
Алёшка осмелел и повеселел. Стало ясно, что Иваныч вряд ли способен причинить кому-то хотя бы малейший вред. Когда мальчик подошел поближе, котел оказался вовсе не таким большим, как в рассказах бабушки или соседки Даниловны. Походный котелок средних размеров, в котором, действительно, можно было приготовить лишь похлебку да иную еду…
На улице темнело, и уже показались звезды.
- Мне домой пора, - нерешительно сказал Алёшка. - Бабушка ругаться будет. 
- Бабушка спит уже, тебя не хватится! - улыбнулся Иваныч. - Завтра домой пойдешь, утречком. А сейчас мы с тобой ужин сварим.
- А почему в котле все варите, а не дома, на кухне? Там же гораздо удобнее!
- Так вкуснее, - Иваныч заговорщически подмигнул Алёшке. - Привык уже, на свежем воздухе и аппетит больше, и польза!
Старый лекарь разжег костер, включил фонарик, и Алёшке стало уютно и тепло, несмотря на вечернюю прохладу.
- Пора звать нашего друга! - сказал Иваныч.
- Кого? - не понял Алёшка.
Но Иваныч уже пошел к дому, и мальчику ничего не оставалось, как последовать за ним. Каково же было удивление Алёшки, когда на сене вместо журавля он увидел высокого белокурого юношу с перевязанной рукой!
- Ну как ты, Есений? - заботливо спросил Иваныч.
- Мне нужно возвращаться, - юноша выглядел обеспокоенным. - Через три дня отправляемся в путь, а маршрут знаю только я. У меня есть двое главных помощников, но им неизвестны многие подробности. Боюсь, не долетят товарищи без меня. Смогу я поправиться, дедушка Иваныч?
- Конечно, сможешь! Через пару дней снова будешь в своей стае. А сейчас выпей отвару из кореньев, и пойдем с нами ужинать!
Иваныч протянул Есению стакан с отваром, а затем повел его к большому столу во дворе. Алёшка стыдливо поплелся за ними. От костра и фонарика было очень светло.
- Значит, ужинаете! - вдруг раздался у порога чей-то голос.
Алёшка оглянулся и увидел знакомого кота Тимошку, что не показывался в деревне уже целый месяц, с тех пор, как где-то лапку повредил. Местные старушки не любили Тимошку, называли блохастым и гоняли со своих дворов. Алёшка жалел его и частенько приносил коту что-нибудь вкусненькое, что удавалось стащить у бабушки.
- Тимошка, ты жив! - обрадовался мальчик. - А я-то думал, куда ты подевался!
Иваныч наполнил миску и поставил возле крыльца. Довольный Тимошка подбежал к еде, остальные тоже приступили к ужину.
- Ну-ка, Есений, расскажи нам о своих путешествиях! - попросил Иваныч, когда все уже пили вкусный чай из ароматных трав, каких в сенях у лекаря сушилось очень много.
Юноша охотно делился историями о перелетах и жизни в далеких странах, о радостях и горестях. Но журавли очень любили родину и своих местных друзей, поэтому, несмотря на все трудности перелета, каждую весну возвращались обратно.
Иваныч тоже поведал много интересного. Как спасал раненых бойцов на отечественной войне. Как сидел в тюрьме по доносу товарища, что позавидовал его удивительным способностям. Во время войны Иваныч потерял жену и двоих сыновей. А после долгие годы жил отшельником в лесу, и питался самой простой едой, которую с тех пор привык варить в своем котелке. С детства он понимал язык живых существ и умел исцелять…
Алёшка внимательно слушал, и уже чувствовал себя более непринужденно. Стало ясно, что ни Есений, ни Иваныч на него не сердятся.
- Сегодня и я слышу животных и птиц, и вижу их в разных обличьях! - воскликнул мальчик. - Правду говорят в деревне, что у вас, Иваныч, дом волшебный!
- Нет, Алексей, - улыбался старый лекарь. - Ты научился сострадать живым существам, чувствовать их боль как свою. Вот теперь их и слышишь, и понимаешь…
Проснулся Алёшка уже дома, у бабушки. Мальчик был уверен, что все это ему не приснилось. И все же сомневался. Но после школы первым делом к Иванычу побежал.
- Ты вовремя пришел! - старик уже ждал его. - Повязку Есению поменять надо. А завтра его к товарищам отпустим!
Рана, действительно, почти затянулась. И под руководством Иваныча Алёшка уже сам менял повязку и накладывал целебную мазь. А еще через день Есений снова к небу взлетел…
Вся деревня провожала журавлей в дальний путь. Отложив мотыги, лопаты и садовые дела, люди улыбались и махали им вслед. Алёшка тоже наблюдал, как под управлением Есения журавли выстраиваются в аккуратный треугольник. Но не грустил. Знал - весной они снова свидятся!..
А жизнь в деревушке продолжалась. Даниловна все так же воевала с воробьями, спасая остатки своего урожая и подсчитывая выручку от продажи сливы, яблок и других фруктов на местном рынке. Её новым «оружием» стало огромное пугало, которым она очень гордилась, хвасталась Васильичу и всем соседям. Теперь в перерывах между «налетами» воробьи отдыхали у пугала на плечах и клевали соломенную шляпу, выискивая прячущихся насекомых. А сороки растащили самые яркие и блестящие пуговицы. В общем, все были довольны!
