Велесовы внуки. ru

      
      

                Повесть о том, как неугомонные отроки
                буквально влипли в историю и не растерялись…
         
                Содержание

          Глава 1.   Несуразная троица
          Глава 2.   Ну, мы и влипли!
          Глава 3.   Муть болотная и детские шалости
          Глава 4.   Русалочьи забавы
          Глава 5.   В гостях поневоле
          Глава 6.   Вот незадача!
          Глава 7.  Час от часу не легче!
          Глава 8.  Были-небылицы тетушки Велицы
          Глава 9.  Нам это снится, иль в глазах двоится?
          Глава 10. Жертва Крисеня и напутствие бабушки Былицы
          Глава 11. Заморочки в заповедной пуще
          Глава 12. Девичий переполох
          Глава 13. Обрядово селище да игрища отрочьи
          Глава 14. Свадебные страсти и прочие напасти
          Глава 15. Мармеладкины штучки
          Глава 16. Беспредельный сайтизм
          Глава 17. Потерянные по собственному желанию
          Глава 18. Реально-нереально?
          Глава 19. Слово Руны и благословение Мастера Вэб
          Глава 20. Вчерашний Даблпост-700 и  бои без правил
          Глава 21. Великое сраженье с вирами
          Глава 22. Мышкины страхи плюс кошачьи радости
          Глава 23. Плоды деяний и подвигов отрочьих
          Глава 24. Встречи-расставанья
          Глава 25. Оборотень оборотню рознь
          Глава 26. Куда, куда нас понесло!
          Глава 27. Гонки с препятствиями
          Глава 28. Где тут у вас выход?
          Глава 29. Испытания на десерт
          Глава 30. Ой, мамочка, как же ты права!
          Глава 31. Вместо эпилога
          Толмач  для не очень продвинутых читателей
         
         
      
Глава 1. Несуразная троица.
         
          Славка очнулся от назойливо зудящего незнакомого голоса:
          – Эй, Родненький! Эй, Славненький! Эй, Сладенькая! Приехали! Да, придите же вы в чувство, наконец-то, несуразная вы троица!
          «Кто это тут так противно пищит? Голос какой-то нечеловеческий … – он протёр глаза и уставился на сидящую на его груди белую мышь. – Ерунда какая-то! Мистика... кыш!»
          Мышь обиженно пискнула и соскользнула на пол. Славка сел и осмотрелся. Ничего себе! Просто каменный мешок какой-то! Вернее, пластиковый. Сзади и с боков глухие серые стены, неизвестно откуда льётся тусклый свет, а впереди… А впереди накрепко закрытые высокие, до потолка, тёмные ворота! И куда же они ведут? Сердце сжалось от дурных предчувствий...
          Рядом пошевелился и, как «ванька-встанька», вскочил Родька, да так резко при этом дёрнул за ногу малышку Ладу, что та вскрикнула и тоже поднялась, испуганно озираясь.
          – Где мы? – ошарашено спросил друга Родька и принялся чесать макушку, пытаясь вспомнить, что произошло до этого момента.
         
          ***
          Родька вспомнил, что ждал Славку и скучал под компьютером. И размышлял, поможет ли ему друг написать послание в стихах их однокласснице Милке. Самой, между прочим красивой девчонке в 6 «а» классе... и ещё он волновался, что Славка откажется, потому что ему Милка тоже нравится…
          А потом пришла его пятилетняя сестрёнка Ладка-Мармеладка и он попенял ей за то, что она притащила в дом бродячего кота – вернее, котёнка. Хотя по числу слупленных найдёнышем сосисок, тот вполне тянул на взрослого кота. Лада его выслушала и стала «делать глазки» и подлизываться – и он разрешил ей остаться в его комнате… но только  до прихода друга!
          Но она, хитрюга, и не собиралась уходить: затаилась на диване и подглядывала как они со Славкой пытались найти в Интернете портал про древнюю Русь… Это Славке надо было – он что-то там исследует… он ведь у них отличник, любимчик у всех учителей! Вечно торчит в своих в мыслях… А что же дальше-то случилось?
           Родька зажмурился и перед глазами всплыла вся картина: вот они со Славкой стоят у книжного шкафа, ищут «Мифологический словарь»… потому что у них завис компьютер… пока дружок роется в книгах, Родька замечает, что Лада зачем-то стала наглаживать компьютерную мышь: как котёнка. Даже, будто бы звала её «кис-кис». Помнится, он на какую-то секунду отвлёкся – и вдруг слышит жуткий крик!
          Славка от испуга уронил ему на ноги толстенную книгу – но он даже не почувствовал боли! Потому что обалдел. И Славка тоже. Так тут любой бы растерялся, если бы увидел, как на клавиатуру запрыгивает белая мышь и растёт, как на дрожжах! А потом исчезает внутри монитора и утягивает за собой глупую девчонку. Конечно, глупую! Умная не стала бы цепляться за хвост мыши и орать: «Стой, противная! Куда ты?!». Они со Славкой едва успели ухватить Ладу за ноги! Только земля почему-то уплыла из-под ног…
          От невозможной догадки Родька распахнул глаза: неужели?!!
          – Мы внутри компьютера? – заикаясь спросил он у озирающегося по сторонам Славки.
          Тот изумленно захлопал ресницами, будто чистил изнутри стёкла своих очков, чтобы получше рассмотреть свихнувшегося друга – и смолчал. Родька кинул быстрый взгляд на онемевшую от потрясения сестрёнку и виновато предположил:
          – Мне кажется, мы вдряпались в виртуальный мир…
          Славка снял очки и принялся ожесточённо протирать их полой куртки. Родька ждал.
          – Ты так думаешь? – скептически поинтересовался Славка и нацепил очки на нос. – Маловероятно. Но в принципе… – он запнулся и уставился на мышь. – А давай, спросим у этого серого оборотня!
          Мышь трусовато засуетилась под въедливыми взглядами мальчишек и заняла безопасную позицию: возле Лады. Встав на задние лапки, она пошла в атаку:
          – Я не серая, я почти белая. И не оборотень: мышью была – мышью и осталась. Я ваш проводник в Интернете! Я главное звено! Да чтобы бы вы без меня делали? Я, если хотите знать, теперь не простая мышь, а мифическая!
          Она расходилась не на шутку и с каждым словом становилась всё больше и больше… Да она была уже почти по пояс  пятилетней Ладе! Заметив такую опасную тенденцию, Родька затих, а мышь продолжала возмущённо пищать, стоя на задних лапках и жестикулируя передними:
          – Вы что, не знаете, что меня родила гора? Да, да гора Олимп – моя родная мамочка! Не знаете разве, что музы искусств разных  – сёстры мои? Про меня столько мифов сложено! – мышь повысила голос, воодушевившись тем, что Славка внимал ей, хоть и хмуро, но с любопытством. – Например, про то, как на острове Рюген строгая мать прокляла семерых своих дочек за нарушение запретов предков и девчонки обернулись мышками, да в воду – прыг! А мамаша их суровая с горя превратилась в камень. И вокруг того камня по ночам с тех пор хороводы водят её дочки-мыши…
          – Ну, хватит заливать! – прервал словоохотливость мыши Родька. – Мифы всё это, нереальность. И пока что ничего хорошего мы о тебе думать не можем. Посмотри, куда ты нас затащила! То ли в каземат, то ли в карцер… А ты нам тут сказки рассказываешь!
          Однако мышь не нашла причин для уныния и продолжала возмущаться:
          – Сказки? Нереальность? А где мы сейчас? В реальности?
          Славка встрепенулся и подхватил этот, как говорится, «хороший вопрос»:
          – А действительно, где? Ты сама-то понимаешь? Может быть мы в параллельном мире?
          – Да нет… Мы, вообще-то, пока «висим», – смутилась мышь, – то есть мы «зависли» между реальным и виртуальным мирами…
          Родька взглянул на друга и повертел пальцем у виска: мол, спятил наш четвероногий проводник, совсем с катушек съехал! Славка хмыкнул.
          И тут откровенно дрожащий голос подала Лада:
          – Так что, мы теперь не люди, а мультяшки? Я не хочу быть мультяшкой…
          Мармеладка была подавлена, но изо всех сил старалась не расплакаться, потому как у мальчишек и так были виноватые лица, и реветь сейчас было бы неправильно. Это было бы всё равно как подставить брата, а ему, наверное, и так достанется от родителей…
          – Я что, похож на мультяшку? – Родька не знал, что ещё сказать, и растерянно развёл руками. И тут его выручила мышь, которая кинулась к Ладе со своими утешениями:
          – Никакие мы не мультяшки! Мы живые, настоящие! Смотри, какая я пушистая, круглая и теплая. Пощупай меня, пощупай…
          Ревниво наблюдая за сомнительными потугами мыши утешить его сестру, Родька для острастки крикнул:
          – Не приставай к ней! Не пугай девчонку!
          Лада не любила, когда кто-нибудь ссорился, и попыталась улыбнуться:
          – И ничего я не боюсь!
          И  чтобы окончательно успокоить брата, да и себя заодно, она протянула руку, погладила мышь и спросила:
          – А как тебя звать? Ведь, раз ты теперь говорящая, мы должны к тебе как-то обращаться.
          – Зовите меня просто: Мура, – кокетливо сказала мышь, немного уменьшившись от удовольствия.
          Родька тихонько шепнул Славке: «У мышки мания величия!», и тот съязвил:
          – Это кошачье имя, на эту кличку сбегутся кошки…
          – На что ты намекаешь? – взъерошилась мышь и пошла на Славку как таран. От возмущения она снова подросла.
          – Он на то намекает, – поспешил перевести беседу в нужное русло Родик, – что коли назвалась ты проводником и главным звеном, так уж веди нас куда-нибудь, а то висеть между мирами как-то неуютно. Да и тесновато тут.
          Приободрённая тем, что ребята всё-таки признали в ней лидера, Мурка важно прошествовала к воротам, а мальчики, подхватив Ладу за руки, пошагали за ней. Именно пошагали, потому что до ворот было не более десяти шагов.
          И едва все они переступили тёмную полосу на гладком полу, ворота ожили: наполнились ярким разноцветьем и зазывно замерцали.
          – Ух, ты! – воскликнул Родька. – Да это главная страница какого-то портала!
          Мальчишки задрали головы и прочли над входом: «Велесовы внуки.ru». Чуть пониже и слева на выпуклых золотистых плашках было написано меню. Справа с заставки на них взирал русский богатырь, а под ним маняще подрагивала кнопка с надписью «Вход». По центру ворот располагались в ряд никак не обозначенные блеклые кругляшки.
          Родик потянулся к кнопке «Вход», но Слава остановил его: «Подожди, я перепишу на всякий случай меню» – и полез в карман. Его рука наткнулась на что-то и глаза радостно округлились:
          – Ура! Оказывается, я не выложил в рюкзак свой сотовый телефон! Это же здорово! Мы теперь хоть как-то вооружены. Попробую позвонить маме, скажу, что я у тебя заночую.
          Слава включил телефон и его лицо вытянулось: заставку, как корова языком слизала.
          – Ну, и что? Без заставки что ли не обойдешься? – успокоил его Родька, предчувствуя что-то нехорошее.
          – Ты не понимаешь, – побледневшими губами прошептал Славка, – это был календарь и часы. Мы теперь, похоже, вне времени… – он попытался позвонить. – И связи нет...
          – Но хоть что-то работает? – упавшим голосом прошелестел Родька, – неужто ничего?
          – Почему же, – вяло возразил другу Славка, тыча в кнопки, – фотоаппарат, диктофон, работают, музыка звучит… Да ещё калькулятор вроде бы.
          – Ну, вот! – попытался подбодрить его друг, – и то хорошо! Может это и лучше, что ты не дозвонился. Что мы можем сказать нашим? Что мы «зависли» в компьютере? А о чём просить? Чтобы нас, не дай Бог, не перезагрузили?
          – И то верно, – немного успокоился Славка, – и думаю, нам  сотик всё равно пригодится. Давай, жми на «Вход»!
          Едва Родька тронул кнопку, богатырь на картине зашевелился и открыл рот:
          – Слово! – услышали ребята монотонный, как у автоответчика, голос.
          Они недоумённо посмотрели на мышь:
          – Пароль, что ли надо знать?
          Та беспокойно заёрзала и все поняли, что она знает не больше, чем они. Точнее – ничего не знает. Какое же слово вопрошает неумолимый страж портала?
          Неожиданно для всех Лада выступила вперёд и громко, как будто бы отвечала на вопрос «Кто там?», сказала: «Лада». К великому удивлению ребят сразу же зажглась зелёным цветом одна из серебристых кнопок посреди ворот.
          Богатырь снова сурово спросил: «Слово!», и Родик наугад ответил: «Род». На третий вопрос страж получил в ответ «Слава» –  и уже три из четырёх кнопок загорелись зелёными огоньками. Оставалась одна, когда богатырь снова запросил: «Слово!».
          Ребята строго посмотрели на мышь, ожидая, что она скажет «Мура», но та, озабоченно почесавшись, пропищала «Мыкошь». У богатыря на картине недоуменно взлетели брови, и Славка, догадавшийся уже о значимости их славянских имен, крикнул:
          – Макошь! – и почему-то начал оправдываться: – Это у неё, у мышки, дефекты дикции…
          Тем не менее после Славкиных слов ворота раздвинулись. Ребята жадно всматривались в раскрывшееся пространство портала, но всё, что было там, застилал густой туман.
          И тогда они, крепко взявшись за руки, двинулись вперёд: словно в омут нырнули. Следом суетливо засеменила мышь. Едва дети вошли, ворота захлопнулись и сквозь молочную пелену тумана они увидели, как на них появился огромный навесной замок.
          Закрывшиеся за отважными путешественниками ворота стали быстро отдаляться и исчезли за сплошной стеной дремучего леса…
         
          Глава 2. Ну, мы и влипли!
         
          Оглушённые таким поворотом событий ребята огляделись и увидели, что стоят на маленькой зеленой лужайке, окружённой причудливыми деревьями. Ни солнца, ни облаков, ни птиц не видно. И тихо, как на кладбище ночью.
          – Ну, мы и влипли! – с досадой воскликнул Родька, но взглянув на дрожащие губы готовой расплакаться сестрёнки и на растерянного друга, бодро добавил:
          – Кажется, нас ждут волшебные приключения. Будет о чём рассказать, когда вернемся из этих странствий… – и осёкся, сообразив, что спровоцировал трудный вопрос.
          – А когда мы вернёмся? – тут же спросила Лада, вцепившись в руку старшего брата и с надеждой глядя то на Родьку, то на Славку.
          – Ну, когда-нибудь точно вернёмся, – неуверенно ответил Славка, стараясь не смотреть ей в глаза. – Как только исполним предназначенное… Ведь кто-то же втащил нас сюда зачем-то. Вот он нас и выведет.
          Все трое, не сговариваясь, посмотрели на мышь, но та, словно не слыша их намеков, пискнула: «Я на разведку…» – и деловито побежала к лесу.
          – На разведку, так на разведку, – нахмурился Славик и сел на траву: – Садитесь, друзи мои, надо прийти в себя и поразмыслить…
          Ребята расселись кружком и некоторое время смотрели друг на друга, гадая не пришла ли уже кому-то из них гениальная мысль об улучшении их положения. Но никто не кричал «Эврика» или «Ура!» и некоторое время стояла подавляющая тишина. Тем не менее, им удалось немного успокоиться и начать здраво размышлять. Первым очнулся Родька:
          – А давайте-ка, проверим свои заначки! – и он начал обшаривать карманы.  – О, ножичек! И сотовый! Представьте себе, я никогда не носил мобилу в заднем кармане джинсов! А тут, надо же, как по заказу!
          В дополнение к ножу и телефону Родька извлек из карманов расческу, ключи от квартиры на брелке с маленьким фонариком и …смятый листок бумаги. Не густо…
          Слава выложил на кон сотовый телефон, записную книжку, а точнее, блокнотик, авторучку, клетчатый носовой платок, смятый пакетик с остатками жареных орешков, початую пачку жевательной резинки, а также ключи на брелке, который был «по совместительству» лупой. «Запасливый, однако» – подумал Родька с одобрением глядя на орешки и жвачку и сожалея, что не имеет привычки носить в карманах спички, чипсы…ну, и многое ещё из того, что им сейчас так бы пригодилось.
          А Слава, оценив прихваченные им с другом дары цивилизации, повернулся к Ладе:
          – Ну-ка, Мармеладка, теперь ты освобождай свои карманы!
          – Все какие есть? – наивно спросила Лада, – совсем все?
          – Конечно все! – озадаченно сказал Славка, – а сколько их у тебя?
          – Один большущий на замочке на сарафанчике, а ещё два больших и два поменьше, немного секретных, – Лада перечисляла карманы, загибая пальчики, – получается пять…
          – Ну, ты, Мармеладка, даешь! – восхитился Родька, – а я никогда не обращал внимания, что у тебя такой удобный сарафанчик. Давай, сеструха, вываливай всё!
          Лада стала сосредоточенно очищать свои карманы и мальчишки изумились столь широкому ассортименту содержимого её тайников. У запасливой девочки были настоящие богатства: круглое зеркальце, три воздушных шарика, несколько хрустальных бусинок и крохотный колокольчик, правда «немой»,  без языка.
          Также из её карманов были извлечены приличный кусок тонкой бельевой резинки, обрывок шпагата, булавка, на которую была накручена длинная суровая нитка, кружевной носовой платочек, тюбик губной помады и… шоколадка!
          Как раз в этот момент из «разведки» вернулась мышь Мурка и, увидев шоколадку, заволновалась. Она стала ластиться к Ладе, поглаживая осторожно лапкой её плечо и руку с шоколадкой. И даже изобразила нечто, претендующее на мурлыканье!
          – И не надейся! – прикрикнул на мышь Родька, моментально разгадавший сей хитрый манёвр, – это наш неприкосновенный запас! Как у военных лётчиков. Неизвестно, что нас ожидает, а кушать уже хочется!
          Мышь обиженно нахохлилась и демонстративно отвернулась от шоколадки. Родик сгреб все сестрины запасы в кучку, накрыл шоколадку носовым платком и прижал его на всякий случай сотовым телефоном. Затем внимательно посмотрел на подглядывавшую за его действиями мышь:
          –  Ну, Мура, докладывай! Каковы результаты твоей разведки?
          –  Я нашла тропу, – гордо пропищала мышь.
          –  И куда она ведёт? – поинтересовался Славка.
          –  Неведомо куда, – уже не так заносчиво сказала Мурка, – но она всё равно одна – единственная. И раз других троп нет, то это правильный путь: туда, куда надо.
          – И куда же нам надо? – съехидничал Родик, всё еще уверенный, что во всей этой катавасии виновата одна лишь мышь.
          – А куда тропа ведёт – туда и надо, – не растерялась Мурка, которая, отнюдь, не чувствовала за собой никакой вины.
          – Логично, – спокойно заметил Славик, в отличие от друга, принявший всё случившееся за факт, с которым придётся смириться. – С другой стороны, хорошо уж то, что нам не придётся мучиться выбором. Ну, что ж, будем собираться и двигать!
          Ребята бережно распределили по карманам свои вещицы, уверенные, что абсолютно всё им пригодится в этом чуждом мире, и выжидающе уставились на мышь.
          – Ну, что, Мурёна-проводница, – с нескрываемым сарказмом велел Родька, – веди!
          Мышь важно засеменила к лесу, а за ней все остальные странники. У узкого прохода в чащу, похожего скорее на туннель, чем на тропу, ребята остановились и Слава скомандовал:
          – Идём в таком порядке: Мурка, Родька, Лада и я!
          – А почему это я впереди? – встревожилась мышь. – Я тоже маленькая девочка! Я пойду с Ладой в серединке!
          – А кто у нас назвался проводником? А мифической мышью кто себя возвеличил? – насмешливо, но незлобливо поинтересовался Слава. – Вот и веди нас! Тем более, что мы, похоже, попали на сайт «Там на неведомых дорожках». Тут ты будешь в родной стихии.
          Мышь Мурка сразу сникла, став даже меньше ростом, и опустилась на все четыре лапы: тут уж не до того, чтоб фасон держать да ходить по-людски на задних лапках! Она суетливо забегала перед входом в лес, обнюхивая зачем-то траву, и бормоча: «Еще неизвестно, чья это тропа, да и человеком ли она протоптана…».
          При этих словах Родька молча достал свой чудо-нож и стал подыскивать подходящие ветви, чтобы вырезать себе и другу палки. Лада увязалась за ним и потребовала для себя маленькую палочку. В итоге все вооружились и уже не было причин оттягивать неприятный момент вступления на неведомую тропу. Мурка обречённо возглавила процессию.
         
          ***
          Некоторое время все шли молча, настороженно осматриваясь.
          Тропа была достаточно широкой, чтобы идти «плечо к плечу», но тогда, как заметил Слава, совсем не осталось бы места для манёвра, если бы из чащи кто-то выскочил.
          А чаща была впечатляющая: деревья, почти обнимаясь, жались друг к другу и, если и был где-то «пробел», он был заполнен плетущимися как лианы стеблями. Свет, с трудом пробивающийся откуда-то сверху сквозь спутанные кроны, был таким тусклым, что едва позволял видеть саму тропу, не то что рассмотреть окружающее. Но самым неприятным было то, что лес звучал! Это были непонятные и жутковатые стоны, всхлипы, шорох, похожий на шепот, гулкое эхо и … голоса. Да, да, голоса! Спорящие, жалующиеся, угрожающие, скулящие...
          Что греха таить: не одной Мурке было страшно! Лада время от времени пыталась уцепиться за Родькины джинсы и в конце концов он взялся за её палку и потащил сестрёнку, как на буксире. Через некоторое время  ребята немного притерпелись и успокоились. И всё бы ничего, но Родька вдруг начал сердиться на друга: ишь раскомандовался! То велит всем быть потише, то по деревьям запрещает палкой бить. В конце концов, он, Родька, почти на год старше Славки, да и в классе он лидер! А тут, видите ли, Славик, этот тюха-матюха, в командиры полез…
          Размышляя, Родька злился всё больше и больше и не заметил, как ускорив шаг, наступил на хвост семенящей впереди Мурке.
          – В-вай! – завопила мышь и, развернувшись, с необъяснимой ловкостью запрыгнула ему на грудь. – Загрызу!!!
          Родька от неожиданности выронил палку и пошатнулся, сбив с ног налетевшую на него сестренку. Славка едва успел её подхватить и тоже упал вместе с Ладой. Та вскрикнула от неожиданности и, лёжа на Славке, со страхом смотрела, как мышь в бешенстве бегала по Родьке, вопя не своим голосом:
          –  Мерзкий мальчишка! Эксплуататор! Хулиган! Сколько можно надо мной издеваться, леший тебя побери?!
          И тут внезапно раздался гундосый старческий голос:
          – Лешего вызывали?
          «Куча мала» сразу рассыпалась и Родька, вскакивая, почувствовал что кому-то «врезал» локтем под бок. Чьё-то громкое «Ой, ёй!» подтвердило это ощущение.
          Перед глазами ошарашенных ребят предстал маленький кудлатый старичок в залатанном грязном кафтане, запахнутом слева направо и подпоясанном обрывком веревки. Охая и кряхтя, он усиленно тёр ушибленный Родькой бок, и сердито смотрел на драчливую троицу. «Леший!» – пискнула мышь и попятилась.
          Путешественники в неведомое остолбенели. Первой опомнилась Лада:
          – Дяденька Лёшенька, вам не больно?
          Леший оторопел и уставился на девочку. Сердитое выражение широкого курносого лица быстро менялось на растроганное и ребята заметили, что у него над горящими, как угольки, глазками нет бровей. Да и ресниц тоже не было.
          – Как же не больно? – беззлобно обиделся леший, – я ить живой!
          Лада умоляюще сложила на груди руки и выплеснула на лешего всё своё обаяние:
          – Не сердитесь на него, дяденька Лёша, он нечаянно, его Мурка разозлила.
          – Как? – удивился леший и, всё еще почесывая бок, уставился на мышь, – это разве кошка? А я подумал было, что это мышка. Правда, какая-то непутевая: и уши квадратные, и бока в проплешинах.
          – Ну, не совсем кошка… – замялась Лада, – и не совсем мышка… – она вздохнула, но всё же нашлась. – Это такая игра у нас…
          – А, – протянул леший и повернулся к мыши. – Брысь!
          Мурка без рассуждений ретировалась и спряталась за Родькой, а Леший засвистел, развеселился и захлопал в ладоши. Личико его сморщилось – не поймёшь: толи хохочет, толи плачет. Потом завертелся на одном месте, будто в танце.
          – Какой вы смешной, – улыбнулась Лада, – а все говорят, что вы страшный.
          – Для кого-то и страшный, – посерьёзнел дед, – мы, лешие, такие, какими нас люди придумали. Сами придумали, сами и боятся. Да и не только леших. В лесу многие духи живут – плоды страхов людских… например, Аука, дух леса. Он ни зимой, ни летом не спит. Морочит голову всякому заблудившемуся в лесу, на «ау» отзывается. Может, встретитесь: пузатенький такой коротышка со щеками надутыми. От меня привет передадите, он и не тронет вас.
          – Спасибо за помощь, – поблагодарила Лада, – если встретим Ауку, то не забоимся теперь.
          – Да что уж там, пожалуйста, – слегка притушил свои угольные глазки леший, – когда со мной, как с человеком, и я могу по-людски…
          – Дяденька Лёшенька, а вы не поможете нам выбраться из леса? – вкрадчиво спросила Лада, глядя на лешего ясными голубыми глазами.
          Леший снова умилился до слёз и тут же огорчился:
          – Не могу, милая девица! По писаным иль неписаным законам на пути к свету вы должны преодолеть три заставы:  тёмный лес, болото коварное, и речку  с омутами. – Леший послюнил палец и поднял его вверх. – Во! Ветерок слышен. Значит болото уже близко. Ну, а мне туда не надо: там водяной, кикиморы да анчутки распоряжаются. В гости к себе не зову, у меня дупло тесное и беспорядок там…
          И он исчез, также неожиданно, как появился: просто растаял в воздухе.
          – До свидания, дядя Лёша, – вежливо крикнула в никуда Лада.
          – Какое свидание, с ума сошла?! – подал, наконец, голос Родька, до того не смевший даже пикнуть в присутствии обиженного им лешего.
          Почувствовав за спиной мышь, он повернулся и сердито шикнул:
          – Кыш!
          – Не «кыш!», а «брысь!», – заносчиво поправила его Мурка, но всё же отошла от него на безопасное расстояние и, пока ребята отряхивались и готовились в путь-дорогу, пустилась в рассуждения:
          – Это надо же! – сам лешак нашу Ладу признал, не обидел. Он ведь какой: может и дедом прикинуться, а может и зверем или птицей какой…
          – Хватит болтать и прохлаждаться! – скомандовал Родька. – Нас ждёт вторая застава.
         
          Глава 3. Муть болотная и детские шалости
         
          Вторая застава, а точнее болото, показалась шагов через двести. В конце тропы замерцали болотные огоньки и вскоре лес закончился. Только радоваться было нечему: болото упиралось краями в дремучие заросли и обойти его не предоставлялось никакой возможности. В распоряжении ребят был только узкий островок суши, на который они ступили, выйдя из леса: не более пяти метров шириной. Зато здесь было значительно светлее. Странники насторожённо оглядывались: как же перейти болото? Ответ озвучил Родька, после встречи с лешим незаметно перехвативший лидерство у друга:
          – Придётся нам гать через болото ладить, – деловито сказал он, – благо, веток вокруг и палок предостаточно.
          – Роденька, давай отдохнем, – умоляющим голосом попросила Лада. – Я устала! А ещё я пальчик натерла туфелькой: наверное, я уже подросла и она мне стала тесная…
          – И я устала, – пропищала Мурка и с явным укором посмотрела на Родьку, – и хвост у меня болит.
          – Ладно, – легко позволил себя уговорить тот, – объявляю привал! – и, поворошив  кроссовкой пожухлую опавшую листву, озаботился:
          – Однако здесь сыро…
          Мурка услужливо побежала «на разведку». Вернулась она быстро и, сообщив, что нашла пеньки, повела всех за собой. Ребята расселись и Славка рассеянно огляделся:
          – Ничего хорошего! Беспросветные дебри и муть болотная! Да! Крепкий орешек эта вторая застава…
          – Кстати об орешках! – неоправданно бодро воскликнул Родька. – А не разгрызть ли  нам пока те, что помягче?
          Славка без звука достал из кармана пакетик с орешками и «туристы» подкрепились, даже Мурке выдали два орешка. Та спрятала их в надёжное место – за щёки – и отошла подальше, чтобы никто не мешал ей насладиться едой. Лада высыпала свои орешки в карман и пошла за Муркой, намереваясь потихоньку дать ей добавки.
          Не успели Славка и Родька крепко задумался о сооружении переправы, как раздался взволнованный крик:
          – Родик, Слава, идите сюда! Я птенчика нашла, он из гнезда выпал!
          «И тут бездомного отыскала!» – с досадой подумал Родька и пошел на зов сестры. Лада показала ему то ли галчонка, то ли воронёнка и взмолилась:
          – Роденька, родненький! Ему надо помочь, а то его тут кто-нибудь затопчет! Его надо вернуть к братикам и сестричкам! Вон в то гнездышко…
          Родька поднял голову и высоко, на сучковатом дереве, увидел большое воронье гнездо, из которого доносился дикий гвалт других птенцов. Он с досадой почесал лоб, примериваясь к корявому стволу, и было видно, что лезть на дерево ему никак не хочется.
          – Давайте, я попробую, – вмешался незаметно подошедший Славка. – Может быть, у меня получится…
          – Ага, а потом будем вас обоих спасать: тебя и воронёнка, – ревниво заметил Родька, не желавший ни в чём уступать другу. – На дерево полезу я. Всё-таки я поспортивней тебя.
          Теперь уже он не мог отказаться от просьбы Лады, обеспокоено глядящей на мальчиков и покачивающей, как малого дитя, «пострадавшего». С птенцом за пазухой Родька покарабкался по бугристому, испещренному вековыми морщинами стволу и, довольно быстро добравшись до гнезда, водрузил в его лоно непоседу-воронёнка.
          Едва он спустился, Лада кинулась к брату с благодарностями:
          – Роденька, ты самый лучший братик на свете! Ты настоящий герой! – сконфуженный герой усадил сестру на пенёк, снял с неё туфельки, чтобы посмотреть натёртый пальчик, и услышал: – Ой, колготки порвались…
          – …И испачкались! А такие красивые были, такие белые… – добавила Мура, всплеснув лапками.
          – Какие туфельки! Диво дивное! Дай померять! –  неожиданно послышалось рядом.
          И тут же чья-то мохнатая ручонка схватила Ладины белые туфельки. Все уставились на невесть откуда взявшегося наглеца, а Мурка поджала свои квадратные уши и пискнула:
          – Никак, анчутка!
          И точно! Перед ними стоял маленький болотный чертёнок – анчутка: сизый, мохнатый, росточком чуть повыше Лады. Его сморщенное рыльце, увенчанное большими ушами и кудлатым хохолком, над которым торчали маленькие рожки, излучало восторг. Анчутка, не желая замечать неодобрительных взглядов ребят, уже залез своими копытцами в Ладины туфельки и довольно цокал языком.
          Родька кинулся было к чертёнку с кулаками, но Лада со смехом остановила его:
          – Родик, не надо, не трогай его! Смотри какой он смешной! Как мультяшка!
          – Да уж, Родь, не связывайся с ним, а то сейчас вся его родня из болота вылезет, – вступился за анчутку Славка, доставая сотовый телефон.
          – Зачем тебе телефон? – опасливо спросил Родька друга, – чертёнка забавлять?
          – Не, – улыбнулся тот, – хочу его сфотографировать на память…
          Пока Славка готовился к съёмке, анчутка басовито, не по росту, предложил Ладе:
          – Давай меняться!
          – На копытца, что ли, меняться? – съязвил Родька. – Чучело ты болотное! Что ты можешь предложить?
          – Э-э-э… Что-нибудь м-могу… – начал было торг чертёнок, заикаясь и не переставая притаптывать ногами и любоваться «обновкой».
          И … исчез!!!
          – Э-э-э! – теперь уже заикался Родька. – Ты г-где, в-воришка?
          – Пропали туфельки! – завопила мышь.
          – Отдай мои туфельки! – испуганно вскрикнула Лада.
          Только Славка молчал и виновато смотрел то на друга, то на девочку.
          – Это ты его?! – осенённый сумасшедшей догадкой, поразился Родька, – что ты сотворил с чертёнком, гений ты наш?!
          – Я его с-сф-фотографировал… вот он… весь, как есть: в туфельках и с рожками…
          Славка растерянно протянул другу мобильник. Тот взглянул на экран. Там корчил рожицы анчутка, не догадываясь, что его «сфотили» кардинально. Скачали, то есть стибрили информашку! Как бы стёрли?!
          Родька затряс головой, отмахиваясь от нелепых мыслей, как от мух:
          – Во, заморы! Это значит, что если кого-то тут сфотить, то он того… Исчезает?!
          – Вроде того, –  смущённо пролепетал Славка и настороженно взглянул на своего боевого друга. – Но ты же не собираешься так же… других…
          Родька не ответил, но то, как блеснули его глаза, Славке явно не понравилось. Лада и Мурка напряжённо вслушивались в разговор мальчишек – ничего не понимая, но чувствуя, что произошло что-то необычное.
          – Где анчутка? – встревожилась девочка, мгновенно позабыв про пропавшие туфельки. – Что вы с ним сделали?
          – Мы его упаковали, чтобы взять с собой, – нашёлся брат, – ведь он тебе понравился?
          – А ему не больно? – заволновалась девочка. – А как вы его распакуете?
          – А, правда: обратно-то его как? –  спросил друга Родька. – Славка подавленно развёл руками. – Ну ты, чувак, замути-и-ил дела! – то ли укорил, то ли восторгнулся Родька. – Сейчас тут будет заваруха…
          Едва он это сказал, болото всколыхнулось и откуда-то из его глубин донёсся вопль, который тут же перекрыл нарастающий, как рокот самолёта, вороний гвалт.
          Ребята в страхе прижались друг к другу, а Мурка заметалась в поисках какой-нибудь щели или норки, чтобы спрятаться.
          – Надо делать ноги! – опомнился Родька, – в лес бежать, обратно…
          – Не успеем, – тоскливо выдохнул Славка, кивнув в сторону «туннеля» в лес.
         
          ***
          Узкий берег был чёрен от облепивших его ворон. А тех становилось все больше и больше. Они словно сыпались с неба, издавая боевые крики, сея ветер и шум. Им вторило болото, отзываясь на каждый вскрик вздохами, стонами и чавканьем, в которых, к удивлению ребят, можно было различить слова: «Наш повелитель летит! Мудрый Вран…»
          А вороны продолжали прибывать. Птицы усеяли побережье и деревья и выстлали черными тучами небо, заслоняя и без того тусклый свет.
          Внезапно всё стихло. От парящей стаи отделился один ворон и, немного покружив, опустился на пенёк в аккурат перед ошарашенными ребятами. Он был огромный и старый: в его иссиня черных перьях серебром посверкивала седина, обрамляя грудь и шею пепельным узорчатым воротником. Ворон пошевелил крылом и Родька инстинктивно выступил вперёд, прикрыв собой Ладу и Славку.
          Чёрный Вран не шелохнулся – он словно окаменел, застыв в гордой величавой позе. Через минуту, окинув детей долгим взглядом, ворон заговорил:
          –  Не бойтесь, человеки! Мы не сделаем вам худо. Напротив: мы прилетели помочь. Вы спасли нашего детёныша и мы отплатим вам добром. Ведь заботиться о потомстве – великая цель всего живого в земном царстве, называемом Явью…
          Голос вожака стаи, скрипучий и строгий, утонул в одобрительном карканье ворон, которые как по команде взмыли над лесом и начали с хрустом отламывать ветки, бережно обходя птичьи гнёзда. Они бросали хворост в болото, где его подхватывали послушные воле Мудрого Врана анчутки и  соединяли в хитроумные сплетения.
          Ребята едва успели оправиться от потрясения, как на болоте расстелилась узкая, плетенная из ветвей и стеблей тропа – гать. Родька и Славка молча наблюдали, как гать эту  с обеих сторон мохнатыми острыми плечиками подпёрли анчутки. Изумлённая Лада не переставала оглаживать дрожащую мышь и та, становилась все меньше и меньше...
          Чёрный Вран призывно каркнул и к нему подлетели две серые вороны, почтительно склонив пред ним головы. Выслушав его наставления, одна из них споро снялась с места и улетела за болото, другая вернулась в стаю, чтобы передать сородичам наказ вожака. Судя по тому, что вороны стайками стали подниматься в небо, приказ этот  был улетать. Ребята уже собрались было идти к «мосту», но тут ворон снова заговорил:
          – Вы спасли воронёнка и отныне по законам Яви и Нави вы под моей опекой. Мы больше не встретимся, но вы будете чуять незримую помощь в трудные моменты ваших странствий… – в эту минуту вернулась одна из серых ворон. В ее клюве были аккуратные новые лапти. Она  положила их перед Ладой и отлетела в сторону. Родик помог сестрёнке обуться. – А теперь идите! – велел ворон, взмахнув крылом.
          Дети послушно отправились к мосту и осторожно перешли его, стараясь не замечать лукавые рыльца анчуток с недобро сверкающими глазами. «Наверное, всё же они заметили, как мы их братишку.. того…», – мелькнуло в голове у Славки.
          Всё это время хозяин Яви и Нави неподвижно наблюдал за ними со своего пьедестала и, едва ребята отошли от болота на безопасное место, он с гортанным криком взмыл в небо и повёл стаю в свои вороньи пенаты. Тысячи сильных вороньих крыл породили вихрь, который подхватил ребят, прошедших к тому времени через узкую полоску леса, и отнес их на невысокий косогор, над которым сияло полуденное солнце…
         
