Александрия. Глава 5. 2

Ракотис оказался местом, мало пригодным для прогулок. Пантию раздражало абсолютно все, что её здесь окружало. Вместо привычной брусчатки под ногами месилась бурая грязная пыль, быстро облепившая туфли и ноги по самые щиколотки. Копошащиеся в этой пыли, снующие повсюду и непрестанно что-то вопящие, одетые в обмотки и лохмотья, грязные дети. Тесно ютящиеся друг к другу ветхие неприглядные домишки. И ещё нестерпимая вонь – все здесь как будто провоняло этим мерзким запахом рыбы. Да и сами обитатели были не лучше - грубые мужланы и их невзрачные, угрюмые, забитые женщины.

- С дороги! – гаркнул кто-то у самого её уха, и она едва успела отскочить в сторону, чтобы пропустить страшного злого старика со свирепым, смуглым до черноты лицом, в бурой одежде под цвет пыли, гнавшего по улице обвешанного поклажей осла, которого он то и дело безжалостно молотил дубинкой по тощим бокам и спине.

Ко всему ещё колдунья, которую ей так расхваливали, оказалась просто обманщицей. И не мудрено, что старая карга обитает в такой страшной нищете, какую Пантия отродясь и представить себе не могла. Она еле заставила себя войти в эту затхлую лачугу. Но чего не сделаешь ради любви. И что же? Где змеи и скарабеи, что кишмя кишат в жилищах приличных ведьм? Где зубы и ногти покойников? Где кровавые жертвы и устрашающие слух заклинания над бушующими языками пламени из преисподней – все, что с благоговейным ужасом она так ярко представляла себе.

Взяв у своей посетительницы монету, старуха, - древняя, словно сама мойра, - заставила девушку плюнуть на деньгу, затем плюнула сама, и спросив заветное имя, даже не потребовав принести волосы или вещь от желанного, накрыла монету старой, почти истлевшей ветошью, произнесла заговор, затем вернула, приказав девушке припрятать монету при себе.

- Ещё до заката солнца с ним будешь, - сипло пробормотала она, с этим приговором отправив девушку восвояси.

«А плату тебе брать стыдно за свое шарлатанство» - с возмущением подумала Пантия, брезгливо выбросив монету под скособоченный, утоптанный порожек ведьминой лачуги. – «Ну, проклятая Мероя, поплатишься ты у меня за свои чудесные истории про всемогущую египтянку!» - мысленно пригрозила она, вытерев пальцы о платье, и зашагала обратно, погруженная в обдумывание кары и будущих страданий для провинившейся товарки.

- Гляди какая красотка! Эй остановись, не спеши, царица души моей! – гогот и свист проходивших мимо оборванцев вывел Пантию из задумчивости.

Не удостоив наглых босяков даже взглядом, девушка лишь прибавила шагу и вдруг увидела своего бога, который направлялся прямо к ней.

«Вот это да! А ведь не обманула старая карга!» - подумалось обомлевшей девушке.

Заметив Пантию неподалеку от своего дома, Галл совсем не удивился. Конечно, после их с Сабиной неожиданной встречи этой ночью, и особенно, учитывая обстоятельства этой встречи, им было, о чем поговорить, и её рабыня, несомненно, разыскивает его, чтобы сообщить ему место и время будущего свидания.

Ночка выдалась непростой, ещё бы, такое происшествие! За то, что он отпустил Сабину, ему были назначены внеочередные дополнительные дежурства, но самое неприятное было не это, а то, что ему пришлось выслушать от командира. Тот, ко всему ещё, дал ему три дня сроку, чтобы найти девчонку, которая если и не была убийцей, то уж точно важной свидетельницей. Теперь ему было просто необходимо переговорить с Сабиной. Само собой, он не собирался сдавать её на расправу отдела дознания, но узнать от неё все обстоятельства убийства было его долгом. Да нет, все не то. Какой отдел дознания, ему самому не терпелось дознаться у неё самым пристрастным образом, что она там делала, в этом злосчастном переулке, в компании Аттала-младшего, да ещё нескольких христиан, что были схвачены стражей неподалеку от места происшествия. А эта её многообещающая улыбка… она никогда так ему не улыбалась, она вообще была как-то не похожа на себя, что-то в ней очень изменилось. Она - а вроде, и не она. Может она улыбнулась только из благодарности, за то, что он отпустил её? Как будто любой другой на его месте поступил бы иначе. Как бы то ни было, свет её улыбки осветил всю оставшуюся ночь. И вот, не успел он вернуться домой со службы, а её девушка уже тут как тут с добрыми вестями.

