Капельки прозрения. Почувствовать разницу

               
               
  Я помню рассказы моей мамы о войне, как они, молодые девчонки-медсестры прифронтового госпиталя, под бомбами «юнкерсов» перетаскивали тяжелораненых с верхних этажей здания в подвал, в каждую секунду ожидая неминуемой смерти, сжимаясь от нарастающего свиста   очередной  падающей  бомбы,  но не позволяя себе даже приостанавливаться от близких разрывов , от которых качались стены и сыпалась штукатурка с потолка, они  вновь и вновь они тащили на закорках  здоровенных мужиков. «Несем и плачем, несем и плачем. А мужики стонут и просят, чтобы мы бросили их и хоть сами-то спаслись. Вам, мол, молодые девчонки, только жить и жить, да детишек рожать»…  А что творилось во время наступлений, когда раненые сплошным потокам поступали! Санитаров не хватало, с утра до ночи медсестрам приходилось носилки самим носить. Спасли урывками, ели кое-как… И так месяц за месяцем, год за годом до самой Победы.
    А вот и мои собственные воспоминания.
 Мы, взвод курсантов, по колено в снегу с автоматами наперевес сначала шагом, а затем и бегом, устремляемся за танком в учебную атаку. И чем ближе приближается бруствер "вражеской" траншеи, тем труднее становится выдергивать ноги из сугроба и тем сильнее вместе с обморочной усталостью во мне растет ужас от мысли, что в реальном бою мне пришлось бы не только добежать до нее, причем под пулями, но и схватиться там с вражескими солдатами врукопашную... И вот лежу я ничком без сил на дне той проклятой траншеи со сжатой учебной гранатой в руке, глотаю ртом ускользающий воздух и сгораю от стыда за то, что даже бросить вперед ее не смог...
     М-да, с тех пор все мои мысли о тяготах той Великой войны, из которой поколение наших родителей вышли победителями, помимо моей воли каждый раз пропускались  через призму ощущения, возникшего в том самом январском окопе мирного 1972 года...