Гнев кумира 3ч

                Детство и юность Аннет.

          Морское путешествие было утомительным, но оно не показалось слишком долгим, так как дорога домой всегда короче, чем в неизведанные дали. Когда со скалы при устье знакомой реки  блеснул огонек маяка, слезы радости появились на глазах у отважных мужчин. Слишком велика была цена доставляемого ими груза, а жизнь близких людей была бесценна, и ни какие сокровища не смогли бы возместить их утрату.

Чтобы добраться до пристаней Бордо, они, преодолевая большое нетерпение, еще долго поднимались вверх по реке. Путешественники с радостью всматривались в окружающие их луга. Вдыхали знакомые с детства ароматы  разнотравья. В попадавшихся изредка болотистых местах к ним доносились отнюдь не благоуханные, но привычные запахи.  Это выделялись на поверхность глубинные болотные газы. Постепенно луга и болота исчезали под белесыми песками. Среди них небольшими группами толпились высокорослые сосны. Издали их стволы не различались, а кроны казались навечно застывшими облаками темно-зеленого цвета. Все также величаво несла свои воды извивающаяся  Гаронна, и узкие пыльные улицы города стекались к ней со всех сторон. На плотно заставленной разными судами реке по мосткам грузчики, сгибаясь под тяжестью бочек, ящиков, корзин и мешков грузили и разгружали разнообразные товары. Их ругань, шум и звуки гудков далеко разносились по реке многократно повторяющимся эхом.
 
             Видимо для вечности время отсутствия беспокойных горожан было лишь кратким мигом и потому ничего не изменилось вокруг. Старые вязы и платаны как всегда надежными стражами стояли по обочинам песчаной дороги ведущей в поместье.
 Старинный родовой особняк с большим садом и виноградниками радушно принял их в свои объятия. Скоро и Софи, и Аннет чувствовали себя так, как будто они жили здесь всегда. Дом с просторными комнатами и стеклянными дверями впитавший в себя доброту всех его обитателей, убаюкивая в ночь уютным своим теплом, по утрам переполнял их негой. Но Аннет решительно стряхивала остатки дремы. Открывая дверь в сад, тихонько выскальзывала навстречу первым робким  солнечным лучам, туману, укутывающему все вокруг легкой дымкой и прохладной росе.

           Девочка обходила цветник с пышными слегка склонившимися от тяжелой росы розами и направлялась в виноградник. Издалека сладковато-медовый аромат созревающего на лозах винограда приводил ее в трепет. Оглянувшись, она украдкой отщипывала из кисти по две-три самых крупных и сладких ягоды и с наслаждением вкушала их. Взрослыми это не одобрялось, они не понимали как это вкусно,  а есть всю кисть, вымытую и уложенную на блюдо, ей было совсем неинтересно. Аннет медленно обходила сад. Скрывшийся в зеленой поросли вереска ручей, своим негромким журчанием напоминал о том, что пора возвращаться домой. Девочка сбрасывала в спальне промокшие насквозь туфли, босиком пробегала по толстому мягкому ковру и с разбега бросалась в теплую еще постель.

           Спустя некоторое время она уже крепко спала. Утренние прогулки были маленькой тайной, о которой знала только Софи. Она входила в спальню, меняла мокрые  туфли на сухие, тихонько поправляла сбившееся одеяло и шла туда, откуда, только, что вернулась ее любимица. В саду Софи опускалась на скамью и, вдыхая сладкий аромат мяты, наслаждалась утренней прохладой. Этот дом был  теперь и ее домом, здесь она ощущала заботу о себе и искреннюю любовь дорогого существа, разбудившего в зрелой женщине первобытный материнский инстинкт. Привязанность к чужому ребенку была последней в ее жизни.  Боясь ее потерять,  она старалась быть ангелом-хранителем для девочки и днем и ночью. Но вот до слуха Софи стали доноситься звуки поскрипывания половиц на крыльце, стук захлопывающихся дверей. Дом просыпался, и Софи с радостью спешила к своим обязанностям, каждодневным хлопотам и заботам, которые  ничуть ее не обременяли.