          Глава 4. Русалочьи забавы
         
          – Наконец-то солнца вдоволь! – прошептал Славик, как только почувствовал твёрдую почву под ногами. – Посмотрите, какой простор! Будто и не было дебрей и болота!
          Пейзаж и вправду изменился к лучшему. Безоблачное голубое небо обнимало весь косогор, похожий на лужайку из-за свежей зелени трав. Редкие кудрявые кустики сбегали зелеными овечками по склонам и исчезали где-то внизу, откуда слышался плеск воды.
          – Клёво! – зажмурился на солнце Родька, гоня все мысли о третьей заставе.
          – Солнышко! – улыбнулась Лада, которая, едва они «приземлились», вырвала свои ладошки из рук мальчиков и села, а точнее упала, на траву.
          Из её кармана выглянула мышь и потянула носом:
          – Что-то здесь не так… Почему-то травка не пахнет, солнышко не греет и птички не поют.  Пойду сбегаю на разведку… – и побежала вниз по косогору.
          Лада стремглав кинулась за ней. Не успели мальчишки опомниться, как остались одни. Несколько минут Родька сетовал на непослушание «девчонок», затем, пробормотав «Бунт на корабле», с неохотой поднялся с земли. За ним, чертыхаясь, встал и Славка… И они сразу услышали крик Лады: «А-а-а! Родик, меня хотят утопить!»
          Мальчишки кубарем скатились вниз – и вовремя. Пред их очами предстала река, на заросшем камышом берегу которой орала от страха Лада, потому что кто-то, ухватившись за подол её сарафанчика, тянул её в воду. И если бы не мышь, которая держала Ладу, зацепившись хвостом за прибрежный куст, девчонка была бы уже в воде.
          Родька мгновенно оказался рядом с сестрой и крепко обнял её за талию. Через секунду Славка уже вырывал сарафанчик из чьих-то цепких когтистых пальцев. Мурка, увидев, что её разлюбезная подружка в надёжных руках, отцепилась от куста и вонзила все свои зубы в ненавистную воровскую длань. Некто, спрятавшийся в камышах, завопил и отпустил девочку. Лада сразу перестала кричать, но, к удивлению мальчиков, не жаловалась и плакала – лишь одёрнула подол и удовлетворённо отметила:
          – Как здорово, что у меня такой крепкий сарафанчик – даже ничуть не порвался!
          Но от берега она всё же отошла. Мурка не отступала от Лады ни на шаг и всё норовила потереться об её ногу, как настоящая кошка.
          После такой встряски мальчишки не могли проронить ни слова и несколько минут смотрели на «девчонок» молча. Наконец, Родька  очнулся и проявил строгость:
          – Теперь, Мармеладка, никаких фокусов! От меня ни на шаг! Поняла?!
          – Хорошо, Роденька! Я буду послушной, препослушной! – сладким голосом пообещала Мармеладка, честно глядя в глаза старшему брату.
          – Какая хорошая девочка! – донеслось с реки.
          Ребята как по команде повернулись на голос.
          – Русалки… – блаженно протянул Славка и зачем-то снял очки.
          ***
          В реке плескались юные девушки. Их было пятеро и все они были очень молодыми и красивыми. Распущенные волосы их сплетались с волнами, лица были беззаботные и улыбчивые. На головах их красовались венки из водяных лилий, а белые рубахи пузырились на воде при каждом их движении.
          Зачарованные ребята приближались всё ближе и ближе… «Пожалуй, третья застава самая приятная!» – подумал Славка, протирая свои очки. По заблестевшим глазам друга, он догадался, что тот того же мнения. Да и Лада не отрывала восхищенного взгляда от русалок.
          А те, словно не замечая внимания к ним путников, продолжали весёлый разговор.
          – Мне тоже понравилась эта девочка, Вила, – сказала русоволосая девица зеленоглазой брюнетке и обе почему-то засмеялись. – Давай, сделаем её мавкой!
          – Красивая будет у нас мавка. У неё волосы такие же золотые, как мои, – поддакнула белокурая русалка.
          – Не хвались, Семица, – построжала Вила, – а то Лобаста озлится от зависти…
          Всё это время наши путешественники внимательно слушали о чём болтали девицы в реке, не отваживаясь вступить в разговор, но при слове «Лобаста» любопытная Мармеладка не выдержала и громко спросила:
          – А кто такая Лобаста?
          Девицы заволновались, а Вила, приложив палец к губам, тихо мол, кивком головы показала на камыши. Но легкомысленная, Семица всё же ответила девочке:
          – Это та, кому ты тоже очень понравилась! Она тоже хотела сделать тебя мавкой.
          – А мавки – это кто? – живо спросила Лада.
          – Мавки – это маленькие девочки, которые стали русалочками, – ответила Вила, сочтя этот вопрос безопасным.
          – А вы тоже русалки? – не унималась Лада, которая была не только Мармеладкой, но ещё и Почемучкой.
          Девицам показался этот вопрос смешным и они стали хихикать и шептаться. Потом самая застенчивая из всех, Русса, серьёзно сказала:
          – И русалки тоже… И берегини это тоже мы. А ещё мы бродницы…
          Лада принялась загибать пальчики: «И русалки, и берегини, и бродницы… Как же так? Не понимаю… Все сразу?». И, сообразив, засияла:
          – А-а! Я поняла! Это как я. Я ведь и дочка, и сестра, и внучка! Всё сразу, но когда как.
          – Ты не только красивая! Ты еще и умная девочка! – восхитилась Вила, а остальные русалки от восторга захлопали по воде руками, поднимая озорные брызги: – Иди к нам в подводное царство! Ты будешь самой любимой мавкой у нашего батюшки Водяного!
          – Ну, уж нет! – посчитал нужным вмешаться в разговор Родька, выйдя из остолбенения, в котором пребывал. – Не дождётесь, красавицы!
          Он схватил сестрёнку за руку и попытался оттянуть подальше от берега. Русалки расхохотались и Родька с вызовом крикнул:
          – А самим вам на берег выйти слабо?! А то выходите – познакомимся поближе…
          Русалки собрались в кружок и посовещались, а затем Вила, видимо старшая среди них, за всех ответила:
          – Мы можем выйти к вам на берег. Только вы уберите свою крысу. А то мы видели как она тётку Лобасту за руку цапнула…
          Мышь засопела от возмущения, но Лада погладила её и успокоила:
          – Не обижайся, Мурочка, я тебя спрячу за кустиком! Ты будешь всё видеть и слышать.
          ***
          Не успели русалки рассесться на траве, Лада снова поинтересовалась, кто такая Лобаста, и Русса поведала им, что это старая, страшная и злая русалка – нечистая сила. И что живёт она в камышах и в заболоченных водах и подчиняется Кикиморе болотной…
          Родька поинтересовался, почему это Лобаста хотела утопить его сестрёнку и Вила  с загадочным выражением лица ответила:
          – Уж не знаем, что вы такое сотворили, да только Кикимора послала гонцов к нечистой силе на все четыре стороны с наказом вас погубить. Она начала с девочки, потому что была уверена, что вы кинетесь за ней в воду, а тут бы она вас и утащила на дно….
          – Я так и знал! Беззаботных туристов здесь не любят! – с досадой воскликнул Родька и бросил сердитый взгляд в сторону Славки. А тот и так уже понял, что к чему, и сидел, виновато затаив дыхание, – только уши у него замаковели.
          Русалки переглянулись, но задать свои вопросы им помешала Лада, не подозревающая об истинном положении дел с пропажей анчутки:
          – А кто она такая эта нечистая сила, которую все так боятся?
          – О, это целая рать! – обрадовалась возможности блеснуть перед мальчиками молчавшая до сих пор русалка, которую звали Крыницей. – В ней много-много всякого народца  в Нави и в Яви! Самые страшные это вампиры. Ещё есть лихорадки-бесовицы, Лихо одноглазое и злыдни её, драконы, Кащей Бессмертный, баба Яга. Есть ночная нечистая сила, а есть дневная. Ночная нечисть боится крика кура, особенно красного.
          – Русалки тоже нечистая сила! – перебивая Крыницу, сердито пропищала изгнанная Мурка из своего заключения.
          – Не неси чепуху, – громко возразила ей Семица, немного обидевшись, – мы целыми днями купаемся, мы самые чистые!
          – Я знаю, что говорю! – попробовала спорить Мура, но её никто не хотел слушать и она обиженно отвернулась от собеседников. Впрочем уши свои, квадратные, она навострила на полную мощность…
          Но после заявления мыши русалки вдруг заскучали и Славка с Родькой решили, что пришло время заняться делом.
          – Конечно, вы не нечистая сила! – с воодушевлением воскликнул Славка. – Ведь вся нечисть страшная, уродливая, а вы такие красавицы! Смотреть на вас одно удовольствие!
          – Вы не только красавицы! Вы и умницы, и искусницы, – начал свою партию Родька. – Вы и берегини наши, и бродницы… А бродницы что делают?
          – Помогают брод найти, – охотно ответила польщенная, как и её подруги, Вила, – а ещё с бобрами броды строят и охраняют их от разбою. И если нам кто-нибудь  понравится, мы врагов его не только не подпустим к броду, но и в омут или в топь заведём.
          – А как же вам понравиться? – оживился Родик, поправляя свою пышную шевелюру.
          – Хороводы с нами в реке водить, купаться, в гости к нам пойти, к батюшке нашему Водяному, – Семица хитро посмотрела на мальчиков, остальные русалки прыснули смехом.
          – А у нас, в тридевятом царстве, мы нашим девчонкам просто так нравимся, – набрался смелости Славка. – А они у нас тоже красавицы, не хуже вас…
          Девицы-водяницы переглянулись и захлопали мокрыми ресницами.
          – Хотите посмотреть на наших красавиц? – Родька не дал опомниться обескураженным русалкам и достал свой сотовый. – Вот тут, в волшебном сундучке. Мы их с собой носим, чтобы радовать глаза и сердце.
          Надо ли говорить, что любопытство взяло верх над желанием гордо удалиться после таких обидных слов? Русалки просто обезумели, так завелись при виде заморской диковины. Все пятеро речных див столпились возле мальчишек и Родька принялся показывать им свою секретную фотоколлекцию красоток с подиума. «Ах, – с завистью воскликнула Крыница, какой сарафан! Заморский, расписной!», «А башмачки какие!» – вторила ей Семица, «А ресницы-то аж до бровей!… – стонала Вила, –  а губки-то какие красные, как ягодки»
          Когда картинки закончились и комментарии иссякли вконец расстроенные русалки сели на траву и пригорюнились. И тут Лада, не зная, собственно, что затеяли мальчишки, но очень не любившая эти Родькины картинки в телефоне, кинулась их утешать:
          – Ой, девочки! Они же все крашеные! Да вы в сто раз красивей! У вас только губки бледные. Это они от купания посинели. А если их накрасить вы будете наипервейшими красавицами во всех царствах-государствах!
          Первой встрепенулась Семица:
          – А где же нам взять такую краску, чтобы губы как маков цвет стали?
          Лада победно подняла руку с тюбиком губной помады:
          – А вот это видали! Сейчас я из вас писаных красавиц сделаю.
          И, не замечая досадливые знаки Родьки, который хотел, чтобы русалки ещё немного потомились, она стала красить им губы. Но как только Лада навела речным девам красоту, Родька  отобрал у сестры помаду – слишком она щедрая, его сестрица! Так и норовит разбазарить стратегический ресурс!
          Тем временем русалки стали подбегать друг к другу и каждая, увидев потрясающий эффект на других, спрашивала: «И у меня такие же красивые губки?», «А у меня?», «А я?»… И, прыгая от восторга, хлопали в ладоши. Родька решил воспользоваться моментом:
          – Значит так, девчонки! Вы нам показываете брод, а мы вам дарим навсегда краску для губ. Обмен честный!
          – Соглашайтесь, девочки! – крикнула Лада. – Эта краска не вечная! Она хоть и не смывается водой, но стирается и надо подкрашивать губы каждый день.
          Русалки всполошились и начали совещаться, перекрикивая и перебивая друг друга. Всё это время Родька стоял как рекламный столб, задрав руку с тюбиком помады на всеобщее обозрение. И вот, ура! Победа! Договор заключен!
          Русалки велели ребятам идти за ними и Лада кинулась за Муркой, которая успела раздуться от злости и с разнесчастным видом взирала на эту возню с помадой: бедная она бедная! Теперь Лада не сможет перенести её через реку…
          Глава 5. В гостях поневоле
          Если затаившаяся в камышах злобная Лобаста, наблюдала за этой весёлой компанией, то ей посчастливилось увидеть очень интересную картину: впереди процессии почти по пояс в воде, легко опираясь на невидимую опору, шли пять прекрасных граций. За ними, на небольшом расстоянии, двигалась крепкая фигура о двух головах, одну из которых венчал пушистый бант. Последним, плёлся очкастый подросток с крупной белой мышью на плече, которая держала в лапах свой хвост и опасливо поглядывала на воду.
          Дойдя до противоположного берега, девушки сразу же бросались в реку, поднимая фонтаны брызг и обдавая ими ребят, замыкающих процессию. Последней была Вила и, как было обещано, она получила от Родьки заветный тюбик.
          – Славные водные процедуры мы приняли, – сказал Славка, ступив, наконец, на твёрдую почву, где его уже поджидал Родька с сестрёнкой.
          Отойдя как можно дальше от реки, ребята опустились на траву.
          – Ну, вот! Позади и третья застава! А дальше что? Есть ли тут люди, жилища, еда? – поделился с друзьями Славка мучавшими его вопросами. – Что-то не видать ничего такого… Необитаемые земли?
          – Похоже на то, – согласился Родька, выливая воду из кроссовок, – картина вокруг слишком скучная: ни домов, ни деревьев…
          – Солнце скоро будет садится, – устало заметил Славка, – надо искать ночлег…
          Приведя себя в порядок, путники отправились куда глаза глядят. Пройдя достаточно долго по широкому полю, они увидели несколько деревьев, а за ними дымок – и не успели порадоваться этому, как начался ливень, да такой, что в мгновение ока дети промокли до нитки, а мышь буквально распластало по траве. Спрятаться было негде и пришлось ждать, пока этот потоп закончится, прижавшись друг к другу. Дождь иссяк также неожиданно, как и начался, и ребята с изумлением наблюдали с какой неимоверной скоростью высыхала земля. Земля-то подсохла быстро, но их одежда никак не обещала того же! И что дальше?
          Вдруг кто-то за их спинами занудливым, блеющим голосом пропел: «Куплена я, перекуплена, луплена я, перелуплена, худо бедной мне на свете, пожалейте меня, дети!»
          Выйдя из оцепенения, незадачливые путешественники обернулись: посреди  вымытого дождём поля стояла черная коза и пела.
          У козы были красивые и необыкновенно печальные глаза, но не было ни слуха, ни голоса. Несмотря на это, она старательно выводила свою арию:
          – Ой, боюсь, боюсь идти домой, изведёт Козулю Домовой! Ах, Козулю Сидорову бил он на подворье тётушки Ненилы. Днями целыми шишок Козулю хает, гонит бедную из дома, выживает… – закончив свою заунывную песню, она пожаловалась «в прозе»: – Ах, дети! Если бы вы знали, как сильно я боюсь Домового!
          – Не слушайте вы её! – послышался сиплый старческий голос и из-за козы появился махонький патлатый старичок в лохматой шапке-ушанке и с длинной, растрепанной бородой. – Думаете зря она луплена? Вреднющая!  Вся животина на подворье тетки Ненилы от нее плачет! За одно только и терпят её: за пух, да молоко… – и дед замахнулся на козу хворостиной: – Ну-ка, поворачивай домой, в селище Поляново!
          Вымокшие и ничему уже не удивляющиеся странники вмиг сообразили, что Домовой приведёт их к жилью и поспешили следом. Не прошло и десяти минут, как из сумерек выплыл низкий из почерневших бревен сруб, окруженный частоколом и хозяйственными постройками. За ним темнели другие избы. Это было жильё и надежда на тёплый  ночлег перекрыла в сердцах четырёх все страхи и сомнения.
          ***
          – Эй, Суседко, кого ты мне привёл на ночь глядя?
          У дверей стояла тётушка Ненила, о которой пела коза, и, слегка прищурившись, спокойно рассматривала нежданных гостей.
          – Как кого? Козу, матушка, строптивицу нашу, – деловито ответил ей Домовой, ловко открывая прутом двери хлева и загоняя туда козу.
          – Вижу, что козу, а с ней-то кто приблудился?
          – Странники какие-то, иноземцы мабуть. Коза их нашла в чистом поле, – Суседко явно не одобрял поступок козы.
          – Ну, что ж, у нас, русичей, всякий странник в почёте. Веди их в истопку, – хозяйка поспешила первой войти в дом, чтобы встретить гостей у входа: – Милости просим!
          Едва «странники» ступили на порог, домовой исчез, а ребята чуть не упали, потому что порог был намного выше земляного пола избы. Пройдя небольшие сенцы и чуть не споткнувшись о кадку с какими-то солениями на массивных низких лавках, заставленных ушатами и боднями, ребята вошли в дом и робко остановились на пороге.
          В помещении избы было сумрачно, единственное оконце, затянутое чем-то мало прозрачным и мутным, почти не пропускало свет. Потолок выглядел очень тёмным, а гладкий земляной пол был чисто выметен.
          Некоторое время незваные гости с любопытством разглядывали опрятную хозяйку в темной понёве и в пёстром повойнике и её жилище – а та с не меньшим интересом смотрела на их. Её круглое улыбчивое лицо излучало миролюбие и искреннее гостеприимство. Тётушка Ненила пригласила ребят присесть на широкую лавку под окном и подождать, пока она соберёт на стол.
          Родька и Лада озирались с опаской и с трудом воспринимали окружающее, зато Слава осматривался с особым интересом – с интересом исследователя. Вот она старина, о которой он только читал, а теперь может увидеть её воочию! «Так вот почему потолок такой чёрный» – смекнул он, когда понял, что печь в избе курная – без дымохода. В подтверждение своей правоты он поискал глазами  выдув или дымоволок и нашёл тот в задней стене избы: это было маленькое квадратное отверстие, заткнутое куском свалянной шерсти.
          Большая глиняная печь возвышалась слева от входа, рядом у стены стояла лавка, над нею висел резной поставец с посудой. На лавке стояла бадья с водой, в которой плавал резной, похожий на уточку, деревянный корчик, а под ней лежала какая-то утварь и топор. От печи до боковой стены тянулись широкие полати. В противоположном углу стояли намертво вкопанные в земляной пол стол и две лавки. Над ними, на полке, красовался маленький сноп из дожинков ржи  последнего урожая, повитый вышитым рушником.
          Пока Славка изучал интерьер жилища, Родька, с не меньшим интересом наблюдал за суетящейся хозяйкой и скоро, к его удовольствию,  на столе появились три кружки, солонка и большая плошка с сочной земляникой.
          – Проходите к столу, гости дорогие, – пригласила хозяйка и дети не заставили её повторять это дважды.
          Тётушка Ненила положила перед гостями пышный ржаной каравай и нож и выскочила за  чем-то во двор. Ребята сидели, тесно прижавшись и стесняясь приступать к еде.
          – А что мы скажем тётушке Нениле, когда она спросит кто мы, откуда мы? –  шепнул другу Славка.
          – А мне параллельно! Придумай что-нибудь, – буркнул Родька, который только сейчас в полной мере понял, до чего же он проголодался, и ни о чём другом, кроме как о еде, думать не мог, – ты же у нас умник!
          – Ладно, – вздохнул совсем не обрадовавшийся комплименту Славка, – что-нибудь придумаю. Всё равно она ничего не будет спрашивать, пока не накормит нас. Таков русский обычай.
          – Очень правильный обычай, – одобрил Родька, положив в рот горсть земляники. – Это самый лучший неписаный закон из всех последних заморочек.
          Вернулась тётушка Ненила с большим запотевшим горшком, накрытым тряпицей. Заметив, что Лада пытается накормить Мурку ягодой, она заволновалась:
          – Нельзя держать мышь у стола! Любой, вкусивший пищу, к которой прикасалась мышь, забывает свое прошлое! Это же всё равно что умереть!
          Лада смутилась, а хозяйка мягко затребовала отдать ей мышь, чтобы унести ту из дома.
          – А котов у вас нет? – уже у дверей сердито пропищала Мурка.
          – Нет у нас никаких котов. Да и Суседко за тобой присмотрит – сказала тетушка, ничуть не удивляясь тому, что мышь заговорила.
          Мальчишки как могли успокоили Ладу и накинулись на еду. Когда хозяйка вернулась, на столе осталась небольшая краюха хлеба, а молоко в горшке чуть прикрывало донышко. Земляника, конечно, была сметена вся: это лакомство любят дети во всех мирах!
          – Спасибо за хлеб-соль, хозяйка, – смущенно за всю компанию поблагодарил тётушку Ненилу Славка, думая «Ну, и обжоры мы! Сейчас она расстроится…»
          Но та, наоборот, была очень довольна тем, что гостям пришлось по вкусу её угощение, и с удовлетворением ответила:
          – На доброе вам здоровье и силу богатырскую!
          Тётушка Ненила оказалась не только приветливой, но и очень разговорчивой и, пока убирала со стола и искала, что постелить гостям, рассказывала:
          – Хозяйство-то у мня небольшое, но всё одно уход требуется. Козу-строптивицу вы видели. Еще есть две овечки у меня: Ова и Ава. Первая белая, а другая черной масти, глупая, упрямая, блудливая. С черной то и шерсть брать не с руки: нечистого она сподручница. Ну а белая овечья шерсть и в хозяйстве и в обряде нужна. На Ивана Купалу-то ее в костер на счастье бросают… А ещё у меня три пеструшки и красный кур. Ведь у кого на подворье есть красный кур, у того и покой и радость. Он ить разгоняет  своим криком всю нечистую силу, и зарю поет. Красный кур с солнцем связан, оберег он… – она взглянула на жмущихся друг к другу детей и спохватилась: –  Ой, да что же я всё болтаю! Вы же промокшие совсем! Сейчас я печь истоплю, просушитесь. А потом на полатях вам постелю.
          Тётушка Ненила достала из горшка горящий уголёк и стала подкладывать в печь дрова, любовно оглаживая каждое поленце, прежде, чем отправить его в печь, и приговаривая:
          – Чур, меня, чур меня! – заметив удивление на лицах гостей, она пояснила: – В каждой чурке Чур живет. Очаг и дом охраняет от злых духов. Чур и за работой по дому следит, чтобы не было её «через чур». Любит он в тепле, в огоньке погреться. Когда в доме всё в порядке – огонь ровно горит, ярко. А если услышит Чур что-нибудь неладное – полыхнёт, трещать начнёт. Предупредит, знамо, о беде-то. А как сгорит полено, Чур в новое переселится. И так во веки веков, у всех огнищан…
          Пригревшись, дети совершенно сомлели и, когда хозяйка увидела, что Лада уже спит, она велела мальчишкам лезть на полати, застеленные овчиной, а девочку решила уложить рядом с собой, на печи. Поправляя ребятам постели она шептала: «Спите, спите, Божьи внуки! Завтра будет новый день, новые заботы. А пока ни о чём не горюйте: утро вечера мудренее будет!»
          Глава 6. Вот незадача!
          На рассвете Славка проснулся от повеявшего на него ветерка, как будто кто-то махал крыльями над его лицом. Почему-то вспомнился Мудрый Вран, но не успел он додумать эту мысль, как  почувствовал, что кто-то шарит по его карманам. Он прислушался: да! Вот чья-то рука ощупав карман куртки, полезла внутрь…
          Реакция Славки была мгновенной. Прихлопнув воровскую руку и зажав её левой ладонью, он правой схватил за шкирку какое-то маленькое существо. Вглядевшись, насколько это возможно в темноте, в воришку, он увидел горящие как угольки злые глаза, перекошенные старческие тонкие губы и грязную кику на патлатой голове. Старушка какая-то. И презлющая!
          Воспользовавшись тем, что мальчик на какую-то секунду остолбенел от удивления и гадливости, мерзкая старушонка, изловчилась, вырвалась и с коротким взвизгом скользнула  вниз. Раздался приглушённый стук от её падения и всё стихло.
          Славка несколько минут лежал совершенно неподвижно, потом наощупь стал проверять карманы. Вроде бы всё на месте! Первой, пришедшей в голову, была мысль, что это происки нечистой силы, объявившей им войну за пропажу анчутки.
          Заснуть он больше не смог и, осторожно спустившись с полатей, вышел во двор. Было необычайно тихо. Взглянув на безудержно светлеющий горизонт, Славка понял, что ему надо сделать прямо сейчас: он достал свой сотовый и подготовился к записи на диктофон.
          Едва он это сделал, как тёмная тень метнулась на частокол и через секунду звонко и длинно пропел петух. И тут же показался край солнечного диска. Успел записать! Теперь петух будет оберегать их от нечистой силы и петь тогда, когда это нужно будет ребятам. В любое время суток! Славка спрятал мобильник и присел на обрубок бревна у овина.
          Дверь слегка скрипнула и из дома вышел Родька и угнездился рядом с другом. Тот рассказал ему о ночном кошмаре и своих предположениях.
          – Да-а-а! Беспонтовые заморы нас ждут… – озадаченно протянул Родька. – Кто же это был, как ты думаешь?
          – Я знаю, кто это был! – послышалось сзади.
          Друзья повернули к говорящему свои озабоченные лица: незнакомый парнишка. По всему видать, их ровесник. Коренастый, в простой холщовой рубахе, в таких же штанах и в лаптях, надетых на онучи. Широкий плетёный шерстяной опоясок, простая вышивка на рубахе, белокурые стриженные под горшок волосы.  Круглое миролюбивое лицо его кого-то им сильно напоминало… Ну, конечно же, хозяйку этого дома!
          – Ты кто? – в один голос спросили Родька и Славка,  желая проверить свою догадку, ну, и вообще, для знакомства.
          Незнакомец встал перед мальчишками и учтиво поклонился, не опуская насторожённого взгляда:
          – Здоровы будьте! Кукша меня кличут. Я тут живу с матерью моей Ненилой. Вот домой вернулся из дозора. А вы откуда и чьи будете?
          – Нас к вам в гости дождь загнал, – просто, как старому знакомому, ответил Родька и представился: – Я – Родька, а это друг мой – Славка.
          – Русичи? – строго уточнил молодой хозяин. Гости кивнули. – Что-то одеты вы по-иноземному, да и говор ваш мне не близок.
          – Не сомневайся, русичи мы! А одёжка не наша, нашу русалки утащили, а эту нам иноземные купцы дали, –  вдохновенно сочинил Родька и поспешил направить разговор в нужное русло: – Ну, так кто это у Славки ночью по карманам лазил? Ты правда знаешь?
          – Знаю, – подтвердил Кукша, без улыбки и с сомнением глядя на странных мальчишек. – Это была кикимора.
          Родька присвистнул и с понятием посмотрел на Славку.
          – Разве кикимора не в болоте живёт? – удивился тот, совсем не радуясь, что его догадки о мести нечисти за анчутку  подтверждаются.
          – То кикимора болотная, а это сестра её, кикимора домовая, что пряху из себя корчит. Их, кикимор, много разных бывает, – деловито пояснил Кукша. – Истопку нашу хранит домовой, Суседком его кличут. А жена у него – кикимора. Сильно Суседко с кикиморой не ладит. Злющая она, вредная, на всякие пакости горазда. То в доме стучит, пугает хозяев, то куделю, которую мать не приберет на ночь – сожжет, то на кур болезни нашлет. А то птицу выщиплет или овец выстрижет. Нашкодит и спрячется… Сидит, ворованную кудель прядёт, ждёт своего часа шкодного.
          – А что же он не выгонит её к чёртовой бабушке! – возмутился Родька.
          – Так ведь жена! – удивлённо и строго возразил Кукша и в его глазах снова промелькнуло недоверие к пришлым. – Любой русич знает, что жена – она всякому на роду написана!
          Родька смутился, но очень не надолго: тревога о насущных проблемах быстро вернула его к реальности. Фу, ты! К виртуальности… Хм…В общем, к насущному. Он вопросительно посмотрел на Славку: – Ну, и что теперь?  Что делать будем?
          – А ничего! – угрожающе протянул Славка. – Я тут кое-какое оружие против нечисти приготовил. – Смотри, Родь!
          Он достал свой сотовый телефон, чтобы продемонстрировать тайное оружие, раскрыл его и ахнул. «Что там?!» – заволновался Родька. Кукша вздрогнул и сделал шаг вперёд, но на него уже никто не обращал внимания.
          – К-календарь!… – Славка, заикаясь, протянул другу телефон.
          «Год – 6200, месяц – кресень, число – 19», – прочел Родька и глаза его округлились: – Мы  что  в будущем!!!
          – Не, – замотал головой Славка, – мы в сегодняшнем по здешнему, а по нашему – в прошлом. Это летоисчисление от сотворения мира. По нашему это 702 год от Рождества Христова. 19 июня.
          Родька озадаченно повертел телефон, словно вытряхивал из него какую-то тайну, затем вернул его другу: – Ну, и что тут страшного?
          – Ты не понимаешь что ли?! – заволновался Славка. – Это значит, что мы уже в виртуальном времени!
          – Ну, и что? – упорствовал в своём непонимании Родька. И вдруг до него дошло: – Что?! Ты думаешь, что мы теперь останемся тут навсегда? – Славка подавленно кивнул. Потом отрицательно замотал головой. Потом опять закивал. – Ну, всё!  У тебя крыша поехала! – констатировал Родька. – Давай не будем пока делать такие крутые предположения! Ты ведь мне хотел показать своё секретное оружие, так давай, показывай!
          Славка всё ещё дрожащими руками продемонстрировал запись с утренней песней красного кура. Родька потребовал повторить запись и обрадовался:
          – Ништяк! Теперь мы устроим этой нечисти концерт!
          – Не всякая нечистая сила боится крика красного кура, – спокойно возразил Кукша, который сделал свои выводы из их перепалки: эти странные ребята совсем не опасны и они попали в какую-то передрягу.
          Друзья переглянулись: ба! Кукша! Они совсем забыли о нём! А он всё слышал и наверняка понял, что про «иноземное платье» они сочинили. Сейчас прогонит на фиг! И правильно сделает: зачем было врать! Но как ему рассказать всю правду о своём появлении в его времени? Фантастику он, не знает, а вот за какую-нибудь нечистую силу или вражьих шпионов принять их может! А уж как с этим управляться он ведает наверняка! Да и они знают: так, что мало не покажется!
          Родька и Славка с опаской уставились на Кукшу и увидели, что тот … улыбается! Совсем как взрослый: мудро и добро. Неужто они никак его не зацепили, не поразили его воображение, не испугали? И на такую для него редкость, как сотовый телефон, Кукша никак не среагировал. С чего бы это? Глупость или военная хитрость? Друзья переглянулись.
          – Эй, Кукша! а ты почему ничему не удивляешься? Не задаёшь вопросики про русичей, не просишь дать тебе потрогать эту штуковину? – воскликнул Родька и помахал телефоном у Кукши под носом.
          – Да видел я и не такие штуковины…– скромно сказал Кукша, оставив без внимания другую подковырку, о более важном для него. Но в этом он разберётся потом, не наспех. Сейчас не время…
          – Видел?!! Где?! – вытаращили глаза Славка и Родька.
          – На картинках с письменами в заповедной пуще, которая называется «Рек Лама». Не знаю, кто такой Лама и чего он изрек, но там за тыном много всего непонятного. Нам, правда, запрещено туда ходить, но разве будущий воин, который ставит и проверяет заставы и дозоры, не должен знать каждый закоулок в своих владениях, каждого чужака?
          – Ну-ка, ну-ка! Пожалуйста, поподробней про заповедную пущу! – заволновались друзья-путешественники, пропустив мимо ушей подначку про чужаков, но тут послышались скрип двери и шаги. Хозяйка! «Прячь телефон, быстро!» – шепнул другу Родька.
          Тётушка Ненила была чем-то сильно обеспокоена.
          – Кукша, сынок, ты вернулся! Очень вовремя! – она повернулась к гостям: – Милые отроки! Ваша малышка заболела. У неё жар, она бредит. Лихоманка должно быть одолела… Её надо снести к знахарке-былице, только она сможет изгнать из деточки бесиц-трясовиц. Быстро собирайтесь в дорогу. Путь неблизкий, надо пройти два селища: Обрядово да Былиново. Я пойду соберу снеди в кузовок, былице в благодарение, да вам в дорогу. Кукша отведет вас…
          И она вернулась в дом. За ней, сломя голову, бросился напуганный Родька, следом Славка. Кукша пошёл в овин за повозкой и в удивлении замер: на повозке сидела белая мышь и рыдала совсем по-человечьи.
          ***
          Маленькая покосившаяся избушка, крытая сухим хворостом, стояла на опушке соснового леса. Дверь им открыла сухонькая старушка в чистой белой рубахе и в шерстяной понёве с затейливым поясом. Седые волосы были перехвачены плетёным из лыка очельем, лицо, на котором светились голубые выцветшие от времени глаза, было изборождено добрыми ручейками-морщинами. Старушка молча указала им на небольшой топчан.
          Родька уложил Ладу на разостланную на глинобитном топчане овчину и ревниво наблюдал, как хозяйка перебирала травы и бросала их в булькающую воду: посреди избушки был очаг, над которым стоял большой медный каган с водой.
          Пока готовился отвар, былица раскладывала пучки сухих трав, и, ни на кого, в частности, не глядя, нараспев поясняла:
          – Нам, былицам всякая былинка впрок! Эти травы на Иванов день собранные,  да по утренней росе. Они самые сильные. Эта травка, чтоб окуривать больных лихорадкой, эта от нечисти. А это «плакун-трава» – всем травам мать. Выросла она из слез Рожаницы, и потому все болезни излечивает. Сила великая в её корне – прогонять может злой дух. От нее и бесы, и колдуны плачут, смиряет она и нечисть, и зло рушит, сгоняет наговоры и заклятья…
          Ребята жались у двери тесной горницы и напряжённо следили, как Былица священнодействовала с травами, отщипывая щепотки от пучков и растирая их в пальцах перед тем как бросить в кипящую воду или в маленькую стоящую рядом с ней плошку. Вот она взяла с полки горшок и с запевом: «Ранним утром я росу черпала, в скатерть белую её снимала, да в горшочек чистый отжимала…» смочила в нём чистый рушник, затем положила его на лоб Лады. Та сразу заметалась и застонала, нагоняя тоску на и без того встревоженного брата и его товарищей.
          – Не пужайтесь, вьюноши! Это бесицы-трясовицы маются, стонут, – успокаивала мальчиков былица. – Вот назову я их сейчас поименно и заговор скажу, чтобы отступились они от деточки. Как зовут-то вашу девицу?
          – Лада, – тихо сказал Славка, видя, что друг не может вымолвить ни слова.
          – Славное имя! – вскинула редкие брови бабушка Былица.
          Она взяла плошку с сухими травами, подожгла их и  стала ходит вокруг топчана, на котором металась Лада, приговаривая:
          – На море-окияне, да на острове Буяне дуб сырой стоит, он высок-могуч. А под ним камень лежит, бел-горюч Алатырь, а у бел-горюч камня старцы стоят, да заклятие великое кладут именем Велеса на двенадцать сестриц лихоманок-трясовиц: на Огнею, Гнетею, Знобею, Ломею, Трясею, Хрипею, Глухею, Сухею, Желтею, Чернею да Хладею. Велес лихоманкам-трясовицам к Ладе ходить не велит, у Лады тело белое не ломит, не болит! Да будет мое слово твёрдо, никем неодолимо!
          К удивлению Родьки и Славки, как только старушка закончила причитать, Лада перестала стонать, дыхание её стало ровнее. Кукша облегченно вздохнул.
          А бабушка Былица стала умывать малышку утренней росой, приговаривая:
          – От всякого злого да худого, от горбатого да кривого, как с гуся вода, сойди с Ладушки вся боль-худоба. Напрочь сойди, в сыру землю уйди, пропадом пропади! Да будет слово мое твёрдо, никем неодолимо!
          Затем старушка обтерла рушником  лицо девочки со словами:
          – Прочь уйди, боль-хвороба, из чужого короба! Иди туда, откель пришла! Кто тебя посылал, по тебе заскучал. Тебя заклинаю, назад отсылаю! Да будет слово мое твёрдо, никем неодолимо!
          Закончив обряд бабушка Былица, бормоча «Будет тебе рубашечка побасче, Ладушка, обереговая…», достала из дубовой бодни чистую расшитую вышивкой сорочку и строго сказала мальчишкам:
          –  А теперь, отроки, уходите! Я сейчас буду раздевать девицу, да отварами мыть- обтирать. Потом она долго спать будет. Придете завтра пополудни. Всё будет хорошо… Слово мое твёрдо.
          Глава 7. Час от часу не легче!
          Выходя из избушки бабушки Былицы, мальчишки чуть не растоптали Мурку. Та бегала на задних лапах взад вперёд у самых дверей и стенала, хватаясь за голову:
          – Ладушка-Мармеладушка, не бросай меня! Что я без тебя буду делать? О, бедные мы с тобой, разнесчастные!
          Заметив мальчишек, она завопила ещё пуще, не спуская с них зареванных глаз: «Бедная моя девочка! Ополчилась на тебя нечистая сила, не даст она тебе покою!..»
          – Ты что несёшь, тварь неразумная, – угрюмо буркнул Родька, совершенно опустошённый последними событиями. – Не каркай!
          – Я не каркаю! – в тех же истерических тонах пищала мышь. – Я знаю, что говорю! Сама слышала…
          – Что слышала? Где? В хлеву от овец? – с горькой иронией спросил Родька.
          – Что, что! Секретный заговор! – Мурка зло смотрела на мальчишек. – И не в хлеву, а в овине. Вы думаете, я там, в овине, прохлаждалась? Да я глаз всю ночь не сомкнула! И такое узнала…
          – Ну-ка, отойдём немного, – вдруг построжал Родька, – а то Ладу разбудим.
          Он взял на руки нахохленную Мурку и, отойдя от избушки к старому, поваленному грозой, дереву, посадил её на толстый обломанный сук:
          – А теперь, давай, выкладывай всё, что узнала, по порядку!..
          Мышь хотела было заартачится, недовольная Родькиным самоуправством, но в глазах всех троих мальчиков была такая тревога за Ладу, что Мурка выложила всё, что разведала этой ночью, находясь «в ссылке», не забывая попутно расписывать все свои нечеловеческие страдания и страхи.
          А было вот что.
          Как только тетушка Ненила принесла Мурку в хлев, «в овечкам», та вскарабкалась вверх на дверную притолоку – подальше от копыт и рогов – и затаилась там, размышляя о том, стоит ли спуститься, когда хозяйка нальёт ей молока и насыплет зерна. Было темно и мышь, ничего не видя, навострила слух.
          Вот на несколько минут приоткрылась дверь – видимо, хозяйка принесла обещанное угощение – и тут же снова стало темно. Не успела Мурка собраться  с духом, чтобы всё-таки отужинать, послышалось хлюпанье и чавканье. «Ты что, коза, чужое жрёшь, – заблеяли овцы, – вот придёт дедок, он тебе всыплет…». «Ха, – нагло ответила Козуля, – а  я его на рога! Он мне не указ…». «Расхрабрилась дура!» – беззлобно прошамкали Ова и Ава и затихли.
          Мурка вся задрожала то ли от холода, то ли от возмущения и спустилась вниз, чтобы показать козе, какие у неё острые зубы. Но вместо этого, повинуясь какому-то порыву, прошмыгнула через небольшое отверстие между земляным полом и стеной в соседнюю пристройку. И не зря! Это был овин и сушившиеся там снопы, явно, не дадут теперь мышке умереть с голоду. Да и спать тут будет мягче и безопасней. Позже Мурка убедилась, что насчет безопасности она сильно заблуждалась.
          Ближе к полуночи, когда обитателей и хлева, и овина сморил сон, послышалась какая-то возня и дверь скрипнула. Мышь мгновенно проснулась и, зарывшись в сноп, поначалу сжалась в комочек. Но любопытство заставило её просунуть нос меж колосьями, чтобы не оставаться в полном неведении.
          «Заходите, сестрицы…» – услышала Мурка старческий шёпот и увидела мелькающие в проёме двери тени. Чуя недоброе, она со страхом всматривалась в темноту, но так ничего и не увидела. Зато того, что она услышала, оказалась вполне достаточно, чтобы вся мышиная  «шубка» поднялась дыбом.
          ***
          – Собрала я вас, сестрицы, чтобы поведать наказ старшенькой нашей – Кикиморы болотной, – громким шёпотом зашипела та, что устроила этот полуночный сбор. – А велела она нам наказать двух залётных отроков, да девицу-малолетку, а лучше погубить их совсем. А за то она их погубить хочет, что непонятным своим чародейством похитили они её младшенького, самого любимого внучка Бубу…
          – Дык, что ж она сама-то, всемогущая наша сестрица, не покарала их сразу, как содеяли они свое чародейство? – ехидно спросила одна из прибывших на сборище.
          – А потому она этого не сделала, – зло ответила ей Первая, – что помешал ей в этом Мудрый Вран! Взял он сих отроков, а особливо девицу малую, под свою защиту. Не посмела сестрица наша перечить ему, но отомстить пришлым не откажется ни за что!
          Кикиморы одобрительно зашумели.
          – Цыц, – сердито шикнула Первая, – не то разбудите всё Ненилово стадо, а то и моего муженька услужливого, Суседку, накличите. Пусть себе там под печкой храпит… Это ведь он этих приблудных сюда привёл вместе с козой строптивицей.
          – Дык, сестрица, тебе и карты в руки, – снова съехидничала Вторая, – ведь они у тебя тут под рукой… Спят, поди, не чуют ничего!
          – Помолчи ты, Дыка косоглазая! – оборвала её Первая, – слушайте дале… Так вот, ваше дело упредить весь народец наш, рассказать что и как. Да! Ещё с ними мышь есть! Злющая, да прыткая! Она Лобасте нашей чуть длань не оттяпала!
          – С мышью той нам не справиться…– огорчилась Третья, – она ведь наше племя знает, не запужаешь её. Да и Макошь-пряха может веретёнце ей своё дать волшебное, коим всех нас окаменеть можно…
          – Да не бойтесь, вы! –  вступила в сговор Четвертая, – неужто на какую-то мышь управы у наших мужиков,  не найдется?
          – По такой-то малости Дракона аль Кащея тревожить? А может прикажешь к самому Нию идти за помощью? – рассердилась Первая.
          – А давайте, сестрицы, – подала голос Пятая, – пошлём кого ни то к сестрице-полянице нашей, к бабе Яге: пусть кота своего пришлёт, уж тот-то знает, для чего мыши на свете есть…
          – Дык, чтобы есть! – радостно сообщила Дыка и все кикиморы захихикали, а Мурка в этот миг чуть не вывалилась от страха из своего укрытия прямо на их патлатые головы.
          Кикиморы еще немного пошушукались и покинули овин вместе с первой, Суседковой женой, направившейся, не медля, исполнять наказ Кикиморы болотной.
          Мурка не помнила, сколько она просидела в оцепенении, но, как только очнулась, бросилась искать выход из овина – но тщетно! Никаких лазеек! А дверь, видать, снаружи подперта. Что там творит эта злюка Кикимора?  Что там с Ладушкой любимой?! Да и мальчишек этих противных тоже жаль!
          Мышь залезла на какую-то повозку и зарыдала.
          ***
          – Час от часу не легче, – пробормотал Родька, когда Мурка закончила свой рассказ, и бережно спустил мышь на землю.
          На некоторое время над ребятами повисло тяжёлое молчание. Нарушил тишину Кукша:
          – С девочкой будет всё в порядке, – громко сказал он, и Родька со Славкой поняли, что это он сказал для мыши, всё ещё шмыгающей носом.
          – Это правда? – спросила та, поднявшись на задние лапки и с надеждой заглядывая в лица мальчишек.
          – Мое слово твёрдо, как железо, – строго сказал Кукша, – бабушка Былица изгнала из неё бесиц-трясовиц и Лада спит. Завтра пополудни мы её заберём. А сейчас пойдёмте к тётушке Велице, остановитесь у неё: оттуда ближе к Ладе, чем от нас. Да и изба у неё просторнее…
          – Хочешь, я понесу тебя на плече? – неожиданно для Мурки предложил ей Слава. – А по пути расскажу тебе, как пришиб маленько этой ночью кикимору…
          Мышь хотела сначала покапризничать, мол, у тебя плечо вострое да худющее, а вот у Родьки-то широкое и удобное… Но любопытство пересилило все желания и Мурка, вконец успокоившись, позволила Славе усадить её на своё угловатое плечо.
          Кукша и Родька, подхватив с двух сторон повозку, на которой привезли Ладу, не спеша последовали за Славкой, негромко рассказывавшем своей пассажирке о ночном происшествии. А Родька тем временем поведал Кукше кое-что о том, как они прокололись с анчуткой и о приключениях на трёх заставах
          Минут через пятнадцать за невысоким холмом показалось селище Былиново, в котором было чуть больше десятка дворов. Потемневшие от времени и дождей срубы с пристройками и подворьями вольготно раскинулись вокруг площади у подножья холма. Сбоку у селища красовалась берёзовая роща, глядящая на широкое поле, рассеченное речкой Полянкой. Далеко на горизонте синел сосновый бор.
          От селища в разные стороны вились две дороги. Одна, довольно узкая, тянулась вдоль березняка к Русиново и Чудиново и к малым лесным хуторам. Другая дорога, широкая  и старательно утоптанная, вела к реке Полянке. Перебежав Полянку по добротно срубленному мосту, она разветвлялась на  три: дорогу на Обрядово, недалеко от которого стояло маленькое, на пять дворов, Поляново; дорогу на Вышатово, где жил радарь Вышата, и… дорогу «неведомо куда».
          Эта третья дорога заросла высокими травами, потому что «неведомо куда» никто из селян не стремился. Но к этой дороге мы вернемся позже…
          ***
          Подворье тётушки Велицы было третьим от реки. Кукша провёл своих гостей мимо низких построек и открыл скрипучую дверь.
          – Это вы, доченьки? – донёсся до ребят приятный певучий голос, едва они ступили в тёмные сени.
          – Нет, тётя, это я, Кукша. Да не один…
          Гости вошли в горницу и высокая статная женщина, орудовавшая в печи ухватом, обернулась…
          Родька и Славка онемели: хозяйка была так  похожа на маму Родьки и Лады, что у Родьки защемило в груди, а Славка машинально достал свой платок, чтобы протереть очки, да так и застыл с ним в руке. Удивительное сходство! Только была тётушка Велица чуть-чуть полнее мамы и волосы у неё, стянутые на затылке в тяжелый узел и прикрытые плетеным из бисера накосником, были более тёмные.
          – А-а-а, – протянула она, ничуть не разочаровавшись, – а я думала, это Улита с Яратой вернулись от подружки своей, Дарёны. Хозяйка приветливо и с нескрываемым с интересом разглядывала незнакомых ей отроков. – Гости на радость в избе. Веди их к столу…
          Тут она заметила на плече у Славки дрожащую от страха, что её опять отправят «в ссылку», Мурку и расплылась в довольной улыбке:
          – Белая мышь! Да еще в день Макоши! Это добрый знак. Значит и гости твои, Кукша, к добру! Только к столу мыши нельзя. Я её сейчас отнесу  к теплу… – тётушка Велица бережно взяла мышь в свои крупные натруженные ладони и  усадила на лавку в печном углу: – Посиди-ка тут, милая…
          Разобиженная Мурка сжалась в комок и принялась озираться по сторонам.
          Глава 8. Были-небылицы тетушки Велицы
          Изба у тётушки Велицы была намного просторней, чем у сестры её Ненилы, и посветлее – на два окошка. Печь была выбелена и расписана весёлыми петушками, на широких лавках красовались пестрые, плетеные из остатков цветной шерсти полосатые дорожки. На врезной полке стояло множество новеньких украшенных насечками горшков и плошек. Всё это Славка отметил скорее машинально, чем с интересом, потому что он в это время  с тревогой наблюдал за другом – а тот не спускал глаз с хозяйки, навеявшей ему грустные мысли о маме, Ладе – и вообще...
          Славка толкнул Родьку плечом и тот встрепенулся: согласен, мол, не время сейчас предаваться  унынию! Пока неторопливый основательный Кукша выкладывал из кузовка приготовленные его матерью для своей сестры припасы, он рассказал тётке о ребятах и болезни Лады, о том, как они почти час бежали к бабушке Былице, как та выгоняла из малышки бесовиц-трясовиц, а они, отроки, так волновались, что начисто забыли о еде…
          Слушая его рассказ и не переставая сочувственно охать и ахать, тетушка Велица споро накрыла на стол. Затем сняла с припечка два пышных пирога под чистыми рушниками:
          – Отведайте, ребятушки моих пирогов с грибами и с репой! Нынче в каждой избе пироги, потому как пятница, а по нашим обычаям в пятницу отмечается день Макоши. То праздник хозяюшек, мастериц. В этот день показывают они свое умение, ходят друг другу в гости, угощают разносолами разными, меды и квасы выставляют. И радуются жизни. Макошь ведь покровительница жен и мать счастливого жребия. Она пряха и прядёт нити судьбы нашей. Ходит она по Земле в образе молодой женщины, а бывает, что и белой мыши, да примечает, как люд живёт,  как соблюдает обычаи предков, запреты на зло и кривду…
          К пирогам хозяйка выставила горшки с медовым квасом и с молоком, деревянное блюдо с овечьим сыром и пресными лепёшками от сестры своей Ненилы да плошки со свежей земляникой и мёдом. Положила она угощенье и перед мышью, ревниво наблюдавшей за всеми из своего закутка.
          Управившись, тетушка Велица присела на край лавки и, подперев щёки руками, с удовольствием наблюдала с каким аппетитом гости уплетают тёплые ещё пироги, запивая их душистым липовым квасом.
          – Люблю смотреть как мужики едят! – с улыбкой призналась она и тут же огорчённо вздохнула. – В нашей избе кроме Кукши давно мужчин не было. Наш-то отец, Прокша, как отправился с Нениловым мужиком да с другими сельчанами в дозор на запАд солнца, так пропал невесть куда… У нас частенько сельчане пропадают. Потом, бывает кто-нибудь объявится, но где были – ничего не помнят.
          – Как это пропадают? – изумился Славка и посмотрел на Родьку. Но тот, дожёвывая свой кусок пирога, так отрешённо смотрел на тетушку Велицу, казавшуюся ему родной и чужой одновременно, что Славка понял: мысли друга далеко, не с ним.
          – А так и пропадают, – охотно продолжила свой рассказ хозяйка. – Смотришь, идёт, идёт человек по полю или по дороге и вдруг – раз! И нет никого! Как и не бывало. Ой, да что долго-то рассказывать! Вот батя Кукши, Сидор, так и пропал однажды: вышел из дома к овину за косой – время сено косить пришло – и прямо во дворе как снег стаял! Уж как кричала по нем сестра моя Ненила, уж как кричала! А дён через три приходит тот домой с косой, будто только что за ней сходил! Только одёжка-то на нём другая. И не вспомнил, где три дня шастал!.. Правда, Кукша?
          Кукша, нахмурясь, смолчал, а Славка продолжал допытываться:
          – Совсем-совсем ничего? А может его нечистая сила крала? Ну, чтоб на них поработал, к примеру…
          Тетушка Велица оживилась:
          – Бывает, что и нечистая сила такое творит. В народе бают,  крадёт людей Хапун. И никак не остеречься его, потому как любит прикидываться тот бродягой, стариком иль калекой каким, жалким-прежалким. Поди признай в нём нечисть!
