Записки разведчика. Часть 8. В глубоком тылу. 2

Глава 2.

По мыслесвязи я связался с генералом:
- «Дед», это Привольный. Разговариваю со Светланой. Хотите послушать её рассказ? Я думаю, что он будет очень интересным.
- С удовольствием послушаю. И запишу его на ленту, вдруг пригодится.
- Меня не засылали к вам в тыл, я жила в прифронтовой зоне Восточного фронта. Деревенька небольшая, как хутор. Сельское хозяйство не отличается нигде: работы те же самые, помощников во время войны не дождёшься… Мы работали с мамой на своём хозяйстве, помогали деревенским, как могли и чем могли. Пока у нас в деревне не появился, в то время ещё, старший лейтенант. Ходил по дворам, выспрашивал у людей про жизнь, кто чем дышит и чем живёт. Попав к нам, он запал на меня сразу же. Сначала просто зачастил к нам в деревню, потом стал мне подарочки преподносить. В общем, таким милашкой себя выставлял, куда от такого деваться!
Но не знал он того, что я читала все его мысли, и очень легко. Поэтому он их не скрывал. В первую очередь ему от меня нужна была только постель. Разговаривая со мной, он только и думал, как бы меня уломать. И фамилия у него была подходящая: Ломакин. Как он только не стелился передо мной, как не заискивал! Продолжалось это где-то с месяц каждый день. Но ничего не получилось.
Как-то по деревне слух прошёл: мою лучшую подругу Нюрку убили в лесу. У меня сразу же возникли подозрения на этого офицера. Но доказательств не было. Он стал приезжать «расследовать» убийство. Несколько дней ходил по деревне, а потом арестовал меня и увёз в контрразведку. В камере он меня изнасиловал. Потом стал приходить каждый день и насиловать. В один из таких моментов он открыл своё сознание, и я увидела очень многое! Открытие было очень коротким, но мне хватило и этого. В нём не было ничего человеческого, только обличие. Внутри он был похож на ящерицу, которая по пустырям бегает. И я увидела, что он на противника работает.
Когда синяки от его побоев сошли, он отпустил меня домой. Он продолжал приходить ко мне в деревню. Но у него появилась навязчивая идея использовать меня в своих делишках. Он мне угрожал, угрожал моей маме. В конце концов, он её убил. Он снова меня забрал в контрразведку. И снова началось… Я не выдержала и сдалась. Он помог мне устроиться в столовую разведотдела и требовал каждодневного отчёта о разговорах разведчиков. Я передавала некоторые разговоры, но искажала их настолько, чтобы их можно было принять за правду, но всё было ложью. Он передавал эти данные противнику. Наши узнали, что кто-то сливает информацию. Сама разведка начала своё расследование. Ломакин попытался защитить свой канал информации, но меня всё равно вычислили. Я сбежала в деревню. Меня снова выследили. Тогда я подожгла свой дом. Что за женщина оказалась в доме во время пожара, я не знаю. Поэтому на какое-то время я выпала из поля зрения всех.
Три года назад я смогла устроиться на службу сюда. А через месяц я встретила этого самого Ломакина.
- То есть, как Ломакина ты увидела?
- Он стал начальником оперативного отдела, над нами начальником.
- Загороднев – это Ломакин?
- Так точно, Вадим Николаевич!
- Как же его не опознали контрразведчики? Я вообще-то думал, что Ломакин – следователь, который вёл твоё дело…
- Нет, следователь – хороший человек, я это почувствовала, но приблизиться мне к нему не дал Ломакин.
- Почему же он тут не стал к тебе приставать со своими ухаживаниями?
- То есть, как не стал? Да он меня затиранил совсем! Шагу не давал сделать! Но тут я пригрозила ему раскрытием. Это перед самым артобстрелом случилось. Я даже думала, что он таким образом меня запугать решил.
- Нет, это был не он. Как фамилия того следователя из разведки ты помнишь? При встрече с тобой у Семёнова он должен был представиться.
- По-моему, Сомов.
- Хорошо.
Я выглянул за дверь камеры:
- Дежурный, вызовите ко мне сюда следователя Сомова. И с Загородневым ещё не исправляли?
- Нет, Загороднев в своей камере сидит.
- И ничего не делайте с ним. А Сомова срочно вызовите сюда.
Я закрыл дверь и снова обратился к Свете:
- Почему ты мне сразу о нём не рассказала? Он при мне тебя так старался облить грязью!
- Наверное, у него это получилось! У него такое всегда получалось!
- Со мной у него ничего не получилось. Я его сразу осадил.
Дверь открылась, и на пороге возник майор Сомов:
- В чём дело, господин старший лейтенант? Приговор этой гражданке окончательный и обжалованию не подлежит.
- Подлежит, господин майор. Вместе с ней по делу проходит некий Загороднев, капитан, начальник над операторами связи. Это так?
- Да, это так.
- Вы вспомнили девушку, за которой следили три года назад, но вживую так ни разу и не увидели. Это так?
- Я не понимаю, к чему Вы клоните, господин старший лейтенант…
- Отвечайте на вопрос: это так или нет?
- Да, так.
- Вы вспомнили её по фотографии. Почему?
- От её предательства погибли мои боевые товарищи! Я очень хорошо её запомнил!
Я приготовил нить смерти к бою.
- Ломакин, снять портупею!
- Что???
- Сдать мне портупею, Ломакин!!!
Света кинулась на меня, но я отключил её очень быстро. Она упала на пол и затихла. В этот момент на меня кинулся Ломакин-Сомов. У него в руке появился длинный кинжал, и мне пришлось с ним изрядно повозиться, чтобы не испортить финал следствия. Конвойные ворвались в камеру, когда все участники действия уже были обезврежены.