Бордо жил размеренной отличающейся от столичного Парижа жизнью. Жители занимались своими насущными делами, не особенно докучая ближайшим соседям. Невозмутимость провинциального города нарушалось только изредка.
Так  возвращение Пьера Брюнеля довольно долго и горячо обсуждалось обществом, ему не только не ставилось в упрек  авантюрное труднодоступное для понимания обогащение,  напротив, в дамских салонах его наделили ореолом мужественного и предприимчивого человека. На словах, проявляя сочувствие его несчастью, связанному с потерей жены, каждая из почтенных дам в глубине души примеряла его как потенциального жениха для своей взрослой дочери. К всеобщему возмущению Пьер Брюнель вел замкнутый образ жизни, и вскоре всем пришлось смириться с не оправдавшим их надежд субъектом.

           А особняк продолжал жить своей жизнью. Пьер  удачно вложил большую часть своих сбережений в доходные ценные бумаги и получал средства необходимые для безбедного существования. Анри полностью расплатился с кредиторами, лишь рудник сохранить не удалось.  Сишун мирно рос в новой семье, осваивая языки, английский и французский. Подвижный и умный мальчик легко приспосабливался к непривычному для него укладу жизни. Анри навсегда остался непререкаемым авторитетом и объектом для подражания. Ко всем остальным Сишун относился с большим почтением. Объединившаяся семья органично как единое целое продолжала заниматься своими повседневными делами, радуясь маленьким и большим удачам и стойко перенося неприятности.

            Через год после возвращения из Африки к Пьеру в гости приехала Мери Парсонс.  Племянница Жюльена Лакло, Мери, вышедшая замуж за отставного военного англичанина,  проживала с ним в Лондоне. Недавно она потеряла сына, после продолжительной неизлечимой болезни. Ее муж Уоткинс Парсонс, видя ее подавленное состояние, переживал за жену. Он предложил ей навестить Пьера и Аннет, надеясь, что это поможет укрепить ее душевное спокойствие. С надежным спутником в лице друга семьи доктора Бартона она решилась на дальнее путешествие. Проведя у родственников несколько недель, она затосковала по своему гнездышку. Сишун очень часто по просьбе Мери оказывал ей небольшие услуги. Постепенно чернокожий, но очень красивый и ласковый мальчик стал ей необходим. Без него она не представляла теперь своей жизни.

            Издалека она начала уговоры Пьера:

- Я много пережила после смерти Булла. Мой муж уже в том возрасте, когда о рождении другого ребенка мечтать не приходится. А жизнь без детей для меня бессмысленна. Вот Сишун, принося мне воду или фрукты, успокаивающе действует на мою нервную систему. Своим спокойным нравом, ласковым голосом он как бальзам лечит мою душу. И я подумала, зачем он вам? Может мне  забрать мальчика с собой?

- Прости, Мери. Сишун не игрушка и не слуга. Мальчик пережил душевную драму. В десять лет потерять всех родных, это довольно жестокая наука для ребенка.

- Ты не понял меня Пьер. Я знаю, мой муж выше предрассудков. Сишун будет жить у нас вместо сына.

- Ну, если так, поговори с Анри. Он очень привязан к мальчику.

           Разговор с Анри привел к неожиданной развязке. Сишун после откровенного разговора с Анри, проникся к Мери еще большей привязанностью. Чувства матери пробудили ответное чувство, так как у всех детей потребность в материнской любви никогда не угасает. При расставании Аннет плакала навзрыд, не вытирая слез, размазывала их по лицу. Анри обнял мальчика и шепнул на прощанье, что он всегда ждет его домой. После отъезда гостей дом на какое-то время как будто опустел без Сишуна. Получая редкие известия издалека, постепенно домашние приходили в обычное состояние.