          При словах нечисть очнулся от раздумий и Родька:
          – А много нечисти-то тут у вас водится?
          – Ой, не мало, отроче! – тетушка Велица сделала испуганные глаза и даже голос приглушила, будто боялась накликать нечисть в дом. – Особливо в болотах, да в лесах дремучих, да на мельнях старых…
          – Не пугай их, тётушка! – подал голос Кукша. – Они уж не мало пуганы: и с лешим встречались, и с анчутками, и с Лобастой. Да и кикиморы им хлопот доставили…
          Тетушка Велица встревожилась:
          – Вы уж поостерегитесь! Не выходите ночью из избы, а уж в путь-дорогу отправляться после запада солнца – ни-ни!
          – Да мы и не собираемся никуда идти, – успокоил хозяйку Славка. – Завтра вот только за Ладой пойдём пополудни. А это недалеко совсем…
          Мурка, сыто задремавшая было в своём тёплом печном углу, при упоминании имени Лады, взбодрилась и запищала погромче:
          – Меня, смотрите, не забудьте!
          – Забудешь тебя! – беззлобно пробурчал Родька, и повернулся к хозяйке. – Так что ж у вас тут кроме нечистой силы других опасностей и врагов нет?
          – Как же, как же! – вновь охотно откликнулась на вопрос тетушка Велица. – То мор люд косит, то вороги нападают. Самый страшный враг – виры. И оружие их страшное и непонятное. Чародейское. Как луч солнечный, только не от солнца красного он и не с добром, а от лика их ужасного. Смерть он несет. На кого нападут виры – рассыпаются те на мелкие кусочки и тают, как снег в жару!
          – На пиксели рассыпаются, – шепнул Славка Родьке, – а виры, по всему видать, вирусы…
          – Не берет этих виров ни меч-кладенец, ни стрела каленая! – продолжала тётушка Велица. – Сами-то они хучь и драконьего племени, а как змеи вертлявые. Ох, много зла они нам принесли, виры эти! Бывало уйдут какие мужики на битву с ними, да не возвращаются…
          – Как же, тётушка, – перебил её Кукша, – в прошлую-то весну почти вся рать вернулась, когда мы уж и не чаяли…
          – Ну, так что ж? Вернулись, а семей своих не помнят, клички у них новые. Вот дружинниками-бобылями и живут. А чаще в дозоры уходят, или с дальними царствами воевать за мзду. Так и воюют с врагами не нашими, а люд заморский защищают. Селища родные на отроков оставляют. И приходится тем и землю пахать, и воевать…
          – Как же дети-то воевать могут? Ведь силёнки у них мало, а мечи-то тяжеленные, – усомнился худенький Славка, не замечая ироничного взгляда своего спортивного друга.
          – Ой, не скажите! – тут же возразила тетушка Велица. – Наши отроки с младенческих лет воевать учатся и немало подвигов свершили, защищая род свой.
          – Расскажи им, тетушка, историю об отроке Зимобоpе, – попросил Кукша и поудобнее навалился грудью на стол, чтобы лучше слышать её рассказ, который давно уже знал наизусть, но мог слушать снова и снова.
          Тетушка Велица не заставила себя просить дважды и, сложив на груди руки, повела нараспев свой сказ:
          – Было ли это, не было ль, давно иль недавно – не ведаю, а только жил в одном селище  молодой богатырь Зимобоp, сын Колобоpович, двенадцати лет от роду.  И довелось ему собрать отрочью дружину для охраны рода своего, когда все богатыри и мужики на брань с ворогом лютым ушли из селища. Прознал про то ворог, да и напал на селище, где токмо дети, бабы да старики остались. Как началась-то  битва, тетиву тугую Зимобор-богатырь натягивал, да пускал высоко каленую стрелу, да с плеча махал булатной палицей, да рубил врага саблей вострою. А как сабля затупилась, да как пика сломалась, да как стрелы кончились, говорит он своим соратникам: «Нам сойти-то надобно с коней да биться с ворогом боем рукопашным, показать ему поганому силу русскую. Пусть отведает он почём лихо-то». Как сошли-то молодцы со своих коней, становились на Матушку, на Сыру-Землю, да ногами крепко упиралися. Говорит тут Мать Сыра Земля им шумом лесным, да криком птичьим: «Ой, ты гой еси, Зимоборушка! Зимоборушка – богатырский сын.  Молодой ты еще, да судьба годков не спрашивает. А судьба твоя-то великая, потому как нет счастья большего, чем сложить голову за Отчизну-Русь да за друзи своя!». И пошёл гуд по земле от битвы ратной, и свиснули палицы булатные у Зимобора cо товарищи, да послетали головы-то вражьи! Уж победа близилась… Тут без ветра тучу нанесло, да без  грозы лихим громом грянуло. Прилетел Змеище Горынище, кричит Зимобору: «Выходи, богатырь, на поединок! А не то огнём испепелю всю твою рать отрочью!» И схватился Зимобор со Горынищем, срубил он его две головы. А когда третью рубил, кольнул его Змеище поганый языком своим смертоносным прямо в сердце… И закатилось солнышко, словно ночь нашла. Пал богатырь юный Зимобор за друзи своя! Лежит он врагом скошенный, Мать Сыру Землю обнимает. То была жертва за род свой, за отчину, да за Правду великая!
          Рассказчица смолкла и с любовью посмотрела на притихших отроков.
          – Да, судьба годков не спрашивает, – сказала она тихо, – И для подвига всякому время приходит. Так было и будет во все времена…
          Тут скрипнула дверь и тетушка Велица радостно воскликнула:
          – А вот и доченьки мои пришли, Ярата и Улита! – она поднялась навстречу двум девочкам лет тринадцати в одинаковых холщовых с яркой вышивкой платьях. Родька и Славка всмотрелись в их лица и обмерли: перед ними стояли близняшки… точь-в-точь похожие на Милку!
          ***
          – Прости нас, матушка, что замешкались! – виновато сказала одна из Милок, с любопытством стреляя глазами в сторону гостей. – Дарёна в жутком расстройстве, боимся, как бы руки на себя не наложила.
          – Что, всё так плохо, Ярата? – встревожилась мать, позабыв представить дочерям гостей. – Как же помочь-то ей бедняжке пережить измену любимого?
          – А никак, – констатировала Ярата, задержавшись взглядом на Родьке. – Она всю жизнь будет горевать о своём Крисене. Ничто не поможет ей забыть, что он женился на другой.
          – Не женился ещё, – робко возразила сестра, которая, напротив, старалась не смотреть на мальчиков вовсе. – Может чудо какое произойдёт до воскресенья…
          – Каких чудес вы ждёте? – печально спросила тётушка Велица. – Уж если родители Дарёны с его семьёй не сговорились, свадьбе их не бывать. Он бы мог умыкнуть Дарёну, да, видать, не больно хочет…
          Из разговора ребята поняли, в чём проблема у подружки близняшек, но, честно говоря, это их не занимало. Вот две Милки сразу – это нечто! Тут хозяйка спохватилась, что не перезнакомила гостей и дочек и поспешила исправить эту оплошность. Церемония знакомства прошла несколько комом, потому как Улита сильно застеснялась и поспешила спрятаться за более бойкую Ярату, да и Славка с Родькой почему-то сконфузились…
          Кукша прослушал женские охи и вздохи, с улыбкой понаблюдал, как Ярата с Улитой ввели в краску странных, невесть откуда появившихся здесь отроков и стал прощаться:
          – Пойду я, тётушка! А то матушка волнуется: мы так срочно ушли. Да и есть у меня кое-какие  дела. Вы уж тут о друзьях моих позаботьтесь, а я утром завтра приду али к полудню. – И специально для Славки и Родьки добавил: – Вместе пойдём к бабушке Былице. Вы уж меня дождитесь. Непременно.
          – Подожди, мы проводим тебя! – Ярата повернулась к матери: – Ма, мы с ребятами пойдём пройдёмся до развилки, а потом покажем гостям наше Былиново.
          – А снедать? – строго спросила мать, с трудом пряча улыбку довольства и гордости за красавиц-дочерей, которые явно приглянулись гостям.
          – Да мы у Дарёны поели пирогов! – уже на ходу выпалила Ярата.
          Глава 9. Нам это снится, иль в глазах двоится?
          С подворья вышли молча: девчонки, особенно Улита, стеснялись незнакомцев, те тоже робели. Кукша же был не очень разговорчив от роду. Близняшки велели гостям ждать их у околицы, а сами пошли провожать брата до развилки…
          – О нас побежали расспрашивать, – расслабленно ухмыльнулся Родька. – Сороки длинноногие….
          – Ага, – согласился Славка, и начал протирать свои очки.
          Вдруг Родька нервно захихикал:
          – Теперь у нас две Милки! По одной на каждого. Не придётся делить…
          – Как это делить? – встрепенулся Славка. – Ты что, Милку делить собирался?
          – А что? Разве ты на неё не запал? – ответил другу вопросом на вопрос Родька, воспользовавшись случаем разобраться, наконец-то, что к чему.
          – Ну-у, – затянул тот, отчаянно краснея, но тут же нашёлся: – А кому она не нравится? Даже старшеклассники вокруг Милки круги выписывают…
          – Вот вернёмся домой, – сообщил своё решение Родька, – скажем ей, пусть выбирает из нас кого-то одного!
          – А если она не захочет выбирать, – немного помолчав, поинтересовался Славка и  водрузил на нос натёртые до блеска  очки, – назначим соревнования за  её сердце или перестанем оба с ней знаться?
          – Нет, – подумав немного, возразил другу Родька, – будем тусоваться втроём, пока она не поумнеет…
          Вернулись Ярата с Улитой и несколько минут все четверо провели в неловком молчании.
          – Пойдёмте, мы вас познакомим с Лексаном и другими отроками нашего Былиново, – сказала, наконец, Ярата, слегка потянув Родьку за рукав в сторону селища, – а то вы, как погляжу, уже заскучали…
          – Лексан брат нашей подружки Дарёны, – пояснила Улита, робко разглядывая Славика.
          «Похоже, они нас уже поделили, – подумал Родька, косясь на идущих между ними сестёр, – а я бы, пожалуй, поменялся…». Молчаливая, застенчивая Улита пришлась по нраву Родьке больше, чем бойкая Ярата:  перспектива, что кто-нибудь станет им командовать, его не прельщала. Вот, ёлки! Милок  теперь две, а проблема соперничества осталась!
          На площади дорогу им преградила группа мальчишек. Самый рослый из них, видать, «атаман» ватаги выступил вперёд.
          – Здоровы будьте! – сказал он, внимательно и строго разглядывая чужаков.
          – И вы будьте здоровы! – поприветствовала их Ярата. – Чего ватажитесь? Аль задумали озорство какое? Эй, Гаган, тебя спрашиваю!
          – Далеко ли путь держите, девицы? – Гаган сделал вид, что не слышал задиристого вопроса девчонки. – А что за молодцы с вами? Никак заморцы к нам пожаловали?
          – А тебе что за печаль? – с вызовом спросила Ярата. – То гости наши, они под защитой нашего дома и Кукши.
          Услышав имя Кукши, Гаган помягчал, и Родька со Славкой поняли, что их новый друг пользуется тут непререкаемым авторитетом.
          – Ну так познакомь нас! – уже более  доброжелательно попросил девочек Гаган. – Друг Кукши нам не враг!
          – Это Род. А тот с соколиными глазами – Слава, – представила подопечных Ярата.
          – Славные имена вам дадены! – удивился Гаган, – с большим смыслом. – А нас кличут попроще, по земному.
          И он представил пришельцам свою  ватагу:
          – Эти вот, – Гаган указал на рослого задумчивого парнишку и юркого темноволосого мальчика, стоящих рядом с ним, – это мои братья единородные: средний  Кветан и его погодок Дука. Возле них сыновья моей тётки Калины – Кирша и Певка. Они тоже погодки. За ними другие родичи наши: Ждан, Мокша и Манил. – Гаган перечислял своих ватажников, указывая на них рукой. –  Это всё наши, былиновские…
          Довольная таким исходом встречи Ярата, заметила двух стоявших на особицу ребят, мрачно взирающих на Родьку и Славку, и звонко, с вызовом спросила:
          – А вы что тут делаете, Носырь и Кирдяпа? За какими такими делами пришли к нам? И что вам в своем Обрядово не сидится, аль у нас дышать слаще?
          – А что, прогонишь?! – выступив вперёд и подбоченясь, с дерзкой ухмылкой спросил один из обрядовцев, крупный темноволосый отрок.
          – Уймись, Носырь, – миролюбиво приказал Гаган, – нечего нам свой норов являть! Никто тебя гнать не станет, если не будешь задираться.
          Тем временем другой обрядовец по имени Кирдяпа, юркий и наглый, уже подскочил к Улите и зашептал ей что-то на ухо, отчего та враз замаковела и сделалась несчастной.
          – Отойди от моей сестры, вражина! – не на шутку рассердилась Ярата и из всей силы оттолкнула Кирдяпу. Тот, не готовый к такому отпору, не удержал равновесия, упал и выругался. Носырь бросился его поднимать и на бегу словно невзначай двинул Родьку ногой. У того руки сами собой сжались в кулаки…
          – Негожее творишь ты, Носырь! – гневно сказал Гаган, заступив между забияками и девчонками, и вся ватага плечо к плечу встала рядом с ним. – Коль со злом к нам пришёл, об зло и споткнёшься! Али забыл ты, что враги наших гостей  – наши враги? И девиц наших забижать не смей! Драки желаешь? Ты её получишь! Только бой будет честным. А потому приходи по вечерней заре со своей ватагой к развилке, там и сойдёмся. А сейчас сгиньте, а то я не смогу своих друзей долго сдерживать – они у меня дюже горячие отроки!
          Носырь побледнел, но держался нагло и не собирался спасаться бегом:
          – Ну, мы вам покажем ныне! А девицы ваши всё одно жёнами нашими с братом станут  следующим летом! Ждите сватов, сестрички!
          – Шиш словишь! – взвилась Ярата. – Да я лучше утоплюсь!
          Она ещё что-то выкрикивала вслед медленно удаляющимся Носырю и Кирдяпе, и, пока Гаган со товарищи успокаивал близняшек, Славка шепнул Родьке: «Мало нам нечистой силы, так мы новых врагов нажили… И что теперь будет?»
          – А то будет, – не таясь ответил всё еще взвинченный Родька, – бить их будем. И крепко. Ты разве забыл, что у я кое-что смыслю в боксе?
          – Ты с ума сошёл! – испуганно зашептал Славка. – Мы же тут гости. А ну как их родители, да что родители – всё Обрядово, нам тоже войну объявят?
          – И пусть! А мы их всех сфотографируем, – беззаботно заявил Родька.
          Славка с ужасом уставился на друга:
          – Ты что, так ничему не научился? Ну ладно я по недоразумению сглупил! Но ты-то собираешься по умыслу свои законы в чужом миру устанавливать! И уничтожать людей…
          – Не людей, а информашку, – уже менее уверенно возразил другу Родька. – И вообще, что ты ко мне пристал со своими нотациями?!
          Тем временем к ним подошли раскрасневшиеся от пережитых волнений близняшки. Яркий румянец делал их ещё красивее и друзья невольно залюбовались девчонками. Оттого остались без ответа прощальные слова Гагана «Мы уходим, добра вам!», но тот с понятием улыбнулся и увёл свою ватагу в сторону березовой рощи.
          Девчонки, польщённые вниманием гостей, застеснялись. Первой очнулась Ярата:
          – Ну, что мы тут остолбенели? Идёмте, наконец, к Дарёне с Лексаном!
          ***
          Дарёна стояла, отвернувшись к окну, и даже не шелохнулась. Рядом на лавке сидел белокурый отрок, представленный Лексаном, по-видимому ровесник близняшек, и явно томился своей миссией: его оставили стеречь старшую сестру, чтобы та не наделала глупостей от помрачения разума на любовной почве. Тут же вертелась девчушка, чуть постарше Лады, с испуганной зарёванной мордашкой – похоже, она не раз всплакнула за компанию с Дарёной.
          –  Дарёнка, это мы, – ласково, как с больной, заговорила Ярата. – Мы привели к вам своих гостей познакомиться.
          Девушка медленно повернулась к гостям и те подивились её красоте.
          –  Ущипни меня, – шепнул другу Славка, заметно бледнея.
          –  Что, онемел от красы неписаной? – съязвил Родька.
          –  Не в том дело! – с досадой отмахнулся от друга Славка. – Она как будто бы сошла с фотографии моей мамы в юности…
          –  Да ну! – Родька всмотрелся в лицо Дарёны. – Пожалуй, что-то есть…
          Дарёна, молча, снова отвернулась к окну и Улита, обняв её за плечи, о чём-то тихо с ней заговорила. Ярата, с тревогой поглядывая на них, подвела ребят к Лексану:
          – Покажи нашим гостям Былиново, а мы тут с Дарёной посидим. И за Шемелой присмотрим заодно.
          Лексан с трудом скрыл свою неуместную радость освобождённого из заточенья узника и потянул новых друзей к выходу.
          – Сегодня драка будет былиновцев с обрядовцами, – сообщил Родька, едва они вышли с подворья.
          – Когда? – простодушно оживился  Лексан.
          – На вечерней заре, у развилки. – Родька почувствовал себя коренным былиновцем. – Ну и всыплем же мы этим Носырю и Кирдяпе!
          – А, опять эти… – не удивился Лексан, – они всё время к Ярате и Улите пристают. Возомнили себе, что те за них замуж пойдут.
          – А они не пойдут? – заинтересовался Славка. – А если родители сговорятся?
          – Ещё чего! Да тётя Велица ни за какое вено не отдаст им своих красавиц! – с полной уверенностью заявил Лексан. – А умыкнуть их Гаган с дружиной своей не позволит! Да и я настороже…
          О том, что и сам он имеет виды на Улиту, Лексан, конечно, не собирался признаваться чужакам. Да он, собственно и с другими отроками не делится этой заветной мечтой – это только его, Лексана, дело и тут ему помощники не нужны! И, чтобы отвлечь гостей от разговоров о близняшках, Лексан начал рассказывать новым знакомым про жителей Былиново, у кого какая семья, где есть отроки, где невесты, кто кому родня…
          За разговорами они пришли в берёзовую рощу, где на расщепах висели наполненные березовым соком деревянные бадейки. Ребята пили сок и, предвкушая предстоящую  драку, то и дело поглядывая на небо: не пришло ли время вечерней зари? «Пора!» –  объявил, наконец, Лексан и троица отроков направилась к развилке.
          Еще издали они заметили, что ватага Гагана уже на месте. А противник-то где? Подойдя к возмущенно гомонящим вслед босоногому мальчишке былиновцам, ребята поняли, что драки сегодня не будет.
          – Что струсили? – торжествующе спросил Родька.
          – Не, – спокойно ответил Гаган, – Носырь не трус. Вон посыльного прислал, чтобы  драку отложили на потом. Их с Кирдяпой батя увёл по каким-то делам в Вышатово. А без них какая драка?
          Потоптавшись немного у развилки, шумная ватага рассыпалась по домам – ужинать да ко сну готовиться…
          ***
          Как только солнце надёжно спряталось за горизонтом, дом тётушки Велицы затих. Уставшая от пятничной ходьбы по гостям хозяйка расположилась на печи, близняшки спали на полатях, мышь Мурка угомонилась в своей почетной ссылке, в печном углу.
          Мальчишки улеглись на широких приставленных друг к другу лавках, прямо на нарядные полосатые дорожки. Им не спалось. Родька снова и снова перебирал в памяти прошедший день. Сколько всего произошло! И болезнь Лады, и рассказ Мурки о сговоре кикимор, и новые знакомства и ссоры… И всё так необычно – особенно удивительные сходства людей этого, виртуального, мира и того, что остался где-то там. Это ж надо: тетушка Велица копия мамы! А девчонки Милкины клоны…
          Славка, как оказалось, в этот момент думал о том же и поделился с другом:
          – А ты заметил, что Носырь и Кирдяпа очень похожи на одну нашу «сладкую парочку» из параллельного класса?
          – Это на кого же? – недоумённо спросил Родька, и сразу вспомнил: – на «гоп со смыком» из 6-го «д»?!
          – Ну, да, – подхватил Славка, – на Гошку Попцова и Петьку Смыкова. Они всегда неразлучны. И такие же наглые драчуны как Носырь с Кирдяпой…
          – Это сколько же двойников мы еще тут встретим? – изумился Родька, вновь вспомнив  обретенных в этот дней друзей и врагов.
          – Это не двойники, это предки наши, – возразил Славик, с удовольствием вспомнив Дарёну, и тут же добавил: – А давай, как вернемся, ребятам в классе про предков расскажем!
          – Чтобы нас в психушку отправили? – высказал сомнение Родька.
          – А мы будто бы сказку им расскажем, будто выдумку, – никак не унимался Славка.
          – Ага, –  легко согласился Родька, –  расскажем. Если вернемся…
          Славка вздохнул и затих. Он уже почти отключился, когда громкий шёпот друга вырвал его из мягких объятий сна:
          – Слав, а Слав! Мучает меня одна мысль! Это что же получается? Выходит, что Милка по предкам нашим мне сестра какая-нибудь… стоюродная, раз она потомок дочек тёти Велицы, а та предок моей мамы?
          – Все люди браться и сёстры, – сонно пробурчал Славка, – спи, давай!
          Глава 10. Жертва Крисеня и напутствие бабушки Былицы
          На следующий день Родька и Славка проснулись только после третьих петухов и всё равно для них, горожан, это было очень рано. Не желая открывать глаза, чтобы продлить иллюзию, будто каждый из них лежит у себя дома, в своей постели, они слушали вполуха, как по горнице, хлопоча по дому,  осторожно двигались тетушка Велица с дочками, стараясь не разбудить гостей. Но вот несколько раз скрипнула дверь и ребята поняли, что остались одни. Родька нехотя поднялся со своего лежбища и увидел, что Славка лежит с открытыми глазами, мечтательно уставясь в закопченный потолок.
          – Ты о чём размечтался? – спросил он друга с ленивой истомой.
          – Да так, ни о чём, – сказал Славка, зевая. – Вот удивляюсь, что ночь прошла на удивление спокойно.
          – Ты намекаешь на это? – Родька загадочно скосил глаза куда-то в сторону, не желая произносить слова «нечистая сила».
          – Ну, да! – Славка задумался. – И мне кажется, что они охотятся только за Мармеладкой: мол, вы у нас украли малыша, и мы у вас тоже…
          – Не нравится мне это, – нахмурился Родька.
          – А мне, думаешь, нравится? – Славка привстал  и чуть не придавил мышь, прикорнувшую у него под боком.
          – Поосторожней нельзя? – сердито пропищала та, выдергивая передними лапами хвост из-под руки Славки. – Я всё-таки живая, а не компьютерная!
          – А ты-то что тут делаешь? – возмутился в свою очередь Славка, ища под лавкой свои очки, спрятанные там накануне. – Разве у тебя нет собственного теплого угла?
          – Жду, пока вы встанете и мы пойдём, наконец, за моей Мармеладкой, – горделиво заявила Мурка, проигнорировав намек на то, что её хотят прогнать в «теплый угол».
          – Ну, во-первых, никакая Ладка не твоя, а наша, – с неким сарказмом начал Родька, – а, во-вторых, я думаю…
          – А мне параллельно, что ты думаешь! – не дала ему договорить Мурка. – Я пойду за Ладушкой сама! Хоть на край света, что бы ты там про себя не думал!
          От такого решительного отпора Родька поначалу оторопел, а когда пришёл в себя,  начал смеяться:
          – Ой, умора! Ей «параллельно»! Ха-ха-ха! Мурка, ты где нахваталась таких словечек?
          Мышь, весьма довольная собой, тут же парировала:
          – Где, где! С кем поведешься, у того и наберёшься!
          Теперь уже и Славка развеселился. Не понимая, чем это она их так рассмешила, Мурка с достоинством удалилась в свой угол: благо, что он у выхода, и никто мимо неё не пройдет!
          – Уже проснулись? – улыбнулась, входя в горницу, тетушка Велица, довольная, что ребятам весело. – Сейчас снедать будем. Вот, – она кивнула на горшок с молоком, – я уже козу подоила, сейчас пирог выставлю… Идите во двор умойтесь – и к столу.
          Едва они покончили со снедью, пришёл Кукша и, отказавшись есть, начал с новостей:
          – Матушка просила всем кланяться и передать, чтобы вы остерегались. Как только вы ушли, Суседко рассказал ей, что его старуха, Кикимора, совсем сбесилась и клянёт вас всей нечистой силой. Он пытался её урезонить, но та разверещалась, кинулась поколотить домового, а потом умчалась то ли в лес к болоту, посоветоваться о чём-то со своей старшей сестрицей, то ли на заброшенную мельню к злыдням…
          Ребята слушали его, сосредоточенно глядя в стол, чтобы не видеть испуганных лиц хозяйки и близняшек. А Кукша тут же огорошил всех другими новостями:
          – И ещё узнал я кое-что о свадьбе, что завтра будет. Тоже матушка рассказала, а ей свахи поляновские. Всё там так запутанно и небывало! Крисень-то по нужде женится: не разлюбил он свою Дарёну, нисколько! А невеста его иноземка, половчанка, мабуть, али мерянка. Спас он её от ворогов, как в дозоре был, посадил на коня сзади и повёз к родным её. А те говорят, мол, умыкнул ты её, теперь женись, иль сожжём девку обесчещенную, а ты-то сам можешь убираться восвояси. Пожалел девицы жизнь молодую-то Крисень! Привёз он её домой, вот, говорит своим, невесту себе умыкнул… А сам темнее тучи, молчит, ни в чём не признаётся. А родители-то уж сговариваться было собрались с родом Дарёны, вено подготовили: четыре овцы, холста два тюка, рушники, овчины, воз жита. Да только вызнали у дозорных кумушки поляновские правду всю… А вчера, когда невесту на имянаречение русское к Вышате водили, сказал наш радарь, что плохо-де кости легли, быть беде на этой свадьбе… Невесту-то в Поляново приютили. Сидит она белее мела и словно каменная вся, даже не плачет…
          Слушая его, тетушка Велица то всплескивала руками, то испуганно охала, то утирала слезу и жалостливо на всех смотрела. Ярата с Улитой сидели,  прижавшись друг к другу и не замечая текущих по их щекам слёз.
          Как только Кукша замолчал, Ярата метнулась к двери.
          – Ты куда! – строго окликнула её мать. – К Дарёне? Не смей! Ей еще хуже станет от этого известия! Пусть уж думает, что хоть Крисень её счастлив… – Ярата застыла, прислонясь к косяку открытой двери. Мать мягко взяла её за плечи и усадила на лавку: – Знать не судьба им быть вместе, доченька! По другому в Прави распорядились. Не нам менять это. Стерпится, смирятся…
          На некоторое время в доме всё замерло. Мальчишки понуро сидели за неприбранным столом, удрученные девчонки залезли на полати и зашептались, тётушка Велица, отвернувшись ото всех, потихоньку украдкой тёрла глаза – видать, плакала.
          – Мы пойдём за малышкой, – тяжело, как взрослый мужик, поднявшись из-за стола, сообщил Кукша и кивнул ребятам на дверь.
          – До полудня времени ещё немало, – сказал он, когда они вышли, – но сидеть тишком с ревущими бабами мне невмочь.
          – А Мурку-то забыли! – спохватился Славка.
          – Не дождётесь! – донеслось откуда-то из-за овина. – я уж давно здесь вас дожидаюсь. Все глаза проглядела!
          – Ну, пошли, – миролюбиво пригласил её Родька, – всё равно от тебя не отвяжешься.
          ***
          Как ни медленно шли ребята к избушке старушки-знахарки, пришли они туда задолго до полудня. Усевшись на старое поваленное дерево, ребята поговорили о последних новостях и посочувствовали. Затем  Родька поведал Кукше о ссоре былиновцев с Носырём и Кирдяпой и отложенной драке. Кукша с огорчением покачал головой и посетовал, что эти два отрока постоянно сеют вражду между ватагами, а ведь есть дела у них и посерьёзнее. И тут он рассказал, как сложно отрокам в отсутствие отцов управляться с хозяйством.
          И уже, когда солнце входило в зенит, Славка, вспомнив разговор о заповедной пуще, поинтересовался, правда ли, или ему почудилось, что Кукша умеет читать, ведь он сказал им тогда, что прочёл слово «реклама».  Ответ Кукши поразил и Славку, и Родьку: да, Кукша знает письмена! Да и не он один! Читать учат всех отроков после седьмого лета жизни и делают это отцы семейств, а самых понятливых отроков учит потом старшИна Доброга – дед Крисеня. Дети три зимы учатся читать и писать буковы, а также познают разные меры…
          Воспользовавшись моментом, Родька спросил Кукшу о том, что давно вертелось у него на языке: скоро ли он отведёт их со Славкой в Заповедную пущу. Тот посмотрел на ребят долгим взглядом и сказал, что если им это так нужно, то можно пойти туда и сегодня…
          И тут они услышали восторженный писк Мурки, сидевшей, как верный пёс, прямо у двери избушки: так она отметила выход своей любимицы.
          Со счастливым возгласом  «Роденька, родненький!» сияющая, чистенькая Лада бросилась брату на шею и начала его целовать, одновременно трепля за ухо Славку. Обиженная невниманием Мурка металась под ногами ребят, сильно рискуя быть раздавленной. Тут Лада заметила Кукшу и в удивлении сползла с Родьки.
          – Это Кукша, сын тетушки Ненилы, – поспешил тот представить сестрёнке их нового друга. – Он тоже за тебя волновался, когда ты заболела, и даже нёс тебя на руках.
          – Спасибо! – сладким голосом девочки-паиньки сказала Мармеладка и  взяла на руки измученную ожиданием ласки Мурку, – будем теперь  знакомы…
          Счастливая Мурка притихла и сразу уменьшилась до размеров заурядной мышки.
          Бабушка Былица терпеливо наблюдала все эти «телячьи нежности», стоя в открытых дверях избушки и спрятав под чистым фартуком свои руки.
          Родька смутился: что же это он, олух царя небесного, поблагодарить-то забыл Ладину спасительницу! Не зная, как это тут принято делать, он закричал, не сходя с места: «Здоровы бывайте, бабушка Былица! Спасибо вам за сестрёнку!». Снисходительно улыбнувшись, Кукша подошёл к старушке,  отвесил низкий поклон, степенно сказал: «Спаси вас Бог!» и отдал кузовок с дарами. Сконфуженный Славка тоже поклонился, но молча. А Лада, спустив с рук Мурку, уткнулась лбом в сияющий белизной фартук старушки и пролепетала:
          – Я буду скучать по тебе, бабулечка!
          При этих её словах бабушка Былица выпростала из под фартука правую руку и заботливо поправила Ладин пышный бант. Затем поманила к себе пальцем Родьку.
          – Если вы собираетесь в путь, – сказала она, смотря на него всевидящими мудрыми глазами, – повремените пару дён. Деточке нужно окрепнуть и набраться сил. На неё было наложено слишком сильное заклятие… –  и она протянула Родьке нечто, завязанное в чистую белую тряпицу: – Вот вам корешок плакун-травы. Перед дорогой сделайте всем троим обереги: заверните кусочек корешка в чистый холст и на нитке повяжите на шею.
          Сказав всё это, бабушка Былица переступила порог, но перед тем как скрыться в своем жилище, обернулась и тихо сказала: «Берегите Ладу. В ней ваше спасение…»
          ***
          Держась за руки брата и Славки, Лада смело вошла в незнакомый дом и... застыла на пороге, уставившись на улыбающуюся тётушку Велицу.
          «Ё-ё-лки! – с испугом подумал Родька, – я же не сказал ей, что тётушка очень похожа на нашу маму! Сейчас реветь будет…» Он ещё не придумал, как ему выпутаться, а Лада, сорвавшись с места, с криком «Тетушка Мама!» уже кинулась к хозяйке в колени. Та подхватила её на руки и закружилась по горнице, нараспев приговаривая: «Это кто же к нам пришёл, словно солнышко взошло? Это девица-красавица, всем нам очень она нравится!»
          Близняшки, немного успокоившиеся за то время, пока мальчики ходили к Былице, подскочили к матери и начали тормошить Ладу. Та изумленно завертела головой и радостно сообщила всем:
          – Какие они одинаковые! Ну, совсем, совсем, как две капельки!
          Все начали смеяться и тетушка Велица, спустила девочку на пол. Её сразу же подхватили под руки Ярата с Улитой и усадили между собой на лавку. И уже через пару минут Лада начала им рассказывать, как она любит рисовать и лепить петушков и уточек.
          После обеда, едва  встав из-за стола, мальчишки сообщили, что у них есть важное дело и они уходят.
          – И я с вами! – заявила Мармеладка, решительно направляясь к двери.
          – И я! – встрепенулась Мурка, – я что, рыжая? Куда Лада – туда и я…
          – Ну, нет! Так дело не пойдёт! – строго сказал Родька, остановив сестрёнку у самого порога. – Бабушка Былица наказала, чтобы ты сидела пока дома и сил набиралась, а то снова свалишься…
          – Оставайся, Ладушка! Оставайся с нами! – наперебой начали  уговаривать девочку близняшки. – Скучать не придётся! Мы сейчас будем делать горшки и плошки: вон уж и глины полный ушат в сенцах ждёт. А ты будешь лепить свистульки и уточек с петушками…
          Лада, надув губы, с обидой смотрела на брата и Славку, не собираясь отступать. И тут всё решил Кукша.
          – Это чисто мужское дело! Все женщины остаются дома! – сказал он, как отрезал. И Лада со вздохом смирилась.
          ***
          Миновав березняк, отроки вышли на маленькую полянку, которую с трех сторон обступил густой сосновый бор, а сразу за ним темнела пуща. Едва они вошли в неё, начались  скрип, шелест, чавканье и прочее разноголосье, нагоняющее безотчетный страх. Но повернуть назад никому и в голову и не пришло. «Это они!» – вдруг донеслось до ребят. «Да нет! Должно быть двое отроков и малолетняя девица…». «А я тебе говорю – это они! Смотри как одеты!…». «Ну, не знаю, не знаю… Надо поспрошать у своих…»
          Ребята напряженно вслушивались, но разговор утонул в чьих-то воплях.
          – Не хило, – пробурчал Родька, – чую, будет весело…
          Его спутники  промолчали, но Родька заметил, что у Кукши напряглась спина, а Славка начал сосредоточенно сопеть.
          Тропа расширилась. Внезапно всё стихло и оттого стало ещё тревожней. Пройдя минут пять в гробовой тишине, ребята уткнулись в забор из заостренных  берёзовых кольев. «Нам сюда!» – сказал Кукша и исчез за частоколом. Приглядевшись, Родька и  Славка увидели небольшую темную дыру и отважно нырнули в неё.
          Глава 11. Заморочки в заповедной пуще
          За изгородью была огромная поляна, покрытая высохшим сорняком. На частоколе в ряд висели рекламные щиты, щиты валялись и на огромных кучах, рекламируемого ими товара. Рядом с ребятами красовалась свалка из муляжей сотовых телефонов.
          – Ба! Сколько тут барахла! – воскликнул Родька, беря в руки огромный «сотик». – Муляжи… Да это рекламная свалка!
          – Похоже, что так, – поддакнул Славка с интересом оглядываясь. – Смотри! Там книги! А вдруг там затесались настоящие книжки! – и он бросился бегом  к вожделенной свалке, огибая развалы каких-то коробок, «тефалей» и «тайдов».
          – Осторожней! Попадёшь в ловушку! – крикнул Кукша и побежал за Славкой.
          Но было уже поздно: Славка исчез. Как сквозь землю провалился! А на том месте, где он только что стоял, от земли оторвалась тень и какое-то мохнатое чудовище кинулось на Кукшу. Тот вскинул свою палку и бросился на врага, но споткнулся и палка выпала из его рук. Остолбеневший поначалу Родька с боевым криком побежал на помощь, отвлекая на себя внимание чудовища. Но случились какие-то непонятные заморочки, потому что они с Кукшей, похоже, друг друга не видели.
          – Родька! – орал Кукша. – Где ты? Я тебя не вижу.
          – Да как же? Ведь я тут! – не видя Кукшу, крикнул Родька и обрушил на неведомого врага град боксёрских ударов. Тот ошалело заметался, словно тоже не видел, кто его донимает, но едва Кукша-невидимка ткнул его палкой, кинулся на него. Все трое метались по высохшей рыжей траве и Родьке показалось, что он уже видит Кукшу. Но тот вдруг снова пропал. Исчезло и чудовище… Всё вокруг погрузилось во тьму, и Родька понял, что он медленно погружается в топкую зыбь. «Эй! Кукша! – в страхе закричал он – Где ты?!»
          «Я тут!» – донеслось откуда-то сверху и послышался стук палки обо что-то мягкое, как будто ковер выбивали. Родька метнулся и почувствовал, что рядом кто-то есть. «Кто здесь?» – почему-то шёпотом спросил он, занося кулак для удара. «Я это, Славка… – друг стоял совсем рядом и чувствовалось, что он дрожал: – Г-г -где мы?!» И в этот момент нечто мягкое, мохнатое и холодное проскользнуло между ними. «Бежим!!!» – Славка ухватился за рукав Родьки и тот закипел от ярости на друга: это из-за него они попали в явно нехорошую переделку! Но не успел он сказать и пары «ласковых» слов, как почувствовал, что какая-то неведомая сила подхватила его и потащила вверх вместе с  повисшем на нём Славкой.
          Через секунду друзья стояли на твердой земле. К ним подбежал побледневший, растрепанный Кукша и, осмотрев их, с облегчением выдохнул:
          – Слава Прави! Всё обошлось! Кто-то помог вам…
          – Что эт-то б-было? –  заикаясь спросил Славка.
          – Навьи ямы! Вы угодили в ловушку Ния. – Кукша казался спокойным, но ребята видели, что он всё еще взволнован. – Здесь нельзя бегать беспечно, как в селище. Надо простукивать путь палкой, как если бы идти по болоту, и ступать только на твердую землю. Да и это бывает небезопасно…
          – А эта тварь мохнатая за нами выползала? – спросил Родька.
          – Какая т-тварь? – испуганно спросил Славка.
          – Такая! – снова начал сердиться Родька. – Та, которую ты вспугнул, когда свалился в его чертово логово.
          Славка сконфузился и виновато посмотрел на друзей:
          – Простите, пацаны! Я больше не полезу поперёд Кукши.
          – Да, ладно, проехали! – смилостивился Родька и повернулся к Кукше: – Пойдём отсюда на фиг!
          – Ладно, уходим, – согласился тот, – но сначала посмотрите на одну непонятную штуку… Оглянитесь!
          Ребята оглянулись и застыли в удивлении: позади развалов книг, к которым так опрометчиво бросился Славка, стояла огромная металлическая дверь. Просто дверь в обычном дверном проёме. В никуда и ниоткуда. Плоская и гладкая она была занавешена огромной паутиной, за которой хорошо была видна табличка с крупной надписью «WEB». А ниже, помельче, было написано по-русски: «Вход с другой стороны» Мальчишки осторожно обошли дверь: на обратной стороне её красовался замок, опутанный паутиной.
          – Прико-о-о-льно! – протянул Родька и потрогал дверь руками.
          Славка испуганно шарахнулся в сторону, но ничего не произошло. Абсолютно ничего.
          – Ну и что бы это значило? – не ожидая от друзей ответа, спросил сам себя Родька. – Навьи шуточки?
          – Никто не знает, – разочарованно ответил Кукша, надеявшийся, по-видимому, что ребята приоткроют завесу тайны двери с латинянскими письменами.
          – Давайте подумаем об этом потом, – подал голос Славка, смущенный тем, что не смог ни скрыть испуга, ни сказать что-либо умное об этой двери. – А сейчас пойдёмте отсюда, пока вон тот паук не проснулся.
          Ребята задрали головы и увидели крупного скрюченного паука, сонно взирающего на них со своего «высока».
          – И правда, нам пора! – встрепенулся Кукша, – а то не поспеем выбраться из леса до вечерней зари…
          ***
          – А почему у вас всё делается от утренней до вечерней зари? – спросил Кукшу любознательный Славка, когда они через ту же дыру в заборе покинули заповедное место.
          – Таков наш обычай: все дела делаются между утренней и вечерней молитвами. – Кукша явно был удивлён вопросом. – Разве вы не русичи? Не Велесовы внуки? Ведь все русичи на утренней и вечерней заре славят Правь и Велеса! Потому нас и называют православными. Разве у вас, в тридевятом царстве не так?
          – Да так, так! – поспешил сгладить оплошность друга Родька. – Мы тоже молимся утром и вечером, читаем молитвы и просим у Бога всяких милостей, зажигаем свечи…
          – Священный огонь это хорошо… – задумчиво протянул Кукша, с недоверием глядя на друзей. – Но только русичи никогда ничего не просят! Они славят Правь за всё, что есть. Ведь мы, русичи, Велесовы внуки, а потому Бог сам знает, что дать своим потомкам.
          – А ещё где-нибудь есть навьи ямы или что-то вроде того? – поспешил переменить тему разговора Славка.
          – Может где и есть, – легко «повёлся» Кукша, – да я знаю только про заповедную пущу, хотя, наши бабы говорят…
          Договорить ему не удалось, потому что путь ребятам преградили три тощих старухи в черных мятых одеждах и в таких же повойниках.
          – Эй, отроки! Далеко путь держите? – ехидно спросила самая высокая и худая.
          – А вам какая печаль, бабушки? – вежливо спросил Родька вместо ответа. Страха после Навьей ямы он уже не чувствовал.
          – Какие мы тебе бабушки? – возмущённо взвизгнула коротышка, которая стояла слева от высокой. – Мы женщины в расцвете сил. Нет, Ехида, ты только послушай этих олухов! Обозвать нас старухами! Да мы вам сейчас!…
          Собрав пальцы в кулачки она, она рванулась вперед. Родька покрепче сжал свою палку, гоня стыдливую мысль: «Неужто с бабкой драться буду?!»
          – Остынь, Завида! – удержала коротышку Ехида. – И ты, Грызуха, не вскипай! Разве не видите, какие это крепыши? Они же нас в два счёта побьют. Мы должны их сначала рассорить, а потом уж по одному проучить по-нашему…
          – Что вам от нас нужно, тётки злыдни? – строго спросил Кукша. – Мы вас не трогаем, и вы нас не тревожьте!
          – От тебя, молодец, нам ничего не нужно, – с колючей улыбочкой ответила Ехида, – можешь ступать своей дорогой. А вот с этими заморскими отроками у нас свои счёты. И мы их сведем, не сомневайтесь!
          – Я друзей не брошу! – нахмурился Кукша. – Хотите сразиться – давайте. Хотя я не обучен с бабами воевать, соромно это русичу…
          Злыдни заволновались: «Драться с мальчишками? Ой!», «Сестрицы, мы ведь злым словом сильны, а не кулаками!», «Давайте начнём их заговаривать и заклинать…», «Нет, сначала позовём подмогу…»
          – Склока! Злея! Скорей на помощь! –  противным голосом закричала Ехида.
          – Скорее, сестрицы! – вторили ей Грызуха и Завида.
          Не успело эхо отозваться на их крики, как  словно из под земли показалось еще две старухи, не краше первых. Впрочем, как пригляделись ребята, это действительно были ещё весьма не старые тётки, только злоба их очень истощила и состарила.
          Ребята потеснее прижались друг к другу, готовые на все. И тут Славка неожиданно нарушил данное недавно слово, не лезть поперёд Кукши и Родьки, в пекло. Он выступил вперёд и достал из кармана яркий пакетик. Злыдни так и впились в него глазами.
          – Тётушки! – елейным голосом начал Славка. – Ну зачем нам с вами воевать? Не хотите же вы, чтобы мы выбили ваши красивые зубки? Давайте мириться! Вот, мы угощаем вас сладеньким… – и он протянул им пакетик со жвачкой.
          – И не надейтесь! – заявила Завида и быстро выхватила пакетик. – А угощенье ваше и так нам досталось…
          Едва она открыла пакетик, сестрицы обступили ее и начали быстро запихивать в рот жвачку: «Ой, сладко, сестрицы!», «И правда, как мёд», «Дай, и мне дай!…»
          Мальчишки с интересом наблюдали, как злыдни наслаждались угощеньем: Славка, с замиранием сердца ожидая запланированного результата, Кукша, не понимая, чего это Славка так расщедрился, а Родька, едва скрывая усмешку – он   предвкушал удовольствие от прикола. И дождался!
          Когда злыдни поняли, что их зубы слиплись, глаза их выпучились от изумления. Тётки с ожесточением жевали резинку,  вращали челюстями и глазами, стенали и ахали. Затем сбились в кучку, запустили свои пальцы во рты друг другу и начали выколупывать жвачку. Уж какие тут заклятья! Тут бы рот разлепить!
          Ребята легко проскользнули мимо злыдней и помчались прочь.
          Уже на подходе к дому Родька согнулся от смеха:
          – Ну тётки! Купились! Теперь у них точно не будет кариеса!
          – Мы сделали доброе дело! Спасли старушек! Ха-ха-ха! – захохотал  Славка за компанию с другом.
          – Почему вы смеетесь? – с улыбкой спросил Кукша, готовый в любую минуту присоединиться к веселью. – И кто такой этот Кариес?
          – О! Это страшное-престрашное чудовище, – давясь смехом, ответил Родька, – у нас, в тридевятом царстве, им все запуганы до смерти… Эх-ха-ха!
          – Ага, – сквозь слёзы смеха подхватил Славка, – страшнее его у нас никого нет! Это будет похлеще ваших трёхглавых драконов!..
          – Да уж! Мы сегодня хорошо повеселились, – сдался Кукша и тоже рассмеялся, хотя так ничего и не понял.
          Кукша довел друзей до избы тетушки Велицы и, не заходя в горницу, поспешил домой, в Поляново.
          Глава 12. Девичий переполох
          В избе было сумрачно, Ярата и Улита, уставшие за день от треволнений за подругу и от домашней работы, уже мирно посапывали на полатях, мышь Мурка тоже спала в своём печном углу. А Лада не спала и встретила «мужчин» укоряющим взглядом.
          Тётушка Велица зажгла лучину и накормила ребят. Лада молча сидела с ними за столом и терпеливо ждала, пока они выпьют своё молоко и съедят две внушительных горбушки  ржаного хлеба, затем, забравшись к Родьке на колени, зашептала:
          – Расскажи мне тихонечко про ваше мужское дело! У вас все получилось?
          – Потом, Мармеладка, завтра! – также тихо шепнул он сестренке и понес её к печи – спать.
          Тётушка Велица сняла Ладу с лавки и посадила её на печь, а Родька пожелал обеим спокойной ночи и устало повалился на лавку рядом со Славкой.
          – Родь, а Родь! – прошептал тот, – а ведь мы сегодня новых врагов нажили!
          – Не гони! – сонно отозвался Родька. – Если ты про злыдней, то они и так уже наши …
          Родька «вырубился», не закончив фразы. Да, собственно, и слушать уже было некому: Славка тоже спал.
          А на печи в эти минуты тетушка Велица убаюкивала своими чудесными историями разочарованную встречей с братом  Ладу:
          – Далеко-далече, куда редко ступала нога человечья, во горах волшебных, во Рипейских стоит воздушный терем Борея,  бога северного ветра. И стоит там камень Алатырь – отец всех камней, пуп земли. Оттуда текут все самые важные наши реки, там бьют ключи живой и мертвой воды. Бел-горюч камень Алатырь – это священный камень всех русичей и был он явлен народу нашему в начале всех времен. Он и мал, как перл, и  велик, как гора. И студён он, и горяч, и легок, и тяжел…
          – Как это? – удивилась Лада. – разве так бывает? Почему ты так чудно говоришь, тётушка-мама?
          –  Потому, что камень этот сокровенный, он непознаваем. Не может тот камень никто познать, и не может его никто от земли поднять. Когда Всевышний ударял по Алатырю своим волшебным молотом, из искр рождались боги... и на этом камне высек Всевышний письмена с законами для родов славянских. И там же построен храм Всевышнего, и Алатырь в нём – камень-жертвенник Всевышнему. И на нем Всевышний Сам приносит в жертву Себя и обращается в камень Алатырь... это центр Мира. Он триедин и означает путь Прави между Явью и Навью, между дольним и горним мирами. Алатырь связал миры  –  горний, небесный, и явленный, дольний.
          – Мне пока не все понятно… А по правде: всё непонятно, – вздохнула Лада, засыпая, – но это все равно очень красиво и таинственно…
          Уже сквозь сон до неё донёсся мелодичный голос тетушки Велицы, начавшей новый сказ: – В тридесятом царстве, в темном бору, за студеным озером живет мать всех птиц – Стратим-птица. Как разольется на небе заря, так встрепенется она. А как встрепенется она, так запоют все петухи. Да на всей земле! И вся нечисть в страхе разбежится, затихнет, как и нет ее, и не было никогда… Спишь, деточка? Ну, спи, спи…
          Этой ночью Ладе приснилась сказочная птица Стратим, удивительно похожая на маму. На ней было длинное серебристое платье из перьев,  а в руках она держала хирургический скальпель и махала им как дирижерской палочкой. С каждым её взмахом расписные петушки на печке тётушки Велицы взмахивали крыльями и звонко кукарекали. Лада сидела на длинной лавке, как в первом ряду театра, и с укором смотрела на маму, которая не узнавала её среди печальных русалок и горько плачущих анчутки и лешего. «Мама! – кричала Лада. – Это я, твоя ласточка! Забери меня!». Мама оглянулась и увидела её. Она протянула к дочке руки… и стала таять, как снежинка. «Мама! – заплакала Лада. – Не исчезай!..»
          – Я тут, дитятко, – обняла стонущую во сне девочку тетушка Велица, – я с тобой! Не бойся, я никому не дам тебя в обиду!
          Лада прильнула к ней и успокоилась.
          ***
          – Роденька, вставай! Ты такой спуня! Хватит спать, пора на выставку!
          Родька с трудом  разлепил глаза:
          – Откисни, Мармеладка! Какая выставка? В такую рань поднялась! Дай доспать-то. Ещё, наверное, и петухи не пели…
          – Пели, пели! Уже все свои песенки перекукарекали! Вставай, Родненький, ты же обещал, что сегодня посмотришь всё, что мы вчера налепили, и расскажешь про ваше важное мужское дело!
          Вот незадача! Расскажи ей про их вчерашние приключения в заповедной пуще! Ишь, чего захотела! Хотя про то, как они угостили злыдень жвачкой, можно и рассказать… Было совершенно ясно, что девчонка не отвяжется и Родька с недовольным видом поднялся.
          Оказалось, что уже не так и рано! Хозяйки дома давно встали и хлопотали где-то на подворье. В горнице бодрствовали только Лада да мышь, которая норовилась, в отсутствие тетушки Велицы, взобраться на стол.
          – Теперь Славку буди, – буркнул Родька сестрёнке и, нисколько не сомневаясь, что та с превеликой радостью выполнит его поручение, вышел во двор.
          И правда: не прошло и пяти минут как из дома, широко зевая, выполз Славка. Когда они умывались, черпая корчиком из кадки и сливая друг другу на руки, появилась тётушка Велица с двумя бадьями воды на длинном коромысле.
          Утро сулило тёплый солнечный день. Мальчишки задержались во дворе, гадая, куда подевались близняшки. А те тут как тут: весёлые такие!
          – Вы где были в такую рань? – спросил Родька с видом старшего в семье.
          – Мы скотину на пажить выгоняли, – весело ответила Ярата, – Вот видите это понюгальце? Это мой утренний дружок и защитник от назойливых отроков.
          Девочки рассмеялись и показали ребятам маленькие гибкие кнуты. Дверь в дом скрипнула и нарисовалась Лада. Вид у неё был решительный и Родька сразу вспомнил, что за ним должок со вчерашнего вечера.
          – Идём, идём, смотреть твою выставку, – он подхватил за руку сестрёнку и они все впятером ввалились в избу.
          Но к великому огорчению Лады осмотр её глиняных шедевров пришлось снова отложить, потому что тетушка Велица усадила всех за стол.
          ***
          После завтрака близняшки стали прихорашиваться за печью, а Лада наконец-то показала мальчикам уже почти сухие горшки и свои поделки – глиняные свистульки и несколько забавных петушков с высокими гребешками и похожими на растопыренные пальцы хвостами.
