Шоколадка из Польши

Моя общественная жизнь началась в яслях им. Крупской.
В то время страна семимильными шагами шла по пути к коммунизму, и население испытывало на себе мощный поток советской пропаганды.
Напротив входа в мои ясли стоял небольшой бюстик супруги товарища Ленина, Надежды Константиновны.
Следует отметить, что выглядела Наденька устрашающе. Скульптор постарался на славу. У революционерки были глаза налима и жидкие нечесаные волосёнки. Одна прядь упала со лба и  болталась возле подбородка.
Кроме того, автор решил польстить большевичке и наваял ей гигантскую грудь, которая служила подставкой для варежек, очков, портфелей и прочих мелочей, которые надо было куда-нибудь  пристроить, когда чадо одевали на прогулку. Однажды подруга вождя целые сутки простояла с Хрущёвым на грудях. Кто-то из родителей оставил фигурку толстенького Никиты Сергеевича на её  исполинском бюсте.
Эта дама по кличке Глазунья, очень пугала мальчика Коленьку из малышовой группы. Увидев её каменные глаза, он каждый раз обкакивался и заходился в плаче. Дитя боялось,что "страшная кукла его проглотит".
Мать карапуза  безуспешно пыталась добиться, чтобы монумент убрали. Однако когда мы уходили в "большую жизнь", в детский сад им. товарища Будённого, волоокая большевичка всё также провожала нас взглядом.

Обе мои бабушки были портнихами и шили мне платьица с бантиками по моде тех лет.
Однако главным достоянием каждой девочки были РЕЙТУЗЫ. Они спасали от холода и закрывали голое тело, когда чулочки сползали вниз.
Если платьице было без карманов, то в панталонах с начёсом можно было спрятать коллекцию морских камушков, калейдоскоп,"плиточку" для "классиков"и много других полезных вещей.
Однажды, сидя за столом в гостях, я наворовала конфет, заварных пирожных, солёных огурцов, и забила ими штаны так, что они раздулись и стали походить на  спасательный круг.
Вдобавок, я прихватила хозяйского пупсика и унесла его домой на спине под майкой.
Мне очень хотелось принести гостинцы для моей 3х-месячной сестрёнки.
Факт воровства вскрылся в ванной во время вечернего туалета, и тогда мне раз и навсегда объяснили, что красть нельзя!

Такие рейтузы ещё долго сопровождали меня по жизни.
Когда я училась на 1-м курсе, колготки всё ещё были редкостью и панталоны оставались единственной униформой советских женщин.
Как-то раз  я додумалась напихать в них шпаргалок, написанных на кальке, а когда доставала одну из них на экзамене, она зашуршала на всю аудиторию.
Помню, как в тот момент я первый и последний раз в жизни покраснела...

До третьего класса я носила комплект из беретки, пальтеца, и октябрятской  звёздочки.
Пальтишко хорошо послужило мне . Оно изрядно обтрепалось, и я давно из него выросла. А когда выбирали детей для встречи иностранной делегации в аэропорту,то меня не взяли.
Советские дети должны были выглядеть сытыми и нарядными, а мой потёртый полупердинчик мог разрушить этот плакатный образ.
И тогда  у одной из моих  одноклассниц отобрали красивое голубое пальто и нарядили в него меня, потому что я была активисткой и умела зычно декламировать речёвки и лозунги.
 
В этот раз мы должны были приветствовать каких-то высоких руководителей из "братской" страны.
Вместе  с остальными октябрятами я жизнерадостно выбежала с букетом на лётное поле. Цветы были вручены гостю, а он расцеловал меня в обе щеки и протянул  шоколадку С ОРЕХАМИ. Это было настоящее сокровище, потому что в наших магазинах ничего подобного не было. А "Каракум" или "Белочка" появлялись только на праздники.
 
Домой я вернулась распираемая счастьем и гордостью. Заграничное лакомство было разделено на две части. Одна-для родителей, а вторую я оставила у себя, чтобы дать откусить Томке из соседнего подъезда.

Целый вечер я рассказывала о своём триумфе. Хвасталась и розовела от спеси.
При этом я  ни разу не вспомнила о девочке, у которой отобрали для меня новое пальто. Девчушку звали Зина. Она была тихой, незаметной и жила с мамой, запойной алкоголичкой.  Заступиться за неё было некому...