Софи все свое время посвящала Аннет, приобретенные ранее знания она методично передавала необыкновенно одаренному ребенку. Только ради Аннет католическая религия стала для нее единственной. По воскресеньям вместе с Аннет они ходили в церковь Богоматери. Пьер с тех пор как умерла жена, ходил туда очень редко, горечь утраты с каждым годом становилась все болезненнее, и Пьер стал сомневаться в божьей справедливости. Но никому из родных он не говорил об этом, стараясь не оскорбить их религиозных чувств. Сердца и мысли  Аннет и Софи были заполнены истинной верой в бога. Аннет доверяла ему все свои тайны, перед этим поверенные любимой няне, они были по-детски наивны и просты. А Софи просила у бога счастья и здоровья для девочки, которая болела очень редко и росла вполне здоровым и активным ребенком. Лишь однажды, когда у Аннет очень сильно воспалилось горло, Софи не на шутку испугавшись, вызвала к ней местного доктора. Аннет тяжело дышала, испытывая недостаток воздуха в легких и няня не находила себе покоя ни днем ни ночью. Благодаря хорошему уходу и своевременным рекомендациям доктора болезнь отступила.

              Поведение Аннет не было идеальным. Ее импульсивный характер подталкивал к неожиданным и не всегда примерным поступкам. Но потом она, сознавая свою вину,  искренне раскаивалась и просила прощения у Софи, и у бога. Во всем она была обыкновенным ребенком, может быть умственно более развитым, чем ее сверстники. Подрастая, угловатая, непропорционально сложенная  девочка конфузилась своего вида, так как в прочитанных романах любимые ею героини всегда имели прекрасную внешность. Софи сердцем угадывала причину ее грусти. Подбадривая девочку, часто повторяла, что у Аннет необыкновенные красивые золотые волосы, чудные голубые глаза как у сказочной принцессы, что пройдет совсем немного времени, и она станет такой же красавицей, какой была ее мама Диана. Слова няни достигали цели, и Аннет успокаивалась.

              Знакомые  ей девочки посещали пансион госпожи Мирбель и делились с Аннет своими впечатлениями. Обучение танцам делало их грациозными, а манеры изящными. Под впечатлением их рассказов, Аннет воспылала желанием попасть в пансион. Вскоре мечта ее осуществилась, она вступила в заветное заведение. Теперь, она страстно желала приблизить скорее тот момент, когда станет взрослой и красивой.

Проведенные Аннет в пансионе годы, принесли желанные плоды. Уроки религии, систематизировали и объясняли трудные для восприятия духовные истины, так как няне по причине принадлежности к другой религии с этим было справиться сложно. Полученные навыки рукоделия сделали Аннет более усидчивой, и теперь любая кропотливая работа ее не раздражала, а наоборот успокаивала и приводила в душевное равновесие. Становясь все более самостоятельной, она часто отказывалась от помощи прислуги, но сама вызывалась помочь каждому. Занятия танцами довершили  физическое формирование Аннет. Из угловатого подростка она превращалась в обаятельную девушку.

           Аннет явно превосходила пансионерок из богатых семей по уровню приобретенных знаний. Но внутренняя деликатность и скромность не показывать это в их обществе  помогли не восстановить подруг против себя. А дома на каникулах Аннет с головой окуналась в многообразный мир литературных героев и событий, так как благодаря Пьеру стихи, театральные пьесы, религиозная, историческая и современная литература заполняли полки домашней библиотеки. Девушка читала все подряд. Из прочитанных книг, из христианской морали в ней подсознательно формировался возвышенный образ любви, полный верности и преданности своему кумиру, имя которому Бог, единственный, милостивый и справедливый.