          – Молодец, умница, – приговаривали мальчики, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху, особенно, когда в их поле зрения попал петушок, сильно смахивающий на общипанную курицу.
          Малышка почувствовала неладное и, отобрав это несчастное создание, виновато вздохнула:
          – Это мое недотворение. Глина потому что кончилась…
          Но мальчишки уже забыли и про Ладу, и про её петушков, потому что перед ними было явление нарядных близняшек.
          Те предстали перед отроками в праздничной одежде, украшенной по вороту, рукавам и подолу искусной вышивкой, яркими бусами и монистами. Рукава рубах были перехвачены нарядными створчатыми обручьями. На расшитых поясах висели обереги и колокольцы, а в косы  были вплетены бусы помельче. На голову обе надели тканые узорочьем ажурные венчики, с которых свисали серебряными лунами колты со сканью и височные кольца. Ну и красавицы! Глаз не оторвать!
          Довольная впечатлением, какое они с Улитой произвели на своих гостей, Ярата крутанулась так, что зазвенели все её монисты и колокольчики, и громко сказала:
          – Матушка, мы пойдем проведаем Дарёну!
          – Нечего там вдвоём делать! – стараясь казаться строгой, возразила тетушка Велица, которая в этот момент откровенно любовалась своими дочерьми. – Там за ней мать её доглядать собиралась. Ты, Ярата, одна пока сбегай, удостоверься в том, что есть кому Дарену стеречь. И, если там не нужна, возвращайся – поведете гостей на игрища. А Улита пока поможет мне тут поскорей управиться. Я ить тоже хочу в Обрядово сходить, поглядеть на эту заклятую свадьбу…
          Ярата пулей выскочила из избы, а Лада, которая всё это время была подозрительно молчалива, метнулась к лавке под окном и стала опустошать свои карманы.
          Тётушка Велица, прибрав в поставец помытую посуду, скрылась за печью и позвала Улиту помочь ей прихорашиваться. А мальчики с весёлым интересом наблюдали за Ладой, начавшей поспешно нанизывать свои пять хрустальных бусинок на нитку. Соорудив и надев бусы, она стала булавкой прилаживать к карману «немой» колокольчик, затем села на лавку и пригорюнилась: нет, не получилось у неё принарядиться как следует!
          Появилась похорошевшая хозяйка и Лада, чуть не плача, соскочила с лавки:
          – Тетушка-мама! У меня колокольчик не звенит! И ничего не звенит…
          – Не горюй, чадушко! Сейчас мы это дело поправим, – ласково сказала та и, скрывшись на минуту за печью, вынесла низку монист. – Ну, вот, теперь ты у меня тоже будешь красавицей! И звенеть будешь на три версты!
          – А я! – вдруг подала голос забытая всеми в суматохе Мурка. – А меня принарядить! Я же тоже девочка!
          Сияющая Лада, желая, чтобы всем было так же хорошо, как и ей,  затейливо повязала мышь своим белым кружевным платочком и тут в избу заглянула раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Ярата:
          – Я Лексана и Шемелу привела! Пойдемте скорее, игрища, должно быть, уже начались!
          ***
          Сельчане, Славка и Родька, крепко держащий за руку сестренку, направились к реке. Лада с любопытством смотрела на Шемелу, которая выглядела очень грустной, и ей тут же захотелось ее утешить. Но брат, памятуя об опасности со стороны нечистой силы, не отпускал её от себя ни на шаг.
          У моста к их группе, негромко переговариваясь, подошли три юные девицы.
          – Это подружки наши былиновские: Амелва, Перекраса и Дубравка, – представила девочек  Ярата тем, кто был с ними незнаком.
          Ребята, назвав себя, с интересом посмотрели на новых знакомых и сразу отметили про себя, что все трое были прехорошенькими. Особенно хороша была темноволосая сероглазая Амелва, в которой сквозила какая-то тайна. Её задумчивый и немного печальный взгляд задержался на Родьке. Или ему почудилось? Златокудрая Дубравка, напротив, казалось вот-вот взорвется смехом. Её глаза лучились ожиданием веселья, а брови были удивленно приподняты. Перекраса была выше всех и потому смотрелась очень худой, и ребята удивились: как такая хрупкая девчонка может носить этакую тяжеленную косу? А коса у неё, и правда, была выдающаяся: длинная, пышная и толстая – почти в два Родькиных кулака!  И чувствовалось, что Перекраса очень ею гордится.
          Все три девчонки принарядились не хуже близняшек, только венчики на них были не тканые, а искусно сплетенные из лыка. И бусы, и монисты, и обручья на рукавах, и звенящие подвески  – как говорится, весь праздничный набор присутствовал. И все же они были такие разные! Приглядевшись, ребята поняли, что и вышивки на рубахах, и весь девичий украс только на первый взгляд кажутся одинаковыми, а на самом деле каждый из них неповторим.
          Шумно переговариваясь, звеня бубенцами, колтами и монистами вся процессия направилась на игрища и Лада в суматохе исхитрилась освободиться от опеки брата. Она тут же подошла Шемеле к и через минуту-две та была уже в полном восторге от новой подружки и её мышки. На щеки её вернулся румянец и оказалось, что она очень даже разговорчивая.
          Не менее приятным было дорожное общение и у старших детей. За веселой болтовней время пути показалось коротким и довольно скоро, обогнув редкий перелесок, ребята  вошли в Обрядово селище.
          Глава 13. Обрядово селище да игрища отрочьи
          Селище Обрядово было не только намного больше, чем Былиново и Поляново, но и гораздо наряднее: крыши и оконца срубов были украшены деревянной резьбой. На краю селища красовалась просторная чистая площадь, упирающаяся в высокий холм, у подножья которого рос огромный многовековой дуб. Под крутым склоном текла та же речка Полянка, но здесь она была гораздо шире, чем в других селищах, и сливалась с другой, поменьше, которая называлась Ныть.
          На излучине Ныти стояло  селище Вышатово – место тайных обрядов радаря Вышаты и сходов старшин окрестных поселений. Простые, бытовые обряды, вершились тут, в Обрядово, потому и была устроена площадь рядом со священным дубом, что не мешало в свободное от обрядов время превращаться этой площади в менок или игрище. И тогда она расцветала пестротой товаров и улыбками продавцов и покупателей и всех тех, кто приходил поглазеть на бродячих скоморохов, да послушать гусляров и баюнов.
          В это воскресенье на площади к приходу былиновцев было уже много народу, в основном молодежи и детей, с утра собравшихся на традиционные молодёжные игрища, предшествующие свадьбам, которые праздновались обычно после полудня.
          Едва ребята ступили на площадь, к близняшкам с радостным воплем подбежала пухленькая девица, которая, как потом пояснила Ярата, была одной из сестер Крисеня и звали ее Крадой. Девчонки отошли в сторонку и стали о чём-то шушукаться. Лада и Шемела пристроились рядом и напряжённо прислушивались к секретам старших. Мальчишки тоже не скучали, тем более, что к ним присоединилась былиновская ватага во главе с Гаганом, прихватившего младшего братишку Дядяту. Отроки были в чистых расшитых узорочьем рубашках и даже тщательно причесаны, что бывает крайне редко.
          – А Кукша где? – спросил Гаган, оглядывая ребят.
          – А разве он ещё не пришёл? – вопросом на вопрос ответил Родька. – Он обещал прийти прямо сюда: незачем ему было круг делать с заходом в Былиново.
          – Мабуть, матери помогает. Тётка Ненила ведь в приёмных мамках у невесты-то, –  предположил Лексан. – Та ведь не русских кровей, приблудная. Ей на имянаречении и имя-то дали –  Неждана. Никто её тут не ждал, не гадал…
          Лексан огорчённо смолк и ребята сочувственно помолчали: у брата брошенной Дарёны было от чего печалится на этой свадьбе.
          Переминаясь с ноги на ногу, Гаган положил другу руку на плечо:
          – Не горюй, Лексан!  Знать так в Прави распорядились: пострадать твоей сестре для очищения души её и укрепления духом. Хватит тут тризну вершить – пойдемте на игрища.
          ***
          Игрища были в разгаре. Молодёжь, отроки и малые дети веселились каждый по-своему на разных лужайках: кто где пристроился. Играть можно было везде кроме как на площади у священного дуба, где был устроен жертвенник, готовый для возжигания от углей из очага рода Крисеня.
          Гаган посоветовал мальчишкам для начала пристроиться к играющим в горелки. Игра эта требовала умения быстро бегать и изворачиваться, чтобы не попасть в руки водящего. Тот, не желая «гореть», должен изловить себе подружку или дружка из пары, которая, разомкнув руки, разбегается по обе стороны колонны из других пар.
          Когда ребята подошли к играющим, Славка и Родька заметили, что водящий, которого, как выяснилось, звали Урошем, был очень разражён: ему, никак не удавалось разбить пару из-за того, что он был грузный и неуклюжий.
          – Пойдемте, пристроимся в хвост, – позвал Гаган .
          – Не, без наших девчонок неинтересно, – отказался Кветан, – мне эти обрядовские девки и даром не нужны.
          Гаган улыбнулся и, переглянувшись с Родькой и Славкой, подначил брата:
          – Понятно! Без Улиты и Яраты никакая игра не в радость!
          Кветан не смутился, потому что ни от кого не скрывал, что ему нравятся обе близняшки. И это не зазорно, плохо только, что никак не может определиться, кто же из них ему больше по сердцу.
          В этот момент вконец расстроенный Урош махнул рукой и пошёл прочь.
          – Эй! – кричали из толпы. – Ты куда! Это не лепо! А водить кто будет?
          – Я! – крикнул Гаган и быстрым шагом направился к играющим. Ждан, Мокша и Манил,  последовали за ним и сразу же стали приглядывать себе пару в толпе девчонок.
          – Он всегда поначалу становится водящим! – с гордостью за старшего брата сказал Кветан. – А сам, пока водит, выбирает, какую девчонку отбить у обрядовцев.
          Уходя от этой группы играющих, ребята слышали громкий голос Гагана, выкрикивающий приговорку: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Стой подоле, гляди на поле: ходят грачи да едят калачи, птички летят, колокольчики звенят!»
          Лада прицепилась к брату с уговорами отпустить её с Шемелой и Дядятой на игрища для малых отроков, но тот был непреклонен:
          – От меня ни шагу! Ты что забыла про нечистую силу?
          Сестра была уже готова заплакать от обиды, как нежданно-негаданно на выручку пришли Лексан и Кветан, убедив Родьку, что днём, да при таком стечении народа, никакая нечистая сила и носу не покажет из своих закутков. И Лада была отпущена на волю – правда старший брат заставил её спрятать в один из бездонных карманов корешок-оберег от бабушки Былицы, вынесший их недавно из навьей ямы.
          ***
          Родька в компании былиновцев играл в рюхи, и только он замахнулся битой, как к нему подбежала возбужденная сестрёнка и дёрнув за куртку похвалилась:
          – Ура, я выиграла, я оказалась самым ловким «зайцем»!
          Родькина бита лишь чуть задела затейливо выложенную из колобашек фигурку и он, досадливо поморщившись, передал биту Кветану и повернулся к сестре:
          – И в какую же игру ты играла?
          – В «Волки и зайцы», – с готовностью отозвалась на вопрос Лада. – Там мальчишки в канавке стоят, будто они волки, а девчонки канавку перепрыгивают, как зайцы. Кого «волк» поймает или засалит, тот «зайка» считается съеденным. Так всех зайцев «съели», одна я уцелела.
          – Ты у меня молодец! – похвалил сестрёнку Родька. – А теперь постой смирно, сейчас моя очередь биту метать. Я тоже хочу выиграть.
          – Не, – замотала головой Лада, – я пойду в «Моргалочки» играть, или в «Ящера». Если старшие ребята возьмут меня в игру. А то там целоваться надо с мальчишками…
          – Что?! А ну-ка, стой! – вскрикнул Родька: но сестрёнки уже и след простыл.
          Ну, и девчонка! Ни минуты покоя!
          – Славная у тебя сестрёнка, смешная, – одобрительно сказал Мокша, после удачного попадания в груду колобашек, выложенных серпом.
          Родька взял у него биту и… Ну, вот! Снова промазал! Что-то не клеится игра… Надо идти за Мармеладкой. С этой егозой не соскучишься!
          Лада обнаружилась очень скоро в весёлой ватаге младших, увлеченных игрой «Рыбачок». Дети метались по лужайке с привязанными к поясам хвостами в виде длинной нити, к концу которой были прицеплены деревяшки и обломанные ветки, исполняющие роль «рыбки». Игра была очень азартной, потому что надо было наступить на чужую «рыбку» и при этом всячески оберегать свою. Те, кто не уберег свою рыбку, выходили в разряд болельщиков и таких уже было не мало. Они отчаянно кричали, комментируя игру и поддерживая своих.
          Родька с удовольствием отметил, что у его сестренки очень неплохая реакция и в руках её уже было несколько «рыбок». А куда же она Мурку свою дела? И тут же послышался знакомый писк, перебиваемый звонким детским голоском: «Давай Ладушка! Топчи! Хватай рыбку! Ой! Берегись! Сзади рыбак!»
          Родька оглянулся на голоса и увидел группу поддержки Мармеладки: Дядяту, Шемелу и Мурку. Та отчаянно пищала с худенького плечика новой подружки, махая лапками и сильно рискуя свалиться. Убедившись, что всё в порядке, он отправился на поиски друга.
          ***
          Славка сидел в одиночестве на траве, покрывшей подножие холма и что-то строчил в своем блокнотике. Увидев друга, он поднялся и Родька спросил его, не знает ли тот, где Кукша, близняшки и Лексан. Выяснилось, что Кукша ещё не объявлялся, а Лексан был тут, долго высматривал что-то на подворье Крисеня, потом пробормотав «Не нравится мне всё это!», куда-то умчался и он, Славка, думает, что в Былиново.
          Что касается близняшек и остальных девчонок, то они вон там, играют с парнями в «Ящера». Славка показал рукой на большой круг молодежи, в центре которого сидел парень с завязанными глазами, и пояснил, что тот вслепую выбирает из круга жертву и тащит её к реке, якобы топить. Если это девица, то та может откупиться поцелуем, а если парень, то он может побороться с Ящером. Тогда, если победит, сам станет «ящером» 
          – Да? – с наигранным безразличием спросил Родька и, слегка покраснев, предложил пойти поиграть. Но Славка после некоторых колебаний отказался.
          Родька спустился к играющим и встал в круг. Те в этот момент уже повели хоровод, дружно запевая приговорку: «Сидит ящер, орехи лущит под ореховым кустом! Чок-чок, пятачок, сидит ящер – дурачок». Едва они кончили петь, «ящер» закричал: «Жениться хочу!». Хор ответил: «Возьми себе девицу, девицу младую!». «Кто она такая, как её кличут?» – спросил «ящер». «А бери любую!» – был ответ. И «ящер»  ткнул пальцем в хоровод. Родька не сразу понял, что выбран жертвой «ящера». Надо же! И разобраться толком в игре не успел, а уже влип!
          Парень снял с глаз повязку и потащил Родьку к реке. Тот сразу понял, что сейчас станет «ящером», потому что побороть этого слабака ему не составит никакого труда. Родька легко вырвался, сделал стойку на руках и, как настоящий брейкер, крутанулся на одной руке, схватил ногами «в ножницы» обалдевшего от его трюка «ящера» и легко повалил его. Быстро кинувшись ему на грудь, он издал победный вопль. Ему тут же ответил восторженный хор голосов, в котором выделился звонкий голос Яраты.
          Когда Родька уселся в центр хоровода с завязанными глазами, он уже вошёл в кураж, и в нужный момент, задорно крикнув «Жениться хочу?», величавым взмахом руки выбрал «жертву». По какому-то странному стечению обстоятельств ею оказалась Амелва.
          Она, слегка порозовев, покорно смотрела на Родьку своими большими ясными глазами и никак не сопротивлялась, когда он поднял её на руки и понёс «топить». Он шел не торопясь, с замиранием сердца ожидая, когда «жертва» станет откупаться. Но та, обхватив его шею руками, не только молчала, но, как показалось Родьке, и дышать-то перестала.
          Он донёс Амелву до самой реки и спустил на землю, крепко держа за руки:
          – Ну что, топить тебя, или всё-таки откупишься? – и для пущего страха слегка подтолкнул её к воде.
          – Ой, не топи! Откуплюсь, – слабо вскрикнула Амелва и, чмокнув его в подбородок, убежала.
          Родька оторопело посмотрел ей вслед и неожиданно для себя подумал: «Надо этой игре обучить своих одноклассников… Там, дома…». Он вздохнул и нехотя поплелся вверх: заждались небось там «ящера»!
          Но тревожился он напрасно: в игру был введен новый «ящер» и это Родьку, по правде говоря, обрадовало. Зато кое-что другое заставило его встревожиться.
          Невдалеке от играющих стояли былиновцы и возбужденно спорили. Подойдя поближе он увидел, что все они окружили молчащего Лексана, на котором лица не было, и горячо в чём-то его уговаривали.
          Ярата увидела Родьку и, отделившись от группы, отвела его в сторону:
          – Дарёна сбежала из дому! Её не могут нигде найти. Лексан уверен, что она где-то здесь и наши предлагают ему поставить дозоры у реки, у моста, на дороге из Поляново, у дома Крисеня, ну, и ещё кое-где.
          – Мы тоже станем в дозор, – твёрдо сказал Родька и пошёл за Славкой.
          Глава 14. Свадебные страсти и прочие напасти
          Между тем солнце приблизилось к зениту и на площадь в ожидании свадебных празднеств стал стекаться народ: нарядный от оберегового узорочья воротов,  рукавов  и  подолов рубах. Девицы на выданье красовались ажурными увяслами, отроковицы – венчиками или очельями. Пышные, длинные рукава, перетянутые обручьями были подобны сложенным крыльям, и казалось, сними обручья, они спустятся и при малейшем движении девицы взлетят, как лебеди.
          На замужних бабах были надеты затейливо скрученные и украшенные повои или убрусы, ожерелья из серого речного жемчуга, да камней-самоцветов или бляшек с финифтью. Да и немногочисленные мужики тоже принарядились: надели чистые, длинные рубахи, расшитые  яркой и широкой вышивкой, и уложенные в сборку над поясами. На ногах у сельчан кожаные поршни или мягкие ноговицы, кое у кого расшитые бисером.
          Лада с Шемелой под присмотром Дядяты и с Муркой в кармане ходила между людьми с широко открытыми от удовольствия глазами,  а Родька, пост которого был определен на косогоре вблизи священного дуба, зорко следил за сестренкой. Они со Славкой были определены в помощники к Гагану и теперь втроем заняли свой наблюдательный пункт.
          – А как свадьбы у вас ладят? – спросил Гагана Славка, в котором, несмотря на ситуацию, не засыпал дух исследователя.
          –  Да либо по сговору, либо умыканием невесты, – не очень охотно начал рассказывать тот, продолжая сверлить глазами толпу. – На Купалу, на Иванов день, люд младой игрища между селами заводит, парни жён себе приглядывают. Потом  свадьбы ладят. Коль по сговору – за невесту вено платят, скотом ли, военной ли добычей, серебром ли, златом ли, другим каким добром – это уж как сговорятся. Кто победнее, да попроворнее старается умыкнуть невесту. А коль справен муж, так и двух, трёх жен кормит. Не возбраняется… В доме муж всему голова. А бывали-то времена, жены всем правили, а мужья только добычу в дом несли. Слава Прави – давно это было, теперь к тому возврату не будет…
          Толпа заволновалась и кто-то выкрикнул: «Крисень! Крисень вышел!». Все взгляды с любопытством и ожиданием чего-то значительного обратились на жениха.
          ***
          Несмотря на необыкновенную бледность, Крисень, в белом жениховском наряде, подпоясанный широким красным кушаком, был очень красив. Он потеряно стоял среди дружков и искал кого-то в толпе глазами.
          «Дарёну, наверное, выглядывает» – подумал Родька, который ненадолго покинул свой пост, чтобы найти и увести из толпы Ладу. Он лавировал между жаждущими праздника и зрелища людьми и поневоле слышал обрывки их разговоров. Две бабы в зрелых летах судачили о женихе и его семье: «Жених-то как хорош!», «Ага, с дружками готовится невесту встречать…», «Что-то он совсем не похож на счастливого…», «Дык, свадьба-то эта не по сговору… Заклятие, бают, на ней дурное…»,  «А мать-то Крисеня уж готовит, небось, брачное ложе, кладёт на снопы кунью шубу …», «Да откуда у Гусляты-то кунья шуба?», «Ну, так из руна молодых барашков. Надо, чтоб мягкая была, ласковая…», «Мабуть, рада Гуслята, что вено платить не пришлось!», «Дык лучше бы уж по сговору, чем так! Ты слыхала, что бают про эту свадьбу?» – кумушки перешли на шёпот.
          Ну, и пусть! Родька и так догадывался о чём они шепчутся. Наконец он увидел Ладу, которая украдкой разглядывала мониста высокой дородной молодухи. А глазёнки-то как горят: того и гляди щупать украшения начнёт!
          – Мармеладка! Пойдем со мной на холм, оттуда лучше видно, – схитрил Родька, подходя к сестрёнке и беря её за руку
          – Ага, – без всякого энтузиазма согласилась Лада, но не стронулась с места.
          К ним подбежали Ярата с Улитой и Дубравкой: «Ничего?». Родька кивнул. «И у нас ничего», – вздохнула Ярата и девчонки утонули в толпе, не дав ему времени поинтересоваться, куда подевалась Амелва.
          Почуяв большой секрет, Лада с любопытством посмотрела на брата. Тот подхватил её за руку и повёл на холм. Через несколько минут они пристроились к Славке и Гагану. Неподалеку от них стояла Амелва с Перекрасой и Родька помахал им рукой. Те ответили тем же, но подходить к ним не стали. Зато Лада, обрадовавшись женской компании умчалась к девицам, не смотря на несущиеся из ее кармана протесты Мурки.
          С холма и вправду было лучше видно всю площадь и часть дороги из Поляново. Поручив Родьке и Славке следить за дорогой и Крисенем, Гаган отправился исследовать густые заросли кустарника. В это время народ на площади заволновался и кто-то крикнул «Невесту ведут!». И сразу за этим криком показалась процессия невесты.
          Она была невелика и первым, кого заметил Родька, был Кукша. Тот шел рядом с невестой, потому что, как потом выяснили ребята, исполнял роль её брата и должен был проследить, чтобы та не досталась жениху без выкупа.
          На невесте маковела красная свадебная понёва с узорочьем. Она была очень красива, несмотря на сквозящую сквозь румяна бледность. Черная длинная коса её змеилась по спине, глаза были опущены и плелась она так медленно, что всем казалось, что она вот-вот упадет.
          Рядом шли несколько отроков с факелами и погремушками-колотушками, которыми они и злых духов разгоняли, и о подходе невесты оповещали. За невестой семенили мамки-кумушки с угощением для замужних баб, чтобы те приняли молодую после венчания в свой круг.  Впереди всей процессии шла молодая баба и символично, словно мела перед невестой дорогу, размахивала помелом, обвешанным цветными лентами.
          К священному дубу подошёл величавый седой старик, и вид у него, как успели разглядеть «дозорные» на холме, был суровый. Рядом с ним шествовали вьюноши с углями от домашнего очага, положенными в глиняный горшок, с рушником, которым «повязывают» молодых и с венцами из полевых цветов. Один из помощников старика держал каравай, который тот по обряду должен преломить над головами новобрачных, другой – чашу с жертвенным медовым напитком.
          – Кто это там собирается обряд проводить? Волхв?! – спросил Славка у подошедшего Гагана.
          – Нет, это старший из рода жениха, дед Доброга, – ответил тот, с тревогой оглядываясь. – Должно, послышалось. Будто застонал кто…
          Жених с дружками вышли навстречу невесте и после недолгого торга Кукша уступил Крисеню свое место рядом с Нежданой. Молодые, взяв в руки факелы, медленно направились к священному дубу. Позади них «осыпало» из рода Крисеня нёс чашу с хмелем и зерном, которым собирался обсыпать новобрачных для достатка и плодородия по пути к дому мужа.
          Славка без конца спрашивал о чём-то Гагана, и тот терпеливо отвечал. Вот и сейчас до Родьки донеслись его слова: «Сейчас там в избе пир готовится, столы ломятся. И обязательно на столе будет каша пшеничная, белояровая. Ведь зерно – символ новой жизни. Еще на столы подают куру и яйца, чтоб новую жизнь молодые породили…»
          В это время жених и невеста уже стояли перед Доброгой у горящего жертвенника и дед читал над ними здравицы. Затем он повязал их руки рушником, и трижды  обведя их по солнцу вокруг дуба, возложил венцы и преломил над их головами каравай.
          С этого момента Крисень и Неждана считались мужем и женой.
          Бледные, как мел, супруги, стоя перед жертвенником, трижды поочередно выпили из чаши.  Остатки мёда Крисень выплеснул в жертвенник…
          И тут над увлеченной зрелищем толпой пронесся чей-то надрывный вопль: «Дарёна!!!»
          ***
          То, что произошло дальше, свидетели событий вспоминали как дурной сон, и ребята  не сразу смогли сложить всё в одну целую картину. Потребовалось время, чтобы осмыслить связь всех актов короткой драмы, в которой каждый из них принял то или иное участие.
          После душераздирающего вопля послышался стон и женский крик «Прощай, любимый!». Стоящий ближе всех к эпицентру крика Славка обернулся и увидел, как с откоса вниз метнулась тень Дарёны. Он помчался вверх. За ним кинулся Гаган, а следом, оставив Мурку ничего не понимающему Дядяте, помчалась Лада. В тот же миг из кустов показался крепкий полуголый парень с коротким мечом и луком. Натягивая тетиву,  он крикнул во всю мощь: «Аша!!!»
          Невеста, а вернее новобрачная, вскрикнула и прикрыла собой Крисеня. Просвистела стрела и на глазах у обомлевших людей Неждана охнула и упала наземь. Крисень кинулся к ней, но та уже рассыпалась и растаяла, как снежинка.
          В эти секунды Родька увидел, что нежданный гость достал новую стрелу, по-видимому для Крисеня, и снова вставил ее в лук. Он метнулся к вражине, краем глаза заметив, бегущего к нему снизу  Кукшу. От удара Родьки парень покачнулся и выронил лук. Родька и Кукша навалились на него и тот упал на свою же стрелу…
          В эти же секунды Лада, стоя над рекой, кричала так громко, как не кричала никогда в жизни:
          – Русалочки! Сестрички! Это я, малая сестрица ваша Лада! Отдайте нам нашу Дарёну! Милые, родимые! Вила! Крыница! Семица!
          Рядом вторил ей Славка:
          – Берегини наши! Красавицы! Крыница! Семица! Вила! Спасите Дарёну! Верните её нам!
          Их крик подхватили другие люди, и чудо свершилось! Десять русалочьих рук подняли над рекой бездыханное тело Дарёны. Все, кто видели это, ахнули, а Лада и Славка сквозь слёзы кричали русалкам слова благодарности.
          Гаган и Крисень кинулись в реку и поплыли к русалкам. Следом бросился в волны отец Дарёны и через несколько минут они положили её на узкий берег под косогором.
          Там уже их ждали мать Дарёны, Ярата и Улита.
          Дарёна пошевелилась и открыла глаза: «Зачем вы не дали мне умереть?».
          Ярата кинулась её обнимать и успела шепнуть: «Крисень свободен! Он твой! Не успела Неждана снять с мужа обувь и провести с ним ночь. Нет её больше…»
          А Лада, уткнувшись в плечо обессилевшего Славки, дала волю слезам, повторяя без конца: «Ой, мамочка!». «Я тут, чадушко!» – подбежала  тётушка Велица и взяла её на руки. Тут же подошел и Родька, держа в ладонях норовящую выскользнуть напуганную Мурку…
          Но ребят в этот день ждали уже новые напасти.
          ***
          Ничего не понимающие странники и мышь сидели на лесной опушке и пытались понять, как они здесь очутились, и куда подевалась эта злополучная свадьба  и вся толпа народу? Всё еще всхлипывающая Лада недоуменно смотрела то по сторонам, то на мальчиков, то на Мурку, сжавшуюся в страхе у неё на коленях.
          Славка протирал очки, а Родька морщился, силясь восстановить в памяти последние минуты: всё случилось, когда он отдал мышь Мармеладке – вдруг в одну секунду пропали и откос, и Кукша, и тетушка Велица…
          – Ты чего-нибудь понял? – спросил он Славку.
          – Не-е… – протянул тот, водружая на нос очки, – но только это, похоже, Муркины проделки…
          – Ну, вот! Опять Мурка! – обиженно заворчала мышь. – Чуть что, так Мурка…
          Мышь скатилась с колен подружки и шмыгнула в траву.
          – Мурка, постой! – крикнула уже совсем успокоившаяся Лада и, с укором посмотрев на Славку, побежала за мышью.
          – А ну, вернись! – слабо воспротивился самоуправству сестры Родька и с трудом поднялся с земли…
          ***
          – Эй, деточки! – донеслось вдруг до отроков. – Помогите бедному, несчастному! Потерял я, дырявая моя башка, шапку свою! Где искать-то ее? Помогите, люди добрые, сам-то я не вижу уж ничего!
          Ребята замерли и в полном недоумении уставились на «бедного, несчастного» просящего. Это был маленький старичок очень странного вида: неуклюжий, рукастый, большеголовый, в рваной одежде с висящими оборванными заплатами. Голова плешивая, носик длинный, остренький, глазки маленькие: так и бегают со Славки на Родьку. Что-то в нем насторожило ребят… Старик подошел поближе.
          – Нельзя мне без шапки, солнце в голову ударит, ветер лихоманку насвистит… – заныл он, состроив печальные глаза, даже слезу пустил. – Пожалейте меня, отроки!
          Видя недоверчивость отроков, старикашка решил схитрить.
          –  Ой, что это там? – воскликнул он, ткнув пальцем под ноги Родьке.
          Тот инстинктивно нагнулся и дедок ловко вспрыгнул ему на спину. Он стал колотить Родьку в бока ногами, и, пока тот пытался его стащить за порты, вцепился своими ручищами в голову мальчика, сжимая как тисками виски.
          Славка, растерявшийся поначалу, бросился другу на помощь и стал стягивать с него старикашку, схватив того за шиворот. Но не тут-то было! Старик пинался, как норовистый конь, и так толкнул Славку, что тот отлетел далеко в сторону, а из его кармана выпал мобильник. Славка поднял телефон и сразу понял, что надо делать.
          Услышав крик петуха старикашка ойкнул и сполз с Родьки. Славка поставил запись сначала. Дедок бросился бежать и, нелепо подпрыгнув пару раз, исчез, словно растаял в воздухе. Как и не было никого!
          Мальчишки, переводя дух, молча смотрели друг на друга. Родька тёр обеими руками больно пульсировавшие виски:
           –  Ох, башка гудит! Разболелась, жуть! – тут Родька стукнул себя по лбу: – Лада! Где она?! – и заорал: – Мармеладка!!!
          Он испуганно завертел всё ещё гудящей головой и сразу увидел сестрёнку: та бежала к ним с довольной испачканной ягодой мордашкой:
          –  Мальчики! Я видела речку и дорогу! Это наша дорога и теперь мы можем пойти к тетушке-маме!
          Глава 15. Мармеладкины  штучки
          –  Это был Болибошка! – уверенно заявил на следующий день Кукша, когда мальчики рассказали ему о вчерашнем нападении. – Дух леса и нечистая сила. Он живёт обычно в ягодных местах, выглядит измоздёлым старым карлой. На вид квёлый, как палый лист, а силищи в нём не меряно. От нечистого та силушка…
          – Ага, – вяло согласился Родька, вспоминая, как мял его старикашка, – силища в нём молодая, необычная для такого доходяги… – Ну его. Хватит нам о нечистой силе болтать…
          Полуденное солнце навевало истому. Река, отсвечивая за грядой кустов серым зеркалом, была удивительно спокойна, как будто нет в ней никаких русалок, и не она вчера бесстрастно поглотила обезумевшую от несчастной любви Дарёну…
          Ребята молчали, вспоминая вчерашний сумасшедший день, и думали каждый о своем.
          Кукша думал о странном исчезновении его друзей. Он едва успокоил тетушку Велицу, которая стенала и охала о своих деточках всю дорогу домой, а потом дома плакала от радости, когда обнаружила их сидящими с испуганными лицами на лавке, и сразу кинулась кормить их. И он ни о чём не расспросил ребят, потому что спешил домой к матери...
          В голове у Родьки крутились обрывки вчерашнего дня, среди которых приятным было только воспоминание об откупе Амелвы, а всё остальное возвращало вчерашнюю головную боль. А интересно, напал бы на него Болибошка, если бы у него был оберег? Родька коснулся груди. Хорошо, что Улита по его просьбе сделала им ладанки с корешком плакун-травы.
          Славка вспоминал сегодняшнее утро, когда сразу после дойки в избу тетушки Велицы пришли родители Дарёны с огромной корзиной гостинцев для спасителей их дочери и её несчастного возлюбленного. Они долго отвешивали поклоны и бормотали здравицы. Потом приходили какие-то другие селяне и тоже кланялись, с насторожённым любопытством взглядывая на ребят, столь странно исчезающих и появляющихся…
          Лада воспринимала всё это просто, как и следует ребенку, который уверен, что его любит весь мир. А Родька и Славка не знали куда деваться от смущения. Потому, когда хозяйки ушли на свои грядки и пришел Кукша, они оставили Мармеладку разбираться с гостинцами и постыдно бежали… Наверное, Родька в этот момент тоже вдруг вспомнил о том, что прошло никак не меньше часа, как сестренка осталась одна, и заволновался:
          – Пацаны, пойдёмте в избу, а то там Ладка совсем одна. Как бы чего не натворила. Она у меня бо-о-ольшая выдумщица!
          Но Кукша начал прощаться:
          – Оставайтесь с миром! Вы идите, а мне домой надо: там матушка ревмя ревет по Неждане. Боюсь, кабы не захворала…
          ***
          Войдя в горницу, мальчишки застали Ладу в слезах.
          – Что с тобой? – совсем как мама встревожился Родька. – Что болит? Почему ревешь? Тут кто-то был? Кто тебя обидел?
          – Я зеркальце свое раздави-и-ила-а-а! – сквозь слезы выла сестренка. – А мама говорила, что разбить зеркальце – очень плохая примета!
          – Фу-ты, ну-ты! – облегченно вздохнул Родька. – И всего-то! Подумаешь приметы! Да кто в них верит?
          – Все ве-ерят! Все-е, все! – безутешно рыдала Лада. – Это к беде, может даже к чьей-то смерти! А вдруг там, дома, Кузя от голоду умирает!.. Бедный мой несчастный котик! У-у-у!
          – Перестань реветь! – начал уже сердиться Родька, который, как все мужчины, не мог терпеть женских слез. – А то сейчас отшлепаю, чтобы было о чём плакать!
          При этих словах Мурка, сидевшая на лавке у осколков зеркала, и горько завидующая незнакомому коту, о котором Лада так печалится, встрепенулась:
          – Но ты ведь не разбила зеркало! Ты его раз-да-ви-ла! Это совсем другое!
          – Это правда? – всхлипнула Лада, с надеждой переводя глаза с мальчишек на Мурку.
          – Ну, конечно, правда! – подхватил «спасательный круг» утопающий в слезах сестры Родька. Славка тоже изо всей силы затряс головой и даже пошел дальше:
          – Это наоборот хорошая примета! Это значит, что теперь ты будешь … – он стал быстро пересчитывать осколки, – ты будешь втрое…нет, вчетверо красивей, чем есть!
          «Куда уж больше!» – тихо буркнул Родька и совершенно изможденный подсел к столу. И тут же вскочил, как ошпаренный: стол был усыпан какими-то поделками из бумаги. Хотя, нет! Ни загибов, ни стыков нет, нет и уголков бумаги! Это были как будто литые и очень прочные бумажные игрушки, в основном, домики и кособокие кубики с написанными на них корявым детским почерком буквами.
          – Что это?! – растерянно спросил он сразу у всех присутствующих.
          Лада, уже просохшая от слез, с холодным любопытством наблюдала, как менялось выражение лица старшего брата, и дождавшись его вопроса с некоторым вызовом ответила:
          – Это я себе игрушки нарисовала! Потому что скучала! Вы меня тут бросили одну! И я скучала и рисовала на том листочке, что ты мне оставил. А они, картинки, из бумаги вылазили, как из домика… однако долго сердиться Лада не умела и потому начала оправдываться: – Это они сами! Я им не помогала! Они вылазили без спросу…
          И тут Мармеладка вконец стушевалась, потому что брат молчал чересчур долго – и это её встревожило: лучше бы он поругался! А Родька недоуменно крутил в руках игрушки и удивлялся, что у него нет никаких мыслей по этому поводу: совершенно пустая башка!
          Зато Славка, решившийся на эксперимент, уже держал в руках пустой, не так давно весь измятый, лист бумаги и ручку, которые они утром, уходя, сунули Мармеладке, чтобы та не скучала. Сев за стол, он нарисовал коробок спичек. С последним штрихом коробок выпуклился и отделился от бумаги. Только открыть его и заглянуть внутрь не удалось…
          – Ничего не получится! – прошелестело откуда-то из под стола.
          – Кто это? – в один голос воскликнули Родька и Славка, заглядывая под стол.
          – Это Вейка, – чуть слышно сказала Лада и виновато опустила голову.
          – Какой такой Вейка? Откуда? А, ну-ка, вылезай, наглец, покажись нам! – закричал брат, у которого виноватый вид сестрёнки вызвал нехорошие предчувствия.
          На столешницу выполз огромный пучеглазый муравей и уставился на Родьку.
          – Это же муравей! – изумился тот. – Славка! Посмотри в свои четыре глаза – я прав?
          – Да, это простой муравей, – подтвердил друг, растерянно уставившись на замершего под его взглядом муравья.
          – Ничего себе простой! – возмутился Родька. – да он ростом с Мурку!
          – Мы назвали его Вей, – горделиво подала голос мышь, посчитав, что ей пора вмешаться. – Чтобы не было путаницы, потому что Мура у Лады уже есть! Другой Муры она не хочет!
          – И правильно! Две Муры  мы бы тоже не выдержали! – впервые Родька сразу согласился с мышью, которую это почему-то совсем не обрадовало.
          – На что ты намекаешь! – запищала она и мгновенно… подросла: возмущение поведением Родьки её всегда распирало.
          Лада поспешила заступиться за ни в чём не повинную мышь и исправить положение:
          –Роденька, не ругай мою Мурочку! Это я одна во всем виновата!
          – В чём конкретно ты виновата? – не унимался брат. – В том, что нарисовала его на бумаге? Или слепила из глины?
          – Нет! – и Лада, как иногда выражается мама , «сделала глазки» – то есть, когда Мармеладка провинится или чего-нибудь очень захочет, она делает большие правдивые глаза и невинно хлопает ресницами. – Я его высмотрела!
          – Это как? – потерялся Родька
          – Как, как… В Славкину лупу посмотрела! Я когда полезла переложить зеркальце, чтобы оно Муре не мешало, муравейчик мне на пальчик выполз из кармана. Он туда, наверное, еще в Обрядово залез…
          – Ну, и что дальше?  Говори по существу, не отвлекайся!
          – А он такой малюсенький! Я его хотела рассмотреть, а тут лупа подвернулась, лежит себе, будто нарочно для меня…
          Славка очнулся от приступа апатии:
          – Откуда? – он начал шарить по карманам в поисках своих ключей и, конечно, там их не обнаружил. Лада кивнула на стол, где за кубиками лежали эти самые ключи с брелком-лупой: – Ты их уронил еще утром. Может быть. Они под лавкой лежали…
          – Не отвлекайтесь! Слушаем дальше! – прервал их перепалку Родька. – Дальше-то что было, горе ты мое?
          – Роденька! Ты только не ругайся! Я же просто посмотрела на муравейчика в лупу! А он сразу подрос. Я подумала, чего это с ним? И снова посмотрела в лупу… Ну а он снова подрос! Я его и высмотрела, пока он не стал таким, чтобы его услышать. Он когда малюсеньким был, у него голосочек был совсем тоненький и неслышный…
          – И что он тебе рассказал? – машинально спросил Родька, но Славке этот вопрос явно понравился больше всех предыдущих и он навострил уши.
          – Что разрушение муравейника приносит несчастье, – начала перечислять Лада, загибая пальчики, – и что у мусульман муравей – одно из десяти небесных животных. И в Индии чёрные муравьи почитаются как священные насекомые. А ещё  муравьи уничтожают следы человека и сбивают с толку преследователя. И есть легенда, что муравьи это заколдованные люди… Или наоборот: все люди были раньше муравьями. Потому муравьи помогают людям, которые попали в темницы. Они могут туда принести что-то полезное. И муравьи даже могут помочь спрятаться или найтись и полечить своим соком….
          – Ну, хватит, Мармеладка! – остановил её вконец раздраженный Родька. – От тебя одни хлопоты. Что мы теперь с этим великаном делать будем? Может быть…
          – Я не буду смотреть его обратно! – категорически запротестовала Лада, угадавшая, чего хочет брат. – Я к нему привязалась! И мы еще не надружились с ним! Ничего интересного не сделали…
          Муравей равнодушно наблюдал эту перепалку, не предпринимая никаких попыток скрыться от возможных потрясений.
          – А, давайте, мы посмотрим лучше через лупу осколки зеркальца, – спасая положение, предложил «великий экспериментатор» Славка, задумчиво вертевший в руках лупу.
          Лада моментально выложила перед ним осколки, радуясь, что это может отвлечь брата от коварных замыслов уменьшить муравья и лишить ее нового друга. Да и новое зеркальце ей просто необходимо!
          Славка засучил рукава и приступил к эксперименту. И вскоре вместо маленьких осколков перед ним лежали четыре бесформенных, но приличного размера зеркальца. Лада испустила радостный вопль и потянулась к «обнове», но Родька, перехватил её руку: нельзя! Вот, если бы края у них не были бы такими острыми…
          Немного подумав, Слава положил один из осколков на «волшебный» лист бумаги и нарисовал подложку под зеркало. Затем он изобразил рамку с ручкой.
          – А чем клеить будешь? – скептически поинтересовался Родька. – Может ты и клей «Момент» нарисуешь?
          – Вряд ли, что-то  из этого получится, – миролюбиво усомнился друг-всезнайка, опираясь на опыт с рисованием спичек.
          – У меня есть жувачка! – радостно воскликнула Лада, которой не терпелось получить настоящее зеркало с ручкой.
          – Давай, жуй! – одобрительно сказал Славка. – Попробуем! Хотя у хозяек, наверняка, есть смола… Да, где они, хозяйки наши!
          Лада хорошо постаралась в приготовлении эксклюзивного клея и зеркальце получилось на славу. Она тут же написала на рамке «Лада», сделав свою собственность неприкосновенной. Остальные зеркальца Славка завернул в вырванные из блокнота листки бумаги и опустил в карман: от греха подальше! Его взгляд остановился на блокноте и он с улыбкой типа «эврика» вырвал из него листок и начал рисовать шарики и кубики.
          – Ничего не выйдет! – вяло прошуршал муравей, словно других слов он не знал вовсе. Однако следующей фразой он отверг эту гипотезу: – Это не та бумага! И даже, если сегодня такой день, с этой бумагой ничего не выйдет…
          Славка смотрел на муравья, как на привидение, стараясь уловить тайный смысл его шуршащей тирады. И тут Родьке пришла в голову «умная мысль» – не всё же Славке слыть умником! Он схватил тот самый лист-самобранку и стал рисовать спички. Изобразив открытый коробок, он подрисовал несколько спичек и для пущей важности красиво написал на коробке: «Спички». Теперь должно получиться!
          Но тут случилось непредвиденное: бумага начала тлеть, как будто горела! Ни огня, ни запаха, правда, не было, но результат получился плачевный: на столе вместо «волшебной бумаги» лежала только кучка пепла. Впрочем, все изделия Лады остались целы и невредимы.
          Славка разочарованно посмотрел на пепел от неумелого волшебства:
          – Эксперимент был крутой, но смелый опыт не удался! А говорят, бумага всё стерпит…
          – Никакая бумага не стерпит огонь, даже если это очень полезный огонь, – прошелестел муравей и, ловко скатав из пепла шарик, покатил его перед собой, монотонно, на один лад, припевая:  «Муравьи-муравушки скормят пепел травушке, чтоб росла она скорее и земле было теплее!»
          Обескураженный правотой друга Родька сорвал досаду на виновнице всех этих передряг: на младшей сестре. Та, довольная, что у неё теперь есть и зеркальце и два подопечных, беззаботно играла с мышью, подставляющей под её ласковые пальчики то холку, то животик:
          – Ладка, что ты с мышью своей цацкаешься? Сколько можно эту тварь наглаживать?
          – Ну, чего ты шумишь на неё? – возмутилась Мурка. – Такую мышь, как я, можно и приласкать. Ты забыл разве, что белая мышь это благое предзнаменование! И что дружны мы, мыши, и с Макошью-пряхою, и с Параскевой Пятницей…
          – Какая ты белая? – слабо воспротивился Родик, – так, обесцвеченная…
          – Но ведь и не чёрная? – огрызнулась Мурка.
          Родька с досадой махнул рукой: «Да ну вас обеих!».
          И в этот момент произошло нечто.
          Глава 16. Беспредельный сайтизм
          Все трое стояли в сумеречной мгле леса. Было сыро и холодно, но неподалеку призывно горел костер. У костра стоял высокий старец и громко глубоким завораживающим голосом говорил кому-то, почтительно склонившему перед ним голову:
          – Мы не рабы Божьи, а дети его – словене. И мы мирные люди, пока враг нас не трогает. Ибо велят нам законы предков: «Слово против слова, железо против железа, кровь против крови!»
          – Истинно так, – промолвил другой и склонился еще ниже.
          «Странно, – подумал Родька, – так хорошо слышно, будто мы совсем рядом с костром».
          – А потому, брат, – громогласно продолжил старец, – собирай рать на ворога и покажите ему силу и правду нашу. А эти письмена вражьи я предам огню. Не можно преподать письменами истину, потому как познание истины накладывает печать на уста, а слово запечатленное перестает быть живым. Иди и помни, что сказал я, и других научи!
          Низко поклонившись, тот, другой, которого ребята так и не увидели, слился с ночью. Старец сел на камень и, опершись на толстый фолиант, задумался.
          Его седая борода водопадом падала на грудь. На нем была холщовая с синим и красным узорочьем длинная рубаха, перехваченная широким поясом, такие же холщовые порты и короткий, мехом внутрь, зипун из овчины. Ноги его были обуты в мягкие ноговицы, а длинные волосы старца перехвачены витым из лыка обручем-очельем.
          – Роденька! Я замёрзла! –  захныкала Лада. – Пойдем, погреемся у костра!
          Родька и Славка без раздумий взяли девочку за руки и уж было направились к костру…
          – Вам туда нельзя! – сказал кто-то приглушённым простуженным  голосом и перед испуганными ребятами предстал взлохмаченный подросток лет двенадцати в простой без вышивок рубахе, подпоясанной какой-то немыслимой тряпицей, и в…джинсах! Он смотрел на ребят со снисходительным прищуром, как на несмышленых малолеток.
          –  Ты кто? Пришелец? – с изумлением и надеждой глядя на джинсы, спросил Славка.
          Пришелец перехватил его взгляд и улыбнулся: – Я стажёр Демо.
          – Стажёр? –  залепетал Славка. –  Чей? Откуда?
          – Большего обо мне вам пока знать не нужно. – несколько высокомерно сказал Демо. –  А там, – он махнул рукой в сторону костра, – там капище Триглавово. То есть Троицы словенской: Сварога, Перуна и Свентовита. А хранит его и справляет требы радарь, что означает «дарующий бога-солнце». Радарь, по поверью, он яснослышащий, потому что дано ему слышать язык ветра, огня, неба и звёзд. Он о многом ведает, многое предвидит. Но знать местонахождение капища могут только избранные. Потому старик без раздумья убьёт вас, как только поймёт, что вы чужаки.
          Лада громко ойкнула и покрепче прижалась к брату. Её вскрик донёсся до старца. «Кто там? Выходи!» – грозно закричал радарь и схватился за  похожий на палицу посох.
          Послышался хруст валежника от его тяжелой поступи и Демо в мгновение ока скрылся во тьме. Старик неумолимо приближался с посохом наготове…
          – В-ва-ай! – завопила Мурка и, выскользнув из Ладиных ладошек, по-пластунски поползла к ней в карман.
          И… всё завертелось.
          ***
          Они мягко приземлились, в полном смысле этого слова, на зеленом холме у быстрой реки, явно не Полянки. Был яркий безоблачный полдень, на небе толпились облака, рассекаемые мощными крылами двух белых соколов.
          Странники огляделись. Никого! Где это они? Места незнакомые, да и время непонятно какое! К этому заключению они пришли увидев на вершине холма высокие крепостные стены из соснового тёса с дозорными башнями и широкими тесовыми воротами, за которыми выглядывали резные крыши теремов и колокольни.
          В воротах показалась юная девица в синем расшитым бисером сарафане, с длинной русой косой. За её спиной какие-то бабы взмахивали руками и возбужденно о чём-то бубнили. Девица вырывалась из их рук и кричала: «Да ничего со мной не случится! И не ходите за мной, а то батюшке пожалуюсь! Я хочу побыть одна!». Она сбежала с моста над широким рвом и спустилась к реке. Ворота затворились и скрыли лица опекунш девчонки.
          Родька со Славкой, не сговариваясь, пошли в одном направлении: туда, где за раскидистой ивой скрылась девица. За ними хвостиком засеменила Лада, из кармана которой выглядывала Мурка. Как она снова оказалась в кармане, было никому не интересно.
          Девица сидела на большом камне и задумчиво смотрела на воду. Почуяв, приближение чужих, она подняла голову и с испугом вскочила на ноги. Славка отступил  на шаг назад и прикрыл собой Родьку, который, по его мнению, выглядел слишком воинственно.
          – Не бойся нас, девица! – театрально сказал он, прижав правую руку к груди и низко кланяясь. – Меня зовут Слава, Это брат мой Родион, а рядом наша младшая сестричка Лада.
          Девчонка насторожённо оглядела всю троицу и с сомнением протянула:
          – Что-то одеты вы не по-нашему… Не пойму я, откуда вы…
          – Да мы-то из краёв зарецких, – вдохновенно начал сочинять Славка, – а батюшка наш купец. Вот привёз нам сарацинское платье…
          – Так что же вы так неосторожно в сарацинском платье по землям Новгородским ходите? – спросила незнакомка. – Какая у вас в том надобность?
          Славка замялся, но Лада с детской непосредственностью выпалила:
          – Заблудились мы, от своих потерялись, вот и носит нас, как былиночек!
          Девица с нескрываемым любопытством посмотрела на малышку и улыбнулась:
          – Ты так похожа на мою младшую сестрицу!
          Она взяла Ладу за руку и вместе с ней опустилась на траву.  Мальчики тоже уселись, учтиво держась на почтительном расстоянии. Родька поспешил воспользоваться моментом:
          – А тебя-то, красавица, как звать-величать?
          – Зовут меня Умила, я дочь Гостомысла Буревоича, – благосклонно ответила та, перебирая золотистые кудри Лады.
          – Слышали, слышали! – снова вдохновился Славка. – Почтенный муж, заботливый отец. Хорошо, наверное, с таким живётся…
          – Это правда! Батюшка мой, как и отец его, посадник столицы словенской – Новограда. Уважаемый всеми человек, ладно живет и с родичами и с жёнами своими… – с непонятной грустью согласилась девица.
          – Так почему же ты грустишь, Умила, имея такого досточтимого отца? – искренне удивился Славка.
          – Потому, что с родными краями прощаюсь навеки! – совсем запечалилась Умила. – Отдаёт меня батюшка замуж, невесть куда, в земли на запад солнца за князя ободритов Годслава, колена Ратиборова. Собирают меня мамки уж ехать в стольный град рода жениха моего, в Микулин бор. Красив, говорят, город тот, да только всё там для меня чужое! – она горестно вздохнула. – Такова наша долюшка женская: лететь белой лебедью из дома отчего, да на чужую сторонушку! Старшую-то сестру мою уж выдали за изборского князя, уж и сынок у неё есть, Вадим. Теперь мой черёд…
          Мальчишки молчали и Умила, притянув к себе Ладу и обняв её так, словно это с ней она скоро распростится, повела свой рассказ:
          – Любят короли да князья иноземные жён себе брать из родов словенских! Народ-то наш известен всему миру со времен древнейших. Были прародители наши даже в устроителях Вавилонской башни… Хорошо там за морями, да только нет ничего краше родной земли, потом и кровью пращуров сдобренной… – Умила задумалась, рассеянно глядя на ребят, а те молчали, ожидая продолжения. – Давно-давно пращур наш Словен построил тут, на реке Волхов, град и назвал его по имени своему Словенск Великий. Два раза уж по сорок сороков лет и зим прошло с той поры. Говорят, что с того-то времени и стали мы именоваться словенами. А пришли наши пращуры из земель приморских от Ексинопонта, где тесно стало родам их. Четырнадцать вёсен бродили они, пока нашли этот край и обрели покой сердцу своему. Заняли они благословенные земли у озера и назвали его Ильмером по имени сестры Словена, а реку, что в озеро впадает, назвали Шелонь – во имя жены его…
          – А она была такая же красивая, как ты? И у нее была такая же длинная коса? А детки у них были? – защебетала Лада, играя тугой косой Умилы.
          – Мармеладка, не тараторь! – урезонил её старший брат. – Не мешай слушать! Интересно же…
          Умила улыбнулась и, поправив косу, стала отвечать на вопросы малышки:
          – Легенды говорят, что Шелонь была необыкновенной красоты. И дети у Словена были. Как же без детей-то? Нельзя без потомства жить, а то род исчезнет… Было у него трое сыновей: Младый Словен, Волхв и Волховец. Как-то Волхв победил нечистую силу да заскучал. Собрал он дружину и устремился прямо на царство Индийское. И завоевал его. Девиц тамошних в жены за себя и за воев своих взял…
          – А нечистая сила что ли всегда была? – снова перебила рассказчицу Лада.
          – Нечистая сила неистребима, как грехи людские, – с нотками назидания в голосе сказала Умила, – и чем люди злее и лживее, тем она сильнее. От неправды и страхов людских она только крепнет…
          – Рассказывай дальше, Умила! Только не про нечистую силу, а про предков наших – нетерпеливо попросил Славка, слушающий ее с необыкновенным вниманием.
          Умила на секунду задумалась, затем снова заговорила:
          – И был среди пращуров наших Рус, бают, был он сродственником Словена, может, братом… Поселился Рус с родом своим в пятидесяти верстах от Словенска и поставил там град Руса. И от того времени по именам князей своих и городов стали называться люди словене и русичи, а земля наша – Русью… – Умила, глядела куда-то вдаль, словно там читала преданья глубокой старины, а ребята  с приятным чувством, греющим душу, слушали её. – Словен и Рус осваивали земли новые и грады строили, когда другие народы еще были в дикости. Пошли от них сыновья да внуки и стали княжить по коленам своим. Обрели они славы вечной, богатств многих, обладали северными странами по всему морю до пределов Дышащего моря, ходили и Египетские страны воевать… Много храбрости показывали, наводили великий страх на народы варварские… – смолкнув ненадолго, она вдруг воскликнула: – Как хорошо, что вы встретились мне, что я вспомнила преданья старины русской! Это поможет мне на чужбине… – тут девица глубоко и тяжко вздохнула.
          – Но ведь и там люди живут, и русичи тоже, – попытался её успокоить Родька.
          – Это так, – грустно согласилась с ним Умила, – и там есть внуки пращуров наших. Пришли они туда после тьмы вёсен со времен Словеновых, когда тут постигли народы наши беды многие, и разоры вражьи, и голод, и мор. Ушёл тогда люд в земли южные, да на запад солнца. А кто на Дунай воротился. И долго края наши были в запустении, пока братья наши словене, русы, нарцы, сколоты,  борсеки и другие народы не пришли на землю Словенскую и Русскую, новую столицу поставили и нарекли ее Ново-градом Великим. И избрали управителем от рода своего Гостомысла Старейшего. Предок то мой в десятом колене…
          –  Что тут творится? – как гром среди ясного неба пророкотало над головами ребят. Пред их изумленными очами предстал вооружённый до зубов широкоплечий богатырь в окружении нескольких не менее вооруженных молодцев. Все они были в шлемах и в кольчугах, на которых покоились пышные бороды.
          Увидев стражу, Умила вскочила и, едва сдерживая ярость, звонко крикнула:
          –  Ты почто орешь, дядька Боромир? Ты, воевода, позабыл, видать, что я посадская дочь? А эти отроки – мои друзья!
          –  Ты, Умила, может и почти княгиня, – ничуть не смутившись ответил воевода, – да только я  за тебя головой пред посадником отвечаю и, пока не дознаюсь, кто эти отроки, да что у тебя выведали, не отпущу их, хучь они и друзья, али гости твои. Эй, стража! Взять их!
          Двое преданных воеводе дюжих молодцев крепко схватили Родьку и Славку за плечи. Лада достала Мурку и протянула Умиле:
          – Сестричка, сбереги мою мышку!
          Умила, дрожа от возмущения и жалости, хотела взять её, но Мурка с воплем выскользнула из тонких ладоней.
          И снова началась карусель…
          ***
          Они стояли на краю широкой площади древнего русского града, где толпился, сновал и бунтовал какой-то народ. Как они поняли чуть позже, это был Новгород.
          –  Не хотим Рюрика! – гневно кричал плотный мужик с окладистой русой бородой. – Он всю Русь к ногам своей Ефанды урманской положить готов. Не хотим иноземцев!
          – Да какой он иноземец! Он же из рода славного Гостомысла, сын дочери его Умилы и князя ободритского…– попробовал возразить крепкий сановитый купец, неодобрительно до этого наблюдавший за смутьянами.
          –  Всё равно не хотим! – перебил его другой мужик, худой и жидкобородый, в богатом наряде и в собольей круглой шапке. – Не хотим платить дань варягам! Друзи! – продолжал он, вскочив на невесть откуда появившуюся на вече бочку. – Постоим за волю и правду Новгородскую! Подымайте все четыре конца града! Кто с нами – айда к Вадиму Хороброму, поклонимся ему, попросим защиты и участия!
          К ним подтягивались со всех сторон разъяренные новгородцы, и вот уже внушительная толпа кинулась к хоромам воеводы Вадима. Опасаясь быть раздавленными толпой, ребята прижались к какому-то одинокому дереву, не переставая смотреть по сторонам и прислушиваться. Благо до них никому не было дела!
          – А Рюрик-то сынок нашей знакомой Умилы! – с восторгом сообщил своим спутникам Славка, и непонятно было чему он радуется: тому ли, что только что познакомился с матерью Рюрика или тому, что он, Славка, такой умный…
          Родька хмыкнул и хотел было подначить друга, но тут его кто-то толкнул. Мимо быстро прошли два боярина. «Ведь у Вадима больше прав на власть, –  донеслось до ребят, –  он, бают, сын старшей дочери Гостомысла…». «А коли не одолеем Рюрика, что делать будем, Довмон? Ведь не сносить нам тогда головы за смуту, казнит нас Рюрик -то». «Коль не добьёмся своего, брат, пойдем на Киев-град с добром своим и домочадцами. Там, говорят, спокойнее и варяги далеко». «Добро бы так…» – громко засомневался брат Довмона.
          – Так и будет, – тихо сказал ребятам Славик, – уйдет много новгородцев в южные степи. А самого Вадима Храброго со дружиною покарает таки Рюрик, казнит.
          – А какой это год? – поинтересовался у друга-всезнайки Родька.
          – Согласно летописям, где-то 866 год. Или около того.
          – Н-да! – протянул Родик, – наверное, это первая русская смута.
          – Вряд ли… – неопределенно сказал Славка. – А только много крови тут прольется! И всё-то Рюрику удастся, но недолго он проживёт, убьют и его – то ли свои из дружины, то ли чужие, то ли местные. Никто не узнает. Это одна из тайн истории древней Руси…
          Родька, тревожно вслушался в нарастающие, как снежная лавина, шум и крики.
          – Хорошо бы убраться отсюда восвояси, а то достанется ненароком! – предложил он. – Да только как? И куда?
          – Мальчики, мне страшно! – подала голос Лада, прижимаясь покрепче к брату. – Давайте спрячемся куда-нибудь, в какой-то дом!
          – И мне страшно, – пропищала Мурка, высунувшись по самый хвост из своего «купе», – ой, падаю!
          Мышь вывалилась из кармана, но девочка успела ухватить ее за хвост, подставив другую руку под брюшко…
          Глава 17. Потерянные по собственному желанию
          Перед ними, улыбаясь, стоял Демо: в той же несуразной одежде и столь же нечёсаный. Но держался он ещё самоувереннее, чем раньше, в лесу.
          –  Добро пожаловать в Вентленд! – с некой торжественностью сказал он.
          Приятно было увидеть знакомое лицо, это вселяло в путников надежду.
          – Стажёр Демо! – радостно вскричал Славка. – Вот уж не думал, что встретимся ещё!
          Он сделал шаг вперёд, словно собирался броситься мальчишке на шею.
          – Отчего же? – скептически спросил Демо, отступив на пару шагов назад. – Рунет тесен, как любой из миров…
          – Я тоже рад тебя видеть, – более сдержанно сказал Родька, протягивая руку для рукопожатия.
          – Не уверен, что у вас есть повод для радости, – многообещающе сказал тот, сделав вид, что не заметил  протянутой руки.
          Несколько обескураженный Родька зачем-то вытер руку об джинсы и, нахмурившись, дерзко спросил:
          – Это почему же? Мы только что выпутались из очередной передряги, к которой ты не имеешь отношения, и нам есть чему радоваться…
          – Скоро поймёшь что и почему, – Демо таинственно улыбнулся, никак пока не реагируя на Родькино раздражение. – Вентленд – государство потерянных.
          – Как это потерянных? – подал голос Славка.
          – Потерянных в Интернете. Как говорится, по собственному желанию… – стажёр многозначительно помедлил и добавил. – Или по глупости.
          Гости Вентленда озадаченно замолчали и Родька покрепче ухватил за руку притихшую сестрёнку, а Славка стал в упор разглядывать стажёра, гадая, на что же этакое безрадостное тот намекает? Демо, вытянув тонкую шею, поглядывал на них свысока и даже, как показалось Славке, презрительно. И это несмотря на то, что был он и младше, и ниже ростом! Что за силу он за собой чувствует?
          Как бы читая его мысли, Демо высокомерно улыбнулся и, хлопнув в ладоши, позвал: «Чат! Лут! Квест!». На зов пришли три взлохмаченных подростка с непроницаемыми лицами. На каждом был бейдж с именем и надписью «ламер» и мини-наушник. Все они были в джинсах и в чёрных майках.
          – Побудьте с гостями, пока я схожу за Императором! Молча! – строго велел им Демо. –  А вы, –  он повернулся к ребятам, –  пока осваивайтесь. И прошу, руками ничего не трогать!
          Мурка в кармане Лады начала вздрагивать от дурных предчувствий, а та, не проронив, до сих пор ни слова, боязливо жалась к брату. Родька и Славка, несмотря на столь странный приём, с любопытством оглядывались по сторонам.
          Они находились в просторном зале с высоким потолком, на котором мерцали и переливались разными цветами, как заставка у «спящего» компьютера, звезды-анимашки. Вместо луны на этом звездном небе вращался значок Интернет.
          Стены были буквально облицованы разными шкафами со множеством ячеек-табличек. Дверей было только две: над одной было написано «Вход/Выход», над другой «Игровой зал». Несколько огромных мониторов напоминали окна. Множество баннеров в этом интерьере играли роль картин. В середине зала стоял пульт управления в форме кольца, в центре которого на небольшом помосте торчал трон. Это было единственное в зале приспособление для сидения: по-видимому, предполагалось, что все остальные, кроме одного, достойного этого трона, должны были стоять на почтительном отдалении.
          Внезапно надзирающие за гостями Чат, Лут и Квест вытянулись в струнку и подобострастно уставились на вход.  Идёт тот, кого Демо назвал Императором, догадались ребята. И оказались правы.
          В сопровождении Демо в зал быстрым шагом вошел щуплый парнишка лет четырнадцати, и взглянув на него, ребята сразу поняли, что действительно зря радовались встрече с Демо на его территории.
          Холодное и надменное лицо вошедшего, его колючий стальной взгляд навевали острую безотчетную тревогу. Несмотря на то, что лицо подростка было достаточно красиво, смотреть на него совсем не хотелось: от каждой чёрточки веяло агрессией, презрением и чем-то ещё – неуловимым, но очень неприятным.
          Парень сел на трон и молча уставился на ребят. Лада спряталась за Родьку и Славку и уставилась в потолок – единственное приятное для обозрения место в этом зале. На хозяев этого страшного места ей почему-то совсем не хотелось смотреть!
          Демо занял место рядом с троном и церемонно представил своего хозяина:
          – Его Величество Грандхакер Первый и Единственный, венценосный император Вентленда!
          Само Величество с любопытством наблюдало за эффектом, произведённым его появлением. Надо сказать, что одето Оно было, как любой парнишка из подворотни: засаленная черная футболка с кроваво-красно надписью «Грандхакер I» и изображением короны, рваные джинсы, стоптанные кроссовки. Шея его была обмотана некогда белым шелковым шарфом. Весь этот «имидж» довершала давно не чесаная пышная шевелюра. Убедившись, что произвел должное впечатление, «император» вполне миролюбиво, с несколько кривоватой улыбкой, спросил:
          – Вы знаете, где вы находитесь, орлята вы мои залётные?
          – Да, – с легкой иронией ответил Родька, не опуская, как положено перед их величествами, дерзкого взгляда, – мы в государстве потерянных в Интернете.
          Улыбка сползла с лица «императора»:
          – Ты что, не понял?! Это моё, и только мое государство! А все остальные мои подданные и рабы! И вы теперь тоже мои… подданные. И ваше благополучие зависит только от вас самих. Если будете хорошими пользователями произведу в ламеры, а там и до стажёров недалеко. А будете артачиться…
          Он не договорил, что будет в этом случае, но было и так ясно, что ничего хорошего ждать не следует. «Влипли!» – чуть слышно прошептал Славка. Родька услышал его и подтвердил свое согласие легким движением плеча.
          – Ты их знаешь? На что они годятся? – спросил тем временем «император» у своего верного советника, стоящего рядом  с троном.
          – Довелось встречаться, – ответил Демо со льстивой улыбкой, – там, где я их видел, они вели себя, как чайники.
          – Значит чайники! – удовлетворенно повторил Грандхакер, – это хорошо, будет повод  всем нам повеселиться.
          Он захохотал, и смех его был совсем не императорский, а с повизгиванием и всхлипами, как у истеричной девчонки. Родька сжал кулаки и покачнулся вперед. Славка придержал друга за плечо.
          – Вы кроме «Тетриса» во что-то стоящее играли? – неожиданно серьёзно спросил хакер, не обращая внимания на эту немую сцену.
          – Ну, в «Арканоид» пробовал…– почему-то смутился Родька, как будто в чём-то оплошал перед этими суперменами.
          – А я вообще не играю! – с вызовом ответил Славка.
          Однако реакция «императора» была иной, чем ожидали его подданные:
          – Ну, правильно! Вам же играть не во что! Всё мусор! Вот я сделал игру, так игру! Многопользовательскую. Назвал её «Черный паук». Гениальное изобретение! Сам собой горжусь! Это вам не игрушка вроде «Пни пингвина» или «Пентакор»! Инсталлировать её не надо: скачал и играй. И… – он многозначительно захихикал – и ты мой! – не видя должного восторга на лицах Родьки и Славки, Грандхакер Первый возбудился и, соскочив с трона, начал отчаянно жестикулировать: – Это гениальная игра! Шедевр! На эту игру, я всех своих подданных завлекаю! Но сначала я принимаю их в геймеры – пусть научатся убивать друг друга! Мне не нужны сентиментальные барышни! Мой паук – страшная сила. Немного тренировки – и перерождение личности полное! На такого кирпич брось – он скажет это тетрис. Ха-ха-ха – если встанет!
          – Ты файлы-то в башке отсортируй! – вдруг взвился Родька. – Зачем тебе такие? Если ты действительно гений, а не отморозок какой-нибудь…
          Славка в страхе захлопал ресницами, но хакер, услышал только то, что хотел слышать: он гений. Он оживился и, подбежав в ребятам, потащил их по залу. Лада шарахнулась от него, как от нечистой силы, и сжалась в комочек у пульта. Но на девчонку и так никто не обращал внимания.
          – Смотрите! – взвизгнул хакер. – Смотрите и слушайте! Здесь у меня свой координационный центр Интерхак, а тут управление всеми доменами. Тут программы-серверы и программы-клиенты. Вот кодовая таблица и каталог пользователей и ресурсов. Никакая дээнэска не сравнится с моим справочником! Отыскать любую локальную сеть и взломать её  для меня всё равно, что плюнуть… – «император» нервно вцепился в Славку и подтолкнул того к демонстрируемому объекту. – А здесь у меня мои любимые «паучки» Рэд, Грин и Голд –  хакерские программы. Запускаю свой скрипт – и порядок. Всё идет как я хочу! А это моя гордость – кэшбанк, если есть что-то новенькое,  скачиваю сюда, а потом…
          – Свалка значит – с несвойственным ему ехидством пробормотал Славка, пытаясь вывернуться из цепких рук гения.
          – Ты фильтруй, что говоришь-то! – разъярился тот. – Много ты понимаешь! Не свалка, а заначки! Это мой беспредельный ресурс!
          Сквозь истерическую ярость «гения» сквозила почти детская обида и Славка вдруг понял, что хакер просто истосковался по нормальному общению, потому что ему до чертиков надоели его вассалы с их рабской учтивостью. Надо его «достать»!
          – Слушай, а как тебя зовут там, в реале? – просто спросил он, положив свободную руку  на плечо «императора».
          Тот застыл в растерянности и сразу стал похож на обыкновенного подростка:
          – Да я забыл, собственно… Меня и там зовут хакером. А тебе-то зачем? – спохватился он и снова принял надменный вид. Для вас я Грандхакер Первый, как и для других подданных!
          – Да, ладно, не парься! – просто сказал Родька, сменив «в атаке» друга, слегка стушевавшегося от такой резкой перемены настроения хакера. – Мы думали, что раз ты так классно шаришь в Интернете, то поможешь нам вернуться домой…
          – Ещё чего! – возмутился хакер. – Да даже если бы я твою ипэшку знал, не стал бы помогать! Я не мать Тереза и здесь вам не благотворительная контора!
          Н-да! С какого же боку брать этого свихнувшегося на своем величии пацана? Да у него в башке всё наизнанку вывернуто! Он же сам у себя наипервейший раб! В какой-то момент Славке стало его даже жалко…
          Обрабатывая хакера, ребята совсем забыли про Демо, а тот, внимательно следя за ходом событий, всё больше раздражался: ведь до сих пор он был единственным, с кем хакер делился своими достижениями и сомнениями, он был его главным советником! А тут кто-то пытается лишить его этих прав!
          Демо подошел к своему расходившемуся «императору» и тронул его за локоть:
          – Ваше Величество, а что с девчонкой будем делать? Она, наверное, даже в чайники не годится! А ведь у нас тут не детский сад!
          Вкрадчивый голос Демо подействовал на «императора» как успокоительное и он, оставив мальчиков в покое, всё свое внимание переключил на Ладу, прижавшуюся к пульту так крепко, что, казалось, стала частью его фасада, как богиня или фея на носу разбойничьего корабля.
          – С этой куколкой? – подозрительно умильно переспросил хакер своего верного пса и танцующей походкой направился к девочке.
          Родька напрягся и, сжав кулаки, принял боевую готовность номер один.
          Лада, испуганно вскочила и бросилась к брату, но споткнулась и упала. Мышь выпала у нее из кармана и Грандхакер тут же подхватил её за хвост.
          – Ва-а-ай! Пусти, узурпатор! Беспредельщик!– завопила Мурка, суча лапками.
          Лада, вмиг позабыв все свои страхи, набросилась на мучителя и стала бить его куда попало своими маленькими твердыми кулачками, гневно выкрикивая:
          – Отдай мою мышку! Ты не «император», ты паук! Задушись своей грязной паутиной!
          Родька и Славка бросились вперед, влепив по тумаку вцепившимся в них Демо и ламерам, но хакер, отшвырнув от себя Ладу, с необычайной проворностью вскочил на трон и нажал ногой на кнопку в подлокотнике. Трон поднял его на недосягаемую высоту, откуда он, раскачивая впавшую в обморок Мурку на её собственном хвосте, злорадно крикнул:
          – Ба! Да это никак компьютерная мышь! Ну-ка проверим!
          Он, зажав Мурку в руке, ткнул пальцем в её брюшко, и ребята почувствовали, что пол уходит из-под их ног…
          Глава 18. Реально-нереально
          Это было подземелье и там был кто-то ещё. И этот «кто-то» горько плакал.
          Родька передал подозрительно молчаливую сестрёнку Славке и стал шарить по карманам в поисках своих ключей с брелком-фонариком. Есть, нашёл! Слабый луч света уткнулся в свернувшегося калачиком мальчика, который закрыл лицо руками, словно защищался от удара.
          – Не бойся! Мы тебя не обидим! – успокоил его Родька. – Ты кто?
          – Чайник… – вытирая глаза подолом рубахи, всхлипнул тот.
          – Это понятно, что чайник, – глупо усмехнулся Родька. – Зовут-то тебя как?
          – В-вовка! – с сомнением  в голосе промямлил «чайник».
          – Ну-ка, Вовка, утирай сопли, и вали сюда, – спокойно сказал ему Родька, – и мы поговорим с тобой как «чайник» с «чайником». Давай, давай, шевелись, перебирайся ко мне поближе…
          Дитя подземелья, сопя и всхлипывая, почти по-пластунски переползло к ребятам. Родька протянул ему руку и подтащил к себе. Затем он посветил в сторону Славика и Лады и, увидев отрешённую, но спокойную мордашку сестрёнки, погасил фонарик: пока всё в норме! Надо экономить батарейки.
          Вовка, уткнулся щекой в Родькино плечо и замолк. Но тут вдруг расплакалась Лада. Испуганный Славка отдал её брату и тот начал укачивать сестру как младенца, уговаривая не реветь и обещая спасти Мурку. Выплакавшись, девочка затихла и Родька догадался, что оба они, и Лада, и Вовка, уснули.
          Где-то через полчаса он ощутил как сильно у него от неудобной позы затекли ноги и руки , но боялся пошевелиться, чтобы не разбудить мальцов. «Фу-ты, ну-ты, прямо отец-героиня» – с досадой подумал он, слушая их сонное сопение. Он представил себя, облепленного детьми, со стороны и хмыкнул.
          – Ты чего веселишься? – удивился Славка, переживающий, что ему пришлось ударить ламера: он ведь никогда не дерётся – это его принципиальное решение!
          Родька громким шёпотом ответил на вопрос:
          – От радости, что прорёвка закончилась. Здесь и так сыро, а тут ещё эта мелюзга слезы льёт.
          – А-а-а, – апатично протянул Славка, – а я знаешь до чего сейчас в темноте додумался? Мне кажется, что на животе у Мурки какой-то секрет, который бросает нас туда-сюда по порталу.
          – У неё там пупок, – неожиданно громко сказала Лада.
          Оказывается она уже не спит! Родька расправил затёкшие конечности и лениво протянул: «Какой ещё там пупок?..». Но вдруг до него дошло, что в этом  и правда что-то есть. Как он раньше не скумекал?! Он глубоко вдохнул, собираясь устроить сестре допрос с пристрастием, но его опередил Славка:
          – Какой пупок?! – предвкушая сенсацию, воскликнул он. – Говори всё, что знаешь, Ладушка!
          – Да я и не знаю, про что я знаю! Но на животике у нашей Муры, в самом пупочке есть шарик, и он катается, – охотно, без всяких попыток сопротивляться и хранить тайну ответила Мармеладка, – маленький такой и твердый, как у компьютерной мышки. И Мурке очень нравилось, когда я  его щекотала…
          – Офигенно! – дёрнулся от возмущения Родька и толкнул плечом Вовку, но тот никак не среагировал. – И ты молчала?!
          – Ну, я же не знала, что это такой важный пупок! – обиделась Лада. – Бедная моя Мурочка! Ей так больно! И где она теперь?
          – Только не вздумай реветь! – приказным тоном предупредил Родька. – А то я опупею тут от ваших слез! Давайте лучше все вместе думать, как Мурку вызволять от этого грандотморозка! Без неё нам кранты!
          – Может быть я смогу вам в этом помочь, – прошелестел в  темноте  знакомый монотонный голос…
          – Вейка! – обрадовалась Лада. – Это ты! Как ты нашел нас?
          Родька достал фонарик и все убедились что это действительно муравей. Вовка, видевший такого большого муравья впервые, покрепче прижался к Родьке, а Лада с придыханием зачастила: «Веечка, миленький! Спаси нашу Мурку от этого ненормального! Он её таскает за хвост и тыкает пальцами в животик. Ей очень-очень больно!..»
          Муравей бесстрастно слушал Ладину тираду, никак не обнаруживая, что что-то слышит и понимает. Ноль эмоций!
          – Может быть, ты сможешь нас вывести отсюда? – с надеждой спросил Славка. – Где тут вход-выход?! – теряя терпение, крикнул Родька. Но муравей молчал, как партизан.
          – Вход сверху, в потолке, – подал вдруг голос Вовка.
          Луч фонарика упёрся в потолок и ребята увидели там широкий темный лаз, прикрытый частой решеткой.
          – И как ты сюда спускался? – озадаченно спросил Славка.
          – Как и вы! Виртуально. Через пульт… – удивился его несообразительности Вовка.
          – Ну, да, конечно… –  пробормотал Славка и начал протирать очки.
          Родька хмыкнул, словно хотел сказать: «Ну, и зачем тебе очки в этой темноте?»
          И тут, наконец, они снова услышали невыразительный голос муравья:
          – Мой вход-выход для вас не годится. Он в другую сторону. Как спасти мышь я пока не придумал, но я могу проползти через верхний лаз и отнести весть. Если вам есть, что передать мыши – говорите…
          – Скажи, что я люблю её! – поспешила сунуть муравью свою «передачу» Лада, – и что мы её спасем, пусть потерпит, пока мы тут придумаем, как…
          – Она сама и себя и вас спасет, – перебил её Вей и многозначительно замолк.
          – Ну, конечно! – воскликнул осенённый гениальной мыслью Славка, надевая очки. – Он прав! Это Мурка спасёт всех нас, а не мы её! Это же так просто! – Родька хлопнул себя по лбу: видать, тоже догадался о том же, а его сообразительный друг-очкарик уже выдавал инструкцию муравью: – Вей! Ползи вверх и отыщи Мурку. Постарайся ей растолковать, где мы и пусть она покрутит свой пупок. То есть шарик на брюшке. А если она не сможет, то сам сделай это! Только бы она была жива! При этих словах Мармеладка как-то странно пискнула, но сразу затихла.
          «Вас понял! Вас понял», – как автоответчик доложил муравей и отправился выполнять задание. Надо сказать, что бегал он гор-р-раздо быстрее, чем говорил, и потому очень скоро исчез в потолочном лазе.
          Родька погасил фонарик и на некоторое время в подземелье воцарилась тревожная тишина, которая угнетала ребят и нагоняла тоску.
          Но очень скоро они уже заскучали по этой тишине, растаявшей в зловещих криках, рыданиях и стонах! У ребят было ощущение, что кто-то невидимый летает вокруг них, сея злобу, холод и страх и норовя ударить, задушить, замучить.
          – Полночь наступила, – обреченно выдохнул Вовка и весь сжался.
          – Причём тут полночь? –  сердито спросил Родька, раздраженный не столько тем, что была нарушены тишина и относительное спокойствие, сколько тем, что не видел врага и не знал куда приложить свои кулаки.
          – Мы сидим в Сердитой яме, – не сразу ответил Вовка. – Здесь всегда ровно в полночь собираются все проклятия и дурные слова людей и, если попадается им тот, кто эти проклятия говорил, они вернутся к нему с утроенной силой… Я сижу тут уже в третий раз и… Ой-ой-ой! Ну вот опять…
          – Что, что с тобой, Вова? – встревожилась Мармеладка.
          – Я не могу рассказать, потому что эти слова снова меня накажут. – Просто надо быть очень осторожными со всякими угрозами, обзывалками и погонялками!
          – И что же: если кто-то кого-то куда-то послал, то сам туда и попадет? – перешла на шёпот Лада и после Вовкиного мрачного «Угу!» тревожно воскликнула: «Ой, Роденька!».
          Но тот и сам уже кое-что припомнил и с угрюмой решимостью ждал наказания, потому что посылал он многих и часто, и в самые экзотические места.
          И тут же полетел неведомо куда…
          ***
          Через две-три секунды Родька понял, что этот «полёт» произошел не из-за его грехов и невоздержанности в выражениях, а потому, что верный Вей с честью выполнил их поручение. Но вот только куда их угораздило вляпаться на этот раз?
          Жмурясь от яркого света, все четверо сидели на мягком кожаном диванчике, какие обычно стоят в офисах и в других служебных помещениях, где людям приходится ждать или встречаться друг с другом. Мурка пластом лежала на коленях у Славки, потому что на Мармеладкиных коленках ей негде было вытянуть свой измочаленный хакером хвост.
          То, что увидели наши странники и осознали секундой позже было ни на что не похоже.
          Их диван висел в воздухе! Да, да, да! Просто болтался в эфире!
          Напротив парило большое кожаное кресло, в котором по-хозяйски расположился крупный седоватый мужчина в черном блестящем одеянии. Рядом в таком же кресле сидела  немолодая женщина с красивым и усталым лицом. Вокруг них плавал, как кольцо Сатурна, плоский пульт управления, отливающий перламутром.
          Ни стен, ни потолков, ни пола не было! У ребят было странное ощущение, что они висят внутри какого-то фантастического клубка ниток или лент, потому что их окружали причудливо перепутанные узкие, разных оттенков, кольца. И ни у кого из них не было ни страха, ни радости, ни изумления, а одно лишь предчувствие тайны.
          Заметив, что гости немного расслабились, мужчина представился:
          – Я Мастер Вэб, главный смотритель Рунета, а рядом со мной Руна – живой символ древних Вед и мать всех алфавитов.
          Лицо Мастера было строгим и каким-то таким, что нельзя было понять, красиво оно или безобразно: все черты лица были как будто вырублены. Густые, длинные волосы, перехваченные золотым обручем, в середине которого, надо лбом, сиял большой алмаз, рассыпались по плечам. Крупные руки Мастера, с неожиданно тонкими и длинными пальцами, покоились на подлокотниках кресла.
          Руна же, напротив, воплощала в себе само утончённое изящество. И тайну! Лицо её, обрамленное белыми, гладко зачесанными назад волосами, казалось, не имело возраста. Светлое длинное платье, расшитое серебряным узорочьем из разных букв и символов, было перехвачено в поясе витой змейкой из черного серебра, на рукавах мягкими бликами играли собранные из жемчуга и янтаря обручья. А сами руки были похожи на сложенные лебединые крылья.
          Дав гостям возможность оглядеться, Мастер внимательно посмотрел на них и изрек немного глуховатым голосом:
          – Приветствуем вас, странники Рунета и искатели приключений! Я призвал вас, чтобы просить о помощи нам и вашим здешним друзьям, коль уж вы оказались в Рунете.
          – Призвали? Разве вы о нас знали? – изумился Славка, чуть не свалившись в никуда с их диванной ладьи.
          Мастер сделал какие-то пасы одной рукой и Славка почувствовал, что незримые заботливые длани усаживают его поудобнее и поглубже на диване.
          – Я ведь главный смотритель Рунета, – сказал он, обезопасив Славкино пребывание в зыбком пространстве, – и потому должен следить за любыми изменениями в своем ведомстве. Вы, конечно, знаете, что наследили у нас в первые же часы вашего, пусть невольного, прибытия…
          При этих словах Славка покраснел и начал усиленно протирать очки. Мастер спокойно взглянул на него и без всяких эмоций продолжил:
          – Так или иначе вы стали вносить изменения в заведенный мною порядок и в естественное движение информации и я не буду лгать, это не очень мне понравилось. А, вернее, я даже принял вас поначалу за злоумышленников…
          – Порядок должен быть во всем: из малого порядка складывается большой порядок… –  задумчиво произнесла Руна приятным грудным голосом, не пожелав развить эту мысль.
          – …Но вам помогают обитатели Рунета, и по-своему любят и оберегают вас…– снова начал говорить Мастер Вэб, но Руна снова вставила свое слово:
          – Всё дело в ваших именах! Они сокровенны для русичей!
          Ребята замерли, предчувствуя нечто важное…
          Глава 19. Слово Руны и благословение Мастера Вэб
          Мастер согласно кивнул Руне и, почтительно выждав небольшую паузу, с молчаливого позволения матери всех алфавитов, продолжил:
          – Мы, мастера и смотрители должны учитывать, что у всякой информации есть свои законы… Великий Ру, там над информационными поясами, – Мастер многозначительно повёл глазами по окружающим их кольцам, –  ведает, что за чем следует! Потому неспроста вы тут. Есть у вас некая миссия… – смотритель Рунета в который раз окинул внимательным взором примолкших ребят, на секунду задержав его Ладе и на Мурке, и скорбно вздохнул. – Не все ладно в моём ведомстве. Рунет засорен злом, призывами к насилию и непотребными картинками и словами. Всё, что творится на земле, словно в кривом зеркале отражается в информационных поясах. Посмотрите, сколько темных пятен, непрозрачных зон и рванья на них!
          Ребята посмотрели на окружающие их  «клубки» и, убедившись, что это так, снова выжидательно уставились на Мастера – все кроме Лады. Та, продолжала что-то высматривать, шевеля губами и загибая пальчики. И объявила всем о своем открытии:
          – А ещё там много разных узелков! Дядя Вэб, это вы там всё починяли? А кто рвал?
          – Починкой, как ты это назвала, занимается цела армия мастеров. Но и рвать и ломать, к сожалению, любят многие, – с грустной улыбкой ответил ей Мастер. – Чаще всего этим занимаются хакеры. Их уже развелось не меньше, чем мастеров…
          – Ой, так мы ведь только что спаслись от одного Большого Хакера-ломакера! – воскликнула Лада и всплеснула ладошками. – Он очень-очень плохой! Говорит, что он гений, а сам жутко ужасный! Он чуть не заморил нас и нашу мышку… И Вовку. У него там много детей, которых он держит в рабстве! Вова, скажи!
          Вовка испуганно прижался к Славке, не желая открывать рта, но Мастер и не ждал никаких пояснений:
          – Я давно знаю об этом негоднике и его вассалах! Ему есть над кем издеваться, ведь у нас в Рунете уже толпы потерянных…
          – Во всём Рунете? – перебил его Слава, забыв от удивления обо всякой вежливости. – А я думал, они все в Вентленде!
          – К сожалению, не только там, – нисколько не рассердился на бестактность мастер, –  на многих игровых порталах скопились уже тысячи потерянных для всех ребят. Они не живут в своем мире, а днюют и ночуют под компьютером, и немало их переселилось в Интернет. Кто сознательно, кто по неведению или обольщению. Это так, малыш? – неожиданно спросил он у Вовки и тот, насупившись, кивнул. – Вот этот мальчик ещё не совсем потерян, а многие другие…
          Главный смотритель ненадолго углубился в свои, ему лишь ведомые мысли.
          – М-да! –  очнулся он от раздумий. –  Много ненужного спама идет из реала… Мои сотрудники и коллеги других доменов жалуются на засорение Рунета и уже готовы принять радикальные меры. Немало тут и случайных людей, вроде ваших «потерянных», и не только игроков. А пока они находятся в добровольном рабстве у компьютера, хакеры, вроде вашего знакомого «гения», и игровые дельцы втягивают их в свои грязные делишки и поручают им самую неблагодарную работу: расчищать игровые поля, убирать останки монстров и геймеров, стеречь и наказывать других, кто послабее, пасти стада… И всё это те делают ради нескольких минут игры!
          – И вы не можете помочь им вернуться домой к маме? – заволновалась Лада.
          – Это бесполезно! – печально вздохнул Мастер Веб. – Многие позабыли, кто они и откуда! Они уже переросли себя и ни на что не пригодны. Если я и верну их в реальный мир, почти все они отправятся прямиком в сумасшедшие дома. – Есть среди этих законченных компьютероманов, по меркам реального мира, просто дебилы. Хорошо ещё, если не агрессивные! В лучшем для общества случае они погибнут сами раньше, чем принесут ощутимый вред…
          – В лучшем случае?! – почему-то возмутился Славик. – А что же, по-вашему, будет в худшем случае?
          – Многие игры культивируют агрессию и дети-игроки способны стать преступниками… – немного замялся Веб-мастер, невольно смущённый неожиданным  выпадом Славки.
          – Но мы-то не игроки и не фанаты, – продолжал возмущаться Славик, – а тоже вот втянуты в виртуальный мир!
          – Это несчастный случай, – снова вступила в разговор Лада, – это нечаянно!
          – Может быть это и случайность, – засомневался Мастер Вэб, внимательно глядя  на Родьку, – но это весьма досадная случайность…
          – Ага, случайность, – встрепенулась совсем недавно умирающая на Славкиных коленях мышь и даже слегка пошевелилась, чтобы посмотреть на Родьку, – что-то не верится мне ни в какие случайности!
          – А ты помолчи, мышь белая! –  беззлобно огрызнулся Родька, в душе порадовавшись, что мышь «ожила», – если бы не ты, сидели бы мы сейчас преспокойненько по домам, а не носились по порталу…
          – …И убивали бы время под компьютером, – на свой лад закончила фразу неугомонная Мурка.
          Славка, давно мучимый кое-какими мыслями, прервал перепалку и снова перехватил инициативу в беседе:
          – А что вы, уважаемый Мастер Вэб,  можете конкретно сделать для того, чтобы остановить, предупредить эти бедствия?
          – Я уже работаю над специальным браузером для спасения игроков, – заявил Мастер с лёгкой тревогой в голосе, – и буду пытаться его узаконить…
          – А что такое браузер? – шёпотом спросила Лада у брата. – Новая стрелялка? Как маузер?
          – Нет, – улыбнулся сестрёнке Родька, – насколько я знаю, это программа-клиент для пользователя…
          – А-а-а, – протянула та, как будто  что-то поняла в этом объяснении. – А программу стригут или моют? Ведь клиент это тот, кого обслуживают, как в парикмахерской…
          Родька улыбнулся и приложил палец к губам: помолчи, мол, егоза!
          – Хочу наложить ограничения на игровые порталы, – тем временем продолжал мастер Вэб, со снисходительным неодобрением взглянув в сторону болтунов. – То есть, чтобы программа отключалась сама по истечении игрового часа или двух и была «спящей» не менее 24 часов для каждого конкретного Ай-пи…
          Здесь Славка, мало разбирающийся в компьютерах, проявил очередную бестактность:
          – Спасибо, Мастер! Можете не тратить время на подробные разъяснения – мы всё равно ничего не поймём. Важно, что вы пытаетесь что-то сделать, хотя, мне кажется, заботясь о чистоте Рунета, вы забываете о своих созданиях!
          Родька с удивлением смотрел на друга: надо же, как смело он говорит с «папашей» всего Рунета! Как бы не накликал беды!
          Но Мастер Вэб скорее с любопытством, чем с раздражением, посмотрел на Славу:
          – Что ты хочешь этим сказать?
          – Я хочу сказать, – взволнованно начал тот, –  что вы слишком безжалостно обращаетесь с жителями Рунета!
          – Какие такие жители? – удивленно возразил тот. – Это же всего лишь информация! Битмапы, гифы и джипеги! Скопище организованных пикселей и тома байтов в виртуальном мире, – и ничего более…
          – Вот, вот! – подхватил Славка и от волнения голос его стал звонче и задиристей, – для вас они только пиксели! Вы возомнили себя то ли Хозяином, то ли Творцом, а они страдают, как и мы, реальные люди!
          – И любят! И дружат! И плачут! – смело выкрикнула Лада, которая стала внимательно прислушиваться к разговору, лишь только речь пошла о понятных ей вещах.
          Славка блеснул очками в её сторону и, почувствовав столь горячую поддержку, с новым приливом вдохновения «понесся вскачь»:
          – А вы уверены, что вы сами реальность?! Или я? Вот мы сейчас висим тут с вами в виртуальном мире и это реально, потому что нам страшно и больно! Вот и им, тем кого вы считаете только информашкой, страшно и непонятно, когда кто-то, кого они любят, на их глазах рассыпается на пиксели, а то и просто исчезает. Им больно, когда их отцы и мужья, реконструированные вами  бээмпешки, возвращаются и не узнают их! А ведь вам с вашим мастерством ничего не стоит сделать пару строк в программе, чтобы в семье была радость возвращения! Вы, к тому же, украли у них уважение к пролитой крови и смерти! У них нет кладбищ, а ведь почитание предков, память о них – очень важно для  всех русичей! Без могил предков нет Родины, нет подвигов, нет славы…
          – Дядя Мастер! Верните Кукше и близняшкам их пап! Пожалуйста! – взмолилась Лада. – Ведь вы всё можете! И другим детям их пап верните… – добавила она, спохватившись.
          – Да, им очень трудно там жить без мужиков… –  выдохшись, уже почти спокойно добавил Славка.
          – А ты тоже так думаешь? – спросил Мастер Родьку.
          – Я во всём согласен с другом! – без заминки отчеканил Родька. – Главное у русичей – хранение верности своему роду, а вы лишаете их его начала и основы, а пацанов права знать, как и за что их отцы сложили головы.
          Смотритель Рунета и Руна переглянулись и Мастер, прочитав в её взгляде то, что искал, поднял руку, чтобы все замолчали, и перешел к главному:
          – Теперь я вижу, что мы не ошиблись в вас! Вы вполне реально способны отвести от ваших новых друзей большую беду, которая постигла Рунет, отразить это зло. Горе-умельцы распоясались и запустили новое войско вирусов  змеиного клана. Они хозяйничают на порталах, уже прошлись по сайтам национальной культуры, по истории мировых войн и новой истории России, оставив после себя разрушение, неразбериху текстов и горы умышленно поврежденных файлов…
          – Хакеры хотят, чтобы всё было только по-ихнему! – возмутилась Лада. – Им бы только ломать всё! А чинить они не умеют!
          – Мы тут, конечно, вяжем свои узелки, – улыбнулся Ладе Мастер, – но не всё получается восстановить. Нам нужны заставы и защита изнутри. Это поможет сохранить больше информашек… простите, созданий Рунета. Вы согласны помочь всем нам, или будете настаивать, чтобы я тотчас отправил вас домой, в вашу реальность?
          – А как мы сможем помочь своим друзьям? – спросил Родька вместо ответа. И ребята молчанием подтвердили согласие с его выбором.
          Мастер вопросительно взглянул на Руну и та с любовью во взгляде строго произнесла:
          – Идите и примите всё, что случится! Но помните: всё должно быть подчинено своему особому порядку. Малый порядок перерастает в большой, большой в великий. Тогда приходит время сокровенного живого Слова и Света!
          Слушая Руну, ребята догадывались, что в этих простых, на первый взгляд словах, таится большой, очень важный для них смысл, но пока они его не видели и просто постарались запомнить то, что им доверено. Придёт срок – они поймут!
          Тем временем Мастер нажал на кнопку на пульте и, услышав кого-то невидимого, произнесшего «Коннект 15!», лаконично и непонятно велел: «У меня гости. Кликни Даблпост – 700… Вчера. До полудня»
          Глава 20. Вчерашний Даблпост – 700 и бои без правил
          –  Да ведь это наша заповедная пуща! – удивился Родька, оглядываясь.
          Они стояли на свалке Интернет-рекламы возле той самой загадочной плоской двери с надписью «WEB» и с табличкой «Вход с другой стороны».
          –  Ну, да, – поддакнул другу Славка без особой радости в голосе: он слишком хорошо помнил, что тут произошло в прошлый раз!
          Был день, яркое, но холодное по здешнему солнце приближалось к зениту. «Скоро полдень…» – подумал Славка и оторопел, потому что тут же всплыло второе слово Мастера «вчера». Неужели они и правда «во вчера»? Догадка была слишком сумасшедшей, чтобы поверить. Но тогда… Вовка! Славка вздрогнул, но найденыш был тут и цепко держался за его руку. А того нетерпеливо теребила Лада:
          – Вов! Смотри, сколько тут всякой всячины! Пойдем посмотрим…
          Она спустила мышь на землю, чтобы ничто не мешало ей исследовать местность, и вознамерилась отправиться на поиски развлечений.
          –  Стоять!!! Тут очень опасно! – гаркнул Родька и вцепился сестре в плечо, а Славка обеспокоено сжал руку Вовки. Но тот и не думал никуда идти! Впрочем, как и Мурка, которая от строгого окрика Родьки враз застыла, как статуя.
          –  Ну почему, Роденька? Мне же интересно посмотреть! Я хочу погулять, – закапризничала было Мармеладка. – Отпусти меня… Ты же и сам не знаешь, как тут… – и тут её осенило: – Разве ты сюда приходил раньше? Это и было то ваше мужское дело, про которое ты мне так и не рассказал? Ну тогда, пред свадьбой Крисеня…
          Наступил вполне подходящий момент, чтобы рассказать Ладе, а заодно и Вовке, о событиях того дня, и Родька со Славкой не замедлили это сделать. Рассказ получился очень живой, в ролях и под аплодисменты.  Мальцы  то ойкали, слушая про навью яму, то хохотали, когда мальчишки, кривляясь, изобразили им, что было с тетками злыднями, отведавшими жвачку.
          Вовка смеялся, запрокидывая голову, и ребята только теперь заметили у своего найденыша огромный синяк под глазом. Они поинтересовались, не хакер ли это к нему приложился? Вовка, смутившись, сказал, что нет, это не «гений» его воспитывал – это украшение он получил в Сердитой Яме, потому что любит грозить обидчикам: «Вот как дам в глаз!». «Реальный фингал из  виртуальной ямы» – скаламбурил Родька.  Это вызвало всеобщий хохот, и Родька, в связи с темой, рассказал, как он испугался перспективы попасть туда, куда неоднократно  посылал других. И ребята снова закатились беспечным смехом.
          Разрядившись от страхов, путешественники крепко задумались: как же им теперь пробраться к той секретной дыре в частоколе? Славка взял муляж из книжной кучи и бросил его на предполагаемую тропу. Тот «рассыпался  на пиксели» и исчез, так и не внеся ясность. Не пугаясь паутины со спящим пауком, уставшие ребята уселись под дверь – единственное безопасное место – и пригорюнились. И тут подошла нежданная помощь.
          – Может, мне вас вывести отсюда? – предложил им монотонный, но очень знакомый голос: это верный Вей снова появился в нужном месте и в нужный момент!
          И больше всех в этот раз ему обрадовалась Мурка: ведь муравей стал её лучшим другом после того, как спас ее от хакера! По её сумбурным восклицаниям и скупым вставкам в них Вея ребята смогли восстановить всю картину Муркиных злоключений.
          Когда бессовестный и бездушный «гений» избавился от ребят, он долго крутил мышь в руках, злорадно приговаривая: «Ну, и хлам! Старье, какого свет не видывал! Да её пора давно на помойку выкинуть! Но нет! Дам-ка я её чайникам: пускай разберут её на части…». Чего только не обещал он с ней сделать! А сам, недоумок, в это время за хвост ее по столу таскает! «Ну, и натерпелась я! – пожаловалась Мурка. – Потом хакер посадил меня в клетку и запер! И ушёл. Но тут Вей... ах, какой он герой! Он спас меня от позора и верной смерти!».
          – Я просто открыл клетку, и сказал мышке, что ей сделать, – прервал хвалебную тираду Мурки муравей. – А сейчас я пришёл вывести вас из пущи. Идите за мной…
          – И поосторожней, пацаны! Не нарваться бы нам на злыдней! – напомнил Родька, и Славка, прежде чем последовать за муравьем, снял с себя оберег и надел тот на Вовку.
          На этот раз нечистая сила не донимала ребят и всё же они шли очень осторожно, пока не вышли через поляну к знакомому им березняку. И тут Вей покинул их, сказав, что дальше они дорогу знают и могут идти без опаски.
          По пути оттаявший Вовка рассказал о своем недолгом пребывании у Грандхакера. Ребята узнали, что имена там не в чести, да, в общем, их игроки и не помнили. Он, Вовка, не успел позабыть свое имя, но не помнит ни фамилии, ни возраста, ни откуда он родом. В любимцах у хакера ходили Демо, Сервак, Скрин и  Комманада, да ещё жуткий сплетник Спамджей. А он был у хакера козлом отпущения и только в Сердитой яме отсидел три раза… Вовка мог ещё многое рассказать о своём невеселом житье в Вентленде, но они подошли уже к избе тётушки Велицы.
         
