Еврейка-отступница

- Убить всех! Мужчин и женщин! Не жалеть! Не жалеть никого! Младенцев пополам изрубить! Так велит Голос Единого! Чтобы они не искушали нас в вере к нему! А дети язычников  не извратили наших детей! И внуки необрезанных не соблазняли к греху ваших внуков! Если не выполним волю Единого, то испытаем кару его! И отвернётся он от нас! И не услышим больше Голос! будет тогда беда, и  никто из племени не избежит горя! И будем преданы врагам нашим! И они не будут жалеть  ни женщин, ни стариков и даже младенцев! Ведь вы уже много раз могли узреть  силу и могущество его! – глагольствовал на вершине высокий муж  с редкими седыми волосами на фоне горящих шатров под стон умирающих людей. Возле его ног рыдала черноволосая женщина, одежда почти сползла с её изгибистого молодого тела, разорванная вооружёнными мужчинами без успеха пытающихся вырвать  от груди её испуганно кричащего ребёнка не больше года от роду, омытого кровью только что умерщвлённых матери и отца.
- Убейте меня вместо него! Убейте! – кричала, не стесняясь наготы юная девушка. – Умаляю вас! Всем святым что имеете! Только сохраните жизнь дитю этому!
- На что тебе язычник с нечестивой кровью? Ведь ты из избранного народа, прародительница будущего Израиля! – спросил сурово стоящий.
 - Я научу его любить и почитать Голос Единый! И будет он послушником верным!  И настанет на одного человека больше  на стороне добра! Ведь это во славу Бога!
- Может он идолов начнёт возводить? И ты помогать будешь ему! Искушённая им как сейчас против воли Всевышнего?
- Что эта за вера, которую мы так боимся потерять? Спасаем её даже убийствами беспомощных женщин и детей? Какова сила в ней? Ни тысячи язычников вокруг меня, ни боль от следов их раскалённых  мечей на теле моём, ни празднество, ни похоть их не смогут на долю изменить меня в преданности Голосу Единому!
- Так почто противишься воле его? Ибо сказано им строго ни кого не жалеть и не щадить, а иначе испытаем гнев его!
- Может, Бог так проверяет народ свой? И дух его?
- Ты оголила грудь свою пред мужами благородными, имеющих жён, и не стыдишься этого, держа мерзкого в объятиях крепких! Разве это не признак дурного влияния младенца языческого на народ израильский?… Убить его!!! 
- Нет! – закричала подобная львице юная еврейка, прикрыв телом своим ребёнка от десяток наконечников копий...
Вдруг внезапно замер огонь полыхающий, вырывающийся из шатров клубами дым, и стоящий на вершине пророк, и воины, и стоны, и даже солнечный свет. И оживилось лицо дитя улыбкой благодатной, молвил он – ангел обращённый.
- Восхищён тобой, добросердечная еврейка! Ты истинная дочь Израиля! Нужна жизнь твоя на земле Богу! Родишь сыновей и дочерей! Научишь их любить и почитать Голос Единый! И будет они послушниками верными!  И  на один род человека  станет больше на стороне добра! Ведь это во славу Бога! Знай, настанут времена, и убийцы этого ребёнка, принесённого в жертву вере непоколебимой, отойдут от неё. Будут устанавливать идолов на холмах, прелюбодействовать, убивать и чахнуть над богатством. Тогда предаст их Бог врагам им. Рассеет между народами земными. И будут их гнать долой как цари, так собаки плешивые. И мужчин, и женщин, и стариков, и младенцев их будут убивать. И не вступиться за них Бог, ведь преданность их непоколебимая всего лишь беспокойство за животы  свои.