Витька и его компания по-прежнему носились по окрестностям, докучая местным старушкам. Но уже не было среди них Алёшки. Днем он проводил время в школе, а после - к Иванычу шел. Учился готовить целебные отвары и мази, лечить и животных, и людей. Все узнали об Иваныче и его маленьком помощнике!

22.2
Люсины краски
http://www.proza.ru/2017/10/06/1022


Не любила Люся рисовать. Не получалось. Это было несправедливо - ведь Люся так старалась! Краски были уже везде - и на бумаге, и на столе, и на стенах. И на лице, и даже на любимом игрушечном котенке. Учительница Ольга Николаевна стояла по левое плечо, мама выглядывала из-за правого. Иногда - сразу вместе, одновременно. Даже натюрморт смотрел на Люсю, как ей казалось, строго и с упреком. Но - не получалось. «Хоть тресни!» И треснуло, действительно, все: кисточка, хрустальная ваза, мамино терпение. Вот только краски так и остались размазанными. Карандаш сломался. А кисточка Люси все не слушалась.
- Неужели завтра опять натюрморт? - думала она, бросив надоевшие краски и готовясь ко сну. - Мне он даже снился вчера! Может, наконец-то у меня получится?…
Разбудил девочку солнечный луч. Люся нехотя встала, чтобы задернуть неплотно закрытые занавески. Но, когда она подошла к окну, то просто не поверила глазам. И забор возле дома, и газон - все было украшено рисунками! Чего там только не было - и цветы, и радуга, и необычные животные.
- Вот это да! Неужели у нас в гостях художник?
Люся обошла весь двор, выглянула за калитку. Но и там никого не оказалось. Еще долго и с удивлением Люся разглядывала необычные цветы и животных, о которых никогда не слышала на уроках биологии.
- Эй, чудный художник! Где ты, отзовись!
Во дворе по-прежнему было тихо. Люся загрустила и решила вернуться домой. И вдруг возле самой двери, на крыльце, она заметила маленькую девочку. Совсем крохотную, величиной с палец. С маленькой кисточкой в руке.
- Привет, гостья! Ты откуда? Неужели это ты все нарисовала?
Но девочка молчала и только улыбалась.
- Ты же такая маленькая! - продолжала удивляться Люся. - Как тебе все это удалось? Я тоже хочу так рисовать. Но все вот никак не выходит. Научишь меня?
- Здравствуй, Люся! - наконец отозвалась художница.
- Как? Ты знаешь, как меня зовут?
- Конечно! Я здесь живу.
- Но такого не может быть! - не поверила Люся. - Ведь я никогда тебя раньше  не видела!
- А ты и не могла, - снова улыбнулась гостья. - Я одновременно и здесь, но в то же время для вас, жителей дома, меня и нет.
- Как это? - Люся совсем запуталась.
- Мир, где я живу, называется параллельным. Я могу видеть вас всех, но сама при этом остаюсь незаметной. Появляюсь только по своему желанию!
- Вот как! Так почему же сегодня ты решила показаться? Неужели, чтобы мне помочь?
- Да, ты все правильно поняла, - улыбка необычной гостьи была очень доброй и, действительно, казалась Люсе неземной. А сама девочка - похожей на фею из знакомых сказок.
- И как же? А кто учил тебя?
- Мой папа, - глаза маленькой феи засветились радостными огоньками, а голос звенел колокольчиком.
Люся опустила глаза, и увидела на лугу два портрета. Своей новой подруги, и её папы.
- Вы сначала рисовали натюрморт?
- Нет, - рассмеялась малышка.
- Тогда что же?
- А все!
- Как это? - не поняла Люся.
- Что вижу, и о чем мечтаю!
- Эти красивые цветы, животные…ты их сама придумала? На улице я таких не видела, и в школе нам тоже про них не рассказывали! А я так смогу?
- Конечно, сможешь! - гостья протянула Люсе кисточку и краски. - Это тебе подарок! Волшебная кисточка и живые краски. Теперь что ни захочешь нарисовать - все получится. Главное - пробуй! А мне пора домой!
Люся хотела поблагодарить маленькую волшебницу, но та подпрыгнула и растворилась в стене дома. Она ушла в свой, сказочный мир, и, как бы Люсе ни хотелось там побывать, она понимала, что пока это невозможно…
Люся снова проснулась. На этот раз - уже по настоящему. Вместо летнего солнышка на небе сгущались тучи, а за окном бушевала метель. Однотонный и скучный серый забор наполовину занесло снегом. Во дворе было пусто, и только одинокий снеговик весело подмигивал Люсе, словно давая понять, что теперь все будет иначе.
Она начала убирать бардак на столе, и вдруг среди вороха разбросанных рисунков увидела новые краски и кисточку.
- Значит, это все не просто мне приснилось! - обрадовалась Люся. - А маленькая фея действительно живет у нас!
Девочка немедленно взялась за кисточку. И на бумаге появилось все, что было за окном. Но забор украсился цветами и сказочными зверушками, а веселый снеговик получил шарфик и золотую корону.
- Надо же, как рисует сегодня Люся! - удивилась мама. - Наверное, это все -  новые краски, что мы ей подарили!
- Да всего-то и нужно было отойти от нее и дать нарисовать то, что ей хочется, - улыбнулся папа…
Все это вспоминала уже через много лет художница Людмила Петровна, возвращаясь в один солнечный денек после занятий с детьми домой. Она думала о завтрашней выставке, и не сразу увидела на заборе яркие цветы, каких не было у нее в саду. А разноцветный зайчик рядом с радугой загадочно улыбался, словно передавая Люсе «привет» от её невидимой, но верной помощницы…