          ***
          – Прогулялись? – ласково спросила тетушка Велица, оторвавшись от созерцания Ладиных кубиков. – А мы тут с Кукшей гадаем: что это за диковинки, да из чего сделаны? На бересту вроде не похоже…
          – Здоровы будьте! – поприветствовал ребят Кукша, вставая из-за стола.
          Он внимательно посмотрел на друзей и взгляд его остановился на Вовке. Тот пугливо прижался к Славке, норовя спрятаться за спины своих опекунов, и только живое детское любопытство удержало его от этого.
          – А это кто с вами? – удивилась тетушка Велица, которая после нежных объятий с Ладой заметила, наконец, новичка в компании своих уважаемых гостей.
          – А это наш… братец нашёлся! – быстро ответил Славка, опасаясь, как бы хозяйка не выставила их обшарпанного, неумытого найдёныша. – Зовут его Владимир. Вова, познакомься, это наша тётушка-мама Велица!
          Вовка послушно выступил вперед, смущаясь и сияя от того, что его признали братом. Хозяйка потрепала его спутанную шевелюру: «Умыться тебе следует… А лучше в речке искупаться!». Славка и Родька тут же повели Вовку во двор умываться, а Лада, положив потихоньку Мурку на её место в печном углу, стала молча убирать со стола в кузовок свои кубики. А что она могла сказать тетушке-маме? Да та просто умрёт от страха, если узнает, что тут творилось!
          Не дождавшись ни от кого разъяснений о диковинках, аккуратно уложенных в кузовок, хозяйка вздохнула и принялась накрывать на стол:
          – Сейчас дочки придут и будем снедать. К Дарёне побежали, узнать как там дела…
          А тем временем близняшки уже тормошили мальчишек у кадки с водой. Нисколько не удивившись появлению Вовки, Ярата и Улита, перебивая друг друга, стали рассказывать, что в селище только и разговоров, что о вчерашней свадьбе. А Дарёна немного отошла и начала улыбаться. Только слёз ещё не мало, потому что обида на Крисеня велика. Да ничего, трещали девчонки, боль пройдёт и простит его Дарёна, потому что сильно любит…
          Вместе с близняшками пришёл Лексан и в ожидании, пока те выговорятся, скромно стоял у двери. И, когда, наконец, девчонки переключили все свое внимание на очумевшего от их напора Вовку, Лексан сказал, что пришло время отложенной драки.
          – Сегодня  после полудня, – уточнил он, – как только солнце встанет над березняком. Где-то там и драться будем!
          Родька согласно кивнул. А и то: сколько же можно было откладывать этот давно назревший поединок былиновцев и обрядовцев?!
          Спокойно выслушав новость о предстоящей драке, близняшки потянули друзей в дом:
          – Пойдемте скорей! Там столько вкусного родители Дарёны принесли! Даже варенье из еловых шишек. Это молодые шишечки в меду сваренные… Нет ничего вкуснее во всей Яви!
          При упоминании о гостинцах своих родителей Лексан застеснялся и, пробормотав «Спаси вас Бог!», умчался домой.
          За обедом тётушка Велица не переставала удивляться, насколько сильно проголодались гости, хотя так плотно поели утром. О том, что между завтраком и обедом прошли сутки, полные приключений, даже ребята старались не думать: от подобных мыслей, пожалуй, кусок в горле застрянет. А тут как раз такая еда на столе, какую селяне редко себе позволяют даже в праздник: вяленая зайчатина, пироги с грибами, сыры трех видов, пшеничная каша, варенье… Вовка чуть не заплакал от огорчения, когда понял, что не сможет съесть больше ни крошки, при том, что стол оставался заваленным едой!
          Поблагодарив хозяйку и посудачив несколько минут для приличия с близняшками, ребята засобирались на очередное «мужское дело» и Лада в этот раз не стала канючить и проситься с ними. Она смирилась с тем, что ей придётся остаться с Яратой и Улитой, потому что была уже научена, что когда мальчики уходят на мужское дело, женщины остаются дома. Она также без сопротивления отдала брату одно из припрятанных в её кармане «сокровищ» – бельевую резинку, едва тот сказал, что ему она совершенно необходима для изготовления боевого оружия.
          Вовке, как мужчине, была доверена охрана избы и женщин от всяких неожиданностей, пока старшие заняты серьезными делами…
          ***
          С тремя искусно изготовленными рогатками и основательно набитыми острыми камешками сумой и карманами Родька, Славка и Кукша направились к березняку. По дороге их догнал Лексан и по пути успел рассказать, что как раз сейчас к ним домой пришёл  Крисень – повиниться перед сестрой и его родителями. Он, Лексан, еле вырвался!
          Ватага былиновцев под предводительством Гагана была в полном сборе. Все излучали решимость проучить обрядовцев за дерзость и гордыню. А вот и они!
          За Носырём и Кирдяпой со свистом и улюлюканьем шла гурьба отроков и Гаган сразу оценил, что количеством они превосходят его ватагу. Пересчитав силы противника, он озадаченно крякнул: «Чертова дюжина!» и насмешливо крикнул:
          – Эй, Носырь! Ты, видать, хочешь не на равных биться? Думаешь «отрок-на-отрока» не справишься?
          Носырь зло сверкнул глазами:
          – С чего это ты взял? Я ведь не мог знать сколько с тобой отроков будет! – он пересчитал ватагу Гагана: – Твоих с тобой восемь! – и взглянул на Лексана, – и ещё один…
          – И ещё один, – встал на сторону Гагановских Кукша.
          – И меня посчитай! – решительно присоединился к былиновцам Родька.
          – А ты? – Носырь уничижительно уставился на Славку.
          – Я вообще не дерусь. Никогда. Такой у меня принцип, – слегка покраснев, но твёрдо отказался тот.
          – Кто такой этот твой Принцип? – встревожился Носырь. – Не знаком с таким.
          – Это мой зарок, – нашёлся Славка после некоторого раздумья.
          – Ну, раз зарок… – неопределенно протянул Носырь, и было непонятно уважает он Славкин принцип, или презирает. Он подошел к Гагану и начал переговоры: – Отойдём немного к пажити в сторону Русинова, там просторнее. Бьемся на кулачках,  десять на десять. Остальные на подмену, если кого-то уложат. Идёт?
          – Идёт, но только без подмены со стороны, – частично согласился Гаган. – Свеженький против уставшего – это неправедно.
          Носырь нехотя принял это условие и отроки направились к избранному месту сражения: на лужайку между пажитью и березняком, к которому жались редкие кустики смородины. В небольшом отдалении паслись козы и овцы под присмотром пастушка, то и дело взмахивающего своим понюгальцем. Небо было безоблачным и ничто не предвещало неприятностей.
          Отроки разобрались на пары, и, не суетясь, встали «в стенку» друг против друга. И вот на самом краю Русиновской пажити, на глазах у любопытного пастушонка и у лениво жующего стада разыгралось великое сражение былиновцев и обрядовцев. Впрочем, ирония здесь несколько преждевременна, поскольку этому рядовому кулачному бою суждено было закончиться более значимой битвой.
          Но это чуть позже, а пока отроки старательно мутузили друг друга кулаками, победно, или совсем наоборот – от удачного выпада противника – вскрикивая.
          И, хотя неписаными правилами запрещены были удары по лицу и по голове, у большинства бойцов с обеих сторон очень скоро появились распухшие носы и отеки под глазами. А кое-кто ожесточенно размазывал по лицу бесцветную липкую жидкость, которая текла у них в жилах вместо крови, и терли шишки на лбу.
          Гаган бился с Носырем, Кветан с Кирдяпой, а Родьке достался угрюмый увалень по имени Урош, которого он мысленно окрестил Уродом. И вот сейчас с лица этого толстого урода, привыкшего к легким победам, не сходило удивление: почему это все его удары пролетают мимо? Откуда ему было знать, что Родька занимался боксом и научен не только посылать быстрые и точные удары, но и искусству ловко уклоняться от выпадов противника.
          Отроки, не допущенные к драке и томящиеся на небольшом отдалении от сражающихся, с удивлением наблюдали, как Урош пронзает кулаками воздух, а Родька неустанно прыгает, то будто подставляясь под удар, то отскакивает в сторону так стремительно, что расталкивает дравшихся рядом Кветана и Кирдяпу. Смотреть то они смотрели, а вот почему Урош повалился как мешок на землю – не уследили. Слишком стремительным был удар у этого чужеземца. Обрядовцы разочарованно загудели, Дука победно завопил, а вот Славка словно и не смотрел на драку – так он был погружен в свои раздумья. Более того, он чаще смотрел на небо, чем на воюющих.
          Вот уже Родька уложил в нокаут рядом с Урошем еще двоих обрядовцев, вот он пошел и встал за спиной обессилившего и изрядно побитого Певки, чтобы занять его место, когда тот свалится с ног, а Славка – ноль внимания! Родька, где-то в глубине души, даже слегка обиделся на друга, не подозревая, как скоро он в этом раскается.
          Глава 21. Великое сраженье с вирами
          У каждого своё назначение, каждому отводится своё время для поступка.
          Пока ватаги «разминались» в ненужной, по мнению Славки, драке и ничего вокруг не замечали, тот встревожено смотрел в небо, которое начало быстро темнеть от нашествия ворон. Они летели и летели, то сбиваясь в кучи, то выстраиваясь в клинья и хороводы.
          «Каким странным порядком они летят! – нахмурясь, подумал Славка. – что-то за этим есть!» И вот он, словно во сне, увидел, как на небе выступило живое, выложенное вытянувшимися в ряд птичьими стайками слово: «Отрази». Птицы отчаянно махали крыльями, стараясь удержать порядок строя, и потому казалось, что каждая буква крутилась и дышала… Живое слово! Где-то он про это слово уже слышал или читал… В напряженно работающем мозгу почему-то проскользнули слова Руны: «Малый порядок перерастает в большой…». Славка вздрогнул и уже вслух проговорил последние слова этой странной фразы: «…Тогда придет время сокровенного живого Слова и Света!»
          Вот оно живое слово – «Отрази!» Но что надо ему отразить? И чем? Воронья рать, выполнив свою миссию, уже начала быстро таять, когда чей-то надоедливый писк вырвал Славку из раздумий. Это был сердитый голос Мурки:
          – Ты что, заснул?! Стоишь как истукан, а вокруг так страшно! Да смотри не наступи на меня! – Славка взглянул под ноги и увидел…зеркальце Лады в бумажной оправе на мохнатых лапках, с квадратными ушами, чёрными глазками и острым носиком. От удивления он не сразу сообразил, что то было привязано к Мурке, которая перетаптываясь, продолжала возмущаться: – Я, рискуя жизнью, пробираюсь на поле боя, а он на меня и смотреть не желает! Меня Лада прислала, сказала, неси это Славке, он поймёт зачем…
          Славка действительно почти сразу понял, зачем Лада прислала ему зеркальце, но не понял почему и как она догадалась, что это надо сделать. А может она знает, что должен отразить им Славка? Но Мурка не добавила больше ни слова.
          – Драку надо срочно остановить! – приказал он Мурке, отвязывая зеркальце.
          – Ты что, сбрендил? Я такая маленькая, а они большие и злые! – изумилась та.
          Но заглянув в очки Славки, за стеклами которых были глаза уже отбывшего в себя мыслителя, покорно направилась к воякам.
          Недолго думая, она прицепилась к первому попавшемуся и, вскарабкавшись к нему на загривок, ловко запрыгала по плечам драчунов, уже давно слившихся в размахивающую кулаками кучу.
          – Прекрати драться, гром тебя порази! Славка зовет! – верещала она каждому прямо в ухо, а Носыря, посмевшего огрызнуться нехорошим словом, с удовольствием цапнула за мягкую, как вареник, мочку. Тот завопил и закрутился на месте, стараясь ухватить обидчицу, но Мурка уже «скакала» по плечам своих – былиновцев, которым давала совсем другие наказы: – Двинь его покрепче напоследок и иди к Славке!
          Обрядовцы, принявшие вопль Носыря за приказ заканчивать бой, отступили на приличное расстояние от Гагановой ватаги и выжидательно смотрели на своего вожака. А тот, потирая укушенное ухо, лихорадочно размышлял: воспользоваться этой заминкой, чтобы выйти из неудачно складывающегося для его ватаги боя, или снова повести своих на былиновцев.
          Последующие события избавили его от принятия этого непростого для него решения.
          ***
          По Русиновской пажити бежал человек и что-то кричал. Когда он немного приблизился, отроки с ужасом увидели, что он весь изуродован: перекошенные скулы, сломанный нос, тонкие, как ветки руки, и, что самое страшное – казалось, что тело его расколото надвое и каждая половинка скачет сама по себе.
          Не добежав до растерянных отроков метров двадцать, он упал и закричал из последних сил: «В Русиново виры! Нет больше Русинова!»
          Вдруг Носырь, напряженно вглядывавшийся в раненого, с криком «Кирша!» бросился к упавшему.
          – Стой!!! – что есть мочи закричал Родька, схватив его за плечо. – Не подходи к нему, он заражён! Будет мор!
          – Уйди! – недобро прорычал Носырь, вырываясь. – То брат мой!
          И, он изловчившись, боднул Родьку головой. Тот с криком «Дурак! Брата не спасёшь, а всех погубишь!» двинул Носыря снизу в челюсть своим коронным ударом, но промазал и попал в нос. Кровь обильным потоком залила тому  рубашку, окрасив её красными полосами.
          И былиновцы и обрядовцы ахнули. Впрочем Родька не понял от чего: от того ли, что впервые увидели кровь, или от того, что как раз в этот момент, парень из Русиново, принёсший дурную весть и смерть, издал последний вздох и в считанные секунды рассыпался и растаял.
          Носырь с недоумением и с ужасом смотрел то на свои руки, испачканные кровью, то на место исчезновения брата. А все смотрели на него.
          «Однако! Ведь это кровь! – с удивлением и радостью подумал Славка. – Внял-таки Мастер Вэб моим речам!».
          – Что это у тебя? Краска? – бросился к другу испуганный и  изрядно помятый Кирдяпа. Тот с ненавистью смотрел на Родьку, но не рискнул на него наброситься. Вернее, побоялся…
          –  Это хорошая примета, – с не вполне уместной в данном случае весёлостью сказал Родька, – это значит, что скоро вернутся ваши отцы.
          Он увидел вокруг себя округлившиеся глаза, и тут же пожалел о сказанном, потому что не знал, как пояснить отрокам  своё пророчество, но вскоре понял, что глаза эти смотрели вовсе не на него.
          –  Виры! Целое войско! – позвучал над самым его ухом сдавленный вскрик Кукши. И чей-то заполошный вопль в толпе отроков не оставил в этом никакого сомнения.
          ***
          Первым виров увидел Славка, едва те показались на горизонте, и хотя они были далеко, он различил, что «войско» состоит из трёх огромных драконов и маленьких суетливых существ. И в те минуты, когда отроки с изумлением взирали на окровавленного Носыря, он  понял, что наступила его минута принимать решения. Всё дальнейшее было похоже на замедленный показ событий.
          – Слушайте все меня!!! – закричал Славка так, как не кричал никогда в жизни, и раскинул руки, словно хотел прикрыть всех от страшного врага.
          Отроки как по команде повернулись в его сторону.
          – Я знаю, как уничтожить виров! – твёрдо чеканил Славка. – У нас есть несколько минут, чтобы подготовиться к бою. Только слушайте, что я скажу и чётко, ничего не спрашивая, следуйте моим инструкциям! Соберите волю в кулак, откиньте прочь страхи, вражду и выполняйте мои приказы!
          Славка на секунду замолчал, давая отрокам время придти в себя. Краем глаза он увидел смятение большинства из них, на фоне которого выделялись злой взгляд Носыря, спокойствие Гагана и Кукши, готовность внимательно слушать в глазах Лексана, удивление на лице его друга…
          Он поднял над головой Ладино зеркальце и продолжил:
          – Вот наше главное оружие! Этим мы будем отражать смертоносные лучи виров. Зло должно вернуться к тому, от кого оно исходит. Это закон Прави! У меня кроме этого есть еще три таких же зеркала. Всего четыре. Их возьмут Гаган, Кукша, Лексан и Носырь. Они старше других и ловчее.
          Родион с двумя самыми меткими отроками будет бить из рогаток по своре уродцев, которые идут впереди виров, чтобы сеять заразу. Их надо уничтожить, не прикасаясь к ним. Нам с Родькой можно отбиваться руками, а вам это смертельно опасно. Поэтому остальные, кто не измотался в драке, вооружайтесь кто чем может: кольями и палками, кресалами – всем, чем можно разить на расстоянии. Кто сильно побит и слаб – скройтесь в лесу или бегите домой… Остальные быстро готовьтесь к бою! Времени почти нет. Ну, друзи! От нас зависит жизнь многих русичей!
          Отроки мгновенно вышли из оцепенения и рассыпались по пажити. Спасаться бегством не стал никто! И никто, кроме Славки и Родьки, не смотрел в сторону виров. И это спасло ватаги от паники, потому что вид войска виров был устрашающ. Три огромных дракона, с жирными червями на месте голов, медленно ползли к будущим жертвам, разя смертоносными лучами направо и налево, сжигая траву и раскалывая землю. Перед ними угодливо копошились какие-то уродцы, то забегая вперёд, то прячась за драконьими лапами. Сосчитать их было трудно, но, похоже, что число сей своры не более трёх десятков.
          – Три дракона, три луча… – прикинул Славка, отдавая Кукше зеркала и, воспользовавшись моментом,  тихо сказал другу, проверяющему рогатки, пред тем как две из трёх вручить Кветану и Кирдяпе: – Родь, ты следи за левым флангом, а я за правым. Нам ведь виры не могут причинить большого вреда. Мы, даже соприкоснувшись с ними, не схватим заразу. Может только получим ожоги… Нам надо оберегать информашек от лучей виров и от контактов с их свитой…
          Родька послушно кивнул, а его друг, не переставая удивлять его, уже давал инструкции Гагану, Кукше, Лексану и Носырю, получившим свое оружие:
          – Представьте себе, что это щит, которым вы должны закрыться от летящей стрелы. Стрелами  будут острые лучи света, которыми плюются виры. Будьте быстрыми и точными и ловите эти лучи прямо в зеркальце…
          Виры неумолимо приближались, но Славка ещё успел расставить всех в боевом порядке: впереди он сам и Родька, затем четвёрка с зеркалами и тройка с рогатками, а в засаде в березняке затаились отроки с «кто с чем» для рукопашной с войском виров. Им был дан строгий наказ сидеть там, пока из не позовут.
          ***
          Битву начал Родька, метко запустив увесистый камень в голое брюхо дракона идущего посередине. Как он и рассчитывал, тот от неожиданности присел, издав жуткий рёв. Во вражьей рати вышла заминка и ею сразу воспользовались Кветан и Кирдяпа, пульнув свои камни в двух  остальных виров. Между ними быстро пристроился Дука и начал подавать стрелкам камни.
          Виры, на которых до сих пор никто не осмеливался нападать первыми, разъярились и неуклюже переваливаясь и вытянув шеи, пошли на отроков. Теперь можно было целиться в их выпученные глаза, что и сделали Кветан и Кирдяпа. Кто-то из них угодил в глаз вира и тот,  задрав голову, выпустил в покрытое тучами небо свой смертоносный луч, подкосив любопытную сороку. Двое других раскрыли пасти и ребята увидели короткие вспышки. «Готовсь!» – крикнул Славка, напряженно следя за поворотом шеи вира и прикидывая, куда он сейчас выплюнет свою стрелу-луч. Он подскочил к застывшему от страха Лексану и, схватив его руку с зеркалом, подставил зеркало под луч. Луч преломился и, отразившись, подсёк несколько бестолково прыгающих возле драконов уродцев. Те мгновенно исчезли.
          В это же время Родька, который подстраховывал Носыря и Кукшу, метнулся под второй луч, прикрывая собой растерявшегося Носыря. От острого, как стрела,  удара он покачнулся. Носырь очнулся и сунул зеркало под колющий Родьку луч и тот сложившись вдвое пошёл назад, прямо в пасть вира. Тот моментально обуглился и свалился бесформенной кучей на землю, придавив собой пару своих прихвостней. Вирово войско завопило и ещё несколько из них рассыпалось. Это Лексан, Гаган и Кукша отразили лучи двух других виров, да и стрелки из рогаток не дремали. Славка скомандовал им стрелять теперь только по уродцам, а сам вместе с Родькой подстраховывал отроков в первом ряду, бросаясь, как на амбразуру, на участившиеся лучи. Но и четвёрка «отражателей», приноровившись к невиданному ими оружию, не дремала и то и дело направляла драконовы стрелы в его заметно редеющую  свору. И вот, наконец, второе «прямое попадание» от Кукши сожгло ещё одного дракона.
          Последний дракон, ослеплённый яростью, огромными прыжками кинулся на отроков и с рёвом испустил лиловую «стрелу». Луч скользнул по Славке, не причинив ему никакого вреда, и был ловко подхвачен Гаганом, который сумел не только отразить, но и направить его прямиком в голову дракона. И тот, вздрогнув,  начал медленно оседать, тлея и обугливаясь. В это время  тучи разошлись и выглянуло солнце. Славку мгновенно осенила простая идея и он, не имея времени растолковывать ее другим, выхватил зеркальце из рук Лексана и, поймав солнечный луч, направил его на сильно поредевшую свору виров. И те начали лопаться, как мыльные пузыри! Носырь, Кукша и Гаган повторили Славкин маневр и через несколько секунд от войска виров остались только три маленьких кучки пепла.
          Над Русиновой пажитью раздался вопль победы, на который из березняка, из засады, выскочили остальные отроки, немного разочарованные тем, что им не пришлось принять участие в этой доблестной битве.
          Выползла из-под куста и Мурка, которая, напротив, отнюдь не считала, что её обошли радости победы. Она отряхнулась и важно прошествовала к Родьке и Славке:
          – Ох, и напрыгалась я сегодня, собирая к битве нашу рать! Кто из вас понесет меня домой к нашей славной Мармеладке?
          ***
          По дороге домой уставшие и счастливые отроки, смешанными рядами былиновцев и обрядовцев, позабыв недавнюю вражду, перебирали все перипетии  прошедших боёв и громко смеялись. Временами кто-нибудь в сильном возбуждении подбегал к героям сражения и благодушно хлопал их по плечам. Носырь, гордо шествуя в окровавленной рубашке, чувствовал себя настоящим героем, Кукша с досадой отмахивался от почитателей, пряча довольную улыбку, Лексан застенчиво «переводил стрелки» на других, а Гаган воспринял славу героя со спокойным достоинством. Родька и Славка, сразу пресекшие все поползновения отроков к их возвеличиванию, «откололись» от честной компании и шли вдвоем, замыкая шествие.
          Им было о чём поговорить, потому что Родька, втянутый в драку, многие события пропустил. Он, например, не понял откуда появилось зеркальце Лады и мышь и не видел, как вороны помогли Славке принять правильное решение. И тот рассказал другу о том, как всё было перед решающим боем с вирами.
          Мурка, удобно устроившись на крепком плече Родьки, вставляла отдельные реплики или поддакивала Славке и почему-то без конца вздыхала.
          – Да, как же Ладе пришло в голову, послать тебя? – удивлялись мальчишки. – Расскажи, что там у вас было?
          Но тут Мурка начала волноваться и бормотать что-то неразборчивое и замолкла. Ребята уловили в её испуганном бормотании лишь только «Ох, там такое…», «Ах, этот кот…», «Она его, а не меня любит…», «Я чуть не померла от страху…», «Как я теперь буду жить?..». Всё это сильно встревожило ребят, особенно Родьку, и он, поняв, что ничего внятного от Мурки больше не добиться, с досадой воскликнул: «Да что же, наконец, там такого случилось, после нашего ухода!»
          Да уж кое-что случилось! Но вернёмся немного назад, чтобы получить ответ на этот недоуменный вопрос: к тому моменту, как ребята покинули избу, оставив в ней Ладу, Вовку и Мурку.
          Глава 22. Мышкины страхи плюс кошачьи радости
          Почти сразу после ухода мальчишек Лада и Вовка остались в горнице одни: тетушка-мама с близняшками, прибрав со стола, ушла на дальнее поле за свежей репой. Перед уходом она строго-настрого наказала  детям не шалить и не выходить во двор, куда может пробраться нечистая сила, на что Вовка, сжав кулаки, потряс ими в воздухе и сказал: «Пусть только сунутся!». Закрыв покрепче дверь, малыши осмотрелись в горнице и каждый стал коротать время по-своему.
          Мармеладка решила послушно ждать возвращения мальчиков, потому что знала: когда мальчики заняты мужским делом, девочки должны ждать, пока им, мальчикам, это дело не наскучит. Ну, а она-то уж скучать не собирается и займётся чисто женским делом! Например, разукрасит ногти… Лада достала Славкину ручку и принялась украшать свои пальчики.
          Вовка, которому нечем было заняться, немного понаблюдал за ней, а затем затеял свои  «мужские игры» с никому не мешающей мышью. Он стал выкладывать из Ладиных кубиков шаткие нехитрые строения и, посадив на них Мурку, щелчком выбивал один из нижних кубиков, обрушивая всю «крепость». Если бы Мышь стала пищать, то Лада, конечно, прекратила бы это безобразие, но Мурке, по-видимому, эта забава была чем-то по вкусу, и она терпеливо сносила Вовкино принуждение к полётам.
          Но тому скоро наскучили кубики, и он, корча рожицы, стал приставать к мыши с глупыми просьбами:
          – Мура, раз ты кошка, скажи «мяу»!
          Это было уже слишком и Мурка рассердилась. И сразу подросла.
          – Ну чего ты пристал ко мне, несносный мальчишка? – отбивалась она, – займись чем-нибудь полезным! Подмети, например, пол в избе. Да только кубики сначала убери на место!
          – Ничего не буду делать, пока ты не скажешь «мяу», – дурачился Вовка, – говори быстро! А то разжалую тебя  в мышки!
          Мурка, распираемая гневом, начала расти, и кто его знает, к чему бы это привело, если бы не…
          – Мяу! – раздалось в горнице, – мяу- мяу!
          Мармеладка и Вовка опешили, а Мурка, так та просто онемела: перед ними стоял живой, всамделишный кот. Вернее маленький котик… Или большой котёнок. Да какая ей, мыши, разница?! Она и так и эдак уже умирала от страха…
          – Кузя! – радостно воскликнула Лада. – Котик мой маленький! Ты голодный?
          При этих словах с Муркой сделалась форменная истерика:
          – Не ешь меня! – завопила она, не в силах сдвинуться с места. – Я невкусная, я ненастоящая! Я ведь совсем компьютерная мышь. Если ты ко мне хоть притронешься, тебя током т-а-ак долбанёт!
          Вовка от хохота опрокинулся на пол, прямо на кубики: «Ой, умора! Током она долбанёт! Да откуда ты его достанешь? Хвост в щель вставишь! Ха-ха-ха!».
          Мурка, одолеваемая одновременно обидой, ревностью, гневом и страхом, вползла к Ладе на колени и попыталась спрятаться в карман.
          – Да не бойся ты, Мурочка! – успокаивала её та, не спуская сияющих глаз с котёнка. – Не ест Кузя компьютерных мышей! Да ещё таких больших! Вот, посмотрись в зеркальце, как ты выросла и похорошела!
          – А как он вошёл? Дверь-то закрыта! – подзуживала мышь свою хозяйку, глядя вовсе  не в зеркальце, услужливо протянутое ей Ладой, а на Кузю. – Ты спроси у него, спроси!
          – А, правда, как? – Лада распахнула свои голубые глаза, полные искреннего  любопытства.
          Кузя виновато тёрся о ногу Мармеладки, преданно глядя в её глаза. Он не мог рассказать, как он проснулся там, дома, и не обнаружил своей спасительницы. Как он долго слонялся по пустым комнатам, как с тоской смотрел на белый холодный шкаф, где, наверняка, ещё остались вкусные сосиски, но некому было тот шкаф открыть. Как он забрел в комнату с маленьким мягким диванчиком и почувствовал каким-то своим особым кошачьим чутьём, что тут недавно сидела его новая хозяйка… Как он запрыгнул на стул, а потом и на стол, где стоял какой-то странный ящик с тёмным окошком, в которое ничего не было видно. Как увидел твёрдый серый коврик со множеством кнопок и тронул его лапой… И сразу очутился здесь! И никак не может теперь понять, какое чувство сильнее: радость от встречи с Ладой, или огорчение, что тут нигде нет белого шкафа с кошачьими вкусностями.
          Ничего этого Кузя не мог рассказать Ладе, потому что в отличие от других обитателей этого странного, без запахов, мира, не умел разговаривать по-человечьи.
          Лада взяла котёнка на руки и посмотрела в его зеленые виноватые глаза.
          – Ты не умеешь разговаривать, малыш? – огорченно спросила девочка, и Кузя так ясно услышал в её голосе ласковые нотки, что окончательно понял, как он рад встрече с Ладой…  А ну их, эти сосиски! И эту крикливую мышь тоже!
          В тёплых ладошках девочки Кузя громко замурлыкал, а Мурка, которая демонстративно улеглась на Вовкины коленки, сразу, как только Лада взяла в руки это рыжее чудовище, спрятала свою голову у Вовки подмышкой. Чтобы глаза её не видели эту сладкую парочку, а уши не слышали их довольного мурлыканья!
          По тому, как грустно вздохнул Вовка, она поняла, что тому тоже Кузя не очень понравился, и подумала: «Ну, и ладно! Раз ты так…» Мурка не додумала эту фразу, потому что в этот момент не представляла себе, как она вернет себе любовь и внимание Мармеладки. А Лада и вправду на время совсем  забыла и о Вовке, и о своей хвостатой подружке. Ведь к ней пришёл Кузя! А с Кузей она познакомилась раньше, чем с мышью! Он её ранешний друг! И они давно не виделись.
          Она села на лавку у стола и, положив Кузю на колени кверху брюшком, принялась его щекотать. По-видимому, Кузе такие нежности не очень понравились и он, вывернувшись, запрыгнул с Ладиных колен на стол. Та, ни капельки не обидевшись с интересом наблюдала, как Кузя шествовал по столу и подумала, что тетушке-маме это было бы не по нраву. И пусть! Она, Лада, потом хорошенько вытрет стол и всё будет в порядке. Это будет потом, а сейчас ей очень весело! И она с удовольствием наблюдала за поведением своего котика.
          Заметив на полу кубики, Кузя спрыгнул со стола на лавку, а затем на пол и направился в сторону Вовки, потому что тот сидел в аккурат возле  кубиков. Вовка, не переставая поглаживать дрожащую мышь, слегка отодвинулся, и с любопытством смотрел как кот начал катать по полу  понравившиеся ему игрушки. Он смешно подскакивал каждый раз, когда кубик ускользал из под его лап, поглядывая на Ладу, словно приглашал её поиграть с ним.  Проделывая очередное па, Кузя прикоснулся лапой к забытому на полу зеркальцу и, заглянув в него, жалобно мяукнул и шарахнулся в сторону. Что там испугало кота? Вовка посмотрел в зеркальце и, не отрывая глаз от того, что там увидел,  испуганно позвал: «Лада! Смотри!»
          ***
          На глади зеркала, как на экране телевизора, мелькали кадры каких-то событий, героями которых были ужасные драконы и бегущие от них в разные стороны обезумевшие от страха люди. Они беззвучно открывали рты, по-видимому, звали на помощь, но никто не спешил их спасать. Драконы разили их вылетающими из пасти огненными стрелами, которые тут же сминали людей, как бумагу, и эти изломанные люди метались среди таких же измятых домов, а потом падали и таяли. На недосягаемой для драконьих стрел высоте тревожно метались стаи ворон и сбившись в клин улетели из кадра. Изображение в зеркале сошлось в яркую точку, которая, померцав секунду, погасла.
          Потрясенные дети несколько минут сидели молча. Первым очнулся Вовка:
          – Это что ли такая компьютерная игра была?
          – А это что ли компьютер? – почему-то рассердилась Лада, кивнув на зеркальце. – Всё у тебя компьютерные игры! Вам бы мальчишкам только играть!
          Вовка хотел сказать, что вообще-то все они в компьютере, но вместо этого обиженно замолк, а Лада погрузилась в сосредоточенное раздумье. «Так, – рассуждала она, – раз Кузя пришёл к нам неведомо как, значит он волшебный кот. А раз он волшебный кот, то и сделал мое зеркальце волшебным. И теперь оно показывает нам, чего мы должны бояться. А чего-то нам бояться надо. Вот дядя Мастер нам сказал, что в его Рунете непорядки…» В этом месте ход ее рассуждений прервался, потому что она не знала в какую сторону ей теперь думать: во вчера или в завтра. Вот если бы Родик и Славка были с ней! Ой! А может это им грозит опасность?!
          Додумавшись до такой страшной мысли, Лада всплеснула руками и громко сказала, ни к кому не обращаясь: «Надо что-то делать!». И опять погрузилась в раздумья. Ей никто не мешал, потому что ни Вовка, ни тем более Кузя ничего путного не могли подсказать, а Мурка вообще ничего не видела, потому что всё ещё прятала голову у Вовки подмышкой, чтобы кот её не нашёл.
          Но вот Лада облегченно вздохнула и все сразу догадались, что она приняла какое-то решение. Ведь во всяком трудном деле самое главное – это принять решение!
          – Мурочка! – ласково позвала она мышь, доставая из своего бездонного кармана обрывок шпагата. – Для тебя есть ответственное задание. Только ты сейчас можешь мне помочь!
          «Ага! – со злорадным удовлетворением подумала  мышь. – Значит без Мурочки никуда! Как ответственное задание, так Мурочка, а как кого приласкать, так Кузя!…» Но это она подумала, а в слух спросила: – А этот рыжий и лохматый рядом  с тобой?
          – Нет! – успокоила её Лада. – Он заснул в печном углу под лавкой…
          – В моём печном углу! – мысленно возмутилась Мурка и послушно встала пред Мармеладкины очи: – Ну, и какое такое будет твоё задание?
          – Надо найти Родьку и Славку и отдать им это волшебное зеркальце, – стала выдавать ценные указания Лада, привязывая зеркальце к Муркиной спине, – они пошли на мужское дело, а на какое не говорили. Но я  слышала, как шептались Ярата с Улитой, что они пошли на поле боя и будут там драться. Где-то за березами. Мурочка, найди мальчиков и отдай им зеркало, они всё поймут – они же большие. А я ещё маленькая и мыслей у меня не хватает…
          Мурка так гордилась, что именно ей Лада дала такое важное поручение, что даже не взглянула в стону кота, когда Лада открыла ей дверь и пожелала удачи.
          ***
          Где-то через час после ухода Мурки на ответственное задание с полей вернулись тетушка Велица и близняшки. Они весело переговаривались, отчего Лада решила, что ничего страшного пока не случилось и то, что они с Вовкой увидели в зеркале, никак не относится к тому, что происходит вокруг. И потому не стоит об этом никому рассказывать!
          Лада немного успокоилась, но проницательная тетушка-мама почувствовала, что малышка чем-то озабочена, и стала выспрашивать, чем это её дитятко так встревожено. Та не знала, что сказать, и вяло отнекивалась. Положение спас Кузя, который, томно потягиваясь, с достоинством явился пред изумленные очи хозяек.
          – Это что за чудо? – всплеснув руками, спросила тётушка Велица и отступила от кота на безопасное расстояние.
          – Это маленькая рысь! – убеждённо сказала Ярата, всем своим видом показывая, что не боится её.
          – Нет, это похоже на маленькую коротконосую лисичку, – подала голос Улита, не пытаясь демонстрировать храбрость.
          – Это мой котик! А зовут его Кузя! – со смехом сообщила всем Мармеладка, думая, что близняшки так играют с ней – как можно не знать о существовании таких милых животных? – Не бойтесь, он совсем домашний и ручной. С ним даже играть можно! Он соскучился по мне и пришёл в гости…
          В доказательство своего миролюбия Кузя потёрся об ноги Лады и Вовки, а затем вальяжно растянулся на полу посреди компании, умильно глядя на тётушку Велицу.
          – Он, наверное, голодный! – сразу догадалась та. – А что он ест?
          Лада хотела сказать, что сосиски, но вовремя спохватилась:
          – Всё, что и наша Мурка: молочко, пироги, сыр…
          – Ну вот, мы сейчас их обоих и покормим…– хозяйка, поискала глазами мышь. – А где она, Мурка-то твоя?
          – Я её отправила поискать мальчишек, – после некоторой заминки сказала Лада.
          – И то верно, – одобрила тётушка мама. – Уж снедать пора, а ребят всё нет… Ярата, налей этому чуду, что кличут котиком Кузей, плошку молока!
          Подкрепившийся кот стал играть со своим хвостом, рассмешив близняшек, и Лада подсказала им, как можно ещё с ним позабавиться. И те, привязав к ниткам пучки шерсти, затеяли веселую возню с котом.
          Воспользовавшись тем, что никто не обращал на неё внимания, Лада быстро вытерла стол и заставила Вовку убрать кубики. Управившись, дети присоединились к сёстрам и все вместе они принялись гоняться за котом, что не очень нравилось тётушке Велице, постоянно натыкающейся на кого-нибудь из этой весёлой компании. «Шли бы во двор» – недовольно пробурчала она, уронив ложку, после очередного столкновения.
          Услышав это, Кузя подбежал к хозяйке и жалобно мяукнул.
          – Чего это он? Ему что-то нужно? – спросила та у Лады.
          – Это он, наверное, на двор просится после молочка, – догадалась та и повела Кузю к выходу.
          И тут дверь широко распахнулась и в избу вошел какой-то незнакомый Ладе бородатый мужик. По тому, как широко он улыбался, и по вскрикам тётушки Велицы и близняшек за своей спиной Лада поняла, что его приходу этом доме очень рады.
          Глава 23. Плоды деяний и подвигов отрочьих
          В эти минуты героические отроки подошли к Былиновскому мосту через Полянку. Пришло время расходиться, но расставаться не хотелось. Мальчишки снова и снова перебирали волнующиеся моменты драки, и улучшив момент, Кукша сказал то, что вертелось на языке у каждого:
          – Мы победили, потому что были в месте. Негоже нам враждовать. Русичи должны быть едины. Драки да раздоры ослабляют всех.
          – Любо говоришь! То правда! – загудели отроки и, переминаясь с ноги на ногу, стали поглядывать на своих вожаков, ожидая дальнейших действий.
          Гаган первым протянул руку Носырю:
          – Отныне мы не враги! И будем собирать общую отрочью дружину для охраны родов наших от виров и других ворогов.
          Носырь, на секунду замявшись, пожал руку вчерашнему недругу:
          – Да будет так!
          – Да будет так! – хором повторили все отроки. – Слово наше крепко как железо!
          Тут Родька и Славка, одобрительно, наблюдавшие эту сцену, решили внести и свою лепту в перемирие, снабдив ватаги победным оружием. Славка передал по зеркалу Гагану, Носырю и Кукше со словами:
          – Теперь вы сами сможете противостоять вирам и научите этому других. Можно будет еще наделать таких отражателей, если гладко отполировать медные тарели. Я научу как…
          Родька вручил Кветану и Кирдяпе две метких рогатки. Обменявшись пожеланиями «Здоровы будьте!» и «Оставайтесь с миром!», отроки наконец-то разошлись. Кукша пошёл с обрядовцами, чтобы потом отправиться в своё Поляново, а Лексан вызвался проводить Родьку и Славку до избы тётушки Велицы. Весь короткий путь к дому Лексан, нахмурившись, молчал и ребята поняли, что он чем-то обижен.
          – Ты почему такой суровый? – осторожно спросил его Родька.
          – Я думал, что я вам друг, а вы не дали мне ни зеркало, ни пращу, а отдали какому-то Кирдяпе… – глядя прямо в глаза  Родьке, сказал тот и отвернулся.
          – Я отдам тебе свою рогатку, только попозже, когда мы будем уходить, – виновато пообещал Родька.
          – А я научу тебя сделать зеркало из меди, – торопливо добавил Славка.
          – Ну, ладно, коли так, – с недоверием пробурчал Лексан и, попрощавшись, ушёл. Мальчишки смотрели ему вслед, пока он не скрылся в своем подворье.
          – Нехорошо как вышло! Лексан-то нам «родней» Кирдяпы… – сказал другу Славка, толкая дверь в избу. Родька смолчал.
          На пороге их встретила сияющая Ярата:
          – Наш отец вернулся!
          ***
          Прокша, отец близняшек, восседал за заваленным едой столом и блаженно улыбался. Порозовевшая Улита то и дело подливала ему квасу в большую украшенную плетением кружку. Напротив, подперев щёки руками, сидела сияющая тётушка Велица и наслаждалась этим зрелищем. Она не кинулась радушно встречать своих гостей, как это всегда делала, не приглашала ребят к столу, и те, с чувством неловкости перетаптывались у двери, пока Ярата, спохватившись, не взяла на себя роль хозяйки.
          Ребята робко присели на край скамьи рядом с необычно молчаливыми Ладой и Вовкой, и тётушка Велица, не отрывая взгляда от мужа, томно произнесла: «Пять лет надеялась! И вот…». Она смолкла и в этот вечер гости больше не услышали от неё ни одного слова.
          Ярата поставила перед Родькой и Славкой кружки с молоком и села рядом с отцом. Тот, потягивая липовый квас, поглядывал на дочек-красавиц и время от времени восклицал: «Выросли-то как!». Некоторое время за столом царила неловкая тишина, пока Ярата не представила мальчиков Прокше, и тот, уже насытившийся к их приходу, стал рассказывать о своих скитаниях.
          Это избавило героев-отроков от того, чтобы хоть что-то поведать о выигранной войне с вирами и об угрожавшей всем совсем недавно опасности. Да им, собственно говоря, и не хотелось этого! Они с удовольствием и некой истомой слушали хозяина и думали лишь о том, что пора бы отдохнуть от трудов ратных. Проще говоря, им очень хотелось спать!  Потому, улучшив момент, когда Ярата выскочила в сенцы, Родька попросил ее постелить им со Славкой и Вовкой в овине.
          Лада, так и не поговорив с братом о своем видении и обо всём, что её мучило, уснула прямо за столом и Родька с помощью близняшек бережно уложил её на печи.
          Провожая их в овин на ночлег, Ярата успела сообщить, что дядька Сидор, отец Кукши тоже вернулся и ребята искренне порадовались за друга и тётушку Ненилу.
          Едва коснувшись щекой мягкой овчины, мальчишки уснули богатырским сном и никто не заметил шмыгнувшую в овин вслед за ними Мурку, которая обиженно приткнулась к Вовкиной ноге.
          ***
          Родька проснулся рано от жалобного писка мыши. Было ещё темно и он ничего не видел, но сразу догадался, что это Мурка. «Эй, Мурёна! – позвал он громким шёпотом. – Подь сюда! Поведай о своём горе!». Несмотря на такую рань, он чувствовал  себя выспавшимся: ещё бы, ведь вчера они «выпали в осадок» ещё на вечерней заре!
          В его руку ткнулась Мурка и он положил её себе на грудь: «Ну, давай, жалуйся!» Сегодня он, Родька, удовлетворённый вчерашним боем, был в хорошем настроении, и потому терпеливо слушал жалобы мыши на то, что её все забросили, совсем позабыли, что она такая разнесчастная… А её сладенькая Мармеладка сильно испортилась из-за этого рыжего чудовища, из-за наглого кота. И он даже сумел вызвать в зеркале жуткое кино, после чего её, Мурку, Лада выслала прочь…
          – Какого ещё кота? – изумился Родька. – Откуда тут кот?
          – А вот неведомо откуда взялся, – с возмущением пищала мышь, – а Лада сразу его обнимать, да тискать стала, называть ласково Кузей…
          Облегчив душу, Мурка понемногу успокаивалась, а Родька мысленно удивлялся новости о явлении Кузи и тому, что они со Славкой вчера ничего не заметили.
          От писка Мурки проснулись остальные и Вовка, выслушав вопрос Родьки о коте, поведал обо всём, что случилось накануне, и не только о коте, но и о видении в зеркале и о том, какой переполох был, когда вернулся дядя Прокша.
          В свою очередь, Вовка с ужасом узнал, что видение о разрушении Русиново было чистой правдой, и что отрокам пришлось вчера, прервав свои кулачные бои, сразиться с вирами. Пересказывая Вовке отдельные эпизоды, Родька со Славкой и сами смогли только сейчас сложить полную картину событий и оценить значимость вчерашней победы.
          ***
          Очнувшаяся от вчерашнего потрясения тетушка Велица была как прежде приветлива и смотрела на ребят как-то по особенному тепло. Хозяин с той же, что и вчера, улыбкой сидел на лавке под окном, но увидев ребят, враз посерьёзнел. Он встал и с поклоном сказал: «Здравы будьте, добры молодцы! Спаси вас Бог, заступники наши!»
          Родька и Славка оторопели: как, когда они проведали про вчерашнее?
          Ярата, Улита и тётушка Велица тоже склонились в поклоне, а когда они распрямились мальчишки прочли в их глазах такое восхищение, что у них заняло дух. Ничего не знающая пока Лада сидела на печи и смотрела оттуда на всех с простодушным удивлением.
          Как оказалось, вчера, сразу после вечерней зари, когда ребята уже спали, в дом близняшек прибежал взволнованный Радан –  отец Гагана, Кветана и Дуки, которому Дука, не стерпев по малости лет, поведал всё о нападении виров. И вот он пришёл, чтобы отдать дань уважения отрокам-победителям…
          Не зная, куда деться от смущения, «победители» склонили головы и с нетерпением ждали, когда их пригласят за стол и все отвлекутся от их персон. И такое приглашение не замедлило последовать.
          Завтракали медленно и чинно, как и подобает в обществе настоящих героев. Женщины наперебой предлагали «мужикам» лакомые кусочки, и даже Лада включилась в это действо, не забывая прислушиваться к репликам и к обрывкам разговоров. Постепенно до неё стало кое-что доходить, тем более, что Вовка, сидящий рядом, то и дело давал ей разъяснения.
          И Родька совсем было забыл о новости про явление кота, да увидел того воочию, когда Кузя вышел из-под кутной лавки и, лениво потянувшись, приступил к трапезе. Мурка не пожелала есть и, гордо восседая на лавке, смотрела на кота таким уничтожающим взглядом, что Родька хмыкнул: он-то был уверен, что мышь не умрёт с голоду, потому что та подозрительно замешкалась утром в овине у тугого ржаного снопа…
          Наблюдая за интересом друга к коту, Славка шепнул ему: «Думаю, неспроста кот к нам пришел… А может он за нами?..». Эта мысль была интересной, но Родька не успел её додумать: в горницу влетел Дука и сообщил, что дед Доброга собирает большой сход, и что его родители зовут всех к себе в гости сразу после схода…
          Выпалив всё одним духом, малец тут же умчался и хозяин скомандовал скорые сборы: сход – дело зело серьезное и пропускать его не следует.
          ***
          Большая площадь в Обрядово была полна народу. В ожидании старшины люди не скучали: одни возбуждённо переговаривались, энергично размахивая руками, другие выспрашивали у отроков подробности о вчерашних событиях.
          Оставив малышей с близняшками, Родька и Славка разыскали в толпе Кукшу. Тот стоял рядом с матерью и отцом и весь светился радостью. Впрочем, как и  тётушка Ненила. Сидор, отец Кукши, оказался коренастым русобородым крепышом с такими же как у Кукши ясными глазами. Поговорив с ним о вирах, о смелости и сердечности его жены и сына, ребята отвели Кукшу в сторонку и сообщили ему, что завтра по утренней заре уходят.. Навсегда. А сегодня в доме Лексана будут прощаться со всеми…
          Тут толпа заколыхалась и от семьи к семье поплыло: «Доброга идёт!». И вот к священному дубу вышел старец Доброга и над площадью мгновенно воцарилась тишина.
          Старец поднял руку и густым молодым голосом начал речь:
          – Братья и сестры! Родичи! Скорбные и великие дела вчера вершились на наших землях. Жестокий враг стёр с лица земли многие селения русичей. Быть бы и нам уже на небесах, коль не отроки наши, богатыри молодые. Победили они ворога лютого отвагой и смекалкой, спасли роды наши от  погибели, а землю от скверны. Воздадим же хвалу им по справедливости!
          Героев-отроков вытолкали пред очи старца и несколько минут славили их дружным хором, отчего Родька со Славкой впали в полное смятение. Носырь же с Кирдяпой, наоборот, принимали всё с азартом и, казалось, вот-вот лопнут от гордости. Кукша, Гаган и остальные отроки слушали восхваление своих подвигов спокойно, как и подобает серьёзным мужикам.
          Доброга взмахом руки остановил славословие и продолжил:
          – Победа всегда ступает об руку с бедой! Великая беда пришла вчера в Русиново и мы скорбим по сродственникам своим, по братьям  и сестрам, по родителям и чадам их! Наши души переполняет боль, наши глаза полны слёз! Воздадим же им памятью и славой Прави, откуда они сейчас смотрят на нас и надеются, что мы поможем уцелевшим потомкам их, примем их в семьи свои и воспитаем настоящими русичами!
          При этих словах Доброга дал кому-то знак и к нему подвели нескольких понурых малышей, которые испуганно смотрели на сочувственно гудящую толпу. Старца сменил отец Крисеня, Перегуд, и, представляя каждого сироту, вызывал к дубу желающих приять его, а потом испрашивал доверия народа к семье усыновителей и люди изъявляли свою волю.
          Через полчаса все дети были устроены и Перегуд вернул бразды правления Доброге. Тот объявил народу, что вчера произошло ещё одно очень важное событие: вернулись многие из бесследно исчезнувших мужиков! Всеобщее ликование переросло в новое громкое славословие, которое закончилось призывами к воздаянию жертв домашнему очагу курами  и медовыми напитками. Гул всеобщего одобрения стих лишь тогда, когда Доброга, подняв руку, призвал сход ко вниманию, и в установившейся почтительной тишине закрыл сход громкой славой Прави и Правды, Матери Сырой земли и детей её, Божьих внуков – русичей.
          Народ стал расходиться и Родька со Славкой вернулись к гостеприимным хозяевам, где нашли своих младших в полном порядке. Лада, не зная куда деть прилив жалости к бедным сироткам, яростно наглаживала Мурку, у которой сегодня был настоящий праздник: кота Кузю из соображений всеобщей безопасности оставили дома! По дороге в Былиново к ним пристроились Кукша и Лексан с родителями, устраивавшими для героев «званый обед».
          Глава 24. Встречи-расставанья
          Родители Дарёны, Лексана и Шемелы не ударили «в грязь лицом» и обед удался на славу. Большой дубовый стол был завален вяленьем и пареньем, пирогами, сырами и медовыми заедками. Сидели шумно и тесно, потому как гостям и хозяевам едва хватило места на длинных опушенных резьбой лавках. Довольно скоро, поблагодарив за хлеб-соль и сказавшись на множество дел, старшие ушли, оставив при гостях Дарёну.
          И тут подошли Крисень, Гаган с младшими братьями и…Амелва с Дубравкой. В просторной избе сразу стало весело и тесно от гомона и суеты малышей и Лексан, предложил всем пойти к реке. Дарёна и Крисень, не скрывая радости, охотно остались присматривать за домом, а остальные шумной гурьбой пошли к Полянке.
          И здесь, расположившись в развалах песка, Славка и Родька стали проводить с отроками «курс молодого бойца» по  применению и изготовлению отражательного оружия, демонстрируя приёмы полировки на медных колокольцах, предусмотрительно прихваченных Лексаном. Девчонки тоже прислушивались и приглядывались к «командирам-наставникам», сообразив, что могут отполировать свои медные мониста и сделать обереговые ожерелья.
          Малыши, сбившись в стаю, возились в песке и забавлялись с мышью. Они построили ей целый замок и удивлялись, почему это она не хочет там жить? Мурка же, развалившись на песке, лениво объясняла, что она не какая-то там простая мышка, чтобы жить в норке…
          Всё это время Родька краем глаза наблюдал за Амелвой и всякий раз, когда чувствовал на себе её взгляд, с особым рвением тёр песком медные бока колокольчиков. А в один из таких моментов ему пришла в голову простая идея. Пока Славка рассказывал об умении солнечных лучей отражаться и равенстве углов их падения и отражения, Родька выпросил у сестрёнки её сияющий полированной юбкой колокольчик.
          Лада, ревниво наблюдавшая за братом, видела, как он отвёл Амелву в сторону, как отдал ей колокольчик и как та молча  крутила пуговицу на Родькиной куртке, пока он ей что-то говорил. Потом Лада увидела, как оба они весело засмеялись, когда Амелва таки открутила злополучную пуговицу, и решилась подойти к ним. Приблизившись к ничего не замечающей парочке, она услышала, как брат говорил Амелве, что дарит ей свою пуговицу, и что, если она подвяжет пуговицу к дарёному колокольцу вместо било, то будет всегда слышать его слова в звоне колокольчика.
          Лада поняла, что навсегда потеряла свой колокольчик, но не расстроилась, а немедленно сняла с себя ожерелье с хрустальными бусинами и, разобрав его, побежала к близняшкам.
          – Вот, – сказала она, – раздавая бусины Ярате, Улите, Дубравке и Шемеле, – это вам на память обо мне. Моя мама говорит, что такие бусы помнят всё про своих хозяев, и теперь, если закроете глаза, вы сразу всё про меня вспомните. Потому что эти бусинки не простые, а умные…
          Девчонки с радостью и некоторым удивлением приняли дорогой подарок и долгое время любовались как играют грани хрусталя.
          – А Амелве ты тоже подаришь такой чудный самоцвет? – позаботилась о подруге Дубравка.
          – Нет, – быстро ответила Лада, – у неё другой подарок. От нас с Родиком. У меня осталась только одна бусина и я подарю её тетушке-маме…
          Солнце, искупавшись в реке, уже медленно катилось к горизонту, когда ребята стали расходиться по «домам». Прощание было одновременно бурным и щемяще грустным. Мальчишки яростно хлопали друг друга по рукам и по плечам, девчонки подозрительно притихли – даже смешливой Дубравке не было слышно. Они с Амелвой не спускали глаз с Родьки и Славки, но мешать прощанию отроков не смели. Рыдающую Шемелу Лексан потащил домой, за ним стали по одному уходить мальчишки из Гагановой ватаги. Необычно притихшая Ярата увела, наконец Амелву, Дубравку и Ладу.
          Настали минуты мужского прощания с Кукшей и ребята медленно пошли через мост к развилке. Странное это было прощание: без слов! Да и о чём говорить, когда и так всё ясно! Всё, что они пережили вместе, останется с ними. Разве они смогут забыть друг друга! Они долго стояли втроём обнявшись, пока Кукша не засобирался домой:
          – Пора мне! Спаси вас Бог!
          – И вы оставайтесь с миром! – дрожащим голосом прошептал Родька. – Тетушке Нениле и отцу поклон передай…
          Славка, бормоча что-то неразборчивое, полез в карман и, достав оттуда блокнот и авторучку, протянул их Кукше:
          – Это тебе для ученья и на память о нас!
          ***
          Когда Родька и Славка, утомленные всеобщим вниманием и прощанием с друзьями, вернулись в избу тётушки Велицы, их ждал небольшой сюрприз, предъявленный им Ладой.
          Это были новенькие лапти, затейливо украшенные скрученными из лыка кисточками и появившиеся на пороге дома тётушки Велицы неведомо когда и незнамо откуда.
          Когда озадаченная хозяйка сказала, что никого, кроме двух вспорхнувших с частокола ворон не заметила, Лада уверенно заявила:
          – Это мне. От дедушки Врана. Он догадался, наверное, что нам завтра в путь-дорогу, а мои лапоточки, какие он мне в прошлый раз дарил, уже разъехались…
          Ужин был грустным и долгим, а сон коротким и тревожным.
          ***
          С первыми петухами стали собираться в дорогу. Тётушка Велица, укладывая обильную подорожную снедь в глубокий кузовок, спешила дать последние наставления:
          – Вот тут рушник вам кладу, снедать надо в чистоте, а то снедь не пойдёт впрок. Идите смело, правда на вашей стороне. Нечистой силы не бойтесь! И не яритесь дюже. Она ведь, нежить, без души и без плоти. У неё нет своего обличья, и ходит-то она в личинах. А ежели по заветам предков праведно жить – никакая нечисть не возьмет, не одолеет!
          Прокша, опытный путешественник, согласно кивал каждому слову жены, а когда она смолкла вставил своё:
          – Смотрите, не блукайте, не кружите по одному месту. Запомните в какую сторону облака бегут. Они ведь много времени  плывут в одном направлении, будете по ним идти, али по истечению рек – тогда не собьетесь с пути. А ночью по звёздам идите. Мать Большая медведица путь верный кажет…
          И вот, наконец, кузовок собран и повис в Родькиной крепкой руке, Лада взяла на руки Мурку, Вовка водрузил на плечо  деревянную баклажку с липовым квасом на тонком кожаном ремешке, а Кузя важно встал впереди группы, как будто точно знал, куда её следует вести.
          Тетушка Велица утёрла глаза и печально произнесла:
          – Ну, вот и уходят от меня мои дитятки. Сколько раз уходили, но я знала, что вы вернётесь! А сейчас, чует моё сердце не свидимся больше никогда! Давайте тут обнимемся, а то там люд будет…
          – Тётушка-мама! – Лада со слезами на глазах кинулась на её шею. – Мы будем очень-очень скучать по тебе! Мы бы не уходили, но нас уже дома все потеряли!
          – Ладно уж, идите к своим мамкам! Те поди уж все глазыньки проглядели, дожидаючись….– шептала тётушка Велица, обнимая ребят.
          Ярата и Улита с криком «Братики, родные!» тоже бросились обнимать мальчишек, а Ладу то тискали в объятиях, то оправляли ей сарафанчик, то проверяли, крепко ли подвязаны её лапти. В горницу тихо вошёл Лексан и, топчась у порога, сообщил, что у моста путников ждут  уже селяне, чтобы проводить их и что пора, мол, двигаться…
          Народу и вправду было не мало. Кто-то  похлопывал Родьку и Славку по плечу, кто-то давал дорожные советы или просто говорил приветливые слова. Вся Гаганова ватага крепко жала им руки, мужики, вернувшиеся из странствий не без участия ребят и не знающие об этом, о чём-то одобрительно гудели, а женщины украдкой смахивали слёзы. В стороне от всех, на мосту, стояли девицы и Родька поискал глазами Амелву.
          Та стояла неподвижно, сторонясь всех, и не сводила с него наполненных слезами глаз, которые от этого ещё больше были похожи на бездонные озёра. Родька выбрался из чьих-то цепких дружеских рук и подошёл к ней. Амелва опустила глаза и он увидел, что на шее у неё висит его колокольчик и расшитый обереговым шитьём гайтан. Она молча сняла его и подала Родьке:
          – Возьми на память обо мне оберег… Его можно будет носить, и как очелье…
          Родька бережно взял  дорогой для него подарок и прошептал:
          – Оставайся с миром! Не забывай нас.
          – Никогда! – выдохнула она жарким шёпотом и убежала.
          Подошли Лексан и Славка, держа за руки малышей. Мурка уже заняла плацкарт в Ладином кармане, а Кузя выбежал вперёд, на развилку, и нетерпеливо мяукнул.
          Ну что же! Пора в путь по дороге «неведомо куда»! Ребята помахали провожающим рукой и ступили на тропу. Вдогонку им полетела молитва тётушки Велицы:
          – Матушка - кормилица, земля родимая, защити сих отроков от глаза недоброго, от языка злобного, от нападок бесовских!
          ***
          Дорога «неведомо куда» вся заросла бурьяном и очень скоро скрыла путников от провожающих. Поначалу впереди с важным видом первопроходца шагал Лексан, притаптывая  или выхлёстывая палкой траву.  Затем тропа стала достаточно широкой, чтобы Родька пристроился к Лексану. Сзади шёл Славка, крепко держа за руки Ладу и Вовку. Мурку, завернутую в Ладин кружевной платочек, пристроили за горшками в кузовке с провиантом, который нёс Родька, ну а Кузя, не спеша, брёл рядом Ладой.
          Лексан счёл своим долгом наставить ребят в том, как не поддаться нечистой силе, и те его внимательно слушали. Ведь нечистая сила объявила им войну, а впереди был путь, полный неожиданностей!
          – В речках, которые камышом не заросли, можно искупаться, коли солнце припечёт. – назидательно научал их Лексан. – Только не купайтесь в самый полдень, и после заката солнца. Да и в полночь. А то унесет Водяной в свои подземные палаты. И станете рабами его, всю жизнь будете переливать воду туда сюда, песок на дне мыть и чистить… – прервавшись на короткую паузу, он продолжил с тем же энтузиазмом, но уже об ином: – Если дедушку Потапыча встретите – не гневите, уваженье выкажите. Он ведь хозяин и леса дремучего, и горы колючей, и зверья ревучего. Он и на охоте мужику помогает…
          – Это же всего лишь медведь! – удивилась Лада.
          Лексан озадаченно посмотрел на девочку, мол такой простой вещи не знает:
          – Старики бают, что это предок наш, старший сродственник!
          Лада решила больше не встревать и с полчаса все молча слушали Лексана – пока тот не замолк от утомления. Но тут над ними взвилась крупная белобокая сорока и абориген Рунета снова затрещал, сообщив, что это  анчутка-перекидыш, накликающий ссоры и грозы.
          Родька привык действовать быстро. Потому он достал рогатку и выстрелил в сороку – и не попал! Та покружилась-покружилась и улетела. Путники с досадой уставились вослед лихой птице, а Лексан, не моргая, смотрел, как Родька засовывал в карман рогатку.
          – Зачем ты прячешь пращу? –  спросил он с укором. –  Разве не обещал ты её мне? Или забыл ты, что предки говорили: «Обещанное другому –  уже не твоё!»
          – На, –  протянул ему рогатку обескураженный Родька. – А разве ты не идёшь с нами дальше?
          – Иду, – сказал Лексан, пряча дорогой подарок за пазуху, – но только до речки Мутной. Дальше этой речки мне нельзя. Я отцу в том дал слово. А слово моё крепко, как железо! Да пусть проглотит меня Мать - Сыра Земля навеки, если я когда-нибудь солгу!
          – Ладно, ладно! – успокоил его Родька. – Мы уж как-нибудь сами управимся… И ничего с нами не случится!
          – Само собой не случится, – легко согласился Лексан, – вы ведь такие богатыри! Что вам стоит все заставы пройти? Вам всего-то три заставы пройти надо: заставу девицы-поляницы, старую мельню, да омут глубокий… Али ещё какую причуду…
          – Опять три заставы! –  разочарованно протянул Родька. – Сколько можно?!
          – Сколько надоть, столько и можно, – назидательно сказал Лексан, и, не скрывая облегчения, воскликнул: – А вот и речка Мутная! Пойдете дале по течению вдоль берега, никуда не сворачивая. Ну, что ж, будем прощаться, друзи мои!
         