  Праздником для Аннет были дни, когда всей семьей они выезжали в театр, или их приглашали  в гости. Иногда они сами принимали гостей у себя. Привычно уютный дом, залитый ярким светом, сказочно преображался. На покрытых искусно сотканными нарядными скатертями столах стояла старинная серебряная посуда. Высокие вазы с благоухающими цветами украшали зал и комнаты для гостей. Полы сияли, и Аннет, словно яркая экзотическая  бабочка легко порхала в платье, сшитом Софи из редкого по красоте материала. Гости, с изумлением рассматривали привезенные из Африки невиданные  великолепные вещицы, про себя прикидывая их вероятную стоимость. Играла музыка, нанятые музыканты старались доставить присутствующим незабываемое удовольствие.

          А когда дочери исполнилось четырнадцать лет, отец несказанно обрадовал ее, преподнеся неожиданный подарок - прекрасную белоснежную тонконогую лошадь. Звали ее необычным именем Айя, и Аннет полюбила ее с первого взгляда. Она украсила кобылицу богатой сбруей, тщательно ухаживала за ней и часто баловала чем-нибудь вкусненьким. Спустя некоторое время конные прогулки стали ежедневными, исключая разве что самые ненастные дни. На этих прогулках Аннет сопровождал Пьер. Из его рассказов Аннет узнавала, что неширокая река Гаронна, протекающая через Бордо, берет свое начало в испанских Пиренеях. При впадении в Бискайский залив она сливалась с рекой Дордонь. Образованный ими обширный залив в виде воронки имел уже новое название - Жиронда. Мощные приливы Атлантического океана расширили и углубили устье реки. Косяки рыб из его глубин перемещались в более спокойную Гаронну на нерест.

             В ненастные дни Аннет читала исторические книги и различные исследования ученых и путешественников. Из них пополняла свои познания следующими фактами.
  С незапамятных времен изготавливаемые здешними виноделами сорта вин были известны далеко за пределами Франции своей мягкостью и характерной свежестью. Из Бордо корабли везли в другие страны на продажу отличные вина, в том числе знаменитые бордосские «клареты». Особый микроклимат  и почвы из галечника, в котором прекрасно развиваются корни виноградных лоз, позволили местному населению заниматься возделыванием винограда, получая основной доход от виноделия. Кроме того ощутимый доход приносила и торговля сахаром, рисом, арахисом и кофе - товарами доставляемыми кораблями из далеких французских колоний.

             На политической арене страны Бордо играл завидную роль в судьбе Франции. Еще в давние времена племена битуригов основали город Бурдигала. Для многих императоров он служил резиденцией. Богатый город перенес многочисленные нападения и грабеж вандалов, норманнов. Его неоднократно разрушали и сжигали. А местная Варфоломеевская ночь, когда погибли несколько тысяч протестантов, стала известна не только во Франции. После разгрома жирондистов в Великую Французскую революцию, город подвергся гонениям со стороны новой власти. И лишь после того, когда была восстановлена власть Бурбонов, и Бордо, одним из первых признал эту власть, он был прощен королем.
Гордостью Бордо были и университет, основанный Папою Евгением IV, и собор святого Андрея, и церковь святого Михаила, и красивейший в архитектурном отношении театр и многое другое. Величие Бордо с древних времен подтверждалось и руинами амфитеатра.

           Аннет проводила много времени на свежем воздухе. Она физически окрепла и заметно повзрослела, но ростом пока не догоняла одногодок. Легкий загар покрывал ее нежное лицо, она все более становилась похожей на Диану и, глядя на нее, Пьер ощущал беспокойное чувство. Ни тени жеманства или кокетства,  так часто встречающейся у девушек ее возраста,  не замечал он  у дочери. Смелая,  умная, чуткая, полная возвышенных иллюзий она ожидала от жизни необычного, чего не видела в реальной окружающей ее жизни. Какая ждет ее судьба? Ведь для Аннет такой непредсказуемой и непохожей на своих сверстниц трудно будет держаться в рамках существующей провинциально-буржуазной морали. Под бременем этих мыслей Пьер, в который раз жалел, что так рано оставила их Диана, и понимал, как ответственно быть отцом подрастающей дочери.