Подольск

          Подольск.
          Вслушайтесь в звучание этого слова: По-дооольск, По-дооольск, По-дооольск...
          Это звучание с младенчества моего вызывает во внутреннем моём кинотеатре что-то вроде чистого поля, на границе которого я стою. Стою и жду чего-то, а в ушах звучит "По долинам и по взгорьям". По этому полю бегают куры, кролики, поросята хрюкают, ездят лошади, мукают коровы, люди снуют трезвые и пьяные, честные и вруны... и я среди них, маленький мальчик. Вся эта картина въелась в то место, где находится моя память. Интересно то, что когда я думаю о своей малой Родине, то я в ней мелькаю исключительно маленьким. Маленьким, но, почему-то, уже мечтающим о городе как о городе, а не городе как о деревне. Уклад жизни был абсолютно деревенский, но все работали на заводах, благо заводов было достаточно.
          Я в детстве даже не подозревал, что работать можно не на заводе. Если ты работаешь, то на заводе. А где ещё? В голове моей не укладывалось, что шофёр тоже работа. Работа врача или учителя мне казалась просто увлечением: что это за работа такая.
          Вот вижу мои папа с мамой идут и я несусь как ветер навстречу. Как же я их люблю! Обожаю запах от папки. Потом, гораздо позже, я понял, что так пахнет металл. Всегда удивлялся почему на папкиных семейных здоровенных чёрных трусах по бокам дырки. Оказалось от гаечных ключей.
          Помню, как в Подольске женщины стали носить полосатые пальто с поднятым воротником, на голову повязывали платок, а сверху надевали мохнатые лисьи шапки. Мне это так нравилось, что почувствовал себя счастливым когда моя мама тоже купила полосатое пальто, платок и лисью шапку. Кстати, эти лисьи шапки были чёрного цвета, типа чернобурок.
          Все эти воспоминания проходят под вывеской "Подольск".
          Ну как я могу вспоминать как я курил в колодце со своей подругой и думать, что это происходило в Рейкьявике! Да меня хоть золотом обсыпь, жемчуга и брильянты давай, хоть тресни, но это Подольск. Люблю я его или не люблю - это Подольск и не отмажусь я от него вовек, также, как от своей фамилии.
          Разве могу я променять речку Пахру на какой-нибудь Дунай? Вы что, смеётесь? Я как только слышу слово "Пахра", так слёзы наворачиваются, я так и вижу песочек, солнышко, народ счастливый, детский гомон, себя, баландующегося на отмели и хлебающего воду раз за разом, Ленку-подругу, тянущую меня на дно, думая, что спасает меня. Разве я отмоюсь от этой Пахры? Нет, так и умру, будучи словно крещёным в ней.
          Кстати, меня крестили в подольском Троицком соборе и хоть вы меня убейте, но я помню это. Мне был месяц, но я помню как мне на лицо дядя кладёт свою руку и окунает куда-то, а я ору благим матом. А ещё, я уже в пионерском галстуке в том же храме, но крестят мою племянницу Аллочку. Я крёстный, держу её на руках, а она на меня писает. Это что, в Биробиджане что ли было? Нет дорогие мои, это было в городе Подольске.
          А в каком городе я первый раз влюбился? А в каком городе у меня были мои дорогие, настоящие друзья? А где я первый раз в жизни взял скрипку в руки и до сих пор её не выпускаю?
          Поверите, я сам удивлён: какой великий для меня оказывается город Подольск! И какой бы ты ни был, ты главный для меня город.
          Я к тебе обращаюсь, Подольск.