          Глава 25. Оборотень оборотню рознь
          Вдоль узкой, но быстрой со взмученным илом речушки шла хорошо утоптанная тропа. Солнце стояло в зените, когда она оборвалась у большого шалаша, возле которого на пеньке сидел старик и плёл из лыка лапти. Рядом, с одной стороны  на куче лыка лежало несколько пар готовых лаптей,  а с другой – аккуратно уложенная в стопки береста.
          – Здоровы будьте, дедушка! – нестройным хором поприветствовали деда путники.
          Старик вздрогнул и пробормотал:
          – И вы будьте здоровы, коли не шутите…
          Голос его был полон печали и он со вздохом поднял к путникам лицо.
          Ребята посмотрели на него и непроизвольно отступили на шаг назад: у старика было лицо волка! С виду вроде бы человечье лицо, а сквозь него – волчье! Его сивая от проседи борода росла, казалось, от самых глаз. А те, посверкивая зелёными искрами, были глубоко спрятаны под нависшими кустистыми бровями. Нос, покрытый короткой шерстью, прямой и длинный, упирался в торчащие в разные стороны жёсткие усы, которые шевелились при каждом слове.
          Заметив произведенное своим обличьем впечатление, старик снова тяжко вздохнул и с нескрываемой горечью произнёс:
          – Испугались, дитятки? А и то: кто ж  такого чудища не убоится? А вы идите, идите! Не бойтесь, я не забижу вас! Идите, куда шли… Я ить привык уже, что один, да один… Никто не хочет со мной знаться!
          Ребята стояли, как вкопанные, не в силах двинуться ни назад, ни вперёд. Да и куда вперёд? Незнамо куда? Тропа-то закончилась!
          Старик, видя, что дети не уходят, растрогался. Смахнув слезу с мохнатой щеки, он отложил свою работу в сторону и заговорил:
          – Раз уж вы остались, не ушли сразу, послушайте, отроки, мою историю. Зовут меня Шаркунок-волколак. Я когда-то жил среди людей и, как отец мой, и дед, плёл из лыка лапти, да шаркунки из бересты – коробочки такие малые, а внутри горошины. Забава для дитя малого, чтобы  ручками задевать да на перестук горошка радоваться. Потому-то и зовут всех мужиков у нас Шаркунками… Я ить вьношем уже был, как по глупости своей, по яростному характеру, да по безудержному любопытству стал Волколаком. А потому, как это сделал превращение сам, без колдуна, то и Волколак я невзаправдашний: до полуночи-то я человек, а только после полуночи до утренней зари становлюсь волком. А и за человека меня никто не принимает, потому как обличьем с волком схож… – дед потерянно теребил свою бороду. – Вот и живу теперь один-одинёшенек...
          Слушая исповедь деда, ребята постепенно успокаивались, а Славка даже стал задавать ему вопросы:
          – А зачем же вы, дед Шаркунок, стали Волколаком?
          –  Больно любознательный был, – посетовал рассказчик. – Да обидчику отмстить алкал. Напугать хотел болтуна одного. Вот и затаился однажды в заповедном бору, подсмотрел, как колдун обращенье делал у пенька старого.  А на следующую ночь и сам нашёл тот пень заговор сказал, стал лицом к месяцу, воткнув в самую серёдку пня нож медный, да и перекинулся через него три раза. И стал волком. Да что-то не так сделал, видать. Вот так, детки! Любопытство иногда унимать надо, а всякому делу следует у мастеров учиться. А то получатся из вас неудачники, навроде меня…
          Старик закончил свою повесть, а путники ещё долго стояли молча, пока Лада со смелостью неискушённого ребенка не подошла к нему и не предложила:
          – Ты дедушка-волк, наверное, голодный? Прими от нас угощение!
          Она расстелила на траве рушник тётушки-мамы и выложила на него сыр, пирог и кувшин с квасом. Пока Лада разливала по плошкам питьё, Родька нарезал всю снедь ломтями. Старик, время от времени утирая слёзы умиления, бережно, отщипывал от пирога по крошке и удивлялся то на дружных детушек, то тому, что кот ведёт себя так степенно и не забижает мышь… А Кузя просто побаивался деда!
          После обеда Шаркунок долго пытался всучить детям по паре лаптей в подарок, но мальчики, показывая ему кроссовки, убедили его, что их «лапти покрепче будут», а на Ладину крохотную ножку у деда лаптей не было. Зато Лада и Вовка приняли от деда в дар пару шаркунков, чем снова растрогали его до слёз. Наконец, успокоившись, он указал им  на место, где возобновлялась прерванная тропа.
          ***
          Опасливо озираясь, путники прошли небольшой перелесок и вышли к  покрытому ряской и водяными лилиями пруду.
          – Как красиво! – в восторге захлопала ресницами Лада. – Вова, давай подойдём поближе, я никогда таких лилий не видала!
          Малыши потянули всю компанию к пруду. Вовка вырвался вперёд.
          – Смотрите, лягушка! Да какая большая и затейливая! – воскликнул он, когда к нему подошли остальные путники.
          – А может быть это Царевна-Лягушка, – с нескрываемой надеждой спросила Лада, которой так хотелось попасть в настоящую сказку.
          – Вполне может быть, что лягушенция заколдована, – согласился Слава, чтобы сделать Мармеладке приятное. –  Ведь в этом виртуальном мире всё возможно. В сказках иногда лягушка помогает человеку: то указывает путь ему, то переносит через реку. А может просто полезный совет дать…
          Лягушка внимательно слушала Славика, выпучив свои задумчивые глаза, и вдруг заговорила булькающим, как при полоскании горла, голосом:
          – Квак это верно! Квак вам повезло, что вы меня встретили! За кваши правильные слова сейчас я квак дам квам самый премудрый совет!
          Не успели ребята как следует удивиться чуду и своей удаче, как услышали задорный  голосок:
          – Сидит Матрёна на мокрёна, не говорит –  ещё терпима, а как речь начнёт, всех досада возьмёт.
          Кузя почему-то зашипел, а ошарашенные юные путешественники не сразу заметили сидящего на листе водяной лилии зеленого в пупырышках лягушонка. А тот, весело играя глазами, пояснил им:
          – Она любит у нас мудрейшей из мудрейших прикинуться. А на самом-то деле она просто выскочка болотная. Не слушайте её, она вас запутает и отправит не туда, куда вам нужно!
          При этих его словах «Матрена» возмущенно квакнула и плюхнулась в воду.
          – А ты что ли знаешь, куда нам нужно? – удивился Славка.
          – Знаю, однако! – хитро подмигнув, квакнул лягушонок. – Кое-где  кое-кто вас уже ждёт не дождётся! Это я вам говорю, правдолюбец Квакша!
          – Даже так? – озадаченно протянул Славка. – И кто же нас ждёт, и где, если не секрет?
          – Ой, секрет это, ба-а-альшой секрет! И не спрашивайте! – с наигранным испугом замахал лапами Квакша. – Я не могу сказать вам кто вас ждёт, даже если вы начнёте выдергивать мои вкусные лапки…
          – Вот ещё! Мы же русичи, а не французы… – недовольно буркнул Родька, которому поднадоела болтливость лягушонка. –  А ты давай выкладывай, что знаешь, если только ты тоже не «Матрёна на мокрёна»…
          Лягушонок аж подпрыгнул от возмущения:
          – Я не Матрёна, а Квакша! А если вы чем-то недовольны, можете пожаловаться… Водяному!
          – Ну, ладно, Квакша! – примирительно сказал Родька. – Жаловаться мы никому не станем, но и ты не тяни резину, а говори по делу.
          – Какую такую резину? Не тяну я никакой резины, – забеспокоился Квакша, но, на всякий случай, не стал больше дразнить путников: – Я не скажу, кто вас ждет, но укажу, куда вам идти, чтобы этого «кто» найти… Вы идите вдоль пруда вон в ту сторону, там увидите сожжённую молнией осину. От неё сверните влево и немного пройдите вперёд, пока не упрётесь в развилку трёх троп. Сверните на левую тропу, обязательно на левую! И она приведёт вас куда следует. Ступайте прямо сейчас, не раздумывая, идти вам недолго, но когда придёте, найдёте кое-что интересное…
          Проквакав это, лягушонок поспешил скрыться в пруду, чтобы никто не заметил его довольных содеянной пакостью глаз.
          ***
          Ребята и вправду не заплутались и очень скоро вышли на широкую лужайку перед густой дубравой. Пока мальчишки ошарашенно взирали на лес, смекая, надо ли входить в этакую непролазную дремучесть, или следует идти вдоль дубравы, Лада и Вовка высмотрели нечто иное.
          – Глядите! – обрадовано дёрнула брата за руку Лада, которой казалось, что она на самом деле попала в сказку. – Там избушка на курьих ножках! Это, наверное домик бабушки Яги. Пойдемте туда!
          Мальчишки не имели ничего против и вся группа направилась туда, куда указала Мармеладка. Мурка сразу заволновалась в своем убежище и завизжала:
          – Не пойдем туда! Там кот!
          Родьку потянуло немного развлечься и он, тряхнув кузовком, пошутил:
          – Не бойся, Мурёна, у нас есть свой персональный кот! Хотя, если ты не мышь, а кошка, то он наверное собака. Эй, Кузя, к ноге!
          Ко всеобщему удивлению Кузя подошёл к ноге Родьки и потёрся об неё, чем развеселил остальных. Так, с шуточками-прибауточками, не чая опасности, ребята приблизились к избушке, но та отскочила от них в сторону, шлёпая своими куриными лапами с красными шпорам.
          И сразу стало видно «припаркованную» между жилищем Яги и дубовым лесом ступу с метлой. Ступа была выдающаяся, в некотором роде, это была суперступа: по форме напоминающая чечевицу она была тщательно, до блеска натерта и снабжена круглыми фарами. Об её крутой бок, на котором  красовалась реклама: «Покупайте Бленд-а-Мед, не изведаете бед!» опиралась похожая на подстриженный конский хвост метла.
          – Ничего себе ступа! Прямо летающая тарелка какая-то! – изумился Славка.
          – Я понял: мы попали на сайт приколов! – Родька попытался новой шуткой отогнать неясное пока чувство тревоги.
          – Сдается мне, что я догадываюсь, кто над нами прикалывается… – медленно протянул Славка, который, согласившись с другом, подогрел его страхи. Родька вздрогнул и оглянулся на малышей: «Ты думаешь, это…». Он не договорил, потому что по глазам друга понял, что тот и так догадался, о чём речь.
          В подтверждение серьёзности их положения Славка наклонился к уху Родьки и перешёл на шёпот: «Да, мне кажется это он и его выученики…»
          – Беспонтово! Висяк! – выдохнул Родька, нервно почёсывая ладони. – Тихо! Не надо, чтобы мальцы об этом догадались…
          Но они напрасно опасались, что их услышат Лада и Вовка, поскольку те уже подлетели к ступе, чтобы рассмотреть её поподробнее.
          Глава 26. Куда, куда нас понесло!
          – Руками не трогать! – крикнул кто-то звонким дребезжащим голосом.
          Увлеченные своими переживаниями и разглядыванием ступы, никто не заметил, как из избушки вышла хозяйка.
          Ею оказалась глубокая старуха …в бандане, в ковбойке и в джинсах! Славка достал платок и стал протирать очки, а Родька присвистнул: ничего себе заморы! Эта сказочная баба Яга больше смахивает на персонажа из реалити-шоу «Последний герой»!
          Старуха была невообразимо худая, толи измученная недоеданием, толи высохшая от времени. Один глаз был у нее прищурен, а другой, напротив – широко раскрыт. На вид ей было никак не меньше ста лет, но все зубы у неё были целы, и она не преминула продемонстрировать их в ядовито льстивой улыбке, напоминающей частокол, выбеленный «Бленд-а-Медом»:
          – Деточки мои! Где же это вы плутали? Я давно уже жду вас!
          – Вы нас ждёте, бабушка Яга? – изумилась Лада.
          – Ну, конечно жду, деточки мои! – умильно затараторила та. – Я всегда жду гостей! Особенно, когда у них полно снеди! Я очень-очень гостеприимная дама! И всегда голодная…
          Яга выхватила у Родьки кузовок и брезгливо выбросила оттуда Мурку:
          – Мышей я не ем! Для этого у меня есть кот Мамон, – старуха с удовлетворением прислушалась к визгу мыши, которая заметавшись, угодила как раз под лапы Кузи и затихла. – Только мой Мамончик сейчас гостит у моих сестриц на старой мельнице. Те жаловались, что мыши у них просто распоясались…
          Лада подобрала с земли Мурку, спрятала её к себе в карман и отошла подальше от злюки Яги, на которую ей и смотреть-то уже было неинтересно.
          Мальчики насторожённо следили за всеми действиями старухи. А та свистнула и толстый черный поросёнок подкатил к ней, как трап самолета, крыльцо избушки о трёх ступенях. Яга выложила на него снедь, и в мгновенье ока, громко чавкая и стеная от блаженства, уничтожила все припасы путников, расчитанные на долгий неизведанный путь.
          Сыто икая, она развалилась на верхней ступеньке и с любопытством наблюдала, как Вовка бесстрашно собрал в кузовок пустую посуду и, накрыв её рушником, повернулся к Яге: «На здоровье, бабушка!».
          – Хороший мальчик, просто золото! Где вы таких берёте? – заворковала та, ковыряясь пальцем в зубах. –  Исключительный малыш, только худенький очень…
          И тут же захрапела так, что ступени отъехали к избушке.
          Родька и Славка, пораженные смелостью Вовки больше, нежели нахальством Яги, приняли из его рук кузовок.
          – Ты чего это расхрабрился? – спросил Славик, изрядно испугавшийся за новообретённого братишку.
          – Не знаю, – сконфузился Вовка. – по привычке, наверное. Я всегда убирал посуду за хакером…
          Ребята уселись подальше от Яги и начали «держать совет».
          – Эта дубрава, по-моему, непроходимые дебри, – тихо сказал Родька.
          – Да, уж, – согласился Славка, усиленно протирая очки. – Похлеще того вопящего леса, что мы прошли в самом начале наших странствий… А вам не кажется, что лягушонок сделал нам подставу? То есть нарочно отправил нас к Яге. Помните, Лексан говорил, что анчутки кем хотят «перекидываются»?
          – Ты думаешь? – Родька задумался. – Пожалуй, похоже на то… Вот проныра! Надо нам потихоньку «делать ноги». Вернуться к той развилке…
          – И выбрать правую дорогу, – неожиданно вступила в беседу Лада. – У русичей правое всегда означает правильное!
          – А ведь правда! – Родька даже привстал от неожиданно простого решения. – Ну, сеструха! Ты молодец!
          – Она такая! – гордо пискнула из кармана Мурка, как будто это её похвалили, а не Ладу. Мышь вообще почувствовала себя гораздо спокойней в кармане у своей любимицы, да и кот, ей на радость, куда-то сгинул…
          Лада тоже обнаружила пропажу кота:
          – А где Кузя? Я без него никуда не пойду!
          – На разведку отправился! – поспешила успокоить подружку Мура, чтобы та не вздумала искать своего рыжего питомца. Ещё чего! Без него так славно!
          А Кузя действительно ушёл на разведку. Вернее за помощью. Сильно ему все тут не понравилось с самого начала!
          – А действительно: куда этот кот запропал? – встревожился, поднимаясь, Родька. – Надо поскорей рвать когти, а он вздумал гулять сам по себе…
          – Уже уходите? – подозрительно вежливо спросила проснувшаяся Яга со своего «капитанского мостика». –  Не хотите ли в подарок за вкусное угощение взять карту местности? У меня как у заслуженной девицы-поляницы, поставленной на сторожу границы миров, есть волшебная карта…
          Ребята насторожились. Не ловушка ли это? А если и вправду она даст им карту? Пока они переминались в нерешительности, старуха подошла к ним поближе и начала свою психическую атаку:
          – Ну что же вы, трусите? Испугались меня, слабую престарелую девицу?.. Да, разве я злая, а? Скажи мне, малышка: я страшная?
          – Страшная! – честно ответила Лада. – И у тебя глаза разные.
          – Ну и что? – нисколько не стушевалась Яга. – Просто у меня один глаз для ближнего обзору, а другой для дальнего. Я уже не такая молодая, чтобы тратить оба глаза на всё про всё… – беседуя с Ладой, старуха постепенно отступала всё ближе и ближе к избушке, и ребята как зачарованные шли за ней. Черный поросёнок услужливо подкатил крылечко под самый порог, а Яга продолжала манить их сладким голосом: – Заходите, гости дорогие! Видите, вон карта на столе расстелена?
          Родька заглянул внутрь: похоже бабка не врёт! Есть тут карта! Он вошёл в избушку: А тут, оказывается просторно! За ним вошли Славка и Лада с Вовкой…
          Дверь избушки с треском захлопнулась.
          – Вот и заночуйте тут, пока я куда следует слетаю! – хохотала Яга, плотно закрывая ставни. – А утром за вами придут! Ждите, сладенькие мои, а мне надо в Париж по делу, срочно!
          Послышался легкий шум бабкиной персональной летающей тарелки и все стихло.  Тишина стала просто оглушающей! Невыносимо тихо, и к тому же темно было в избушке на курьих ножках, где в плену и во мраке томились четверо незадачливых путников и белая мышь.
          – Куда, куда нас понесло! – в бессильной ярости простонал в полной тьме Родька. В ответ гулко заухала сова.
          ***
          Незадолго до полуночи у двери избушки на курьих ножках застыли две осторожных тени. Та, что поменьше, неспешно обошла её, словно проверяя, всё ли тут спокойно. Тень покрутилась возле сладко сопящего под избушкой поросёнка и вернулась к большой тени. Та, другая тень, колдовала над засовом у двери. «Есть!» – прошептала большая тень и вошла внутрь. У порога она споткнулась о чьи-то ноги. «Эй, дитятки! Вставайте!».
          – А? Что? Кто здесь? – вскочил Славка.
          – Тише, тише малец! – зашипела тень, – это я, Шаркунок!
          – Мяу! – подала голос вторая тень.
          Славка толкнул Родьку:
          – Вставай тихо, хватай ребят! Кузя привёл подмогу!
          Родька встал и, нащупав на столе карту, кое-как скомкал ее и сунул за пазуху. Взяв на руки малышей, мальчики пошли за Шаркунком к выходу. И тут во весь голос заухала бабкина сова, разбудив поросёнка, который выскочил из-под избушки и с оглушающим визгом бросился под ноги Родьки. Тот со словами «Цыц, окорок ходячий!» пнул поросёнка и едва удержал равновесие. Лада и Вовка проснулись и, ничего не понимая спросонок, захныкали.
          Успокаивая малышей, ребята чуть не пропустили потрясающее зрелище: Шакрунок завертелся юлой и обратился в огромного волка!
          – Значит, полночь пришла! – быстро сориентировался Славка во времени.
          Явление волка в ночи привело к тому, что поросёнок в истерике сбежал в лес, а сова стала заикаться. Скорее, конечно, от неожиданности, чем от страха.
          Волколак подставил свою широкую спину и мальчишки усадили на него не успевших как следует испугаться Ладу и Вовку.
          – Держитесь покрепче!» – предупредил  малышей Родька и Шаркунок рысью пустился прочь. Славка, Родька и Кузя след в след побежали за ним.
          До пресловутой развилки они домчались минут за десять. И сразу свернули вправо. Пробежав еще минут двадцать волколак, тяжело дыша, остановился:
          – Все, дитятки! Нет больше сил! Я ить уже старик, далеко не побегу.
          В этот момент, некто засопел и шарахнулся в сторону, ломая сухие ветки. Шаркунок прислушался и поделился своей догадкой с детьми:
          – Должно быть Кладовик. То дух-хранитель зарытых в земле кладов. Вот и зовется этот дух Кладовиком, а его помощники – Кладенцами. То всё нечистая  сила…
          – А от нечистой силы у нас есть песня кура! – похвалился Славка, доставая свой сотик…
          – Ой, погоди, милой! – взмолился Шаркунок. – Дай убечь отседа! Мне ведь тоже эта песня не по нутру!
          – Прощайте, дедушка! – хором попрощались путники. – Оставайтесь с миром!
          Волколак развернулся и побежал к своему шалашу. «Никогда не позабуду ва-а-ас!» – донеслось до ребят…
          ***
          Утренняя заря застала путников, лежащих в изнеможении в кустах возле какой-то  тихой речки. Идти четыре часа в полной тьме, в чужом, полном каверз лесу! Такое не всякому взрослому под силу, не то что детям! Но они это выдержали! Конечно спасительное пение красного кура в руках сильно поддерживало их, но ведь они рисковали оступиться, попасть в яму-ловушку или в трясину! Да мало ли неприятных неожиданностей поджидает человека в тёмной чаще?
          Но теперь весь этот ужас позади. Впереди, правда, неизвестно что, но есть надежда на удачу. Есть! Родька похлопал по аккуратно сложенной карте в нагрудном кармане. Они пока ничего в ней не поняли, но может потом поймут. А сейчас им необходим короткий отдых!
          Малыши и зверюшки досыпали, а Родька и Славка пытались проанализировать прошедший день. И пришли к неутешительному выводу, что, к сожалению, как ни верти, а всё это игры Грандхакера и его свиты.
          – Кажется ряды наших недругов пополнились, – с грустью прокомментировал Славка приключение в гостях у продвинутой бабы Яги. – Нас возвели в ранг воришек и пытаются наказать.
          – Ну, ладно нечистая сила мстит за своего анчутку Бубу, но у хакера-то мы ничего не взяли! – возразил Родька.
          – А меня! Вы утащили меня! – воскликнул Вовка, как оказалось, уже проснувшийся и внимательно прислушивающийся к разговору названных братьев. – А ещё вы помешали его планам, когда он хотел оставить вас у себя…
          – А ведь верно! – поддержал Вовку Родька. – Ну, заморы!..
          – Да и виров мы его побили, – вспомнил Славка, – наверняка, это было его очередное  «гениальное» изобретение. А может и не его… Ведь у нас таких вывернутых гениев много. Помнишь, Мастер Вэб сказал, что их полно в Рунете?
          – Да уж, есть кому напряги грузить! – согласился Родька, задумчиво глядя на небо. – Эх, ты! Слав, взгляни!
          Славка поднял голову и увидел стремительно сбегающиеся, словно под плетью невидимого пастуха, тёмные тучи. Свернула молния. От вспышки Лада, Мурка и Кузя проснулись и стали ошалело оглядываться…
          ***
          – Эй вы, чайники! – загремели небеса голосом Хакера. Думаете вы меня сделали? Мы ещё посмотрим, чья возьмет!
          То, что случилось позже, могло свести с ума кого угодно. На глазах у каждого из ребят от их сотоварищей стали отделяться… они же! То есть их точные копии! И на лицах этих клонов были написаны те же чувства: изумление, испуг, растерянность. «Славка! – хором спросили все Родьки. – Славка, ты который настоящий?» «Я! Я настоящий!» – закричали вразнобой Славки, не двигаясь с места, потому что не знали к кому бежать. Все Лады и Вовки кинулись в рёв, размазывая по щекам слёзы.
          – Дурдом! – закричали Родьки, потрясая кулаками. – Ну, грандотморозок! Ты у нас схлопочешь!
          Хохот, сильно смахивающий на предгрозовой гром, потряс всё вокруг.
          – Поздравляю, пацаны! – заорал невидимый Хакер. – Теперь вы в игре! И постарайтесь перейти поскорее на следующий уровень, а то моё войско игроков застоялось и бьёт копытами!
          Все Родьки и Славки замерли в боевой позе. Лады и Вовки бессильно опустились на траву – зато перестали плакать. И никто из этого множества ребят и их клонов, оглушённых наглой выходкой Хакера, не заметил, что Мурка и Кузя остались в единственном числе. Они забились под куст и, прижав уши и хвосты, смотрели на царящую вокруг неразбериху. Мурка жалась к Кузе, позабыв, что она мышь, а он кот. Она вообще отупела от страха и в глазах её и в мозгу все перепуталось.
          По листьям куста ударили первые капли дождя. Кузя пришёл в себя и хлопнул Мурку по спине, словно хотел что-то сказать. Та от ужаса распласталась на повлажневшей траве и поползла…
          Глава 27. Гонки с препятствиями
          И всё исчезло! Исчезла река, исчезли голоса, исчезли все клоны.
          – Смена декораций, – мрачно пошутил Родька, когда «проявился» ландшафт их нового местопребывания.
           Был поздний вечер, за синей бровкой ельника догорал последний луч солнца. Под высоким холмом, на который «приземлились» путешественники, поблескивала узкая речушка, заросшая камышом. Оттуда нёсся хор голосов – это самозабвенно пели свои песни лягушки.
          Ребята стояли на вершине бугра у старой заброшенной мельницы. На почерневшем от времени крыльце их ждал… Демо.
          – Вам сюда, – ехидно пригласил он, указывая на чёрную дыру дверного проёма. – Вы на втором уровне игры «Погоня за чайниками».
          – Не дождётесь, придурки! – бросил вызов Родька, с ненавистью глядя на Демо и становясь в боксёрскую стойку.
          Лада со страхом и любопытством смотрела на Демо, Славка молчал, Вовка, весь дрожа, вцепился в Славку. Мурка снова начала дрожать, а Кузя выгнул спину дугой и напрягся, готовый к прыжку. Демо смотрел на всю компанию с видом явного превосходства, не обращая внимания на воинственный настрой Родьки,  и вдруг брови его поползли вверх:
          – А откуда у вас кот? М-м-да… Надо кое-что подправить в программе…
          И хотя он старался не подать виду, что озабочен, Родька почувствовал в его голосе тревогу и решил «разрулить ситуацию».
          – Вы такие умные со своим хакером, но одного вы не учли…
          – Это чего же мы не учли? – с самонадеянной улыбкой спросил Демо, отвлекшись от созерцания кота.
          – А вот чего! – громко сказал Родька и нанёс тому свой коронный удар в челюсть.
          Демо без звука свалился на крыльцо и оно, хрустнув, обрушилось вниз, унося в бездонный провал наглого стажёра.
          – Ой! – вскрикнула Лада. – Бедный Демо! Ему же больно!
          – Ничего с ним не будет,– успокоил сестренку Родька, хотя сам-то он надеялся, что они отделались от хакерского прихвостня, – просто он угодил в свою же ловушку… А ты хотела, чтобы туда провалились мы?
          – Нет, Роденька! – виновато сказала Лада и вздохнула. И этот её горестный вздох говорил о том, что она не перестала жалеть Демо.
          В это время на мельнице послышался какой-то шум, хихиканье, стук передвигаемых предметов, может быть, мебели, сквозь который четко проступили голоса неведомых обитателей мельницы: «Эй, Кикимора, подружка моя! Налей для гостей незваных по чарочке питьица медвяного, надо их приветить да приласкать!..» «Ты права, Лихорадка, надоть показать им твои огненные очи, да ласковы твои железные длани…»
          После этих речей Вовка сдавленно пискнул и пустился бежать. И тут же из окон мельницы вылетела стая летучих мышей, тяжело размахивая крыльями, и клекоча: «Ату их! Ату их!» Теперь и Лада понеслась прочь с холма. Не раздумывая, за ними побежали остальные. Мурка трусцой замыкала группу, громко возмущаясь: почему это у одних мышей есть крылья, а у других нет?
          Только у речки удалось перевести дух. Упав на траву, ребята посмотрели вверх на темный силуэт мельницы и заметили какие-то мечущиеся тени. «Это просто крылья мельницы завертелись!» – шёпотом утешал себя и Ладу Вовка.
          Славка начал протирать очки – верный знак того, что ему пока в голову ничего хорошего не приходит. Родька, нахмурившись, покусывал травинку и прикидывал: чья это игра – Демо или нечистой силы?
          Короткое затишье нарушило шипение Кузи. А шипел он на маленькое горбатое и пузатое существо с тощими ручками, на которых торчали пальцы, смахивающие на сучки.
          – Ты кто? – мрачно спросил Родька, незаметно пнув своего задумчивого друга. Славка встрепенулся и полез в карман за мобильником.
          – Кличут все меня Шишигой, мелким пакостником, – захихикало существо без возраста и пола, – меня прислали вас развлечь, пока подойдут мои сородичи…
          От мельницы вниз двигались какие-то тени, и парящие в быстро потемневшем небе летучие мыши резко захлопали крыльями.
          Послышался звонкий крик петуха и Шишига метнулся в камыши. Но этот приём не подействовал на ночных вампиров: зловещая стая продолжала резко падать на ребят.
          И тут верх сообразительности проявила Мурка: она прильнула брюшком к Ладиной коленке и резко дернулась в сторону.
          ***
          Было темно и сыро. Родька достал фонарик. Ёлы-палы! Ништяк себе! Полная труба! Они снова сидят в Сердитой яме!!! Ну, уж нет!
          Родька скрипнул зубами и, не дав никому опомниться, сграбастал Мурку:
          – Замутила, Мурёна Сусанина! В ловушку нас затянула!
          – Моя фамилия не Сусанина, а Давноручка, – пискнула мышь и сжалась в комок, но Родька, разложив её на коленке, уже далеко не нежно крутил её выдающийся пупок.
          Ладин крик «Не мучай Мурочку!» потонул в шуме какого-то водопада, потому что в этот момент наши путешественники были уже в другом времени и на новом месте.
          Был полдень. Они стояли в маленькой долине среди гор. Слева, искрясь мелкими брызгами, низвергался водопад. Прямо перед ними была тропа в горы, а справа, в узкой расщелине, ведущей к свободе, стояли четверо подростков.
          Это были Демо, Чат, Лут и Квест! И у каждого в руке было… по пистолету!
          – Пистолеты?! – ахнул Родька, напряженно вглядываясь в черное блестящее оружие ламеров.   Да нет! Это электрошокеры… «Ну, вот, видишь, ничего с твоим Демо не случилось, – бормотал Родька сестрёнке обеспокоено глядящей на его перекошенное лицо, – жив здоров поганец…». Его мысли отчаянно и тяжело, как свинцовые тумбы, ворочались: «Что же делать?! Мурка!!!»
          – Не мучай свою мышь, герой! – злорадно крикнул Демо, словно прочёл его мысли. – По всему вашему пути отсюда стоят наши! Лучше примите игру! Бегите!
          Славка обнял малышей, Кузя поднял трубой хвост и выпустил все свои когти. Родька сжал кулаки и уставился на ненавистного стажёра.
          – Ну, давайте, бегите! – издевался Демо. – Не будем же мы валить мумии!
          – Это неравный бой! – попробовал сторговаться Родька. Киньте нам два шокера, тогда сразимся!
          – А может сначала обнимемся в честь нашей встречи? – предложил Демо, размахивая шокером. Чат, Лут и Квест угодливо захихикали.
          Кровь Родьки кипела! Еще секунду и он бросится, сломя голову, в драку…
          Но что это?!
          Прихвостни Хакера задергались, запрыгали и, выронив оружие, стали с воплями кататься по земле. Буквально за минуту они стали похожи на запелёнатых куколок…
          – Муравьи! – разглядел Славка. – Их облепили мириады рыжих муравьёв! Идём скорее!
          – А эти мальчики? – испугалась Лада. – Они что ли умрут?
          Вовка, насупившись, тоже с интересом ждал ответа.
          – Ничего с ними не станется! – с досадой сказал Родька, подхватывая сестрёнку. – Как-нибудь выкрутятся. Ты же уже видела, как Демо проваливался? И вот он – снова на ногах, свеженький и готовый пакостить без конца и края!
          Лада неуверенно пошла за братом. Поравнявшись с ламерами, Родька и Славка подобрали шокеры: теперь будет им чем защищаться в случае чего!
          Несколько минут они шли молча, пока не вышли в широкую зеленую долину.
          – Это Вейка помог! – уверенно заявила Лада, оглядываясь. – А мы ведь с ним даже не попрощались…
          – Конечно, Вейка! Больше некому. – поддакнула из кармана мышь.
          Ребята ускорили шаг, чтобы как можно дальше за собой оставить противников…
          – Смотрите! – звонко крикнул Вовка. – На небе облака танцуют!
          ***
          И правда. Облака стали каким-то странным образом сжиматься и скручиваться, превращаясь в замысловатые буквы, не складывающиеся в слова. Буквы эти, вообще, не очень-то были похожи на те, что изучают в школе и которыми пользуются, чтобы писать и правдивые и лживые тексты и книги. Но эти письмена о чём-то напоминали ребятам…
          – Руна! – вспомнил Славка. – Это она шлёт нам какие-то знаки! Но какие?
          И едва он это произнёс с неба плавно опустились две буквы «О». Одна была круглая и пушистая, перехваченная несколькими витками серебряной нити, а другая – как бы сплющенная и без всяких украшений.
          Ребята по очереди повертели их в руках. И все, не сговариваясь, посмотрели на Славку: ты же у нас умник! Тот покорно взял «ниспосланные свыше» знаки и долго озадаченно смотрел на них.
          – Ничего не приходит в голову! – с досадой произнёс Славка и достал свой клетчатый платок, вознамериваясь протирать очки. –  Просто головоломка какая-то!
          Держа в руках очки и бурча «Головоломок нам тут как будто мало!..», Славка рассеянно глядел на клетки платка и вдруг застыл. По тому, как Славка торжественно одел не протертые очки и вытянул шею, Родька сразу догадался, что его друга осенило.
          – Смотри! – Славка поставил рядом обе буквы. – Видишь разницу?
          – Ну, да, – Родька пожал плечами, мол, и дураку понятно. – Одна «О» круглая, другая сплюснутая…
          – И все? – Славка хитро сощурился, и после того, как друг снова пожал плечами, торжествующе стал пояснять: – Потому, что вторая буква, вовсе не буква, а цифра ноль! – Не дождавшись аплодисментов, «штатный умник» компании продолжил. – А по другому ноль называется «зеро». А теперь читаем «О-зеро»!
          Родька удивленно вскинулся:
          – Значит, нам надо найти какое-то озеро? Но какое?
          – Я бы тоже хотел это знать, – вздохнул Славка. – Давай-ка посмотрим карту!
          Карта больше напоминала какую-то схему, нежели карту в привычном исполнении. Она была испещрена непонятными линиями, сплетающимися в лабиринты, и значками, больше похожими на компьютерные «иконки», чем на привычные обозначения селений, или туристских достопримечательностей. В довершение ко всему все надписи были сделаны по-английски…
          Родька и Славка озадаченно уставились на карту, но ничего путного на ум не шло. Тем не менее они усиленно морщили свои лбы, пытаясь поймать хоть какую-то ниточку, связывающую их с этой картой.
          Лада и Вовка с уважением посматривали на старших, уверенные, что те обязательно что-нибудь придумают: и куда двигаться, и что поесть… Ведь все припасы съела баба Яга! Мысль об этом усилила голод и Лада решила, что пришло время заняться их «неприкосновенным запасом» – шоколадкой, которая была припрятана в её потайном кармане. Она разломала твердую, засохшую в скитаниях плитку на дольки из пяти полосок и задумалась: как ими накормить шестерых путешественников? Помог Вовка: видя затруднения Лады, он быстро разломал одну из долек пополам для Кузи и Мурки, которая, чуть высунувшись из Ладиного нагрудного кармана, краешком глаза наблюдала и за Вовкой, и за котом.  Остальной шоколад уже легко поделился на четверых и был незамедлительно съеден.
          Шоколад не помог прояснить мозги и Родька со Славкой продолжали безрезультатно обмениваться сумбурными мыслями. Между тем развалившийся между ними Кузя тоже внимательно взирал на карту, забавно шевеля ушами.  Как будто он мог что-то понять!
          Уж неизвестно, понял ли что-то Кузя, но он вдруг поднялся и осторожно тронул карту лапой… И та вдруг вся засветилась, переливаясь яркими цветами. Её линии выпуклились и зашевелились, как змейки, складываясь в рисунок, на котором то тут, то там появились крохотные банеры и кнопки.
          – Ну-ка, ну-ка… – оживился Славка, склоняясь над картой. – А это что? Смотрите, написано «MZ»… Чтобы это значило? Музон, что ли?
          Он понимал, что сморозил глупость, но его рука сама потянулась к яркой красной кнопке и палец нажал на неё…
          – Ой! – вскрикнула Лада. – Мы плывём вниз, как в лифте!
          – Мы проваливаемся! – более точно среагировал Вовка.
          – Дурак я! – кричал на лету Славка. – Остолоп! Купился на красную кнопку! Можно было понять, что от Яги ничего хорошего ждать не следует!
          Родька, которого, хоть ему и стыдно было в этом признаться, оплошности друга-всезнайки чаще радовали, чем вызывали сочувствие, в этот раз искренне огорчился и стал утешать Славку: «Никакой ты не остолоп! Ты же не хотел! Я видел, твоя рука сама повелась…Это было наваждение.»
          Тем временем они плавно опустились на дно какого-то круглого колодца. Стены и дно его были матово белыми и гладко отполированными. Высоко-высоко вверху голубел клочок чужого далёкого неба.
          – Гм, как тут всё стерильно, однако, как в больнице для придурков…–  пробурчал Родька, который частенько спасался в трудную минуту юмором.
          – Или как в морге, –  подхватил мрачную шутку Славка, не зная, куда деваться от чувства вины.  Он посмотрел на малышей и снова впал в приступ самокритики.
          Лада и Вовка, едва сдерживались, чтобы не пуститься в рёв, Мурка спряталась в кармане у хозяйки, и только Кузя чувствовал себя вполне хорошо, и даже стал играть со своим тусклым отражением в стене.
          Глава 28. Где тут у вас выход?
           – Ха-ха-ха, – донеслось до ребят сверху, – попались, голубчики!
          Знакомый голос Демо, многократно отражаясь, звучал, как в трубе:
          – Музон им подавай! Эх-ха-ха! Мёртвая зона, вот куда вы вляпались! Это даже лучше, чем я ожидал! В этой зоне не действуют никакие программы и ваша компьютерная мышь вам не поможет! Даже мы не в силах пока вытащить вас оттуда! Вот погодите, сейчас сбегаем за тривиальными верёвками и выудим вас оттуда по одному, как глупых карасей!… Их-ха-ха…
          По отдаляющемуся  хохоту незадачливые путешественники поняли, что Демо ушёл. Некоторое время в колодце царила тягостная тишина, наконец, Родька, глядя тоскливо вверх, мечтательно протянул:
          – Вот, если бы у нас был воздушный шар, мы бы улетели!…
          – Размечтался… – пробурчал Славка. – Да и узко здесь, нужно, чтобы шар этот был как сосиска…
          При слове «сосиска» Кузя мяукнул, влез в валяющиёся рядом с ребятами кузовок и стал там рыться. Совершенно, впрочем, безрезультатно.
          Лада же, послушав мальчиков, достала из кармана свалявшиеся воздушные шарики и протянула их брату:
          – А может эти подойдут? Они, если их надуть, будут как сосиски…
          Родька посмотрел на шарики и прыснул со смеху:
          – Ну, ты придумала, сеструшка! На таком шарике и Мурку не поднять!
          – Мурку, говоришь?! – вдруг встрепенулся Славка и схватил Ладины шарики. – А это мысль! Родька с недоверием глядел на друга, а тот уже светился очередной «гениальной» мыслью:
          – Свяжем три шарика вместе, прицепим к ним Мурку и запустим её вверх. Как только она выберется, покрутит свой пупок и мы отсюда перенесемся…– Славка на секунду замялся, – куда-то в другое место… Я понимаю, рискованно, но всё же лучше, чем дожидаться Демо и его банду с веревками…
          Он ещё не закончил излагать свой план, а Родька уже с энтузиазмом стал надувать первый шар. Лада услужливо протянула ему кусок суровой нитки из своих запасов, а Вовка обеими руками подхватил уже надутый шар, чтобы Родька смог заняться другим.
          И тут Мурка, которая, как только услышала своё имя, напряжённо следила за слаженными действиями друзей, завопила дурным голосом:
          – Я не самоубийца! Никуда не полечу! Там меня поймают хакеры! Я уже знаю, что они со мной сделают! Не хочу! Не буду! Ва-ай!…
          – Уймись, Мурёна! – сурово осадил её Родька, завязывая третий шар. – Пришло твоё время для великого подвига, радуйся!
          Мурка сразу затихла и спросила Ладу, которой одной доверяла безгранично:
          – А это, правда, будет подвиг? Настоящий подвиг?
          – Самый настоящий, самый взаправдошний подвиг! – уверила её та.
          – Тогда ладно, – обречённо вздохнула мышь и зажмурилась: – Вяжите меня!
          – Зачем вязать? – деловито возразил Родька. – Полетишь с комфортом! Мармеладка, освободи кузовок! Это будет карета для ушастой леди…
          Сестра, не медля, выполнила его указание, выложив весь их нехитрый скарб на гладкий пол и накрыв всё рушником тётушки-мамы.
          – А чем к кузовку вязать будем? Нечем! – забеспокоился  Славка.
          Вовка молча снял с себя веревку, которой у него были подвязаны джинсы.
          – Штаны потеряешь, – миролюбиво пошутил Родька, привязывая шары к кузовку, крепко придерживаемому Славкой.
          – Ничего, подхвачу руками, – бодро парировал найденыш.
          – Подвяжи штаны рушником тетушки Велицы, – посоветовала практичная Лада, бережно усаживая Мурку в кузовок. Едва мышь угнездилась, Славка отпустил их летательный аппарат в свободный полёт.
          – Летит, наша орлица!… – с нескрываемой надеждой пошутил Родька, следя за медленно поднимающимися шарами.
          ***
          Операция столь изощрённого побега из мёртвой зоны заняла не более десяти минут и вот все они уже в новом месте… и с новыми проблемами!
          Во-первых, новое место оказалось не намного лучше предыдущего: очень скоро путники догадались, что попали в какой-то лабиринт с высоченными каменными стенами. Коридоры его были узки и засыпаны каменной крошкой.
          Во-вторых, в злополучном колодце осталось почти все имущество, включая карту и шокеры. Уцелел лишь рушник, поддерживающий Вовкины джинсы, маленькая деревянная баклажка, висевшая на его плече, да то, что было у путников в карманах и надето на них.
          И в-третьих, с ними не оказалось Мурки! Это обстоятельство очень озадачило всех, не говоря уж о Ладе, которая была сама не своя.
          – Похоже эти хакеры испортили нашу мышь! Куда её понесло? Она и нас уже в который раз переносит во всевозможные ловушки, – высказал предположение Родька, вспомнив повторное посещение Сердитой ямы. – Мурка теперь как будто ведёт нас по их игре. Не нравится мне это…
          – Совсем не обязательно, что в этом замешаны хакеры! – попробовал всех успокоить Славик, – это может быть просто стечением обстоятельств…
          – Хорошо, если так… – усомнился Родька, оглядывая высокие стены лабиринта. – А вот почему её самой тут с нами нет? Это впервые…
          Славка толкнул друга и скосил глаза на пригорюнившуюся Ладу: не трави, мол, раны! Тот понимающе кивнул и замолк.
          – Может быть я смогу вам помочь? – знакомый, без всякого выражения, голос прервал затянувшуюся паузу.
          Услышав его ребята ожили: Вей! Снова верный Вей пришел к ним в трудную минуту! Выдающийся муравей! А может и правду говорят легенды, что муравьи были когда-то людьми? Лада протянула Вею пальчик и он коснулся его усом.
          Удостоверившись таким образом, что его заметили, муравей молча двинулся по коридору, и путники гуськом последовали за ним. В течение получаса вся процессия неоднократно меняла направления и огибала бесконечные тупики, пока Вей не подвёл их к узкому, похожему на щель выходу.
          Ребята наперебой благодарили Вея, а тот терпеливо ждал, пока все успокоятся. И когда это момент настал, он подошёл к Ладе и уставился на неё умоляющими глазами:
          – Милая девочка, посмотри меня обратно!
          – Что сделать? –  растерялась Мармеладка, не понимая, о чём это он.
          – Посмотри меня обратно! – повторил муравей. – Я хочу стать как все мои братья и сёстры. С тех пор, как я стал великаном, я стал для них чужим. Они меня боятся и я очень одинок. Нам муравьям нельзя жить в одиночку, мы существа коллективные. И мне плохо быть особенным, не как все. Посмотри меня обратно!
          Муравей стал ритмично раскачиваться на своих тонких лапках  и это выглядело так, будто бы он качал головой. Ребята впервые видели, как Вей разволновался и даже испугались.
          Сообразительный Славка тут же достал свою лупу и протянул её Мармеладке:
          – Посмотри в неё на Вея наоборот, чтобы уменьшить! Несколько раз.
          Через пару минут муравей уменьшился настолько, что они перестали его слышать, и он, повертевшись на одном месте, словно прощаясь, быстро уполз.
          Выйдя из лабиринта, путники, сразу увидели Мурку. Та понуро сидела в кузовке, за которым обгрызенным хвостом болтался обрывок Вовкиной верёвки. Увидев своих, она заголосила:
          – Ой, миленькие вы мои! Думала, уже не увижу вас никогда!…
          Родька ловко выхватил её из кузовка:
          – Успокойся, дурёха! Всё же хорошо! Ты клёвая мышь! Настоящий друг!
          Мурка вся задрожала от удовольствия и гордости, и, не утруждая никого расспросами, тут же поведала о своем коротком, но ярком воздушном приключении. А дело было так.
          Как только она вылетела из колодца, то всё сделала, как ей было сказано, и её сразу понесло в неизвестном направлении, пока она не увидела огромный лабиринт и в нём ребят. Её полёт завершился, но мышь зависла над лабиринтом. Она кричала о помощи, но её никто не видел и не слышал! Тогда Мурка решилась на отчаянный шаг и перегрызла верёвку, чтобы отцепиться от шаров. Она стремительно полетела вниз, и могла разбиться, если бы кузовок с мышью не подхватило ветром… Но ветер отбросил её летательный аппарат в сторону, на это место, где её и нашли…
          – И вот мы снова вместе! – рассеянно закончил её сбивчивый рассказ Родька, с беспокойством осматривая новый ландшафт.
          ***
          А ландшафт этот не радовал: сразу за лабиринтом было большое окутанное туманом пространство, которое населяло нечто, навевающее безотчетный ужас.
          На первый взгляд это было поле, но оно было испещрено какими-то переплетающимися тропами, меж которыми зияли ямы. Именно ямы, а не овраги! И в этих ямах кто-то жил! Туман не давал рассмотреть обитателей жилищ, зато отчётливо были слышны их голоса, живо напомнившие детям всю ту нечисть, с которой они успели познакомиться: вой, стоны, улюлюканье, омерзительный хохот, вопли ужаса и угрозы. Иногда через этот сгусток звуков прорезались словечки «Ату их!», «Хочу испить мавкину кровушку», «Ау, чайники! Еще не вскипели?», «Лихоманка вас задери!», «А мальчишку мы сначала откормим…», «Не дадим им скрыться от расправы!» и  тому подобное.
          Голоса перекликались, посылали проклятья и издевательства. Эту адскую какофонию дополняли чавканье, хлюпанье и шлепанье.
          Лада и Вовка, крепко закрыв ладошками уши, жались к шершавой стене лабиринта, Родька вязал кулаки и сожалел о потерянных шокерах, а Славка даже и не собирался протирать очки, которые, кстати, так запотели от тумана, что он ничего не видел.
          Зато слышал слишком хорошо! Даже Мурка прижалась к коту, позабыв о своих страхах. А тот был единственным, кто не впал в коллапс. Он принял воинственную позу и явно выжидал подходящий момент.
          – Как хорошо всё слышно, – прошептал Родька в самое ухо друга, – как будто вся  нечисть Рунета тут поселилась… И все по наши души!
          – Это потому что туман, – побелевшими губами пояснил Славка и снял, наконец, ненужные в такой ситуации запотевшие очки. – А когда туман – всегда слышимость лучше. Хотя на самом деле источник звуков может быть очень далеко. Таковы законы физики…
          – Ну, если тут замешана физика – я пас… – пробурчал Родька и зачем-то полез в карман и… наткнулся на свой сотовый телефон! – Это называется машинальной подсказкой для болванов, –  усмехнулся он и почувствовал облегчение, потому что сразу понял, как разрядить обстановку.
          Крик петуха врезался в  туман как торпеда в океанскую волну и покончил с бесчинством бесовских звуков, рассыпавшихся на охи и вздохи, возгласы недовольства, страха и возмущения. Славка подключился к атаке со своим телефоном и несколько минут они по очереди и разом запускали своих карманных петухов… Стало значительно тише, но слушать чьи-то вопли, пусть даже и вражьи, было не менее страшно, чем угрозы. И тут, внезапно, все эти всплески шума накрыл чистый и звонкий голос тётушки Велицы: «Матушка - кормилица, земля родимая, защити сих отроков от глаза недоброго, от языка злобного, от нападок бесовских!» И все стихло!
          Туман рассеялся и перед путниками раскинулось чистое поле, испещрённое тропами. Все они вели в одну сторону. Кузя первым шагнул на облюбованную им широкую тропу и повел ребят через поле, за которым зазывно синела высокая полоса то ли леса, то ли гор.
          А может их ждали новые ловушки?
          ***
          Кузя важно вёл группу друзей-путешественников. Он не знал, куда стремились другие, но про себя он знал точно: он возвращается домой. И как только они вернутся, он непременно потребует сосиску – нет, две сосиски! – из волшебного белого шкафа с морозом и холодом.
          Но не все, как Кузя, мечтали о сосисках. Ведь каждый мечтает о своем!
          Лада, например, мечтала поскорее обнять маму и папу и сказать им, как она их любит, и как ей хочется, чтобы они проводили с ней побольше времени.
          Славка думал о том, что, если Вовкины близкие не найдутся, он попросит родителей его усыновить и тогда у него будет младший брат, о котором можно будет заботиться. Тут Слава вздохнул, потому что понимал, что это очень плохо мечтать о том, чтобы Вовка потерялся навсегда.
          Родька с облегчением думал о том, что теперь ему всё равно, кого из них со Славкой выберет Милка. И он стал вспоминать прощание с Амелвой.
          Ну а Мурка мечтала совершить новый подвиг, или сделать что-то такое, что заставит Ладу совсем не обращать внимания на этого противного рыжего кота.
          Всем сердцем предчувствуя близкое окончание приключений и размечтавшись, дети не сразу поняли, что стоят перед горной грядой. Возможно для альпиниста эти горы не были препятствием в пути, но двум подросткам и двум малышам, эти горы показались неприступными.
          Устав задирать головы, ребята плюхнулись на землю – кто где стоял. И сразу поняли, как сильно они устали: идти больше никуда не хотелось…
          Как они уснули все одновременно, никто из них потом так и не вспомнил, а вот своё пробуждение они не забудут никогда!
          Глава 29. Испытания на десерт
          Их разбудил истерический хохот. Казалось само небо раскололось каскадами «ха, хи, эхха», перемежаемыми довольными взвизгиваниями и всхлипами.
          Родька как распрямившаяся пружина вскочил на ноги и покачнулся. Затем взглянул под ноги и его сердце зашлось от ужаса: он стоял на краю пропасти на крохотном пятачке горной высоты. Пропасть окружала их обиталище со всех сторон.
          – Осторожно! Не вставайте!!! – закричал он заворочавшимся Славке, Вовке и Ладе.
          Те, ничего не понимая, сонно моргали. Славка машинально поправил сбившиеся во сне очки и вздрогнул. То что он увидел привело его в шок, что, впрочем, не помешало ему покрепче обнять напуганных поднебесным хохотом мальцов. Те как будто онемели и окаменели.
          – Вы только не смотрите вниз! – воскликнул Славка и малыши зажмурились.
          В это время хохот прекратился и они услышали самого Грандхакера Первого:
          – Поздравляю вас, чайники!! Вы достигли самого высокого уровня! – он противно захихикал и со злорадным торжеством добавил: – Дальше бежать вам некуда! Да и зачем бежать? Полетите, как вольные птицы! – он снова захихикал. –  И мышь вам больше не поможет, потому что я её заблокировал… – тут хакер поперхнулся и закашлялся.
          Никак запарился и простудился в столь азартной погоне, бедняга!
          Пока хакер нёс свою галиматью, ребята уселись поудобней, всем видом демонстрируя тому полное презрение, и стали прикидывать, сколько у них места для боевых манёвров. «Ох, как тут тесно!» – пробормотал Родька, снимая с себя ремень с металлической пряжкой – единственное его на этот момент оружие.
          Император Вентленда прочистил горло и продолжил свою речь:
          – Не бойтесь! Слишком долго я вас мучить не буду, но и наслаждаться видом вам немного осталось: мне нужна победа, но не чересчур быстрая! А пока поторчите тут и потомитесь в предвкушении своего последнего полета!.. Это будет высокий запуск и красивый полет со спецэффектами…
          Рассыпавшись ехидным смешком, голос хакера внезапно смолк и стало угнетающе тихо. Ребята подавленно молчали. Родька сосредоточенно накручивал на руку ремень, а Славка старательно морщил лоб, прикидывая и гадая, до чего теперь изощрится этот отморозок, причинивший им столько неприятностей.
          Лада думала только о том, как бы ей не свалиться и как защитить Мурку и Кузю, потому что они совсем несмышленыши…
          И тут Вовка поразил всех, поведав всем о неожиданных возможностях:
          – Я как-то раз подслушал разговор Демо и Комманады, они говорили о Грандхакере. Демо тогда сказал, что император у него в руках, потому что он знает один секрет. Комманада стала приставать к нему, расскажи, да расскажи. А она очень умная и давно нравится Демо. Ну он и признался ей, что знает реальное имя Грандхакера, и что, если того назвать по имени, он становится совсем ручным, и с ним можно делать что хочешь. И Демо прошептал ей это имя на ушко. А та так удивилась, что повторила его вслух. Демо разозлился и сказал, что она дура набитая, а Комманада тоже рассердилась и закричала Демо, мол, ещё посмотрим, кто из нас дурак… Они рассорились после этого, но потом опять помирились. А он, Вовка, это имя всё повторял, повторял, чтоб запомнить…
          – Ну, так давай, колись! – взволнованно выпалил Родька. – Скажи это имя!
          Вовка виновато потупился и чуть не плача прошептал: – Я забыл…
          – Что?!! – хором выдохнули Родька и Славка, а Лада схватила Вовку за руку и слегка, насколько это позволяла площадь плато, выдвинулась вперед, пытаясь закрыть его собой.
          – Повтори, что ты сказал! – зашипел Родька так страшно, что Вовка всё-таки заплакал. Славка положил руку на плечо друг:
          – Успокойся, Родь! Он же ещё маленький!
          Родька и сам понимал, что Вовка совсем ещё малец, но уж слишком было обидно, что судьба доверила тому такой важный секрет, а он так глупо опростоволосился… Вовка и сам готов был умереть от чувства собственной вины, понимая, что от него зависит сейчас жизнь их всех и оттого заплакал ещё горше. А надо сказать, что Родька хоть и казался крутым, но детские и девчачьи слезы совсем не переносил. Потому он вытер ладонью Вовкины мокрые щеки и забормотал:
          – Ну, ладно, ладно, успокойся! Не сердись на меня. Ну что поделать, если я такой гневливый! Мне и мама и папа говорят частенько, что мне же от этого хуже…
          Он ещё что-то говорил, поглаживая Вовкины вихры, и тот понемногу успокоился. Потом поднял зареванное лицо и твёрдо сказал:
          – Я обязательно сейчас вспомню! Потому что имя хакера похоже на моё, только какое-то не русское. А так совсем как моё…
          – Ну, это уже кое-что! – встрепенулся Славка и начал гадать: –  Владлен? Владилен? Влад? Владислав? Фу, ты, это ж русское… Вольф? Воланд? Волька…
          Его умственные упражнения прервал свист и из-за облаков донеслось:
          – Ну, что, умники! Готовы к последнему раунду? Встречайте гостью дорогую!
          – Баба Яга летит! – закричала Лада и покрепче вцепилась в Вовку.
          Родька и Славка вскочили на ноги и, не спуская глаз со стремительно приближающейся «суперступы» стали гадать, что их ждёт. Вот уже было видно, что в ступе сидит сама Яга и размахивая помелом вопит:
          – А-а-а! Супчики-голубчики! Соскучились небось по своей бабулечке?! Не плачьте, родимые, я сейчас вас приласкаю!
          Её мерзкий смех слился с хохотом хакера и ребята поняли, что тот  ждёт не дождется, чтобы полюбоваться на бабкины забавы. Они задрожали и Родька подумал «Холодает, однако…», а Славка честно вслух признался «Страшновато!». Лада прижимала к себе Мурку и старалась не двигаться, чтобы не мешать Вовке думать. А тот, ничего не видя и не воспринимая, зажмурившись бормотал себе под нос всевозможные имена, одну руку отдав на растерзание Ладе, а другой держа за хвост сжавшегося в комочек Кузю.
          Страшно было всем, но самым ужасным было то, что никто из ребят не представлял себе, что надо сделать, чтобы спастись.
          Ступа Яги была уже рядом и свет её фар осветил всю группу. Славка тупо щурясь смотрел на свет, а рука его сама собой потянулась в карман за Ладиным зеркальцем. Родька ругал себя, что не оставил себе ни одной рогатки, потому что бабкин широко раззяпленый  глаз «для ближнего обзору» просто умолял о хорошем камне. Яга замахнулась помелом на Ладу и тут Мурка, позабыв обо всем, вцепилась в него всеми своими зубами. Почти одновременно Родька изловчился и, рискуя свалиться в пропасть, приласкал таки ремнем любимое око Яги, а Славка, поймав сноп света, умудрился направить его вверх – туда, где по его предположению находился хакер.
          Яга взвыла и вздёрнула помело, на котором висела Мурка. Ту успел схватить зубами за хвост Кузя, а Кузю крепко держал Вовка, в которого из всех сил вцепилась Лада… Столь основательно нагруженное помело Яга не смогла удержать, тем более, что ей потребовались обе руки, чтобы тереть, ярко расписанный Родькой глаз.
          Метла с мышью повисла над пропастью и Мурка, видя перед собой жадное её чрево и чуя, что мышиный хвост зажат в зубах кота, задрыгала всеми лапками и дико завизжала, выпустив помело. Оно полетело в пропасть, а мышь тут же, как рыба на леске, была выдернута Родькой, который перехватил хвост Кузи из рук бормочущего Вовки. Сам Вовка, ни на что не обращая внимания, изо все сил вспоминал имя их заклятого друга – хакера.
          Ступа Яги без помела потеряла управление и стала заваливаться набок и спускаться. Там внизу, почти у самой земли, она вышла на режим быстрого вращения вокруг горы и очень скоро  бабка свалилась вглубь ступы от головокружения.
          Хакер давал бестолковые распоряжения, поскольку ничего не видел и ругался,  угрожая пуститься во все тяжкие… Но скоро он, по-видимому, оправился от краткого ослепления вспышкой света, потому что стало слышно как он призывает на помощь своего верного Демо, который, однако, совсем не спешил ввязаться в эту заполошную драку. И всё же ребята были начеку и с опаской осматривались.
          И вдруг Вовка радостно распахнул глаза и звонко закричал:
          – Вольдемар!!! Ты слышишь меня, подонок? Это я – чайник Вовка! Я почти твой тёзка, Вольдемар! И с этой минуты я твой император! Потому что я не боюсь открыто носить свое честное имя! Иди домой, Вольдемар, к маме, и разгони свою свиту, пока в глаз не получил! На фиг…
          В своей сбивчивой речи Вовка, сам того не замечая, трижды назвал имя хакера, а это, оказывается, было самым важным! Трижды повторенное «Вольдемар» подействовало на Грандхакера, как магическое заклинание. Он стал громко рыдать и звать маму.
          – Мамочка родненькая! – кричал он. – Я хочу домой! Мне очень плохо! Меня никто нигде не любит!
          Где-то в облаках ещё разносился его горький, с подвывами, плач, и суперступа все ещё накручивала обороты, а ребята уже поняли, что выдержали ещё одно нелёгкое испытание. Им удалось победить, потому что все, даже Кузя с Муркой были одним целым!
          Об этом и сказал Родька, когда вокруг стало пусто и тихо. А Славка добавил, что все вместе они непобедимы во всех мирах!
          И только Лада была молчалива и задумчива и, когда её спросили, о чём это она грустит, она вскинула брови и ко всеобщему удивлению спросила:
          – Неужели у таких хакеров-ломакеров есть мамы, и неужели они их любят?!..
          И Славка с Родькой сказали ей, что все мамы любят своих детей, даже если они запутались в глупостях, а Вовка вздохнул…
          ***
          Вокруг зияла пропасть, во рту пересохло, но настроение было почти лирическое: ведь они одолели хакера и прогнали Ягу! Остался какой-то там пустяк: спуститься с этой горушки… После только что пережитой встряски серьёзные мысли ворочались туго. А вот мысли лёгкие и глупые мечты порхали, как ласточки.
          – Нам бы сейчас ковёр-самолет… – глядя в небо, протянула Лада, на коленях которой умостились и Мурка, и Кузя, раскинув свои истрепленные хвосты по Вовке и Славке.
          – Угу, – поддакнул Вовка, – с моторчиком и с фарами, как суперступа…
          В эти минуты он чувствовал себя настоящим героем и сидел с гордо поднятой головой, несмотря на разводы от недавних слёз по обеим щекам. Ну и что тут такого? Герои тоже плачут иногда! У кого не бывает оплошностей?
          – Эх, если бы сейчас поднялся ветер, да подхватил бы нас,  да понёс!… – размечтался Родька, глотнув кваса из Вовкиной баклажки и передавая ту другу.
          –  Если бы, да кабы… – Славка попил и, вернув баклажку Вовке, заботливо оправил на нем курточку. – А дрессированный ветерок нам бы и впрямь не помешал…
          –  Ага, как тогда, когда нам помогал дедушка Чёрный Вран…– внесла свою лепту в прожект спасения Лада…
          И только она это сказала, ребята услышали воронье карканье. Небо сразу потемнело и тысячи вороных крыл всколыхнули воздух. Под восторжённые крики Лады и Вовки и визг Мурки путников подхватил быстрый вихрь и понёс.
          Ура! Спасены! Невидимая сила бережно опустила их на землю и сразу стало светлеть: это вороны, выполнив свою миссию, улетали, прощально покачивая крыльями.
          Помахав им руками, путники стали неспешно оглядывать своё новое местообитание. Было очень тихо. И уже одно это навевало покой и вселяло уверенность, несмотря на то, что их окружал лес.
          – Ой, что это светится? – внезапно нарушила благостную тишину Лада.
          – Где? – в один голос спросили мальчишки, резко вскочив на ноги.
          – Да там, впереди, – Лада указала на большое светящееся пятно в тени черных изломанных стволов и пней.
          –  Наверное там грибница с опятами, – предположил Слава. – Они обычно поселяются на гниющих пнях или  других остатках дерева, потому и светятся, фосфоресцируют. А это значит, что мы сейчас поедим. Самая сытная еда в лесу – грибы. Запечём их и поедим.
          – А не отравимся? – с чисто женской предосторожностью поинтересовалась Лада и выжидательно посмотрела на мальчишек.
          –  Надеюсь, что нет, – неуверенно промямлил Славка. – Пойдёмте…
          ***
          Но светилась вовсе не грибница! Это гладь лесного озера отражала яркие звёзды! Неужели они нашли то самое сокровенное озеро?
          Путники с изумлением вертели головами: как странно! Ночь среди бела дня! Казалось, отступи на шаг – и попадёшь в яркий день! А тут такая светлая, прозрачная ночь! Но отнюдь не тихая! Были ясно слышны то громкое хлопанье в ладоши, то сдавленный радостный смех, то приятная музыка под совиное уханье вместо литавров и появилось ощущение, что рядом, как призраки,  движутся неведомые живые существа в летящих одеждах. Прозрачная дымка над озером и мелькание причудливых отражений на зеркальной поверхности воды рисовали миражи исчезнувших в озере сказочных городов…
          – Это то озеро, что мы ищем! То самое! – заявил Славка в полной уверенности, что они достигли цели, указанной им Руной. Молчание его спутников говорило о согласии со Славкой. детям было спокойно, как никогда: тревога последних дней осталась где-то далеко позади: там, в виртуальных пущах, лабиринтах и ямах.
          Но что делать дальше? Уставшие странники сгрудились у самой кромки озера, озираясь и осмысливая своё загадочное положение. Да только Вовку и Ладу такое бездействие совсем не устраивало! Они встали на коленки и запусти свои вездесущие ручонки в воду.
          – Ай! – вскричала Лада, широко распахивая свои голубые глаза от удивления. – А вода тут  замёрзшая! Как будто совсем зима!
          – Ну вот начинается! – буркнул Родька. – Видать покой нам только снился… – и он коснулся глади озера: – Это не похоже на лёд! Ведь рукам совсем не холодно! Это сильно смахивает на гладкую пластмассу…
          – И что же теперь? – спросил Славка и тоже опробовал «водицу». – Как будто зеркало… Или стекло… – он осторожно ступил на гладь озера: – Крепко! Мой вес держит. А вот, если все мы встанем, не провалимся?
          Пока ребята нерешительно мялись на берегу озера, Кузя смело пошагал по его зеркальной глади, за ним засеменила мышь.
          Повинуясь безотчётному чувству, зовущему вперёд, ребята, осторожно ступая след-в-след, последовали за ними. Выйдя на середину озера, Кузя остановился и стал пристально смотреть в его гладь. Ребята уставились себе под ноги и ахнули!
          Они увидели какой-то город, который показался им до боли знакомым. Там был день, туда-сюда сновали машины, трамваи и люди. И даже улицы как будто бежали… Прямо на ребят выплыл высотный дом  с уютным двориком…
          – Это же наш дом! – воскликнули в один голос Родька и Лада.
          – Тише! – почему-то испугался Славка и в этот момент в доме открылась дверь в парадное и на ребят полетела лестница…
          – Наша квартира! Смотрите, номер шестьдесят четыре! – завопила Лада, падая на гладь озера вниз лицом и прижимаясь носом к кнопке звонка.
          Дверь распахнулась и они увидели комнату Родьки. Их сердца сжались от предчувствия чуда.
          – Ну! Ну, давай! Давай!!! – неизвестно кого уговаривал Родька.
          Но движение по ту сторону остановилось в тот момент, когда взгляды изнемогающих ребят уткнулись в тёмный подслеповатый монитор. Над озером повисло такое разочарование и такая тишина, что любой звук показался бы взрывом!
          И тут Кузя преспокойно ударил лапой прямо «в глаз» монитора!
          Глава 30. Ой, мамочка, как же ты права!
          Они не помнили, как озеро раскололось и поглотило их. Да и зачем? Ведь они дома! Дома!!! Сидят все на Родькином диване и тупо смотрят на компьютер.
          А там, прямо на клавиатуре, развалился Кузя и с необыкновенным интересом катает по столу компьютерную мышь, которая почему-то пахнет живой мышкой. Но он не станет её есть! Он дождётся свою заслуженную сосиску! Но когда же, наконец, Мармеладка догадается его покормить?!
          Кузя вопросительно посмотрел на Ладу, а та, не спуская глаз с компьютерной мыши, обшаривала карманы.
          – Мурка пропала! – с ужасом простонала она.
          – Очнись, Мармеладка! – с некоторым удивлением подал голос Родька. – Вон она твоя Мурка! – он энергично указал глазами на стол. – Как говорится при исполнении служебных обязанностей…
          – Всё возвращается на круги своя! – философски изрёк Славка, и было не очень понятно рад он этому, или огорчён.
          Что касается Вовки, то тот был явно испуган, как будто бы попал из реального мира в виртуальный, а не наоборот. Он просто врос диван, словно боялся, что его сейчас выдернут и запустят неведомо куда.
          А Лада быстро пришла в себя от неизбежной потери подружки и стала думать о том, что скоро встретится с мамой. В связи с таким ходом мыслей она резонно поинтересовалась:
          – А сколько сейчас времени? И какой сегодня день?
          Родька и Славка, как по команде, достали свои сотики. Их лица вытянулись:
          «23 сентября, 2008 год, 14.00»
          – Как и не было ничего… – немного разочарованно протянул Родька
          – Парадокс…– озадаченно сказал Славка и почесал затылок. – Выходит, там время двигалось со скоростью чтения: сколько бы мы смогли прочитать за это время, столько мы там и пережили… А может это значит, что мы прыгнули во времени назад?
          – Это значит, что скоро вернется с работы мама! – перебила рассуждения умника Лада, которая не нашла нужным размышлять об этом парадоксе, а подошла к факту по-женски, практически. И тут её осенило: – Мальчики! Значит мама не знает, что мы пропадали! И мы её не изволновали всю! И она совсем-совсем не будет на нас ругаться!
          Это было приятное открытие! Не успели мальчишки порадоваться этому соображению, раздался звонок и Мармеладка, взвизгнув «Мама пришла!», побежала открывать дверь.
          ***
          – Ярата! – радостно воскликнула Лада, которая никогда раньше не видела Милку, и кинулась гостье на шею.
          – Я тоже р-рада! – заикаясь сказала Мила, ошарашенная таким жарким приемом незнакомой девочки.
          Услышав вскрик Лады, Родька и Славка выскочили в прихожую.
          – Вы почему в школу не пришли? – сразу, «в лоб», спросила Милка, забыв поздороваться из-за потрясения столь бурной встречей.
          – Привет, Мила! – улыбнулся Родька, с удивлением отметив про себя, что рад Милке, словно она была Ярата или Улита, и, что сердце его совсем не ёкает, как прежде.
          Он с любопытством взглянул на друга, который без тени своей былой застенчивости невнятно пробормотал: «Здорова будь!».  «Не переселился ещё наш умник в этот мир…» – подумал Родька и хмыкнул. Славка понял, о чём он, и весело прищурился.
          Тем временем и до Лады дошло, что это не Ярата или Улита, а другая, тутошняя девочка, но, она, ничуть не стушевалась и потянула Милу в комнату.
          Та вошла в Родькины апартаменты, где не была еще ни разу, и с любопытством оглядываясь по сторонам, заметила Вовку. Мальчишка взглянул на Милку и заулыбался. Родька и Славка значительно переглянулись, сразу сообразив, кому так обрадовался Вовка, не пожелавший, тем не менее, покинуть своё убежище.
          Мила села рядом с Вовкой и голосом вечной отличницы повторила свой вопрос:
          – Ну, так вы скажете, почему не были сегодня в школе? Если бы только Родик не пришёл, этому бы никто не удивился. Но ты, Славик!
          – У нас уважительная причина… – начал было объясняться Славка и смутился. – Вернее, обстоятельства… Плюс несчастный случай…
          – Несчастный случай?! – встревожилась Мила. – С вами всё в порядке?
          – Всё, всё, всё в порядке, –  вдруг защебетала Лада, – мы просто немного заблудились в компьютере! А там за нами гналась нечистая сила и хакеры, и мы прятались! А потом Волколак нас вытащил из плена бабы Яги и мы упали в мёртвую зону. А потом чуть не полетели с горы…
          – Лада! – строго прикрикнул брат, испугавшийся внезапной бледности Милы, – ты подумай, о чём говоришь!
          – Я говорю чистую правду! – обиделась Мармеладка и, насупившись, повела истомившегося вконец Кузю в кухню к вожделенному холодильнику с сосисками.
          – Принеси гостье воды или соку! – крикнул вдогонку Родька, всерьёз обеспокоенный состоянием Милки, исходящей белыми и красными пятнами
          Лада успела достать и принести на подносе сосиски и сок, а Милка всё ещё была не в силах ни говорить, ни слушать.
          – Понимаешь, Мила, – осторожно, как с больной завёл разговор Славик. – Мы действительно были в виртуальном мире… Как это ни странно…
          На лице Милы разлился гневный румянец: что только не выдумывают эти мальчишки, чтобы оправдать своё нежелание как следует учиться!
          – Ты только не думай, что мы оправдываемся, – сказал Родька, правильно истолковавший изменение цвета Милкиного лица, – Хочешь, покажем тебе фотку настоящего чертенка болотного?
          Не дожидаясь ответа, Славка с готовностью открыл сотовый и нашёл нужное фото: – Вот! Это фотодокумент того, что мы ничего не выдумываем!
          ***
          Чертёнок выпал из сотового на пол у ног совершенно обезумевшей Милки и сразу стал биться в истерике. Сначала он плакал навзрыд, лёжа на полу, а потом сел и, поёрзав, приблизился к ошалевшему Славке и обхватил его ноги.
          – Домой хочу! – ныл Буба, промокая слёзы о Славкины джинсы. – Отправь меня к моей бабушке, к Кикиморе болотной. У вас тут плохо: слишком чисто и сухо. Я сохну, я задыхаюсь…
          – Да не ной ты, Христа ради! – с досадой щелкнул его по рожкам Родька, которого комичность положения спасла от приступа страха. – Смотри, как Милку нашу напугал, как мумия стала.
          Анчутка снова упал на пол и застучал копытцами, обутыми в Ладины туфельки:
          – Хочу в своё болото! Домо-о-ой хочу-у!
          Лада, воспринявшая эту ситуацию, как должное, быстро принесла банку с водой и вылила на анчутку.
          – Ой, хорошо! Вкусно! – заорал тот слизывая воду с пола. – Не могла землицы подмешать, грязи жалко для маленького!
          Он побрюзжал ещё немного и на время затих, закатив глаза.
          Онемевшая Мила сидела, как статуя, и только бешено двигающиеся из стороны в сторону любопытные глаза говорили о том, что она ещё жива.
          – Ой, мальчики! Скоро мама придет и тоже испугается! – забеспокоилась Лада и подошла к окну. – Идёт!!! Мама идет! Уже мимо  «Булочной» идёт! Может быть нам повезёт и она зайдёт туда…
          Анчутка зашевелился и, не вставая с пола, принялся слизывать грязь со своих лап.
          – Славка, как от него избавиться?! – выдохнул Родька, показывая на чертенка, – ты же у нас самый умный, придумай что-нибудь, умоляю!
          Славка и так уже усиленно думал, у него даже очки на носу подрагивали. Наконец глаза его просветлели и Родька жадно заглянул в его рот, ожидая непременно гениальную, а главное, спасительную идею.
          – Быстро перезагрузи компьютер и подключись к Интернету! – велел Славик, привычным жестом поправляя очки.
          – Есть, готово! – отрапортовал через несколько минут Родька.
          – Теперь найди наш портал.
          Родька запустил Яндекс.
          – Нашел? Посмотри там должен быть адрес для контактов…
          – Есть! Нашёл! – обрадовался Родька.
          – Жми на эту ссылку. Сейчас отправим Ачутку по электронной почте.
          – Как? У тебя ведь в сотике пусто, забеспокоился Родик.
          – Напишу в письме «анчутка Буба», авось проскочит… – Славик перехватил из рук друга мышь: – Ну, Мурка, не подведи!
          – Скорее, мальчики, скорее! – торопила Лада, покидая свой наблюдательный пункт, – Родик, Слава, мама уже в подъезд вошла…
          – Не хочу по еле-троньке, – завопил вдруг Буба, – страшно!..
          Лада плеснула ему в рыльце остатки сока из стакана и он, поперхнувшись, смолк.
          – Ладка, лапти спрячь! – ужаснулся Родик, и сестра скинув свои лапти, зашвырнула их ногой под диван. – Вовка, живо под стол!
          В дверях провернулся ключ и мама вошла в прихожую. В этот  момент Славка запустил команду «доставить» и элетронка пошла.
          Ребята, затаив дыхание, с восторгом и ужасом смотрели как таял лежащий на полу с выпученными от страха глазами анчутка… Через минуту в грязной луже воды и сока остались лишь  Ладины белые туфельки.
          Ребята замерли и прислушались к маминым шагам. Вот она прошла в кухню разгрузить сумку с покупками, потом она должна, как обычно, пойти в ванную мыть руки…
          Родик приложил палец к губам и замахал  обеими руками.
          – Тсс! Только тихо! – прошипел он горячечным шёпотом, – Славка, Милка, берите Вовку и тихо смывайтесь!
          Славик осторожно, как больную, поднял с дивана всё ещё подавленно молчащую Милу и вытащил из-под стола такого же онемевшего Вовку.
          Лада на цыпочках подошла к двери и, удостоверившись, что за ней никого нет, махнула рукой: – Пошли!
          Ребята по одному выскользнули в коридор и Родик в который раз порадовался, что его маленькая, но уютная комнатка так удачно расположена: прямо напротив входной двери.
          Он выпустил ребят и вернулся к себе. В это время Лада, стянув с себя некогда белые колготки, тёрла ими лужу на полу. Управившись, она закинула колготки под диван.
          И тут на пороге показалась мама.
          – Как? Вы дома? – удивилась она, взглянув на часы, – почему не в школе и не в садике?
          – Д-да, в-вот, – запинаясь замямлил Родька, – Лада, к-кажется заболела…
          Мама посмотрела на раскрасневшуюся от пережитого возбуждения дочку,  и забеспокоилась:
          – Да у тебя похоже температура! Ты вся горишь!
          Она положила Ладе руку на лоб:
          – Странно! Вся красная а температуры, вроде, нет…
          Лада потупила глаза, потому что врать не умела, и приглушив голос, заикаясь пожаловалась:
          – Что-то головка б-болит и г-глотать… того… б-больно…
          Мама обняла Ладу и набросилась на сына:
          – На одни сутки нельзя на тебя оставить ребенка! Почему она у тебя босиком? Почему такая грязная? И наверняка голодная!
          Родик стойко принял на себя удар маминого негодования, впрочем, довольно справедливого. Ведь ему и оправдаться-то было нечем!
          Мама села с горящей от стыда и жалости к брату Ладой на диван и взгляд её упал на компьютер:
          – С утра, небось, в Интернете? И малышке голову морочишь? Ох, не приведёт вас этот компьютер ни к чему хорошему!
          Родик, преданно глядя на маму, не замечающую вспыхнувшую при этих словах смешинку в глазах её любимицы, с обескураживающей готовностью согласился:
          – Ой, мамочка, как же ты права!
          Глава 31. Вместо эпилога
          Через несколько месяцев четверо ребят и молодой кот сидели у компьютера. Это были Родька, Славка, Лада и их общая подруга – Мила. Ну и, конечно, Кузя.
          Мила была единственная, кому ребята поведали всё о своих виртуальных приключениях. Надо сказать, что они все очень подружились за это время. И, что самое интересное, мальчишкам и в голову теперь не приходило «делить Милку». После встречи с Яратой и Улитой, которые стали им почти как сёстры, и к Милке они стали относиться как к сестре – третьей близняшке.
          Тем более, что Родьку очень долго не оставляли думы об Амелве и он стал приглядываться к девчонкам на улице, потому что мысль, что у всех ныне живущих есть двойники в прошлом, не покидала его. И совсем недавно эта его гипотеза подтвердилась: в их класс пришла новенькая и Родька с улыбкой вспомнил, как он смутил её тогда своим ошалелым взглядом. Девчонка была точной копией Амелвы! В современном, как говорится, исполнении. Каково же было Родькино удивление, когда он узнал, что зовут её Амелия, то есть Меля, как он давно уже мысленно называл Амелву! Его взгляды, волей-неволей, не оставили девчонку равнодушной у и у них завязались особые, волнующие отношения.
          Что касается Славки, то его мечта иметь в лице Вовки брата не осуществилась. Вернее, осуществилась не вполне.  Спустя месяц после описанных здесь событий ему удалось разыскать родителей Вовки. Те, как оказалось, жили в Урюпинске и приехали за потерявшимся полгода назад сыном  почти мгновенно,  после того, как откликнулись на объявление в Интернете. Они долго благодарили Славку, который на ходу сочинял, что нашёл Вовку на вокзале, и что тот не помнил ни кто он, ни откуда. Вовка согласно кивал головой, не спуская обожающего взгляда с названного брата, а его родители сказали, что теперь Слава для них всё равно что родной сын, и звали того в гости. От родителей Вовки Славка узнал, что тому скоро шесть лет, но его брали в школу сразу по программе второго класса. Только они не стали определять Вовку в школу, потому что он слишком мал и слаб. И ещё они говорили, что у их сына обнаружились редкие способности и он часами сидел за компьютером. Вот, видимо, это бесконечное бдение в Интернете и довело его до того, что он всё на свете забыл и пропал…
          Славка с пониманием слушал и поддакивал, и обещал не забывать Вовку и приезжать к ним в гости на каникулах. Прощаясь, Вовка по секрету доверился, что, когда подрастёт, станет хакером наоборот:  то есть будет с ними воевать и защищать от хакеров информашек.
          И была у Славки одна тайна, о которой он не рассказывал даже Родьке. Эту тайну звали Дубравкой: он никак не мог забыть весёлую белокурую девчонку с ямочками на щеках. Правда, Славка не думал, как Родька, что у неё есть двойники в реальном мире и ни на что не надеялся. Вот разве что в последнее время он с удивлением отметил, что ему всё чаще приходит в голову мысль, что Лада, когда вырастет, будет очень похожа на Дубравку…
          Жизнь Лады тоже изменилась после их приключений в Рунете. Во-первых, у неё наладились совершенно другие отношения с братом: он теперь никогда не прогонял её из своей комнаты… Ну… почти никогда! Во-вторых, у неё появились умная взрослая подруга Мила и старший друг – Славик. В-третьих, у неё теперь есть кот, потому что Родька уговорил маму, оставить у них Кузю. А это было очень непросто!
          Кот Кузя тоже был очень доволен завершением приключений: ведь он теперь живёт в солидной семье, попал, что называется, в  хорошие руки!..
          Вся эта четвёрка часто собирается вместе и им есть о чём поговорить, о чём помечтать. Свидетельства недавних приключений бережно хранятся в комнате Родьки: это Ладины лапти, рушник тётушки Велицы и Родькин гайтан, вышитый Амелвой, который он надевает на соревнования и на выступления брейкеров. А у Славки осталась на память баклажка тетушки Велицы, которую сберёг Вовка.
          Сразу после возвращения Славка написал выдающийся реферат о быте древних русичей, а Родька перестал тратить время на пустые игры, а стал больше читать, чем сильно удивил окружающих. Тем не менее, с компьютером они «общаются» часто и регулярно навещают свой портал, где находят много нового и интересного.
          Вот, например, сегодня ребята предложили Милке прочесть новый текст, совсем недавно размещенный на сайте по фольклору. Это была былина со ссылкой на какую-то старушку Кирьяновну, которая, якобы, рассказала этот древний сказ учёным-филологам  в их  последней экспедиции.
          Этот текст гласил:
          «Давно, бают, жили в одном селище богатыри-отроки Велирод и Светослав с сестрою малою – Преладой златокудрой. Жили-были, не тужили, не горевали, законы предков чтили, землю родную славили.
          Но пришёл лютый враг, дракон Вир змееголовый, стал зорить земли русичей. И собрали братья дружину отрочью, чтобы пойти на бой праведный.
          А уж шли гонцы с окраин, несли вести горькие, как пришёл на них враг лютый, как разил он их лучами смертоносными! И не берут те лучи Вировы ни мечи острые, ни стрелы калёные! Нет оружия у русичей против Вира коварного! Призадумались отроки, как им бой вершить. А сердца молодые на врага рвутся, смерти не боятся!
          Тут без ветра тучу нанесло, да только дождь не хлынул. А прилетели птицы-вестники от Солнца ясного да от Матери Сырой Земли. И открыли они тайну Вирова оружия, и напомнили про великий закон Прави: «И Добро и Зло всегда отражаются от границ Яви и Прави, и всегда возвращаются к содеявшим их!» И услышали то отроки, и поняли,  что коль зло Вира в лучах его, то надо их отразить. Но не ведали они каким оружием!
          И прознала про то сестра их Прелада. Нашла она границу Яви и Прави в озере застывшем, взяла осколок глади озерной и стала думать-размышлять как его отрокам переправить. Явилась тут к ней Макошь в образе мыши белой и отнесла осколок братьям её. А были братья её хоть и молоды, да зело премудры! Разделили они волшебный осколок меж друзями своими, отроками смелыми. И пошли блики по земле от битвы ратной с лучами смертоносными. Отразили зло Вирово молодые богатыри и жгли те лучи своего хозяина, и сгорели все его змеиные головы. Тут разверзлась Мать Сыра Земля, и проглотила Вира безголового!
          Так пришла Победа над Злом! Засветилась Правь ясным солнышком и радовалась Мать Сыра Земля шумом лесным, да криком птичьим. И пели русичи Славу братьям Велироду и Светославу, и сестре их Преладе, и друзям их. Пели Славу за подвиг отроков, за стояние за Правду великую, за службу их Земле Русской!»
          – Это же про вас былину сложили! – удивилась Милка, оторвавшись от экрана.
          – Это что, это хоть понятно: ведь мы там были. А вот почитайте, что я ещё отыскал! – сказал Славка, доставая ксерокопию газеты «Новости археологии», и  прочёл вслух:
          «Сенсация!
          На прошлой неделе при раскопках древнего селища в культурном слое, датируемым началом 8 века, археологи обнаружили среди традиционных предметов быта русичей колокольчик из нержавеющей стали и странные бусы из горного хрусталя, огранённые и просверленные по современным технологиям.
          Учёные ломают головы, как эти предметы попали к древним русичам? Известный археолог, профессор Нечипайлер, высказал предположение, что это злая шутка современников, однако анализы физиков показали, что возраст хрусталя соответствует датировке культурного слоя, а в стали произошли необратимые изменения, которым требуется не менее  1300 лет!
          К разгадке нержавеющей тайны подключились уфологи, медиумы и криминалисты, однако, никаких вразумительных объяснений они пока дать не могут.  Мировая наука не на шутку озабочена. Вся надежда исследователей  –  на молодые, нестандартные умы».
          Прочитав эту сенсацию, девчонки стали «делать глазки», а ребята зашлись молодецким хохотом: «Ох, умора! Всю мировую науку озадачили! Ох-хо-ха!», «Плохо копали, однако! Авторучку не нашли…», «Ну, заморы! Наделали делов! Даже криминалисты подключились! А компьютерную мышь они тоже судить будут?! Эх, хе-хе-ха!»
          – Хи-хи-хи! – раздался знакомый писк у монитора и Лада с радостным воплем «Мурка снова ожила!» кинулась к компьютеру.
          – Стой, Мармеладка! – закричали ей Родька и Славка. – Снова влипнем в историю!..
         