- Привет, милая, - кивнул он, приблизившись к ней. – Чем порадуешь?

- Но…- смутилась Пантия, зардевшись, - разве здесь можно говорить?

- Ты права, пойдем ко мне, это здесь, рядом.

Он зашагал, уверенный, что она следует за ним, но не тут-то было, рабыня осталась стоять посреди улицы, как вкопанная.

- Ты что? – удивился Галл. Все-таки эта служанка какая-то странная.

- Я боюсь идти с тобой, - отозвалась девушка. – Боюсь, как бы ты снова не избил меня, как в прошлый раз.

А ведь она верно говорит и по-своему права, откуда ей знать, что можно ждать от него, если в прошлый раз он ударил её, гневаясь на её госпожу. Он действительно сожалел, что был так груб с ней, она ведь всего лишь рабыня, какой с неё спрос.

- Послушай, клянусь Юпитером, я никогда не буду тебя бить, какие бы новости ты мне не принесла, - заверил он девушку и добавил, чтобы как-то загладить свою вину: – Ты очень красивая сегодня.

- Я правда тебе нравлюсь?

- Конечно нравишься, - нетерпеливо буркнул он, - идем!

Пантия, более не смея испытывать силу чудодейственного приворотного заклинания и с трудом веря в происходящее, поспешила за своим возлюбленным.

Вскоре она оказалась внутри одного из тех бедных домишек, на которые недавно взирала с таким презрением.

- А почему ты живешь здесь, среди египтян, разве ты один из них? – спросила она, с недоумением осматриваясь – не пристало герою жить в такой скромной обстановке.

- Мой отец был галлом, - отвечал Валерий, освобождаясь от оружия и кольчуги.

- А твоя мать?

- А что мать? Тебе-то какое дело до неё? – недовольно проговорил он. – Лучше расскажи с чем пришла.

- Хорошо! – и она с радостной улыбкой мигом вспорхнула к нему на колени.

Вот теперь он вспомнил, за что в прошлый раз ей досталось от него. Знать, эта нахальная девчонка вновь взялась испытывать его терпение и потребовала клятву только затем, чтобы без стыда и страха снова навязывать себя. Хотя, по правде сказать, в этот раз её бесцеремонное поведение уже не вызывало такую бурю гнева, как тогда.

- Милый, ты мне тоже очень нравишься, - доверительно молвила она, заключив возлюбленного в объятия, и склонив голову на его плечо.

- Ну так что твоя госпожа? – осаждающе холодно спросил Галл, с досадой убирая её руки со своей шеи.

- Что? – она посмотрела удивленно, как будто не ожидала этого вопроса. Её широко распахнутые блестящие черные глаза, вдруг оказавшиеся так близко, на миг словно заворожили его.

- Жива себе, здорова, а чего ей сделается? – тут же смущенно отвернувшись, молвила девушка.

«Она достойна быть служанкой Сабины» - подумалось Валерию.

- После такой развеселой ночки боюсь, что её будут преследовать недомогания, - мрачно усмехнулся он, обманутый в своих ожиданиях получить долгожданный ласковый привет от той, которую боготворил.

- С чего бы это?

- Например, ей очень не поздоровится, если её обвинят в сегодняшнем убийстве в Бавкалеосе, - объяснил он легкомысленной рабыне.

Пантия в диком изумлении уставилась на него.

- Забери меня Орк, если я когда-либо слыхала что-то более нелепое… - с чувством проговорила она.

- Ничего удивительного, ведь именно она находилась рядом с убитым, когда мы его нашли.

- Здесь явно какая-то ошибка, - уверенно произнесла Пантия, покачав головой, - Сабина не могла там находиться, она была совсем в другом месте.

- И где же?

- Эээ… дома. И я была при ней неотступно… Но милый, забудь о Сабине, – она лучезарно улыбнулась ему. - Ведь ты теперь мой! Сабина подарила тебя мне!

- Это как? Вот так история… - глупость этой рабыни просто обескураживала.

- Да, она так и сказала: «Забирай колесничего себе». Видишь, она тебя совсем не любит, я ведь говорила! – с жаром затараторила Пантия, заметив, как при этих словах он изменился в лице, и вновь пылко обняла его, прижавшись к нему всем телом. - Только я люблю тебя, и я всегда буду любить тебя, всегда, о мой прекрасный герой! Да будет тому свидетельницей великая Исида!

