Учительница

Двадцатитрёхлетняя девушка Серафима никогда не мечтала быть учителем, она грезила о славе актрисы, но так случилось, что на актрису она не поступила, а поступила в педагогический институт на учительницу начальных классов. Все домочадцы Серафимы огорчились, только старый дедушка сказал:
— Молодец, Серафима, хоть кто-то у нас в семье работать будет, а не штаны протирать в конторе!
И вот настал день, когда Серафима отправилась первого сентября в школу в качестве учительницы 1 А класса.
 
К Серафиме подходили родители со своими чадами, дарили красивые букеты цветов и знакомились.
— Вы уж строже с нашими разгильдяями, Серафима Павловна… — просили её родители.
 «А всё-таки есть приятные моменты в работе учителя…» — подумала Серафима.
Тут к ней подошла бедно одетая девочка, протянула букетик полевых цветов и промямлила:
— Здравствуйте, Серафима Павловна, я — Даша, я буду учиться у вас…
Серафима скривилась, холодом повеяло от слов Серафимы:
— Что это за веничек для пыли ты принесла вместо букета цветов? И почему ты одна?
Девочка ничего не ответила, только развернулась и побежала со слезами. Серафиме впервые стало стыдно…
Дни шли, за нарядной осенью пришла снежная фата зимы, Серафима заметила, что Даша отстаёт в учёбе.  Серафима называла Дашу неумехой, но девочка всё терпела и принимала, как должное, улыбалась при одноклассниках, но было видно, что она переживает: девочка похудела, хотя и так была, как тростинка. 
— Я, конечно, не хотела этого, но мне придётся поговорить с твоими родителями. Когда они смогут прийти? — спросила строго Серафима.
— Тётя не придёт, у неё свои дети…
— А… мама?  Папа? Ты только с тётей живёшь? — удивилась Серафима.
— Папы уже давно нет, а мама в больнице…
Серафима раскраснелась, как помидор, съёжилась от стыда.
— Можно мне идти, Серафима Павловна, а то меня тётя ругать будет, если я по дому не приберусь… — спросила спокойно девочка.
— Ну, иди, Даша… — только и смогла вымолвить Серафима, а сама села за стол, закрыла горячее лицо руками и стала думать: «Какая же я жестокая! Девочке так тяжело, а я смела её упрекать!».
Тут что-то шелохнулось в душе Серафимы, она подняла голову и позвала:
— Дашенька! Чем я могу тебе помочь?
Даша как-то странно посмотрела на Серафиму и ответила:
— Мне бы хотелось увидеть маму, но меня без взрослого человека не впускают в больницу. Могли бы вы сходить со мной?
— Конечно! Мы идём туда сейчас же! — воскликнула Серафима и накинула пуховик.
Скоро они были в больнице. Даша ловко поднялась на второй этаж, нашла палату, открыла дверь и закричала от радости:
— Мамочка!!!
Даша обняла и стала целовать молодую женщину, которая лежала на кровати, но сил подняться с койки у женщины не было.
Тут взгляды Серафимы и Дашиной мамы пересеклись, и женщина показала Серафиме рукой, чтобы та села рядом. Потом еле-еле, выталкивая из себя каждый слог, больная попросила Серафиму:
— Забери Дашу…
Серафима вышла совсем растерянная, молча проводила Дашу к её тёте и пошла в церковь.
 
Серафима долго смотрела на икону Богородицы, прислушиваясь, закрыв глаза, к чудесному церковному пению, а затем резко вышла: она приняла решение.
Серафима пришла домой и с порога заявила:
— Готовьте место: я приведу свою ученицу, у которой нет папы и мама в больнице!
Что же тут началось! Все наперебой стали кричать:
— Ты, что, с ума сошла: не хватало нам ещё чужого ребёнка!
Но Серафима подошла к дедушке и тихо изрекла:
— Дедушка, помнишь, ты учил меня, что христианин должен быть милосердным? Сделать это мне велит мой христианский долг, долг милосердия…
— Я горжусь тобой! Делай, как считаешь нужным! — ответил с улыбкой дедушка.
Серафима тоже улыбнулась: мучившая её проблема отступила перед силой христианской любви.
Серафима забрала Дашу и привела домой. Даша стала обустраиваться на новом месте, а Серафима села за компьютер и стала писать книгу. Книгу о Боге, о себе, о Даше, о том, что с ними случилось…
Она не знала, что книгу напечатают, произведение станет популярным и Серафима станет писательницей, а Даша, хоть и вернётся к маме, когда та выйдет из больницы, всегда будет помнить свою первую учительницу.