          А ведь верно! Но это будет совсем другая история и ей пока не срок…
         
         
          Толмач (словарик) для не очень продвинутых читателей
          1. Термины древних русичей
          Бадья  – деревянное ведро с крепкой оковкой.
          Било – «язык» колокола.
          Бодня – кадушка  с крышкой на боку и с замком (использовалась и вместо сундука)
          Былица – знахарка, лечащая травами
          Вено – плата, откуп, выкуп, который платили за невесту. Также вено мог заплатить пленник или раб, чтобы стать свободным поселянином, гражданином
          Венчик, –  девичий венец: тканый, плетеный, кружевной или металлический.
          Гайтан – шнурок, тесьма, узкая лента.
          Дымоволок – небольшое отверстие в потолке или в задней стене избы; для выхода дыма из помещения открывали дверь и дымоволок. После топки это отверстие закрывали деревянным щитком или тряпками. 
          Иванов день – День Ивана Купалы, праздник летнего солнцестояния.
          Истопка – одно из первых названий избы с печью.
          Каган – большой медный котёл.
          Кадка – бочка с прямыми боками и одним днищем для заготовки впрок солений, квашений, мочений, кваса, воды, для хранения муки, крупы использовались кадки.
          Колты – незамкнутые височные  кольца, подвешиваемые к  головному  убору (девичьему  венчику,  повою  замужней)  на  лентах  или  ремешках.
          Корчик – плоский сосуд с одной длинной ручкой, деревянный или металлический (небольшой ковшик), часто приподнятый на ножке и с высоким  резным носиком-уточкой.
          Кут – угол за печью.
          Кутная лавка – лавка, стоящая в куте.
          Наблюдник –  навесные полки для столовой посуды, шкафчики.
          Навь – загробный мир, «тот свет», одновременно темная сила,  управляющая миром ( пассивные силы, пытающиеся сохранить мир неизмененным). Противостоит Яви.
          Ноговицы – мягкие кожаные сапоги (или гетры), плотно обтягивающие икры.
          Обереговая вышивка – орнаменты символизирующие добрые силы природы и народные ценности. Прямая горизонтальная линия обозначала землю, ромб с точкой внутри – засеянное поле, волнистая горизонтальная – воду и т. д. В обереговых вышивках наиболее часто встречаются изображения птиц, коня, дерева, женской фигуры.
          Огнищане – насельники, люди имеющие жилье с очагом (огнищем).
          Онучи – полоса ткани, которой обматывается вся ступня и нога до колена (обмотки).
          Опечек – сруб в три - четыре венца из круглых бревен или плах, поверх которого делался бревенчатый накат, который мазали толстым слоем глины. это служило подом печи.
          Пажить – луг или поле, где пасется, а часто и ночует, скот.
          Печной угол – часть избы от устья до противоположной стены, пространство, в котором выполнялась вся женская работа, связанная с приготовлением пищи.
          Печь курная или черная – древнейший тип русской духовой печи без дымохода.
          Плакун-трава – луговой зверобой.
          Побасче – покрасивее.
          Повои или убрусы – головные уборы замужних женщин в виде особо повязанного или распущенного полотнищем платка (начельника). Полотенца-убрусы или платы (куски холста) носили обычно поверх головного убора – кички (кокошника).
          Повойник – полоса ткани (ширинка) свернутая жгутом и повязанная концами вверх или вперед под подбородком.
          Полати – деревянный настил для спанья под потолком в задней части избы от печи до боковой стены или за боковой стеной печи.
          Понёва – особого покроя шерстяная юбка, состоящая из трех полотнищ шерстяной или полушерстяной ткани, стянутых на талии плетеным узким пояском – гашником; ее носили только замужние женщины или просватанные девушки.
          Понюгальце –  погонялка, пастуший кнут.
          Поршни– обувь, изготовленная из одного  куска  кожи,  стянутой по краям ремешком (другое название – «моршни»); крепились к ноге как лапти.
          Поставец – столбы с многочисленными полками для посуды между ними.
          Правь – верхний мир, небеса, одно из основных понятий славянской философии.  Понимается как всеобщий справедливый закон, согласно которому  существует мир.
          Рушник – полотенце, часто выступало в качестве оберега, знака принадлежности к определенному семейно-родовому коллективу, осмыслялось как предмет, воплощавший души предков «родителей», внимательно наблюдавших за жизнью живых.
          Снедать – есть, обедать.
          Увясло –  нарядно расшитая девичья повязка, часто украшенная бисером, жемчугом, золотым шитьем, кружевом.
          Очелье – узкая повязка, в основном из лыка, могли носить и мужчины.
          Ушат – небольшая кадка с «ушами».
          Финифть – эмаль, украшающая изделия из металла, заливается в углубления между металлическими границами.
          Явь – мир земной, реальная действительность,  «белый свет», светлая сила,  управляющая миром. Противостоит Нави.
         
          2. Термины Интернета
          Ай-пи, «ипэшка» – (Internet Protocol Address) – адрес узла в Интернете в цифровом  обозначении.
          Битмапы, гифы и джипеги – виды графических файлов («картинок»); обозначаются буквами bmp, gif, jpg слева от имени файла.
          Браузер (browser) –  системная компьютерная программа , осуществляющая связь персонального компьютера с Интернетом; программа-клиент , которая формирует запрос и отправляет его в нужном направлении по компьютерной сети, а также получает ответ и преобразует его в понятный вид («интернетовская бродилка»)
          Дээнэска – DNS (Domain Name Service) – распределённая на узлах Интернета база данных о соответствии физических и символических адресов. Служба DNS - своеобразный телефонный справочник Интернета.
          Инсталлировать – загружать, устанавливать новую программу в компьютер посредством копирования файлов и каталогов на жесткий диск в определенной последовательности.
          Кэширование (англ. cache – тайный запас, тайник) – создание небольшого буфера памяти для компьютерного устройства для размещения обрабатываемой информации.
          Пиксель – точка, мера графической информации.
          Скрипт – (от англ. script – сценарий) программа на одном из принятых (или разрешенных) языков, выполняемая при интерпретации и отображении Интернет-документа программой просмотра.
          Спам – малоценная или бесполезная информация,  рассылка незапрашиваемых адресатом электронных почтовых сообщений.