Дудак 7

ДУДАК – 7.

За окном уже стало темнеть. 
Старая стала. Зевнула момент,  когда произошёл между молодыми разговор.  Только услышала последние слова:
- …Егорка, да ты глянь на себя и на меня. Да я на десять лет старше! Ты мне почти в сыновья годишься!... И не вздумай в голову брать такую ерунду…
Дверь захлопнулась.
Поняла, что вот оно произошло то, чего боялась больше всего.
Заныло сердце.
Присела на стул. А потом спохватившись,  ринулась во двор. Клюшка стучит больно шумно.
- Егорушка, где ты?...

Быстрым шагом и туда, и сюда. Нет нигде. По просёлочной дороге прямо к подруге. Шла,  озираясь. Вдруг увидит.  Но нет нигде. И дорога пуста.
- Надо скорее добраться до Авдотьи. Только вдвоём можно придумать, как притушить пламя, которое может перейти в пожар.
Сердце гулко застучало. Она спешит. Ей, кажется, что она бежит очень быстро, да так, что ветер свистит в ушах. Так быстро  бежит. Но почему впереди всё качается?...
 Уже падая на землю, подумала о клюшке – Хоть бы не отлетела далеко. Ведь без неё не смогу идти дальше – мелькнуло в сознание.
И никто  не мог предположить, что не в тёплой постели, а на дороге,  в осеннюю погоду, умрёт эта, когда – то очень сильная женщина.

Её на дороге нашла Олеся.  Возвращалась спокойным шагом. По правде говоря, впервые такое, чтобы было так не охота идти домой. Как представила себе, что придётся рассказать Матвеевне про то,  как признался ей в любви её  внук, так горло сразу пересыхало.
Теперь придётся искать другое жильё.  А ведь так привыкла к этим людям. Да и к Егорке относилась, как к братишке. А вот как получилось.
Наткнулась на человека, падая на него, так боялась сделать больно.   Не свалилась на него, только потому, что успела выставить руку.  Глянула на лицо, и  не могла понять, чего это Матвеевна разлеглась посреди дороги?
- Мам, поднимайся, холодно ведь,  и дождь начал капать….

Стала приподнимать, а рука у неё всё время падает безжизненно. Затрепетало сердце так сильно, что секунда и сама вот свалится рядом с холодеющим трупом.
 Охнув, присела. Колени в ознобе,  руки трясутся. Уселась рядом, и встать не может. Ноги не слушаются. Собака соседская сопровождавшая её, прижалась к ней. Чувствует, что горе обуяло девушку. Села рядом, а потом, подняв морду кверху, завыла  тоненько,  тоскливо.  Где – то поддержали её. И вот строй собачьего воя разнёсся далеко за пределы села.
Открывались и закрывались двери и ставни окон. Хозяева собак кричали на своих питомцев, но они,  отбежав в сторону, продолжали свою песню печали и  скорби.
Может почудилось что – то Ивану. 

А может сердце подсказало, что не зря собаки поют песню смерти, хромая на больную ногу, бросился к дому Матвеевны. Дом на другой окраине села, прямо у леса.
Дождь уже пошёл чаще. Холодные осенние дождинки заставляли людей попавших под них, съёживаться и бежать скорее в укрытие. Темно.  Тучами закрыто всё небо. Ночью оно смотрится устрашающе. На дороге сгорбленная тень, а рядом с тенью,  ещё несколько.  Подбежал близко и  не поверил своим глазам, На земле лежит Матвеевна, а рядом, прямо на сырой земле Олеся с неприкрытой головой. Холодный ветер растрепал густые волосы...
А рядом, с нею, присели  поселковые собаки. Не разбегаются, как часто бывает, когда увидят человека.

