Опять всё дело завалила! 7

Четверг. 13.06.

Сегодня ужасно конфликтный день. Я в пух и прах разругалась с Капой, он даже чуть не зарезал меня – пошёл с ножом в руках, весь перекошенный от ярости, но Витольд схватил его за руку:

– Толя, Толя, ты что?

А я «страдала», что нет пиротехнички. Они приехали только после обеда. Боря пришёл к нам, мы немного поговорили. Олега я всё не видела и не видела. Потом я бежала в автобус что–то взять, а он как раз в это время выпрыгнул из машины. Я крикнула:

– Привет!

– Привет, Надюша. Как дела?

Боря из отсека:

– Иди сюда!

– Зачем?

– Ну, иди сюда!

– Ну, подойди, – сказал Олег, – он тебя целый день хотел видеть.

– Он меня уже видел.

Потом мы переехали на другую точку. Ужасно хотелось пить. Я сказала об этом Люде, а она предложила пойти к пиротехникам за чаем. Ну, мы пошли. Олег высунулся из окошка.

– Я так вижу, вы заскучали без нас.

– Конечно, – ответила Люда. И ещё что–то в том же роде, она с ним разговаривала. Мы залезли в машину, стояли на нижней ступеньке. Олег подошёл сзади, взял меня обеими руками за талию, пронёс в воздухе и поставил на землю (ему что–то надо было взять). Люда куда–то убежала, я тоже. Потом мы вернулись. Она боялась, что её будут ругать. Олег предложил:

– Ну, давай, выпей и беги, а мы тут будем пить, не спеша.

Мне эта идея пришлась по вкусу. Я уселась. Достала остатки овсяного печенья, которое, как выяснилось, Олег очень любит. Люда ушла. Пришёл Боря и стал гладить меня по ноге. Я его «отодвинула».

– Чего ты боишься?

– Наверное, она боится возбудиться, – промямлил Олег.

Пришёл ещё Дима вместе с этим камервагенщиком. Мы все сидели и разговаривали. Возмущались, что я, дескать, съела сама всё печенье.

– Я не сама, я всех угощала и кормила лошадей.

– С ума сошла! Лошадей кормить овсяным печеньем!

– Ну и что? Может, их за всю жизнь больше никто не покормит.

Потом Дима стал что–то рассказывать, что–то не совсем для меня понятное. Я себе просто пила чай и посматривала на Олега. И тут Дима сказал что–то такое:

– Не при Субботине будь сказано, при Субботине я не хочу. Если она толковый человек, она поймёт.

Я заволновалась. «Она» в машине была только я, все остальные «он». Я решила, что мешаю. И сказала:

– Мне лучше прямо говорить, я намёков не понимаю, – и выпрыгнула на улицу. Они все сразу закричали:

– Надя, мы не тебе! Надя! Надя!

Но я не вернулась – и правильно: Капа уже весь превратился в пар, там что–то не получалось, меня опять ругали.

Зато я поближе познакомилась с каскадёрами. Их четверо: Витя, Миша, Валера и Саша. Валера и Саша между собой похожи, как близнецы – оба невысокие, мускулистые, светловолосые и с усами. Миша попросил у меня почитать журнал и он же сказал, что Капа страшно психовал и даже посылал их вызвать меня из пиротехнички, иначе, если он сам пойдёт, он меня просто «разорвёт». Совсем сдурел. Хотя и ему сегодня досталось: во-первых, за то, что он до обеда устроил пиротехникам выходной по собственной инициативе, во-вторых, снимали очень много скачек, и лошадиное «обмундирование», которое он привязывал, не хотело держаться (падало прямо в кадре). Режиссёр был вне себя. А каскадёры придумали мне такую шуточку: «Опять всё дело завалила». Так ходят за мной и повторяют.

повесть "Море волнуется раз...", отрывок 7.