Зов Жар-птицы - 6

Лежала я вечор в беседке ханской
В средине басурман и веры мусульманской.
Против беседки той построена мечеть,
Куда всяк день иман народ влечет.

Я думала заснуть, и лишь закрылись очи,
Как, уши он заткнув, взревел изо всей мочи.
В тот миг мой сон исчез! иман иль бык мычит?

Спросила я вскоча. Нет, с башни там мулла кричит,
Татарин отвечал, изо рта вынув трубку;
Дым лезет с низу вверх, как будто грецку губку
Наполнила вода, равно табашна вонь;
И из беседки той поспешно гонит вон,
Вельми досадно мне, что дым был чрезвычайный.

Ищу причины я, случай необычный!
Татарин не один, лежит их много тут,
Они вокруг меня как пчелы к меду льнут.

Вокруг беседки той орда их кочевала
И из любви ко мне тут близко ночевала.

О Божьи чудеса! из предков кто моих
Спокойно почивал от орд и ханов их?

А мне мешает спать среди Бахчисарая
Табашный дым и крик; но, впрочем, место рая;
Иль не помнит кто нашествий их на Русь,
Как разоряли все, как наводили трус?
Хвалю тебя, мой друг, занявши здешний край,
Ты бдением своим все вяще укрепляй.*

-Снится ли мне это?! - радостно воскликнула Императрица, когда закончилась песня и все громогласно зааплодировали выступающему.

От клавесина поднялся довольный Иван, а играющий рядом на дудочке Василий сыграл последние ноты. Они оба поклонились, и Иван подошёл к государыне, окружённой развеселившимися от его выступления фрейлинами...

-Ах, порадовали! - смеялась Императрица. -  Напомнили о таких чудесных временах да о Потёмкине!
-Жаль, нет больше с нами Григория Александровича, - поклонился вновь Иван, а государыня сделала фрейлинам знак рукой разойтись.

Оставшийся подле Храповицкий был оставлен, и Императрица поманила Ивана наклониться поближе:

-Вечером, как всё закончится, заходи с Василием ко мне. Дело есть.
-Матушка-государыня,... Екатерина Алексеевна, - звучал голос Ивана взволнованно. - Не один я. Супруга со мною.
-Чудесно, - кивнула та с добродушной улыбкой. - И её приводи, раз так. Вспомним прошлое, подумаем о будущем...

Эти слова так и крутились в голове Ивана, пока он шёл из зала. Там, в одном из кабинетов ждала его возлюбленная, его милая, ненаглядная Настя. Так и называя её, он скорее скинул камзол на спинку стула и принял в жаркие объятия:

-Как же соскучился я!
-Ты что, Ванечка?! - засмеялась она, поправляя шляпку. - Ты лишь полчаса отсутствовал!
-Государыня позвала к себе меня, Василия и тебя. Разговор какой-то будет, - взглянул Иван в глаза, а Настя почувствовала, как и он, тревогу:
-Неспроста всё вновь, видать... Только бы не покидать дом родной. Ведь дети не смогут без нас.
-Если что случится, милая, дома ты останешься. Я не возьму тебя, коли опасным дело будет, - решительно выдал Иван.

-О многом переживаю, Ванечка. Что-то давно уже не по себе, будто какой ураган надвигается, - стала взволнованно ходить по комнате Настя. - Ежели сегодня не поспеть, завтра заедем к Танечке? Давно нет вестей от неё. На письма не отвечает. Не случилось бы чего. Может супруг её вернулся с Москвы вопреки запретам?
-Заедем, разузнаем, - обещал Иван, и раздавшиеся за окном хлопки взлетающих к небу фейерверков заставили обоих оглянуться и подойти любоваться сим величаем красок...
-Пусть, о пусть же жизнь станет красочной и радостной, а не внезапно грозной, - сложив руки, будто молилась, глядя на фейерверк, Настя.
-Всё будет прекрасно, - Иван обнял её, а губы нашли друг друга, сомкнувшись в долгом, нежном поцелуе...



* - стихотворение, написанное императрицей Екатериной Великой по-русски и обращенное к Г. А. Потемкину.



Продолжение - http://www.proza.ru/2017/11/28/893