Наверное,  хотят удостовериться,  не причинит ли зло этот пришлый,  этим двум женщинам. Тронул за руку Олесю, а от неё ничего не узнать. Молчит, и даже приподнять не возможно.  То ли не хочет подняться, то ли очень  расслаблена.  Прикрыл ей голову своей безрукавкой, и бегом за помощью.
В селе быстро прознали, что беда с Матвеевной. Кто услышал, те бегом к  ней домой.
Застали на дороге. Расстелили плед и на неё покойницу.
Четверо мужчин,  кряхтя, приподняли, и понесли.
А Олесю, Петро, поднял  на руки, словно пушинку, и понёс следом.  А сзади, прихрамывая на ногу, торопливо догонял Иван.

Одну  женщину сразу на стол, чтобы быстренько обмыть и в одежды одеть.
Другую,  в комнату,  на кровать.  Видимо, удар  прошёлся по ногам. Подняться не может, и слово сказать  не может.  Бегом за знахаркой. Подняли ту с постели. Как только вошла в комнату, так всех повыгоняла, оставила в помощницы только  Елену.  Раздели, девушку и стали натирать мазью. Четыре руки  проворно растирали тело ноги, руки, пальцы…
Открыли рот и влили ложку тёмно - коричневой жидкости.
Наконец знахарка сделала знак остановиться. - Ну всё, кровь пошла. Оставь её. До утра проспится, а потом посмотрим, как у неё пойдёт. Утром, вот это пусть выпьет.  Я тоже приду пораньше. А ты не спускай с неё глаз.

Как же так получилось у них? И где сейчас Егор? Что – то его не заметила.
Не успели две женщины выйти, как их сразу все обступили.
- Ничего не могу сказать. Только утром всё будет ясно.
Дверь с шумом раскрылась. На пороге Егор. Весь в стельку пьяный. Стоит и ничего не может понять.
-Да что с вами творится? Чего это вы все не в себе? Егорка! Ты ведь не пьёшь, чего ты так напился?  Дома горе такое, а ты даже этого не знаешь!...
Авдотья решительно взяла его за руку и подвела к Матвеевне.
Та уже лежала обмытая, приодетая и спокойная, с горькой усмешкой на губах. Смиренная.

Посмотрели на его реакцию, да и махнув рукой, уложила спать.  Всё равно толку мало с него.
Ночь прошла в суете, только под утро слегка утихомирилось.
А наутро,  проснувшись, Егорка не мог понять, отчего так шумно в комнате…
А  как только услышал новости,  о  том, что бабуля умерла, а Олеся лежит пластом, всё никак не мог прийти в себя. Как же за такое короткое время, случилось такое?
Сполз с печи и не смог устоять на ногах. Рыдания заглушили все незначительные шорохи и разговоры.
Все прекрасно понимали состояние юноши. Никто не утешал. Пусть наплачется, потом будет полегче ему. В комнату к Олесе никому пока не разрешено входить.

Там с самого раннего утра сидит знахарь, местная травница и лекарь в одном лице. Всем вход воспрещён. Уже несколько раз напрашивался взглянуть на больную, Пётр Алексеевич, Иван.
А Егорка даже не стал стучаться, рывком открыл дверь и к кровати, где почти полураздетая лежала Олеся. Знахарка только успела прикрыть её голые ноги.
Большие синие глаза застыли в ужасе. На щеке блестит не скатившаяся слеза.
Не слыша окриков знахарки, юноша опустился на колени перед кроватью. Приподнял её руку и прижался губами. Боль душевную нельзя спрятать.
Страшная трагедия, которая случилась в этом доме,  никого не оставила равнодушным.  Похоронили Матвеевну всем селом.

Отметили всё,  как положено и начались серые будни. Олеся бледная и осунувшаяся, мелкими шагами передвигалась по комнате.  Не разговаривала. Только кивала головой. Заходили соседки, Иван, Пётр Алексеевич забежит, спросит у Егорки, что нужно привезти и за дверь  Чаще всех, наведывалась Елена.
А Егорка расправится с делами, присядет у кровати, и вопросы у него так и сыплются и сам тут - же отвечает на них. Куда деться молодости?  Сидит радостный оттого, что остался наедине с любимой.
И пусть за окном слякотно и холодно, но в комнате тепло и чисто.

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ЭльХан.