Похоже, она не лжет, слишком горяча и наивна, чтобы так притворяться.

- Так значит, ты правда меня любишь? – помолчав, снова заговорил он с ней.

- Да!

- Скажи мне, милая, кого ты любишь больше, меня или свою госпожу? – спросил он, приобняв её за талию.

- Конечно тебя, - без раздумий отвечала девушка, преданно заглядывая в глаза.

- Тогда в доказательство своей любви ты должна мне все рассказать про Сабину.

- Все что хочешь, милый. – с готовностью кивнула она. - Что тебе рассказать?

- Как давно Макарий Аттал за ней волочился?

- Кто?

- Сын префекта. Его убили этой ночью.

- И словом не перемолвились, никогда в жизни. Я ведь тебе сказала, милый, здесь какая-то ошибка.

- За эту ошибку я могу поплатиться головой.

- Милый мой, возлюбленный Валерий, неужели кто-то может причинить тебе зло?! – испуганно воскликнула она, нежно проведя пальцами по его щекам и шее.

- Ещё как! Ведь я тоже совершил преступление, позволив главному подозреваемому скрыться с места убийства. Если ты не расскажешь мне всю правду, меня завтра же повесят. А может уже и сегодня.

- Ах, как бы я хотела помочь тебе! – Пантия от волнения не смогла усидеть и, вскочив на ноги, в раздумьях прошлась по комнате. - Только вот я точно знаю, что ты не мог видеть Сабину это ночью. Где, ты говоришь, его убили?

- В Бавкалеосе.

- Нет, точно нет… Хотя… - она вдруг торжествующе посмотрела на него, осененная внезапной догадкой. - Вот это да! Я кажется всё поняла…

- Милая, я не сомневался, что ты все правильно поймешь, - сказал он, снисходительно улыбнувшись, - ведь я-то не слепой и точно видел её там.

- Да нет же, ты не видел Сабину, точнее, ты видел не Сабину…

- Вот как? А я уже было поверил, что ты меня любишь.

- Милый, ты мне дороже моей собственной души! Но все дело в том, что у Сабины есть сестра-близнец, и они похожи, словно два лепестка одного цветка, не мудрено их спутать. И если ты видел кого-то, кого принял за Сабину, но это была не Сабина, то это могла быть только она…

- Её сестра?

- Вот именно.

- Хм... Она теперь дома? Надо бы переговорить с ней.

- Лидия? Исчезла. После этой ночи она дома не появлялась. Там такой переполох.

- И где же она может быть?

- Как будто она мне докладывается.

- Ну подумай, ты ведь такая умная девушка.

- Ты же сказал, что я красивая, - просияла Пантия, вновь заключая возлюбленного в объятия.

- И умная, и красивая, ты у меня настоящее сокровище, - усмехнулся он в ответ, обнимая её. - Только вот, милая, времени у нас сегодня в обрез.

Пантия сокрушенно вздохнула.

- Что ж… если так… Ну, если она жива, то следует поискать её среди христиан, она все последнее время к ним бегала.

- В общине?

- Наверное, мне откуда знать, - равнодушно пожала плечами Пантия.

- Да ты просто прелесть! – довольно усмехнулся Галл.

Приняв эту похвалу как поощрение к действиям, она потянулась за поцелуем, коснувшись губами его губ, но её поцелуй остался без ответа.

- Тебе лучше уйти, - нахмурившись, сказал он. – Если придут за мной, то арестуют и тебя. А я не хочу, чтобы ты безвинно пострадала.

И, не успев вымолвить в ответ ни слова, Пантия в мгновение ока оказалась по другую сторону закрытых дверей его дома.

Однако, несмотря на то, что её так грубо выставили, она чувствовала себя счастливой. Сердце её пело, и даже Ракотис больше не казался ей таким отталкивающе серым, вонючим и грязным, ведь здесь жил её прекрасный возлюбленный. К тому же ей не терпелось поделиться с Сабиной сногсшибательными новостями:

«Это что же получается? Лидия встречалась с самим сыном префекта и убила его?! Что же теперь будет?!" - Пантия со всех ног, чуть ли не вприпрыжку устремилась к дому.

А Валерий, выпроводив докучливую гостью, завалился на кровать и в то же мгновение крепко уснул.